"Прости, любимая, так получилось..."

      Дэн выскочил из такси и бегом помчался к особняку, дважды поскользнувшись на дорожке и чудом удержав равновесие. Он ворвался в дом, швырнул сумку на банкетку и вцепился в камуфляжную жилетку вышедшего ему навстречу Станислава.       — Где она?!       — Кто? — начальник охраны осторожно высвободился и на всякий случай отступил подальше.       — Лия!       — Уехала.       Художник закрыл глаза, с глухим стоном привалился к стене и сполз по ней вниз. Ну вот и всё. Его кошмар оказался правдой. Её здесь больше нет, он потерял её навсегда.       — Она уехала. Это я во всем виноват, это я во всём виноват… — повторял и повторял Дэн, сидя на полу и обхватив голову руками.       — Да нет, это, вообще-то, я виноват, — осторожно подал голос Стас. — Макса нет, а я в этом хозяйстве еще как-то не очень. Вот и забыл Теду в список стиральный порошок добавить. Лия стирать собралась, а пакет пустой. Вот она в город и…       Бывший спецназовец, узрев выражение лица хозяина дома, предпочёл пулей слинять в свою каморку, захлопнув за собой дверь.       — Что, больше некого было послать?! — художник рванул дверь за ручку, но Станислав, упершись ногой в косяк, крепко держал ее изнутри. — В голове не укладывается! То дяде фальшивому её чуть не отдал, а теперь вообще отправил неизвестно куда мешки с химикатами таскать? Где Тед?       — Да тут он. В гараже торчит. А Лия на своей красной букашке укатила. Уж пачка порошка в него запросто влезет. Гонщик наш там всё проверил: и тормоза, и аккумулятор, и колёса. Так что…       О том, что Теодор на хозяйском авто заявился с очередного свидания буквально на полчаса раньше своего работодателя, Стас предпочел не упоминать.       — Звони ему, пусть машину выгоняет.       Вариант посидеть и подождать Дэн даже не рассматривал, с каждой секундой расстояние между ними должно сокращаться, иначе это преступное расточительство. Он и так по своей глупости столько времени потерял впустую.       Лия сообщила Теду свой примерный маршрут, поэтому долго колесить по маленькому провинциальному городку, чтобы разыскать красный Фольксваген, не пришлось.       Художник заметил её сразу. Она стояла у той самой антикварной лавки, на том самом месте, откуда её чуть было не увёз с собой Серж, и смотрела на витрину. Ярко-рыжие волосы волнами струились из-под белой шапочки со смешным пушистым помпоном. Дэн не видел выражения её лица и почувствовал острый укол ревности — а вдруг она сейчас она думает о бывшем любовнике и жалеет о том, что тогда не уехала? Однако он тут же отогнал эту мысль. Серж её не получит. Точка.       — Останови, — Дэн не узнал собственный голос.       Не дожидаясь, пока Тед припаркуется, он выскочил из машины. Последние несколько шагов, отделявшие его от Лии, оказались самой трудной частью пути в тысячи километров. Он замер в нерешительности.       Сердце пропустило удар, когда девушка, словно почувствовав его присутствие, обернулась — медленно-медленно, как во сне. Самая долгая секунда в его жизни. Та самая, которую он так ждал — и боялся. Сейчас.       Её глаза широко распахнулись, и Дэн прочёл всё без слов. Изумление, неверие, радость. И… любовь. Последний шаг — и Лия оказалась в его объятиях. Здесь, живая, настоящая. Его, только его. Больше ничего не имело значения. Остались только бездонные глаза цвета весеннего неба с блестящими в уголках крохотными слезинками, которые Дэн собрал быстрыми лёгкими поцелуями. А потом мир сжался в одну точку, ту, где соприкасались их губы — невесомо и бережно, изучающе, словно впервые.       Её лицо у него в ладонях, большие пальцы ласково прочертили линию скул. Центр его вселенной — этот сияющий взгляд и выбившийся из-под шапочки рыжий локон. Она улыбнулась ему, только ему — так счастливо и немного растерянно, ещё не до конца поверив в происходящее.       — Вот значит как? — раздался совсем рядом полный затаённой ненависти голос. — Еще одну решил угробить? Одной моей дочери тебе показалось мало?       Дэн вздрогнул, застыл, на секунду зажмурился, затем резко открыл глаза и медленно повернулся в сторону говорившего.       — Добрый вечер, господин Леруа, — глухо произнёс он.       Высокий холёный мужчина с седыми волосами, в длинном чёрном пальто и тростью с серебряным набалдашником в руках, напоминал классического аристократа, словно сошедшего с книжных страниц.       — Добрый вечер? Может, ты ждёшь, что я еще и руку тебе подам? Бегите от него, девушка, бегите, пока не поздно, потому что этот алкоголик, психопат и убийца сломает вам жизнь. Или отправит на тот свет, как мою Кору.       От таких несправедливых слов Лия ахнула, закрыв лицо руками, но, быстро опомнившись, бросилась на защиту:       — Вы не можете так говорить! Вы же ничего о нём не…       — Поезжайте домой, мадемуазель, — резко перебил её художник. — Уже темнеет.       Последнее, что она уловила перед тем как двое мужчин вошли в ближайшее кафе, — слова гневно потрясающего тростью отца Коры:       — Мерзавец, жаль, что тебя тогда не посадили.       Дэн шёл впереди, как под конвоем, низко опустив голову, и молчал. Сердце Лии сжалось от острой жалости к нему, и она едва не заплакала. Ей хотелось побежать следом, обнять, утешить, сказать, что он давно искупил свою вину и как никто заслуживает счастья.       — Любимый мой, любимый… — шептала она, усевшись в машину и прижавшись разгоряченным лбом к оконному стеклу.