Вмешательство извне

Глава 2. Диссонанс

Диссонанс: 1. Нарушение гармонии, благозвучия, одновременное звучание двух или более несозвучных тонов. 2. То, что не соответствует, противоречит чему-либо, вносит разлад, нарушая гармонию. Определение понятия.       Старик смотрел на меня.       Его алые хищные глаза вперились в меня, цепко сверля взглядом, от которого становилось дурно. Он больше ничего не делал – просто сидел в роскошном кожаном кресле с вычурной спинкой, выставив перед собой трость и положив кисти рук на её набалдашник-череп, что так же сверкал рубинами глаз, как и его хозяин.       Сидел и смотрел.       Что это был за взгляд? Я не знаю. Но он как будто проникал в самую душу, отбрасывая что ненужную шелуху мои разум, чувства и неумелые попытки воспротивиться этому. Проникал и смотрел, вызывая чувство всепоглощающего липкого страха и отвращения, замешанных на гневе.       Уйти или бежать было бесполезно – я пытался. Но всякий раз, сколько бы я ни прошёл, сколько бы ни пробежал, когда останавливался, то старик всё так же был у меня за спиной. Сидел в своём кресле в паре метров позади, даже не меняя позы. И улыбался…       Эта его улыбка сводила с ума! В ней смешалось всё – мой собственный ужас и боль, обещание нечеловеческих вечных мучений и наслаждение от страха, что он видел в моих глазах. А ещё такие гордыня, могущество, надменность и презрение, что их хватило бы на миллион самовлюблённых напыщенных королей, глав корпораций, мажоров, рабовладельцев и прочего отребья, возомнившего о себе невесть что.       Он насмехался надо мной!       Он смаковал мой страх и терзания как истинный ценитель смакует дорогое вино. И хотя он больше ничего не делал – даже почти не двигался – он был чудовищен.       Но я не мог бежать. И мне, перебарывая страх, даже ужас, подавляя ненависть со злобой, которые я к нему питал, собрав волю в кулак, оставалось лишь стоять с ним лицом к лицу. Стоять и смотреть в его ядовитые алые глаза, сиявшие подобно уголькам, тлеющим на ветру, во тьме, что окружала наш освещённый пятачок.       - Я мёртв. Чего же вам ещё надо? – проскрипел ножом по стеклу, раздирая нервы в клочья, голос Старика. Но сам он не говорил! Даже рта не открывал!       Но… это было нормально. Здесь и сейчас вообще всё было нормально.       - Что ты со мной сделал? Почему я до сих пор не могу выкинуть тебя из головы? – странные вопросы. Наверное, нужно было спросить или сделать что-нибудь другое. Наверное. Но здесь и сейчас всё было нормально. Хоть и неприятно.       - А сами как думаете, мистер Грей? – глаза Старика и черепа-набалдашника на миг вспыхнули, выхватив из тьмы то, что она скрывала. К счастью – лишь на миг. Этого мига мне хватило, что больше не пытаться уйти. Ибо если вдруг получится и я выйду за край столба света… В общем, лучше было не выходить.       - Я думаю, что тебе пора пойти на хрен, старая скотина!       Старик скрипуче рассмеялся и вместе с его смехом, пробирающим до костей как лютый мороз, задрожала и тьма вокруг нас.       - Глупец! Ты сражаешься с мертвецом, которого попросту не в силах отпустить! – проскрежетал Старик, на миг как будто увеличившись в размерах и приняв облик чего-то… нечеловеческого.       На миг.       Но здесь и сейчас это было нормально. В порядке вещей.       - Что за бред ты несёшь? – сорвалось с моего языка. Как будто и не я говорил, а кто-то другой руководил моими действиями. А, может, и нет. – С чего бы я не мог тебя отпустить? Ты вообще о чём? – буквально заорал я ему в лицо, сжав кулаки и чувствуя ненависть, сжигавшую меня изнутри – так хотелось размозжить эту самодовольную ухмыляющуюся рожу! Но… Но я не мог. Я мог отвернуться и пойти прочь, но не мог приблизиться к Старику ни на шаг. Я делал шаг, а Старик, вроде бы и не сдвигался с места, не шевелился, но всё так же оставался в паре метров от меня. Как будто само пространство тут играло в странные игры.       - Страх, мистер Грей, - зловещая улыбка буквально располовинила лицо Старика, став противоестественно широкой. Так мог бы улыбаться Джокер из комиксов… Или чудовище. – Вы так привыкли бояться меня и ненавидеть, что теперь просто не можете отказаться от этих чувств. И пока это так – я никуда не уйду!       Хохот, подобный грохоту, с которым рушится небо, ударил по моим ушам и расколол мир вокруг, заставив его изойти трещинами как разбитое зеркало под стеклянный треск! Одна из трещин прошла прямо по мне, и я с ужасом увидел, как разделяюсь на части, ничего не ощущая при этом физически!       Он засмеялся снова, и мир вокруг рухнул…       Первое, что я увидел, открыв глаза – белый каменный потолок, на котором тускло сиял, почти не давая света, небольшой кристалл. Замешательство длилось лишь секунду, а потом я вспомнил, где нахожусь.       Кандрокар. Пресловутое сердце Вечности. Искомый Исходный мир.       Горький смешок вырвался наружу. Задание таинственного Совета-из-пирамиды уже было частично выполнено. Но какой ценой? А ведь мы ещё даже не узнали, что такое этот «Исходный мир», что означаем сама формулировка и чем так уникален.       Мысли едва ворочались – я слишком устал и не выспался. Однако засыпать ещё раз, чтобы снова пялиться на рожу ненавистного старика я не хотел.       - Чёртов старик, - проведя рукой по лицу, сказал я, садясь на кровати. Кристалл в потолке сразу засиял ярче, давая столько же света, сколько и обычная лампа накаливания.       Взгляд мазнул по интерьеру помещения, в котором я находился. Келья. Весьма аскетичная. Кровать, на которой я лежал, укрывшись белым одеялом, шкаф с книгами, вешалка у двери, где обреталась моя одежда, да стол, где покоилась тарелка с фруктами, большинство из которых я не видел никогда в жизни даже на картинках. Не то чтобы я был таким уж знатоком, но готов поклясться – многие из этих плодом имели неземное происхождение. Хотя бы потому, что выглядели они как воплощённый в натуре бред сюрреалиста.       Белые стены, белый потолок с чуть более тёмными прожилками бежевого. Уныло и предсказуемо. За то время, что я пробыл в это, как её называют местные, Предвечной Цитадели, белый и бежевый цвета успели мне осточертеть. Но хоть не шумно – и на том спасибо.       Живот заурчал, напоминая о том, что я не ел с тех пор, как перехватил «хот-дог» по дороге в парк, идя на встречу со стражницами. Сколько с тех пор прошло времени? Кажется – целая вечность. А ведь на деле – несколько часов.       - Интересно, сколько я проспал?       Чарующий смешанный сладковатый аромат фруктов настойчиво привлекал к себе внимание.       - Ладно, труба зовёт, - хмыкнул я, вставая. Дел было слишком много, чтобы позволять себе расслабляться.       Подойдя к столу, я взял с подноса то, что было мне наиболее привычно – внушительно красное яблоко. С наслаждением откусил кусок, ощущая, как приятная сладкая прохлада смочила пересохшее горло. Это было почти хорошо. Не хватало только окна, в которое я любил глядеть в подобные моменты. С окнами здесь была напряжёнка. Солнце в Кандрокаре никогда не заходило, насколько я понял. Или просто крепость летела по небу, постоянно оставаясь на дневной стороне этой планеты. Могло быть ещё с десяток других «или». Не важно. Важно то, что в жилых помещениях Цитадели окон либо не было совсем, либо к ним прилагались мощные ставни. Потому, что невозможно уснуть, когда за окном постоянно светит солнце.       