Вмешательство извне

Глава 17. На пороге.

      «Мир сплетён из миллиардов жизненных нитей, связанных друг с другом. То, что мы называем предчувствием, это лишь шевеление паутины. Если бы можно было влиять на дрожание каждой нити, будущее стало бы предсказуемым. Неотвратимым. Как математика».       Шерлок Холмс. (А. Конан Дойл, цикл произведений о Шерлоке Холмсе)       Ненавижу телепортацию!       Я понял это со всей ясностью в тот самый момент, когда в глазах прояснилось после вспышки переноса, и тело вдруг объял безудержный пожар боли!       Я рухнул как подкошенный! Все мои чувства возопили и застонали от боли, в которую, казалось, превратился я сам. Однако, назвать то, что я чувствовал, болью было бы серьёзным приуменьшением – в человеческом языке просто не существует слов, дабы описать это адское ощущение во всей его непостижимой мощи.       Наверное, я тоже вопил. Я не знаю. Я не слышал себя. Не слышал никого. И не видел. Тело будто разрывалось на мельчайшие частицы изнутри и собиралось заново раз за разом. И с каждым разом всё больнее… Единственной мыслью, сверлившей мой агонизирующий мозг, была слишком предательской: «Лучше умереть!»       Не знаю, сколько я корчился в агонии, не помня и не осознавая себя. Не до того было. Я пытался выплыть из вселенной боли, удержаться на плаву хоть краем сознания, молившего о пощаде и милостивой смерти, сохранить рассудок, утекавший в никуда… Но как же трудно это было! Как будто всю боль, что существует на свете или даже просто выдумана, запихнули в меня, обрекая на жестокие муки.       - Сбой… программы, - лепетал где-то рядом Бэрримор голосом человека, который только что схлопотал амнезию. – Активация… протокол… аварийный… помощь.       Я «плыл», не в силах прийти в себя и осознать реальность.       Безумие… Спасительное его забвение подобралось слишком близко, когда боль вдруг постепенно начала ослабевать. Вот тогда-то я и понял, что такое - настоящее счастье. Не любовь, не дети, не семейная идиллия, не власть, не куча денег, не могущество. Не-е-ет! Счастье – это когда заканчиваются чудовищные мучения, что хуже самой смерти.       Сквозь боль и треск помех, похожий на хруст костей черепа, мои уши уловили полный страданий голос Джокера:       - Боже… такое ощущение, что я… телепортировался по частям… и мою задницу перенесло в какую-то… Альфу Центавра… Я задницу… не чувствую…       Как он умудрялся даже в такой ситуации не смешно хохмить, я не мог даже предположить. И это достаточно сильно разозлило меня, чтобы я заставил свои свинцовые веки подняться. Было больно. Казалось – глаза вот-вот вылезут из орбит, и отделятся от тела. Веки горели. И я снова зажмурился.       Однако, к моему удивлению, после слов Бэрримора мне действительно стало легче – скафандр тихо заурчал и ощущение вселенной боли, в которую превратилось моё тело, резкими темпами пошло на спад. Это было воистину чудесно!       - Так-то лучше, - довольно, с шелестящими электро-синтетическими нотками в голосе, от чего тот приобрёл жуткое звучание, заключил Бэрримор.       - Что это было? – ещё более хрипло, чем обычно, просил Драк, чьи тяжёлые неуверенные шаги я ощутил совсем рядом всем своим телом. Сам я пребывал в состоянии, близком к состоянию киселя. На этот раз, однако, глаза получилось открыть, и я увидел шатающегося крогана в горбатом белом скафандре, склонившегося надо мной – оказывается я лежал на спине. Насколько это было возможно, потому, что сильно мешал генератор защитного поля, который был как раз на спине, так что я скорее был в положении «по диагонали», чем в горизонтальном. И едва я это осознал, то сразу почувствовал, насколько мне неудобно лежать. – Ты как? Живой?       