Закусив яблоко и держа его зубами, я принялся одеваться. Вешалку покинула рубашка, штаны, плащ-пальто, чей карман приятно оттягивал «Неймс». Жуткая вещь, если вдуматься. Одним своим выстрелом на максимальной мощности при максимальном расширении луча это оружие могло буквально без следа стереть с лица Земли целый городской квартал за мгновенье. И это – ручной вариант. Страшно подумать, на что были бы способны его более мощные военные собратья.       Надев и зашнуровав ботинки, я вновь провёл рукой по лицу. Укол щетины дал понять, что неплохо было бы побриться. Интересно, как с этим обстоят дела в Предвечной Цитадели? Или они здесь бреются магией? Воображение тут же услужливо нарисовало нелепую картину: Оракул в своей келье эклектической бритвой сбривает длинные «хипповские» патлы и потом тщательно тряпочкой полирует лысину до зеркального блеска.       Усмехнувшись и поблагодарив воображение за такой «презент», я тронул дверь, выходя наружу.       Что ж, я видел множество коридоров в своей жизни, но этот определённо был одним из самых помпезных – резные мраморные колонны, арки, витражи, изображения на стенах. Всё это настраивало на какой-то торжественный лад. Если бы не то, что произошло здесь несколько часов назад.       - Грей, - довольно бодрый голос Моро, раздавшийся сзади, заставил меня перестать разглядывать немногочисленных местных, которые все как один были одеты в скучные белые робы или мантии. Я оглянулся – Моро шёл ко мне навстречу. Причём совершенно не хромал, что было необычно. Я в удивлении изогнул бровь.       - Что с твоей походкой, пилот?       - О, так ты заметил? Приятно, что тебя интересует состояние моего здоровья, - улыбнулся тот во все тридцать два. – Бонус за спасение местной Шамбалы. Оракул чего-то там наколдовал, и, похоже, я навсегда распрощался с опасностью сломать себе что-нибудь, неудачно сев в кресло или просто от дуновения ветра. Медицина здесь просто на… волшебном уровне.       - Каламбур не удался, - констатировал я. Что ж, теперь было понятно, почему и до этого не страдавший от уныния Джокер сейчас светился что новогодняя ёлка. Честно говоря, несмотря на то, что довольно часто Моро меня раздражал, я ему… сочувствовал. Я даже представить не могу, на что похожа жизнь, когда твои кости так же хрупки, как хрусталь. Но приятного в этом точно нет. И вот теперь, похоже, он был избавлен от этого недуга. Весомый повод для радости. – Драк… этот вопрос тоже меня волновал. Старый ящер практически на себе вытащил последнюю часть битвы за Башню Туманов, едва не расставшись с жизнью. И я очень хотел знать…       - Всё ещё лечат, - сразу посмурнел Джокер. – СУЗИ сейчас с местными… целителями, - старинное слово неуверенно слетело с его языка, - ведь только она из всех нас знает физиологию кроганов. Досталось ему, конечно…       - Я помню, - и впрямь трудно было не запомнить тот обугленный почти что труп, каким в прошлую встречу предстал передо мной Драк.       - Самара сейчас с Оракулом, - продолжил докладывать о ситуации Джефф. – Ждут нас.       - Полагаю – для очередного серьёзного разговора, - я высказал очевидное предположение, на что Моро лишь усмехнулся. – Стражницы?       - Их не будет.       Я кивнул. Это было правильно – детям незачем заниматься тем, что должны делать взрослые. Но вряд ли Оракул это понимал. А я всегда питал особую неприязнь к людям, пытавшимся использовать детей в каких-то своих целях. В политических акциях. В провокациях. В преступлениях. В качестве малолетних боевиков. В опытах… По правде я люто ненавидел тех, кто манипулирует детьми, подстрекает их, к примеру, совершать преступления, идти на какие-то митинги, выкрикивая лозунги, смысла которых они даже не понимают, и так далее. Детьми легко манипулировать. Легко побудить их делать то, что угодно. Из них можно вылепить кого угодно. Потому, что они ещё ничего не понимают, не оценивают критически. Не знают. Им легко внушить что угодно – даже самую мерзкую мысль и идею, убедив их в том, то это – нормально. Что их права важнее прав родителей и они в семье главные. Что учителя не достойны уважения. Что ты – крутой и смелый только если унижаешь других и издеваешься над слабыми… А в итоге вырастает быдло, моральные уроды, которые плевать хотели на то, что важно и значимо для любого нормального человека – на уважение к старшим, на почитание родителей, на авторитет закона, учителя и кого бы то ни было, на честность и честь. Безмозглые идиоты, туловища, готовые на любую мерзость, лишь бы получить одобрение от толпы таких же уродов, как они сами. Они не способны любить, ибо это чувство в них убито. Они не способны уважать кого-либо, кроме как за силу и размер банковского счёта. Они не способны мечтать о вечном и высоком, ибо за долгие годы все их мечты были сведены к удовлетворению базовых потребностей: жрать, спать, срать и заниматься сексом. Они не способны ничего создать, ибо ничему не научились – не хотели учиться, горделиво заявляя, что получение образования это не их обязанность, а их право, а значит, никто не может заставить их учиться. Невежды, сознательно выбравшие оставаться дураками, паразитами на теле общества, только и умеющими жить за чужой счёт, разрушая всё вокруг себя.       «Что-то меня понесло», - я вынырнул из омута мыслей, обнаружив, что мы с Моро уже давно покинули жилую зону и идём по анфиладе. Что удивительно – Моро молчал. И я был ему за это благодарен. Немногие маги, встречавшиеся на пути, приветливо кланялись, или изображали иные жесты, которыми было принято здороваться в их родных мирах. Забавно как резко может измениться к тебе отношение, стоит только оказаться вместе с кем-то в кризисной ситуации и внести весомый вклад в её преодоление.       Мысли вернулись к детям и манипуляции их сознанием. Ситуация, о которой я размышлял… Я колесил по миру, много где побывал. И видел такое повсеместно в странах победившего ультра-либерализма. Исключением были лишь те государства, где оказывались сильны традиционные ценности. Те же, кто попал под каток либеральной западной пропаганды медленно и неуклонно теряли сами себя и своё будущее в лице своих детей и молодёжи, которых с самого детства заражали идеологическим вирусом «общечеловеческих псевдо-ценностей». А начиналось всё ещё в детстве – со школьной скамьи или детского сада, дополняясь телевидением, транслирующим мерзкие мультфильмы, передачи и фильмы, постепенно разрушающими нравственную основу личности. Даже реклама работала на это, изо дня в день. Из года в год капая на мозги и оседая в подсознании набором установок и штампов, формирующих отношение к миру и людям… И это далеко не всё, что несло в себе вирус ультра-либеральной идеологии, разросшейся по странам запада и Европы как злокачественное образование.       Но как тут устоять несчастному ребёнку, когда такие потоки грязи льются на него ежесекундно отовсюду? Как ему устоять, когда это дерьмо преподносится на государственном уровне, завернутое в конфетную обёртку и приправленное освежителем воздуха из красивых умных слов? Не «педерастия» и «извращения», а «гендерное равенство», «ЛГБТ» и «толерантность». Не «терроризм» или «фашизм», а «борьба за свободу». Не «беззаконие» и «беспредел», а грёбаная «свобода личности». А если попытаешься возмутиться, сказать, что всё это ложь, выдающаяся за правду – тебя смешают с грязью, сотрут в порошок. Потому, что лжецы ненавидят тех, кто не принимает их ложь и обличает её.       Тут и взрослые-то не выдерживают, ведясь на эту хрень. А какие шансы у детей? И ведь наверняка есть те, кому это выгодно. Те, кто стоит за всем этим, кто это придумал и сейчас формирует новое мировоззрение у огромного числа людей. Самое омерзительное, что они не делают это даже с детьми. Растлевают их души. Превращают их в итоге в бессмысленные туловища.       Это – посягательство на свободу воли и мысли. На святая святых. А за такое, как и в принципе за любое преступление против детей, может быть только одно наказание.       Смерть.       Я и не заметил, как мы добрались до Зала Совета, погружённый в мрачные думы, далёкие от того ремесла, которым прежде я зарабатывал на жизнь. Что ж, такие мысли посещали меня не части, и прогонять их не хотелось. А я уж было думал, что окончательно «приземлился» и разучился философствовать. Но, похоже, события последнего времени всколыхнули что-то во мне.       Только теперь я увидел, что уже стою в центре амфитеатра, расходящимися рядами уходящего вверх, к огромным арочным окнам. На каменных скамьях восседали маги, из-за мантий в лучах дневного солнца кажущиеся ослепительно белыми. Их было мало. Меньше полусотни. Зал мог вместить куда больше.       Все они угрюмо смотрели на Оракула, что стоял рядом. На меня. На Моро. На Самару. Смотрели и молчали. Давящая тишина царила в зале, прорезаемом тугими солнечными лучами, ложившимися полосами на пол, лица людей и иных разумных. И взгляды магов были похожи один на другой. Я уже много раз видел такие взгляды. Так смотрели солдаты, выжившие в тяжёлом бою, но потерявшие в нём товарищей. Будто вселенная потускнела, а в душе образовалась пустота, которую ничем не заполнить.       Я не стал ничего говорить – понимал, что сейчас держать слово должен Оракул. Оракул, подвергавший опасности жизни пяти несовершеннолетних неподготовленных девочек-подростков. Оракул, заставивший их поверить в избранность и некую миссию, которая не каждому взрослому по плечу. Интересно, эти колдуны, что сейчас сидят тут, и сам Химмериш хотя бы обучили стражниц владению магией прежде, чем бросить на амбразуру, или просто дали им магический камень, озвучили главный квест, и, помахав ручкой, сказали: «Крутитесь, как хотите»?       Но сейчас не время было для этого.       Оракул выступил вперёд, встав в самом центре арены. А это, по-моему, была именно арена – только вместо гладиаторов на ней сталкивались различные взгляды и убеждения.       - Братья и сёстры, - сказал он бархатистым обволакивающим голосом, мгновенно привлекавшим внимание. – Сегодня Совет столкнулся с кризисом, равных которому ещё не знала история Конгрегации. На нас напали. Коварно. Без предупреждения…       Тут я хмыкнул, постаравшись, чтобы это было незаметно – ну кто, пребывая в здравом уме, собираясь на кого-то напасть, будет об этом предупреждать?       -… даже нападение Нериссы не имело столь разрушительных последствий. Мы понесли потери. Впервые за время существования Совета. Многие добрые маги, наши хорошие друзья, пали сегодня. Как пал и доблестный Эндарно, сражённый предводителем нападавших…       - Кто это сделал, Оракул? Кто в ответе?! – резко поднявшись с места, спросил мужчина средних лет с проседью в волосах. И тут же по залу прокатился шёпот, полный негодования и недоверия: «Земляне!»       - Полагаю, ответ на этот вопрос, Свен с Зоата, могут дать наши гости, - Оракул отступил чуть в сторону и взглянул на нашу троицу, приглашая кого-то выступить перед Советом. Моро и Самара взглядами сразу дали понять, что выйти следует мне, как наиболее осведомлённому. В принципе – ожидаемо.       Я выступил вперёд и встал рядом с Химмеришем, сунув руки в карманы. Оракул был невозмутим, но мне казалось, что сейчас он похож на опытного политика, стремящегося погасить нарождающийся конфликт. Наверное, так оно и было, поскольку недоверчивые взгляды магов сразу сконцентрировались на мне, и я буквально почувствовал их как своеобразное покалывание. Но, откровенно говоря, мне было наплевать, доверяют мне именно эти маги, или нет. Мои действия во время нападения, как и действия моих товарищей, говорили сами за себя.       - Вы правы – это были земляне, - сказал я, и зал вновь заполнился гулом. – Я подозреваю, что за этим нападением может стоять частная военная компания под названием «Дикие гуси». Именно они были ответственны за нападение на мой отряд и стражниц вчера. И члена именно этой организации мы захватили и доставили сюда для последующего допроса, а Эндарно поместил его в Башню Туманов. Именно в его камере открылся портал, - вспомнив, как именно выглядел этот портал, я проглотил ком в горле, - через который в Кандрокар и проникли вражеские бойцы.       - Частная военная компания? – переспросил кто-то с дальних рядов, тоном, который выдавал не уверенность в том, стоит ли вообще мне верить.       - Наёмники, - со знанием дела пояснил тот, кого Оракул назвал Свеном. А затем он поглядел на меня. Мне было всё равно – пусть смотрит сколько душе угодно. – Скажите - типичны ли то вооружение и экипировка, которые были у нападавших, для армий Земли?       - Нет…       - Тогда почему вы…       - Вы не дослушали, - с нажимом прервал я мага. – Такая экипировка и вооружение по большей части совершенно не встречаются в вооружённых силах стран Земли. Это уникальнейшие образцы. Более того – я сам до недавнего времени был наёмником и разбираюсь в оружии. Но большую часть того, с чем пришли сюда солдаты в чёрном, в принципе нигде до этого не встречал. Так что либо это были дико засекреченные разработки, либо…       - Что – «либо»? – переспросил Свен.       - Я видел похожие образцы вооружения и силовой брони за пределами Земли, пока совершал… вынужденный вояж, - и вот тут в зале воцарилась удивлённая тишина, в которой Оракул снова взял слово. Однако и сам он, похоже, удивился.       - Из ваших слов, мистер Грей, можно сделать неутешительные выводы.       - Ещё бы! Учитывая, что это они притащили сюда заключённого, из-за которого открылся портал, - пренебрежительно хмыкнул, ткнув в мою сторону толстым пальцем, гуманоид, напоминающий жабу-переростка.       - Ну, технически Эскобар сам превратился в портал. Но это уже мелочи, верно? – усмехнулся Моро. – Поверьте Грею. Время, из которого я пришёл, и его эпоху, а, следовательно – вашу, разделяет более чем полтора столетия. И я очень удивился, увидев у нападавших образцы вооружения, силовую броню и кинетические поля, до официального изобретения которых на Земле, по идее, должно пройти ещё как минимум лет восемьдесят-сто. А технологии превращения живого человека в «мясной» портал между измерениями и в моём времени не существует.       - Хотите сказать, что на нас напали земляне из будущего? – насмешливо поинтересовался кто-то, кого не было видно за спинами впереди сидящих. Но я готов был поспорить – говоря это, неизвестный оратор ещё и пальцем у виска покрутил.       - Они хотят сказать, что кто бы ни напал на нас – они располагают возможностями и средствами, не доступными современным землянам, - совершенно серьёзно сказал Оракул, отметая любые попытки усомниться наших словах.       - Наниматель, - глубокий грудной голос Самары тут же приковал внимание к азари. А юстициар взглянула на магов так, словно те были нашкодившими детьми, которые не могут что-то поделить. – Думаю, что дело в нанимателе «Диких гусей». А ещё я уверена, что нападение связано с той причиной, по которой мы искали встречи с вами, Оракул. Потому, что ещё до того, как нас… наняли, кто-то очень усердно пытался нас убить, вероятно, зная, к чему приведёт наш путь. И сразу предупрежу ваш вопрос, уважаемые члены Совета – мы не имеем понятия, кто это может быть. Но он точно не имеет отношения к Земле или любому, известному вам, миру.       - За исключением последних слов Эндарно нам действительно ничего не известно о нём, - подтвердил Оракул. – Человек в белом костюме, с глазами, чёрными как ночь.       - Нам известно, что он похитил Ян Лин и превзошёл в бою самого Эндарно!       - Мы должны спасти Ян Лин!       - Сколько ещё будет длиться наше невмешательство?       Трибуны мгновенно взорвались возмущёнными и воинственными возгласами, призывами и предложениями в лучших традициях парламента какой-нибудь «банановой республики».       - Прошу тишины! – голос Оракула, вроде бы и не громкий, заглушил весь шум, остудив горячие головы. – Никто не собирается оставлять всё как есть. Мы вызволим Ян Лин из плена. После недавних событий, связанных с именем опального правителя Меридиана, мы уже начали пересматривать политику наших взаимоотношений с другими мирами. Кроме того, угроза, с которой мы столкнулись, слишком неординарна, чтобы всецело полагаться в её решении только на стражниц. К тому же я просто не имею морального права оставить без должного ответа столь вопиющий акт агрессии. Я, вместе со стражницами, приму ограниченное участие в спасении Ян Лин и урегулировании ситуации. Я думаю, что эта мера оправдана, поскольку вы все прекрасно понимаете, чем могла обернуться победа врага. Вы все видели, как потемнели небеса, едва враг пришёл в Кандрокар. Вы все знаете, что они хотели сделать. Даже сейчас вы, как и я, чувствуете ту рану, которую получила структура бытия вокруг Башни Туманов – там, где распространялись чёрные облака. Мы не имеем права это игнорировать.       А вот этот поворот оказался для меня неожиданным – Оракул знает, зачем сюда явились «Дикие гуси»?       - О чём вы говорите? – тут же спросил я.       - Мистер Грей, вряд ли «Дикие гуси» - если это действительно были они – прибыли сюда ради вашего отряда. Быть может вы, сами того не подозревая, помогли им найти дорогу сюда, но цель у них была совершенно иной.       - Какой же? – и что-то мне сейчас подсказывало, что ответ мне не понравится.       - Изменение всего сущего, что имеет связь с Кандрокаром. Такова особенность Сердца Вечности как Исходного мира – любые изменения, происходящие здесь, отражаются во всех мирах, связанных с Кандрокаром.       - Это… серьёзно, - присвистнул Моро, а вот я был ошарашен таким откровением и даже не знал, что сказать. Конечно, я помнил основную задачу, поставленную Советом – спасти вселенную, как бы пафосно это ни звучало. Но до этого самого момента я, пожалуй, в действительности, не представлял всего масштаба ситуации. Моро и Самаре было проще – в их время галактика уже была обжита, и народ трудно было удивить размахом. Но я… Даже представить было не просто, как всё это может осуществляться на практике – как изменения Кандрокара могут провоцировать изменения в других мирах.       - О каких изменениях идёт речь? – по тону, каким был задан вопрос, я понял, что и Самара была впечатлена.       - Изменение основных законов построения мира, возможно – его истории. Кто знает? В любом случае речь о чём-то фундаментальном, - ответил Оракул, терпеливо ожидая следующего вопроса. Он всё прекрасно понимал. Понимали и маги.       - Что вообще означает понятие «Исходный мир»? – совладав с «культурным шоком», я решил прояснить самый важный вопрос. Ибо давно пора.       - Не вдаваясь в подробности и грубо упрощая – мир, где берут начало остальные миры, Химмериш провёл рукой, и воздухе перед ним высветилось изображение красивейшего дерева. – Вселенную можно сравнить с древом, где каждая ветвь – реализованный путь, а каждый лист – уникальный мир. Листья-миры одной ветви схожи, ибо имели одинаковые начальные условия и лишь после сделали свой уникальный выбор, определивший их дальнейшее развитие и некоторые различия. Разные ветви – разные пути, условия, результаты различных более глобальных выборов. И в этой аналогии Кандрокар подобен стволу дерева, от которого отходят все ветви.       - Я знаю. Читал про это. Хью Эверетт и теория мультивселенной для чайников, - со знанием дела кивнул Джокер, от которого я совершенно не ожидал услышать упоминания о науке.       - Но по вашей логике начало всего – вовсе не дерево, не ствол, - задумчиво сказала азари, с интересом рассматривая мираж, сотворённый Оракулом. – Любое дерево начинается с семени. Что же тогда было семенем, настоящим началом, в нашем случае, если Кандрокар – лишь ствол дерева? – она обезоруживающе улыбнулась лысому магу, подарив ему тёплый, но слегка лукавый взгляд. И я впервые увидел, как Химмериш смутился – он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг просто вздохнул и улыбнулся так, словно говорил: «Я не знаю».       И тут маги, наблюдавшие за нами с рядов амфитеатра, снова заявили о себе:       - Оракул, как вы намерены спасать Ян Лин? – это был всё тот же Свен. Мне показалось, что для своего возраста он излишне не сдержан. Однако вопрос был верный, а мне уже надоело торчать здесь. И потому, опередив Оракула, слово взял я:       - Если вы не хотите раскрыть истину о своём существовании и открыть инкогнито стражниц, совершив дерзкое нападение на штаб «Диких гусей», то, пожалуй, есть только одно место, куда в нашей ситуации можно обратиться за помощью. Скажите, Оракул, вам что-нибудь известно о «Федеральном бюро контроля»?       Клёкот и вой.       Щелчки и скрежет когтей по металлу. Тысяч когтей, что отбивали стаккато смерти, крови и голода, который невозможно утолить.       Застывшая в жилах кровь и страх.       Из рваной раны на спине, пылающей адской болью, толчками вытекала кровь, оставляя следы на стальном полу, стенах, когда их касалась испачканная рука. Она пачкала скафандр и орудие, делая его скользким. А от скафандра теперь не было никакого толку.       Они были здесь. Повсюду в темноте. А фонарь едва тлел, выхватывая светом не более метра спереди, а всё остальное оставляя во власти смертоносного мрака.       Они не любили свет. Не боялись его, но не любили. Предпочитали оставаться в тени. Почему – тот ещё вопрос, ведь у них не было глаз. Но это не волновало Рейтера, который ковылял прочь как можно быстрее. А позади полыхали стружи яростного пламени, изрыгаемые ручными огнемётами, сверкали вспышки лучей, вспарывая тьму и чудовищ, что таились в ней. Чудовища верещали, погибая. Чудовища, оказавшиеся незваными гостями на корабле.       Отряд Энолы. Они прибыли как раз в тот момент, когда бледные твари, похожие на скатов, отрастивших себе членистые лапы и щупальца, окружили отряд Рейтера.       И тогда началась бойня.       Энола и её люди сходу ударили в тыл тварям, оттягивая на себя часть и оставляя десятки обугленных трупов. Но это было везение – сработал эффект неожиданности, ибо твари не ждали нападения сзади, полностью сконцентрированные на отряде Рейтера. Однако сразу выяснилось, что эти уродцы очень юркие и обладают запредельной реакцией!       Спустя пару секунд началось невообразимое – чудовища начали скакать, прыгать и носится с такой скоростью, что попасть в них было крайне сложно. Но Ватек, Рейтер и «тощий» воспользовались тем, что часть чудовищ переключилась на другой отряд, и, открыв ураганный огонь, устремились к выходу в коридор… Десятки шипов нашпиговали «тощего», сметая его и буквально пригвоздив к стене столовой! Люди Энолы тоже гибли, и гибли быстро.       И тогда Ватек выстрелил вновь.       Вновь его «Прелесть» извергла миниатюрное солнце, озарив тьму вокруг, что сжигало и плавило всё на своём пути. Вереща в ужасе твари отпрянули в стороны… И они побежали! Прямо по раскалённому полу, сквозь дыры, проплавленные в стенах, Рейтер и Ватек ринулись прочь, выходя из окружения.       