Отвечать, да и вообще делать что-либо, кроме длительного отдыха, не хотелось. Но я ответил:       - Живой. И мне ХРЕНОВО, - последнее слово я сказал так проникновенно, что Драк наверняка прослезился бы, не будь он в таком же положении. Так хреново мне не было ещё никогда даже с учётом того, что боль уже утихла. Всё тело ныло и ломало. – Чувствую себя как после десяти лет непрерывного похмелья.       - Хватит валяться, - рассудил кроган, по-хозяйски схватив меня за плечи и поставив на ноги. Теперь нас было двое – шатающихся, но на ногах. Желудок предательски решил напомнить о себе комом, подступившим к горлу, и мне стоило нечеловеческих усилий сдержать рвотный позыв. Драк всё ещё держал меня за плечо.       - Что? Не на кого опереться, старик? – покосился я на его трёхпалую руку. – Так я тебе трость подарю…       - Хватит с нас одного шутника, - кроган убрал руку, издав короткий смешок.       Наконец у меня появилась возможность нормально осмотреться. Вот только увиденное привело меня в уныние. В световом диапазоне окружающий пейзаж был угрюм, необычен и дик, в его красках преобладали багровые и бурые тона, и казалось, что всё вокруг окутано туманом. Автоматика скафандра услужливо подсказывала соответствующей надписью, что окно прозрачности здешней атмосферы было сдвинуто в сторону ультрафиолетового диапазона. На внутреннем дисплее перед глазами маячило окно запроса на смену диапазона видения скафандра. Я мазнул по нему взглядом, и «туман» растаял.       Местное небо показалось низким и плотным, по его тёмно-серому с бурыми пятнами фону неслись перистые светящиеся облака. Светило висело над горизонтом в зелёном ореоле, неяркое и негреющее.       Мы находились на плоской, как стол, равнине, в центре круглой площадки, засыпанной слоем янтарно-жёлтой, светящейся изнутри, гальки. Самара уже была на ногах, но, как и нас, её «штормило». Джефф всё ещё стонал, и СУЗИ, выглядевшая изрядно потрёпанной, поддерживала его, помогая сидеть. Брана тошнило. Хорошо хоть не в шлем – тот валялся у него за спиной. «Раз не помер, значит здесь можно дышать», - как-то между делом заметил я. Бодрым из всех нас выглядел только Бэрримор. Но по этому металлическому шару вообще невозможно было понять, как он «пережил» эту телепортацию.       За площадкой, где мы оказались, начиналась твёрдая почва, напоминавшая бетон или асфальт, но зеленовато-жёлтого цвета, с чёрным узором, похожим на след древоточца в коре дерева. В трёх десятках метров от площадки со стороны Брана начиналось небольшое озеро, вернее, пред строгой геометрической формы – трапеции с чёрной жидкостью и громадными дышащими пузырями. За прудом поднимался пологий склон холма, поросший ярко-оранжевыми языками, гребнями и перепонками. На вершине стояло низкое уродливое нечто, похожее на здание с покоробленной чёрной крышей, без окон и дверей. Слева от него из почвы вырастали немыслимые конструкции, напоминающие заросли из металлических шипов и проволоки, а справа шёл ряд «парусов» - огромных рваных полотен из полупрозрачного материала с прожилками, обрамлёнными металлически блестевшими полосами. А дальше виднелись какие-то увенчанные чёрными «розами» мачты и ажурные башни. Замыкалось голое пространство за площадкой невысокой стеной, сложенной из грубых, плохо обработанных блоков не то камня, не то металла.       - Уютненько, - сочась сарказмом, констатировал я, размышляя о том, где сейчас я, а где – уют.       - Напоминает Тучанку, - ностальгически кивнул кроган.       - Как самочувствие? Все в норме? – мой вопрос прошёл по общему каналу.       - Спросишь тоже, - прилетел тихий ответ Джокера. – В норме… Я забыл, что такое норма.       - Мистер Моро преувеличивает, - вкрадчиво заметил наш электронный гид. – Согласно показаниям медицинского модуля его скафандра физическое состояние мистера Моро не вызывает опасений. Как, впрочем, и у остальных членов нашей группы. А это, признаться, самый невероятный исход из всех возможных в нашей ситуации.       - Что… вообще… произошло? – Бран, наконец, справился с собственной слабостью, и поспешил чуть ли не отползти подальше от места «трудов» своих.       - Сбой в процессе телепортации…, - начал было Бэрримор, но я не дал ему закончить.       - Как же! – я прекрасно помнил, что произошло. Это воспоминание о последних секундах перед телепортацией, которая должна была стать для нас последней, жгло мою память, порождая массу вопросов.       - Вам что-то известно, мистер Грей? – СУЗИ посмотрела на меня. Выражение её прекрасного искусственного лица кричало – она очень встревожена. И я даже знаю, о ком именно она тревожится.       - В нас стреляли.       Короткий, но весомый ответ породил мгновение тишины, которое потребовалось для осмысления этой неприятной новости. И оказалось, что тишина в этом «мире» царила удивительная, лишь изредка откуда-то из-за стены доносился какой-то цокот и скрип.       - Стреляли? Нонсенс! Невозможно пронести оружие в зоны не гуманоидов, - менторским тоном, за который мне захотелось его придушить, мгновенно возразил Бэрримор.       - Это факт. За несколько секунд до нашего отправления я оглянулся и заметил, как кто-то, скрываясь за водорослями, выстрелил в терминал перемещения из лучевого оружия…       - Скафандры записывают всё, что «видят», - уже более задумчиво изрёк гид. – Если сказанное вами – правда… Дайте мне доступ к системе.       Я тотчас увидел всплывшее перед глазами окно запроса на подключение стороннего устройства. Дал разрешение. А секунду спустя Бэрримор уже транслировал всем остальным запись последних секунд перед нашей телепортацией, снятые камерой шлема моего скафандра. Вода, площадка, слизь, водоросли, вспышка луча…       - Интересно, кому мы так насолили? – проворчал Бран, уже успевший нацепить шлем.       - Это всё меняет, - похоже, Бэрримор не ожидал, что мои слова подтвердятся, и теперь пребывал в растерянности.       - Скажите, Бэрримор, что говорят ваши инструкции по поводу таких ситуаций? – спросила Самара. Голос её звучал тише, чем обычно.       - Немедленное возвращение всей группы и доклад о происшествии в службу безопасности. Но я не могу ни с кем связаться! Я даже не могу определить, где мы оказались, и где тропа, - в голосе дроида явственно звучали панические нотки. В любой другой ситуации я бы счёл это забавным.       - Скверный расклад, - констатировал я. вспомнился тот чисс, который загадочным тоном предупреждал о проблемах, преследующих любого, кто хочет встретится с Провидцем. Я уже начинал ему верить.       - Бывало и хуже… Ну, по крайней мере у меня. Вот помню на корабле Архонта…, - если Драк и пытался придать всем уверенности, то выходило у него не важно. Я уверенности в ближайшем будущем совсем не ощутил.       - Необходима разведка. Мы должны выяснить, где оказались, и уже отталкиваясь от этого строить дальнейшие планы, - СУЗИ внесла рациональное и очевидное предложение. По крайней мере, она сделала это раньше всех.       - Согласна, - сразу поддержала её Самара.       - Мы на незнакомой территории без оружия, - заметил Джокер, голос которого звучал сейчас чуть более чем настороженно.       - Значит, будем действовать осторожно, - пожал плечами дворф, который со словом «осторожно» у меня никак не ассоциировался.       - Отправим нашего гида, - мой взгляд упёрся в Бэрримора. В конце концов, такова была его работа – обеспечивать нашу безопасность, насколько я понял. Вот только сам гид к такой перспективе отнёсся без восторга. Не знаю, как ему это удалось, но всем своим невзрачным шарообразным видом он показывал, что эта идея ему сильно не по нраву.       - Я – сопровождающий. У меня нет функций разведки…       - Я могу поделиться с вами соответствующими протоколами, Бэрримор, - СУЗИ бесхитростно предложила помощь, но могу поспорить – в этот момент гиду она показалась коварной предательницей всего рода синтетиков. Впрочем, он прекрасно понимал, что выбор его персоны в качестве разведчика наиболее логичен.       - У вас, Бэрримор, есть ряд преимуществ по сравнению с любым из нас. Во-первых, ваш размер. Вы меньше, а значит, вас труднее заметить. Во-вторых, вы можете летать, следовательно, гораздо мобильнее любого из нас, - я лишь озвучивал то, что дроид наверняка понимал и сам.       - Ладно, я понял! – дрон крутнулся вокруг своей оси. Очевидно, манёвр заменял ему жесту поднятых вверх рук, означавший признание поражения. – Вы правы. Госпожа СУЗИ, будьте любезны, - он подлетел к «железной деве», та кивнула, активируя какое-то скрытое устройство, от чего на её правой руке вдруг из жёлтого света соткался хитрый голографический наруч.       - Готово, - спустя секунду, сказала она. - Ну, как?       - Превосходно. Чувствую себя секретным агентом. Всю жизнь мечтал, - едко ответил дрон. – Я поднимусь на максимальную высоту, и буду транслировать панораму на ваши дисплеи.       - Ну, да, агент ноль-ноль-семь готов служить короне, - Джефф с трудом подавил нервный смешок, когда единственный глаз Бэрримора уставился на него. Молчу-молчу.       - Скажи, как высоко ты можешь летать? – Бран появился рядом с гидом совершенно неожиданно и выглядел по-заговорщицки хитро.       - Сто метров…       - Я помогу тебе взлететь повыше, - с этими словами дворф схватил ничего не подозревавшего Бэрримора, и швырнул его вверх что было сил! Дрон унёсся вверх по аккомпанемент ухающего хохота крогана и поток непереводимых идиоматических выражений на большинстве языков галактики, так или иначе обыгрывавших слово «карлик».       Тем не менее, Бэрримор не забыл включить трансляцию того, что видел, и перед моими глазами на внутришлемном дисплее разворачивалась угрюмая неземная панорама, исполненная в буро-багровых тонах. Стена, часть которой была видна с площадки, простиралась до горизонта, прямой чёрной линией пересекая равнину. За ней пейзаж был точно таким же, и понять, зачем кому-то понадобилось вообще возводить эту стену, было решительно невозможно.       Куда интереснее дела обстояли с тем, что скрывал от нас холм, облепленный пёстрыми гребнями, перепонками и языками – какой-то местной флорой, полагаю. Чем выше поднимался наш гид, тем больше открывалось взору. За холмом был лес. По крайней мере, я решил, что это именно лес. Невысокая растительность, облюбовавшая холм, спускаясь вниз, заполняла всё пространство за ним, обретая внушительные размеры и гротескные, не похожие ни на что, формы. Тут были и заросли перекрученных «стальных прутьев», и целые «деревья» из перепонок, обращающихся на верхушках в нечто похожее на оленьи рога, и какие-то полупрозрачные сети с парусами, раскинувшиеся на сотни метров вверх и трепещущие на ветру… От этого конгломерата чужеродных форм и непривычных цветов рябило в глазах и они закрывались сами собой. Подобный пейзаж был чужд всему, что я знал.       А ещё там были башни! Ажурные, на первый взгляд составленные из тех же форм и цветов, что господствовали в лесу и топорщившиеся тонкими и острыми «спицами», выступавшими перпендикулярно, они возвышались тремя угрюмыми и мрачными громадами на условных севере, западе и востоке.       А затем дрон взглянул на сам холм и неказистую постройку, стоявшую на вершине. И вот тут я сглотнул, ибо у меня вдруг пересохло во рту – когда изображение увеличилось, холм сверху стал виден во всех деталях. Одной из них была конструкция, похожая на «журавлиное гнездо», которую с площадки видно не было. И там, на этом «гнезде» молчаливо торчала камнеподобная фигура! Абсолютно чёрная, она едва напоминала гуманоида, вернее – карикатуру на него, грубый слепок. Чёрная, сгорбленная фигура с намёками на плечи, голову и руки, она была по «пояс» одета в сверкающие многогранные зеркала! Верхняя часть туловища этого существа – а у меня ни на миг не возникло сомнения в том, что это именно живое существо – топорщилась мелкими кристалликами, совершавшими удивительно синхронные движения. И направлены они были в сторону Бэрримора, создавая ощущение внимательного, оценивающего и недружелюбного взгляда!       