А чудовища, завидев, что добыча удирает, устремились следом. Их не пугали жар и раскалённое железо. Их было слишком много, чтобы отбиться только вдвоём. А отряд Энолы связали боем и теснили метрах в сорока дальше по коридору. Оттуда раздавались яростные крики, пальба и рёв ненасытного пламени, перемешанные с визгом тварей.       Несколько шипов впились в стену прямо перед лицом Рейтера, медленно плавя металл, исходящий дымком. Спину пронзила чудовищная боль, а Ватек зарычал, отстреливая тварей веером тонких смертоносных лучей – «Прелесть» могла стрелять в разных режимах.       Внезапно звучный рык, переходящий в визгливый клёкот, прокатился по коридору, заглушая шум боя!       Массивная тень метнулась в сторону сражающихся остатков отряда Энолы, и в очередной вспышке жадного пламени оглянувшийся Рейтер увидел – огромное, размером с тигра, чудище, громыхая лапами по стальному полу, неслось к людям!       - Энола-а-а! В сторону! – заорал Ватек почти так же громко, как и чудовище… Мелкая тварь кинулась на него с потолка, но верзила встретил её ударом дула «Прелести», впечатав в стену с хрустом ломающихся костей.       А Рейтер… В глазах начало темнеть. Руки и ноги немели…       Твари вокруг бесновались, подступая ближе, накидываясь и отступая, если получали отпор. А старый вояка уже не мог поднять оружие от слабости.       Снова раскатистый гул «Прелести», стреляющей на максимальной мощности, огласил тёмный коридор, тьма в котором была безжалостно уничтожена оранжевым сиянием тугого луча, вспоровшего воздух. Твари на пути испарились… Но здоровяк, будто почуяв неладное, за миг до этого вильнул в сторону и лишился лишь одной лапы!       - Какого чёрта у вас там происходит?! Энола?! Рейтер?! На связь! – взвинченный до предела Джексон орал в коммуникатор, как будто надеясь, что от громкости его голоса тот свершит чудо и выдаст ответы командиров двух отрядов.       - Он сказал… контакт? – неуверенно переспросил Джонс, глянув на Игоря – все они сейчас вновь были нар резервном мостике и путешественник сменил Калеба на посту офицера по тактике. Сам молодой киборг вызвался руководить одним из боевых отрядов, отправленных на поиски «безбилетников», и сейчас вместе с Рейтером и остальными обследовал палубы, пострадавшие при атаке мелких тварей, запущенных «левиафанами».       - Боюсь, именно так он и сказал, - подтвердил Странник, нахмурившись. Он надеялся, что окажется не прав, что на борту не будет «подарка» от космических чудовищ. Было неприятно сознавать, что сбылись худшие опасения.       - Отставить панику, Джонс! – резко сказал коммандер, тут же давая новое распоряжение по общекорабельной связи: - Внимание экипажу и всем боевым поисковым отрядам! На борту обнаружен противник! Палуба 1А, сектор 12! Боевым поисковым отрядам проследовать незамедлительно. Экипажу – боевая готовность! Тип угрозы – неизвестный!       Когда голос Джексона, разносившийся по кораблю, стих, Дэвид осел на своё кресло как сдувшаяся кукла. Он был выжат, вымотал эмоционально. Такой чёрной полосы в его жизни ещё не случалось. Но пока кризис не минует, он должен являть пример твёрдости, мужества и уверенности.       Он собрался.       Посмотрел на Странника. Ему даже не недо было ничего говорить – тот понял всё без слов.       - Я предполагаю худшее.       - Ха-ха, - нервно усмехнулся коммандер. Почему-то другого ответа он и не ожидал. Вселенная явно решила опробовать на его корабле и экипаже весь арсенал своего чёрного юмора. – Можете помочь?       - Да, - с готовностью ответил путешественник. На этом корабле он, пожалуй, только и делал, что помогал. Но это было нормально. Он сам уже хотел сорваться с места, устремляясь на подмогу попавшим в беду отрядам. –       - Тогда действуйте. А я сделаю всё, что от меня зависит, - сказал Джексон, задумавшись, а зависит ли от него что-нибудь.       - Свяжитесь с Доктором. Он тоже не станет стоять в стороне, - сказал Игорь, и в тот же миг… исчез! Лишь порыв ветра обдал коммандера и рулевого, который моргал, не веря своим глазам. Джонсу показалось, что он видел, как одетый в дорогой чёрный костюм пришелец двигался быстрее молнии!       Они всё ещё боролись. Пытались. Но счёт времени шёл на минуты.       Ватек тащил на плече потерявшего сознание Рейтера, стреляя во всё, что движется и имеет больше двух ног. Он сумел прорваться к остаткам отряда Энолы. Пять человек! Осталось пять человек из десяти! Трупы их убитых товарищей остались позади. Ватеку даже казалось, что он видел краем глаза, как их куда-то утащили твари…       Не важно. Важно было выжить.       И потому - стрелять. Стрелять! Стрелять без перерыва!       Вспышки выстрелов яростно освещали путь, но твари уже не пёрли напролом, поняв, что жертвы очень больно огрызаются. Теперь они действовали осторожно. Отвлекали и нападали с другой стороны. Скрывались в тенях, вентиляции, нападая исподтишка. Чаще всего их удавалось убить. Чаще всего. Но иногда они ранили. И серьезно. Сам Ватек и остальные выжившие уже несли на себе следы когтей. А твари шли следом, не подходя слишком близко, скрываясь в тени. И постепенно окружали.       А ещё твари стреляли шипами. И это было самое мерзкое – так погиб Лерой и была ранена сама Энола. Шипы плавили и пробивали металл. Скафандры для них были что бумага.       Никаких разговоров – максимальное напряжение и концентрация. Сейчас бойцы будто стали единым организмом, чутко реагирующим на любой признак угрозы. Организмом слаженным, эффективным, не нуждающимся в словах.       Ватек в очередной раз проплавил стену выстрелом «Прелести», и отряд юркнул в образовавшуюся дыру, освещавшую тьму раскалёнными краями. Они были всё ближе к выходу с палубы, на которой царили мрак, разруха, смерть и чудовища.       Чудовища следовали за ними. Копошились во тьме неясными лоснящимися тенями. Клацали когтями в вентиляции и пространстве под полом. Они были терпеливы. Они загоняли добычу.       Наконец показался перекрёсток, который отряд Рейтера миновал чуть меньше получаса назад. Место, где твари добрались до Сержа и его отряда. Если они хотели, они могли быть тихими, незаметными и оттого ещё более смертоносными. Но сейчас был не тот случай – об их присутствии узнали. А ещё они чуяли кровь.       - Нам нельзя на перекрёсток, - качнула головой Энола, подволакивая левую ногу, располосованную страшной раной – чудо, что не была перебита артерия, а медицинская система её скафандра отработала штатно, вколов необходимые препараты и остановив кровь.       - Я знаю, - цепким холодным взглядом следя за темнотой вокруг, едва слышно выдохнул Ватек. Они лишились фонарей. Твари догадались, что их можно разбить, и неприятный им свет исчезнет, а потому метили шипами в конусы света. Теперь единственное, что освещало путь выжившим – огоньки, пляшущие у дул огнемётов. Двум огнемётчикам повезло – у них были боевые скафандры повышенной прочности.       И, всё же, другого пути не было.       Им пришлось выйти на перекрёсток. Неровный огонь выхватывал из тьмы часть куполообразного потолка, ближайшие участки стен, сломанную телепортационную платформу. Тьма как будто сгустилась впереди… и Ватек не раздумывая пальнул в ту сторону широким веером лучей, озаряя всё помещение!       Чудовище! Большое чудовище вильнуло в сторону, уходя от атаки в самый последний миг вопреки всем законам физики! Лучи пронеслись мимо, пронзая стену поста охраны, а тварь взвыла, задрав голову.       Рёв, от которого кровь стыла в жилах, пронёсся, казалось, по всему кораблю! И на него тотчас ответили – десятки, сотни! Твари подали голоса отовсюду!       