Ещё не понимая, что я делаю, поддавшись интуиции, я заорал:       - Бэрримор! Назад!       И то ли подействовал мой тон, то ли ещё что, но дрон мигом начал спускаться, успевая заметить, как сплошная стена здания вдруг бесшумно раскололась щелью, и в образовавшийся звездообразный пролом скользнула на своём «гнезде» блистающая серебром глыба.       - У меня плохое предчувствие, - прозвучал напряжённый голос Джокера, которому «инопланетянин» явно не пришёлся по душе.       - Вы правы. Я узнал существо, наблюдавшее за нами, - плавно опускаясь рядом, сказал гид. И его тон вовсе не вызывал оптимизма. – Это маатанин…       Ракетный центр Пенемюнде был создан в 1937 году. Он расположился на северо-востоке Германии неподалёку от маленького городка, деревни с населением чуть более трёхсот человек, в честь которой и получил своё название. Именно здесь работал Вернер фон Браун, создавая первые в мире баллистические ракеты серии «ФАУ».       В центре Пенемюнде располагалась и самая большая в Европе на тот момент аэродинамическая труба, созданная в удивительно короткий срок – всего за полтора года. Здесь же находился и крупнейший завод для получения жидкого кислорода. К 1943 году численность основного персонала Пенемюнде достигала пятнадцати тысяч человек, но уже сейчас, в 1939 здесь работало около 12.000 сотрудников.       На острове Узедом, находившемся неподалёку, возводился одноимённый концлагерь. Так же здесь были оборудованы стартовые позиции для ракет, а так же бункеры управления пуском. Вся трасса возможных пусков в направлении северо-северо-восток была оборудована средствами управления и наблюдения за ракетами.       Естественно, сейчас, осенью 1939 года, многие объекты полигона лишь вводились в эксплуатацию, поскольку комплекс ещё не был достроен. Тем не менее, ракетный центр уже приобрёл тот самый вид, который был известен Крутову по документам и хроникам.       Ракетную программу полигона возглавлял Вальтер Дорнбергер, один из основателей тяжёлого ракетного машиностроения в нацистской Германии. Тем не менее, сам Гитлер к идее о том, что ракеты помогут выиграть войну, относился скептически.       Как уже говорилось, в 1939 году центр ещё не был достроен, когда Гитлер начал войну. Отчасти поэтому, а так же из-за скептицизма фюрера фон Брауну и Дорнбергеру приходилось бороться за приоритетное выделение финансирования, материалов и рабочей силы.       В целом сейчас полигон лишь выходил на тот уровень мощностей, который был запланирован его создателями. Ситуация сложилась такой, что при должной сноровке, подготовке и везении, открывала определённые возможности. С другой стороны – уже сейчас охрана полигона была поставлена на очень высоком уровне, начиная от банальных КПП и патрулей и заканчивая агентами Абвера и Штази, бдительно выискивавшими вражеских шпионов.       Эту сводку, конечно, в более развёрнутом виде, изучили все члены группы перед тем, как отправится в прошлое. Как и досье на всех важных персон, связанных с полигоном, пути его сообщения с «большой землёй» и так далее. Такая подготовка была нужна на случай, если план «А» с получением сведений из астрала провалиться. На этом настоял Крутов. И, как оказалось, бывший разведчик был прав.       