Заработали огнемёты, вырывая этот зал из власти тьмы, и тогда со всей обречённостью стало ясно – дальше идти некуда. Во всех, сходившихся здесь, проходах, кишели бледные, лоснящиеся от слизи, мерзкие создания. Они жадно скалились, копошились, но пока не двигались вперёд.       Зато их вожак шёл кругом, обходя группу выживших, ощетинившихся оружием, и взирал на них своей безглазой мордой. Длинные щупальца с шипами на концах, что заменяли ему хвост, стегали воздух с жутким свистом.       - Значит, мы заберём вас всех с собой, - Ватек сказал это спокойно. Всё уже было потеряно. В этой битве они не могли победить. А потому уже не было смысла бояться. И Ватек был спокоен. Потому, что был обречён. Оставалось принять это и сделать всё возможное.       Вожак стремительно – его едва можно было разглядеть – кинулся вперёд, вынуждая выживших броситься врассыпную, ибо они даже не успели навести на него оружие!       Чудовище остановилось лишь на миг, и тут же прыгнуло. Пламя и лучи прошлись по месту, где оно только что было!       Но тварь уже зацепилась за потолок, оскалилась.       Миг!       Стремительный, невозможный прыжок!       Вспышка яростного огня обдала бледное тело, но тут же заглохла.       Монстр буквально смял огнемётчика, рухнув на него и тут же пронзив щупальцем, швырнул его в Энолу! Женщина едва успела откатиться в сторону, а улетевший в коридор труп огнемётчика взорвался, вызывая там настоящую огненную бурю! Твари завизжали, бросились кто куда…       Заговорила плазма. Быстро и непрерывно. Холодные синие вспышки долбили тьму, а сгустки энергии вгрызались в металл, оставляя оплавленные дыры с раскалёнными краями – целые их дорожки протянулись к чудовищу, но оно металось с неимоверной прытью, всякий раз уходя от атаки! Оно как будто знало, куда будут стрелять, а ещё обладало поистине сверхъестественной реакцией и ловкостью, и это при том, что чуть раньше лишилось лапы!       Энола стреляла, перекатывалась, уклонялась. Смерть была слишком близко. Женщина выбивалась из сил. Рана открылась и кровоточила. Страх закрадывался в сердце…       Огромный шип просвистел буквально в миллиметре, заставляя двинуться вправо… И массивная тень накрыла её сверху, обрушиваясь всем своим огромным весом! Испугаться женщина не успела…       Ватек взревел в дикой ярости, видя, как тварь прыгнула с потолка на Энолу, вцепившись ей в голову, и десяток щупалец вонзились в её спину. Миг – и чудовище разорвало несчастную на куски, измазавшись в крови и заливая ею всё вокруг!       - Все ко мне! – заорал великан, упав на колено, и подняв «Прелесть» над головой, будто собирался стрелять в потолок. Оставшиеся в живых огнемётчика и стрелок ринулись к нему. И вовремя! Ватек нажал какую-то кнопку на корпусе оружия, и массивный ствол вдруг разделился на шесть тонких, склонившихся вниз под углом. А в следующий миг, моментально разогнанные до скорости вентилятора, они завертелись вокруг общей оси, исторгнув смертоносные лучи, накрывшие всё вокруг настоящим покрывалом смерти! Скорость вращения была такова, что лучи превратились в завесу энергии, окружив Ватека и бойцов! Завеса прокатилась по всему залу снизу вверх, следуя меняющемуся наклону стволов!       Свет затопил всё!       Вакханалия разрушения!       Всё вокруг – и стены, и пол, и потолок мигом превратились в расплавленное раскалённое исполосованное месиво, за исключением пятачка, на котором были Ватек и бойцы. Твари в проходах, не успевшие скрыться, моментально превратились в прожаренный нарезанный тонкими ломтиками гарнир.       Но вожак и в этот раз сумел ускользнуть! За секунду до выстрела, будто поняв, что собирается делать Ватек, он метнулся на пост охраны, проломив стекло, и скрылся в этой коморке!       Буйство энергии завершилось. Смертельная пляска лучей перестала кромсать всё вокруг, и шесть небольших стволов «Прелести» снова стали единым целым.       Пахло озоном, раскалённым железом, горелой плотью. Дымили горящий пластик и проводка. А индикатор заряда «Прелести» мигал тревожным красным. Энергии почти не осталось.       Багровый свет от раскалённого… всего вокруг медленно угасал – по мере остывания металла.       Первым сориентировался огнемётчика – струя ревущего пламени протянулась в окно поста охраны, превращая внутренности помещения в пылающий ад… но тут пол под его ногам проломился, и огромная пасть вожака чудовищ сомкнулась на его ноге, одним рывком отделяя её от тела! Несчастный даже не успел крикнуть, как могучие щупальца обвили его шею, и секунду спустя раздался хруст.       Всё ещё держа в щупальцах убитого человека, вожак вальяжно выбрался из дыры в полу. Визг и вой тварей, щёлканье когтей раздались отовсюду. Чудовища сплошным потоком выходили из коридоров, ползли по потолку.       Ватек поднялся, угрюмо глядя на большую тварь, которая как будто над ним насмехалась. Щупальца вонзились кончиками шипов в тело огнемётчика и как будто что-то в него закачивали. Труп корёжило. Ватек поправил на плече бессознательного Рейтера. Просто чудо, что тот не пострадал в ходе этого – последнего - боя.       - Оружие в режим перегрузки, - глухо сказал верзила бойцы, что встал с ним спина к спине. Они оба знали, что так будет. Они сделали всё, что могли. Единственное, что оставалось теперь – не дать тварям прикончить себя и сожрать свой труп. А гранат уже не было. Потому – перегрузка.       Предупредительно запищал плазмомёт бойца… и его тотчас изрешетили десятки мелких шипов, плавя плоть и испаряя кровь! Несколько угодили в Ватека, пронзив болью, но тот лишь зашипел, стиснув зубы. Нажал кнопку самоуничтожения на корпусе «Прелести», оттолкнул убитого бойца, чей плазмомёт, лежавший на полу, пищал уже громче и быстрее.       Теперь уже было не важно.       - Прости, Рейтер, - прошептал синий верзила, когда вожак шагнул к нему. Мелкие твари шли следом.       - Ну, что, скотина? Ты и я! Один на один! – выдернув шип из плеча и перехватив как кинжал, крикнул Ватек. Обречённый. Но не покорный. Готовый сражаться до конца, который был неминуем.       Вожак прыгнул!       Ватек устремился перёд, ныряя под тушу чудовища…       И то внезапно застыло в воздухе, как будто напоролось на что-то! Сдавленный хрип вырвался из раскрывшейся в неестественном оскале пасти! Тварь будто нанизала себя на невидимое препятствие, совершив этот прыжок!       Невидимое и смертоносное!       Чудовище не могло закрыть пасть, а по чему-то невидимому, но плоскому, тонкому и необычайно острому стекала её белёсая кровь. Стекала ручьём прямо из проткнутой насквозь головы! Ватек видел сквозное отверстие в башке этой машины смерти, пытавшейся освободиться! Но тут же в груди чудовища с характерным резким звуком появилась сквозная рана, из которой тоже хлынула шипящая кровь!       Ватек не мог поверить своим глазам, не мог поверить в спасение, а щупальца чудовища взметнулись в последний раз и бессильно опали, выпуская раздувшийся изуродованный труп огнемётчика в лопнувшем скафандре.       Свист, резкий порыв ветра – и чудовище, так и висевшее в воздухе, с чавканьем разделилось на две продольные части, которые, булькнув, рухнули по обе стороны от Ватека, заливая пол кровью.       - Слава богам – я успел! – раздалось совсем рядом.       Этот голос! Ватек узнал его! Он не мог не узнать!       Там, где только что было повержено чудовище, отнявшее столько жизней, в шубе возникших мелких синих разрядов протаял Калеб! Из запястий его бионических рук вырастали метровые маслянисто-чёрные клинки, испачканные кровью чудовища, что шипела, пытаясь их растворить!       Мелкие твари отпрянули! Эти безжалостные убийцы только что увидели и почуяли того, кого не видели и не чуяли до этого самого момента, того, кто смог одолеть их вожака. Они взвыли! Они забегали! Они завизжали!       И они взъярились!       - Надеюсь, у тебя есть план? – спросил Ватек, за мгновенье переживший страх смерти, чувство обречённости и полной покорности судьбе, желание сражаться до конца и возродившуюся надежду, смешанную с радостью.       - Да, кое-что есть, - кивнул юноша, и в ту же секунду тьму зала уничтожил мощнейший луч прожектора, ударивший из коридора, ведущего к выходу с палубы! Твари юркнули в тени, ибо такой свет был для них нестерпим.       И тогда Калеб с Ватеком, так и не выпустившим Рейтера из рук, побежали. Быстро, стремительно. И они почти добрались до спасительного освещённого коридора, где их уже ждал отряд калеба.       Почти.       Шар вязкой дымящейся жижи стремительно пролетел над их головами и плюхнулся на пол впереди, мгновенно проедая в нём дыру, которую невозможно было перепрыгнуть! Утробный, похожий на жуткий булькающий хохот, рёв раздался позади.       Друзья мигом прильнули к стенам у выхода в коридор, и оттуда в луче прожектора ударила плазма! Сотни сгустков понеслись мимо, сверкая как фейерверки!       Ватек оглянулся. И грязно выругался.       В центре зала, возвышаясь над трупом вожака, грузно вертясь и пытаясь уйти из-под обстрела, шагала громадная гротескная раздутая бугристая фигура цвета свежего мяса. То, что осталось от огнемётчика. То, чем стал его труп. Ватек не мог рассмотреть всех деталей, да ему и не хотелось – ему хотелось убраться отсюда поскорее. Но проклятая тварь до сих пор не падала, хотя уже приняла более двух десятков плазменных сгустков, дымилась, а местами горела.       Наконец, издав утробное бульканье, эта мерзость рухнула на пол. Рухнула, и начала раздуваться!       - Ходу! – крикнул Калеб, устремляясь в озарённый светом коридор и играючи перепрыгивая дыру в полу – его импланты позволяли и не такое. Ватек был следом, но… Он швырнул Рейтера – Калеб и его люди подхватили тело – а затем разбежался и прыгнул что было сил!       Влажный громкий треск резанул по ушам, когда мерзость, в которую превратился огнемётчик, раздулась и лопнула, обдавая всё помещение позади дождём кислоты, мгновенно разъевшей металл и превратившей перекрёсток в дуршлаг.       Ватек едва дотянулся, зацепившись за край дыры, больно ударившись грудью. Воздух вышибло из лёгких, но верзилу тут же втянули наверх. Адреналин бушевал в крови, текущий по венам раскалённой лавой. И этот жар мигом растопил лёд страха.       - Вашу мать! – ошарашенно произнёс кто-то из бойцов. – Если они могут делать такое с людьми…       - Да, Декс, ты прав, - кивнул Калеб, тут же касаясь коммуникатора. – Коммандер! Биологическая опасность максимального уровня! Повреждённые палубы захвачены неизвестной формой жизни, способной превращать человеческие трупы в мутировавшие боевые единицы!       «Я не ослышался – трупы?» - донёсся из устройства удивлённый голос Джексона.       - Да, коммандер.       Вой тварей прервал беседу на один миг. Он шёл откуда-то сзади! Монстры умудрились их обойти, отрезав путь к отступлению.       «Что это было?»       - Враг. Нас обошли, - спокойно ответил киборг. В отличие от Ватека и Энолы, столкнувшихся с противником, о котором ничего не было известно, отряд Калеба уже был в курсе возможностей бледных существ – по пути сюда им удалось убить нескольких и бегло изучить, так что они смогла примерно понять, с чем имеют дело. Но только примерно. И потому Калеб считал, что у них есть шанс прорваться.       «К вам направляются Странник и отряд Риза. Продержитесь», - это даже не было приказом. Просьба, сдобренная надеждой и невысказанным пожеланием 3удачи.       - Мы прорвёмся, - ответил юноша, помогая Ватеку встать. Тот наградил его странным взглядом – то ли ободряющим, то ли благодарным.       - Вижу их! – крикнул оператор дронов – его мелкие летающие наблюдатели остались позади, чтобы следить за тылом. – Это целая стая!       - Мне нужна пушка, - тут же сказал Ватек, с трудом держась на ногах – его постепенно одолевала усталость. – У «Прелести» кончилась энергия, - извиняющимся тоном сказал он, улыбнувшись.       Калеб кивнул ближайшему бойцу – тот кинул верзиле плазменный дробовик – у каждого, кто пришёл с Калебом, было при себе как минимум два вида оружия.       Твари завыли намного ближе, а неприятный шорох в вентиляции подстегнул людей – отряд снялся с места, устремившись назад и развернув переносной прожектор… но в него тотчас угодили пять шипов, превращая в искрящийся хлам!       - Стэнли! Стэнли, мать твою! – крикнул киборг оператору дронов. Но тот лежал ничком с пробитой шипом головой. – Твою мать! Огонь!       Ураган синей плазмы затопил коридор смертоносной энергией, высветив спины и пасти сотен чудищ, стремительно подбиравшихся всё ближе и ближе! Десятки падали замертво, скошенные огнём, пробитые насквозь, поджаренные. Но сотни шли вперёд по трупам! Неостановимая волна плоти, зубов и когтей. А со стороны перекрёстка уже доносился точно такой же цокот и вой.       Вспышки!       Ураган энергии!       Вой и рёв тварей!       Всё сливалось воедино в этой отчаянной попытке прорваться назад, к спасительной телепортационной платформе, что чудом уцелела и могла перенести в безопасное место. Бледные как смерть создания всё ближе. Их трупы громоздились впереди, почти закупоривая коридор, и оттого те, что шли следом, не могли ринутся вперёд и смять людей. Не могли использовать шипы.       Но сзади… Вой и стук когтей по металлу. Всё быстрее и всё ближе! Ватек и ещё четверо принялись палить назад, срезая подбирающихся чудовищ. Но там у тварей было больше простора. Там ловкость и скорость не позволяли их убивать так легко. Они метались, стремительно прыгая, уклоняясь и снова прыгая – пол, стена, потолок, другая стена, пол. Бледные неуловимые молнии, алчущие крови. Или что похуже.       Сотни выстрелов в секунду нещадно расходовали запасы энергии. Энергетические ячейки опустошались одна за другой.       Сверкнул в свете плазмы шар гранаты.       Взрыв!       Но это лишь на миг замедлило тварей. На миг.       - Кажется, у тебя был хреновый план, - сказал Ватек, когда энергия в его оружии иссякла. И Калеб уже был готов с ним согласиться, но…       Странная рябь пробежала по стенам коридора, порождая жуткий скрежет и скрип. Как будто металл стал жидким, не изменив своей формы, и на него подул ветер, рождая волны.       Твари замерли, почуяв неладное. Но лучше бы они этого не делали. В тот же миг из стен, пола и потолка, мгновенно формируясь из металла вокруг, выросли, как будто выстрелили, сотни острейших штырей под разными углами, пронзая всех тварей с такой лёгкостью, будто те были насекомыми, которых любознательный энтомолог нанизывал на иглы, чтобы сохранить в своей коллекции!       Металлический грохот, скрежет, вой и хрипы!       А потом всё затихло.       Это был мгновенный и сокрушительный акт уничтожения! Вот по коридору с обеих сторон стремительно подбираясь к людям, ползут сотни чудовищ, а вот коридор уже превратился в лес убийственных игл, моментально уничтоживших всё живое вокруг отряда бойцов, яростно сражавшихся за свои жизни.       И вот теперь люди замерли, не веря собственным глазам – все до единого существа были проткнуты, нанизаны на штыри, выросшие повсюду, кроме того пятачка, что они занимали.       С пронзительным жутким скрипом штыри впереди изогнулись, буквально оттаскивая с дороги трупы чудовищ и образуя проход, в который мог протиснуться человек. Лучи фонарей устремились туда.       - Не стойте как столбы! – донёсся с той стороны, утопающей во тьме, ибо фонари не доставали, мужской голос.       - Странник? – удивлению Калеба не было предела. Он и предположить не мог, что этот безумно раздражающий тип способен… на такое. Даже невзирая на то, свидетелем чего ему довелось быть на мостике во время атаки «левиафанов». – Это ты?       - Нет, блин, это Элен Рипли… Хотя тебе это ни о чём не скажет. Конечно я. выбирайтесь оттуда живо! – даже привычное ехидство в его голосе сейчас звучало как-то тревожно.       Люди, выстроившись друг за другом, полезли через стальной туннель, старательно обходя трупы, бесформенные туши, лужи закипающей белёсой крови с отвратительным запахом.       Ватеку пришлось труднее всего – он не мог, не хотел доверять Рейтера никому другому, и продолжал тащить его на себе. Но усталость… она почти овладела им. Ватная слабость разливалась по телу, ноги стали как будто полыми, а странное болезненное тепло волнами расходилось от раны, которую нанёс шип чудовища. Но он должен был дойти.       - Шевелите батонами! Эта палуба и соседние кишат… ксеноморфами! – крикнул странник, наконец, появившись в лучах фонарей. Подтянутый, в строгом чёрном костюме, он казался здесь совершенно неуместным. Как офисный клерк посреди скотобойни.       - Ксено… что? – выбравшись из «леса штырей», переспросил Калеб.       - Я тебе потом расскажу. Надо уходить, - поторопил Игорь, помогая Ватеку. То, что он здесь видел, а ещё больше – чувствовал, ему категорически не нравилось. Не нравилось настолько, насколько вообще что-то может не нравится.       Экстрасенсорика била тревогу. Он чувствовал этих созданий, видел своим расширенным восприятием – сотни движущихся непонятных форм, совершенно не похожих ни на что. Он видел-чувствовал их сквозь стены. Видел, где они и сколько их. Но и только.       Их было так много! Невозможно много! И это пугало, потому, что ещё полчаса назад он не видел их. Потому, что не мог понять, откуда их столько на корабле. И потому, что он чувствовал нечто в глубине захваченных существами покинутых палуб, что так же видело и чувствовало его.       А потому нужно было торопиться. Нет! Нужно было удирать!       - А разве ты не…, - киборг не закончил свой вопрос – Странник нервно усмехнулся.       - Я похож на самоубийцу? Даже мне не справиться с этой ордой, - ответил он. Он знал, о чём говорит. – По крайней мере, не в моём текущем состоянии.       - Ясно, - Калеб принял это. И даже желания как-то съязвить не возникло. Не после того, как он оказался обязан жизнью этому пришельцу. – Платформа ещё работает?       - Работала, когда я ею пользовался.       - Уходим.       - Я догоню, - кивнул Игорь. Отряд, не задавая лишних вопросов, двинулся прочь. А Странник, отметив необычную походку Ватека, пока уходить не собирался, хотя очень хотел. Он намеревался сделать ещё хоть что-то.       - Чёрт побери! Как же я ненавижу коллективный разум, роевых существ и активную адаптацию! – выдохнул он, коснувшись ладонью стены, и волна ряби вновь пробежала по коридору…       Боль была нестерпимой.       Даже подобрать ей сколь-нибудь точную поэтическую метафору, аналогию, параллель было невозможно.       Тысячи раскалённых спиц вонзались в тело, разрывая его на куски? Безумный холод превращал кровь и внутренние органы в хрупкие ледышки? Нервы стонали и трещали, как будто натянутые на наждак и завёрнутые в колючую проволоку? Что-то ещё?       Любая попытка словестно описать ЭТУ боль, даже используя приём гиперболы, неизбежно была обречена на провал. Потому, что это была не какая-то там боль. Это была БОЛЬ. БОЛЬ!!!       Она стала основным законом мироздания, его неотъемлемой частью. Фактором, определяющим бытие. Она была. И ей невозможно было сопротивляться. В ней можно было только раствориться, потеряв себя навсегда. И сознание послушно плавилось, не способное противостоять и даже адекватно воспринимать что-то подобное.       Целая вечность, наполненная болью.       Целая вселенная, сотканная из боли.       Но сознание чувствовало – это не правильно. Так быть не должно. А ещё оно чувствовало, что оно не одиноко. И это всё, что было доступно его куцему восприятию. Всё. И ещё боль.       Внезапно боль перестала казаться такой мощной, такой всеобъемлющей. Всего на мгновение. Но сознание использовало это мгновение, чтобы…       Боль вернулась, сильнее и яростнее, чем прежде. Но вместе с ней пришло и что-то иное. Что-то новое.       Образы.       Какое-то место. Лес. Чёрная идеально круглая каменная плита на земле. Круг из деревьев. Бесконечная башня из живой ртути. Чёрно-золотой шар, похожий на око дракона, чьи сокровища только что украли.       Око разъярённого дракона!       Вспышка…       А дальше?       А дальше вдруг раздался приятный шелестящий голос, который перекрыл боль: «Фиксирую критические жизненные показатели. Приступаю к оказанию экстренной помощи…»       И едва прозвучали эти слова, как боль содрогнулась! Боль отступила! Не ушла совсем, но стала слабее. И с каждым мигом продолжала слабеть. И теперь, когда сознание уже не было во власти мучений, оно смогло понять, что ещё живо. Что существует. Смогло осознать себя!       «Компенсирую несоответствие параметров окружающей среды и физических констант», - произнёс всё тот же спасительный голос, и…       Открылась целая вселенная!       Мысли! Появились мысли! Чувства, возникшие все разом, захлестнули, сбили с толку, заставив барахтаться в попытке разобраться, что к тему! Осязание, обоняние, слух и всё остальное – всё разом собралось воедино, обретая целостность и завершённость. И это было… правильно. Это было приятно. Так должно было быть.       «Я», - первая мысль, пришедшая к сознанию.       «Вы серьёзно пострадали во время принудительной транспортировки между измерениями», - сказал голос, изгнавший боль. Сказал мягко и заботливо.       «Я не…»       «Ваши ментальные структуры и когнитивные функции были угнетены вследствие сильнейшего болевого шока и воздействия различных излучений, которым вы подвергались при переходе».       «Кто… я?» - вопрос, оказавшись заданным, вызывал неприятное чувство. Память услужливо подсказала, что его название – страх.       «На самом деле вы это помните», - сказал голос. И что-то сделал, от чего думать сразу стало легче.       Память не подвела!       «Я… помню! Хай Лин – так меня зовут! Я – Хай Лин!» - взрыв радости и других эмоций был просто неудержим. Но тут же появился другой вопрос. «Кто вы?»       «Мы с вами уже общались раньше. Моё имя – Дейв».       «У меня никогда не было… знакомых с таким именем», - Хай Лин задумалась – на самом деле она ни в чём сейчас не была уверена. Даже в том, что всё происходящее – это нормально.       «Вы смогли наладить со мной контакт недавно. Я – искусственный интеллект, контролирующий работу нанитов…»       «Плащ!» - молнией пришло озарение.       «Верно. Но сейчас я рекомендую вам проснуться. Ситуация, в которой мы все оказались, требует неотложных действий», - прошелестел голос Дейва – словно ветерок подул – и Хай Лин ощутила, как её со страшной силой дёрнуло и потянуло наверх! Сквозь тьму, сквозь свет, сквозь какие-то образы.       Она не понимала, что происходит. Она с трудом вспоминала, что составляло её жизнь, мировоззрение и даже обыденные вещи всплывали в памяти с большим трудом. Вспоминала, будто открывала двери в затхлые помещения, которые тотчас продувал свежий ветер.       А потом, наконец, она открыла глаза.