Им удалось разыскать заброшенный деревянный дом егеря, запрятанный в лесной глуши, где и решено было устроить опорный пункт. Внутри не было ничего – только голые стены, покрытые пылью окно и пол. У стены сиротливо ютился пустующий деревянный шкаф. И всё. Впрочем, места как раз хватало, чтобы здесь разместились человек десять. Если потесниться. Вещей с собой почти не брали – благодаря нано-плащу Странника и созданной по той же технологии куртке, накинутой на плечи Крутова, которую тот конфисковал пять лет назад у Игоря в виде плаща, можно было обеспечить себя всем необходимым в любой момент.       - Располагайтесь, - Сергей Иванович, взломав дверь, сделал приглашающий жест с видом барина, оказывающего холопам невиданную честь. «Холопы» не роптали и под покровом ночи тихо проникли в бесхозное строение посреди леса, после чего Крутов затворил дверь. Стараясь ею не скрипеть – петли проржавели, наверное, лет тридцать назад. На окно и дверь тотчас были накинуты чьи-то куртки, а в помещении зажёгся походный фонарь, успешно справлявшийся с освещением комнаты, водружённый на пол в самом её центре Странником.       - Присаживайтесь, - указал Крутов на пол у фонаря, сам первый садясь на корточки и раскладывая на полу карту местности, вынутую из кармана. – Будем думать…       - У нас ведь уже есть план, - садясь рядом, с полувопросительной интонацией сказал Игорь. План «Б» действительно был. И именно его исполнение сейчас, похоже, собирался обговорить Сергей Иванович.       - Есть, - кивнул тот, но дождался, пока в круг сядут и остальные члены отряда. – Итак, о полигоне и его руководстве нам известно достаточно, есть планы комплекса, подробная карта местности, даже примерная схема охраны, составленная на основе архивных данных. Но пока это не играет большой роли. Главная задача на текущий момент – выяснить местоположение «объекта-икс». Порядок действий всем известен. Потому распределим обязанности. Петров, - взгляд серых глаз в холодном свете фонаря казавшихся стальными, уперся в коренастого «инженера» с широким, словно высеченным из камня, лицом.       - Я, - глухо выдохнул тот.       - Завтра с утра садишься на радио и слушаешь все переговоры наци, что только сможешь поймать. Местное радио тоже можно – поможет разобраться в обстановке получше. Аппаратуру мы тебе обеспечим, - при этих словах начальства Игорь кивнул.       - Есть садиться на радио, тащ командир, - кивнул Петров, улыбнувшись.       - Соловей и Зиновин. Ваша задача – сверить наши карты с фактической местность, разведать дороги к ракетному центру и уточнить расположение КПП, а так же маршруты патрулей. Работаете под грибников.       - Так точно, - за обоих ответил сухопарый блондин очень интеллигентного вида. Его напарник по поручению сидел рядом – это был мужчина средних лет с такой невзрачной внешностью, что и описать-то толком её было сложно – настолько она была обычной и незапоминающейся.       - Павлов, мы с тобой разведаем места возможных засад на нацистский конвой на тот случай, если груз придётся перехватывать в пути. Осмотрим, подготовим, - Павлов – угрюмый мужик с хмурым взглядом из-под чёрных как ночь бровей – кивнул. – Первин, ты страхуешь Петрова. На тебе охрана этого дома от незваных гостей. Ну, ты сам знаешь…       - А мы? – пытливый взгляд Хай Лин кольнул Крутова. Решившись участвовать во всём этом, чародейка не собиралась стоять в стороне. Она желала сама, своими руками изменить мир, и хоть краем глаза в последний момент увидеть, что из этого получиться прежде, чем исчезнуть, растаяв как дым в потоках времени. На душе из-за этого решения, которое далось не легко, скребли кошки – бабушка и все, кто был ей знаком, всё, что она знала, пропадёт, не оставив ни единого следа, словно ничего никогда и не было. Родных и знакомы, да вообще всех заменят люди с теми именами, внешностью, даже ДНК, но с совершенно иными судьбами. Все события мира будут иными… Хай Лин иногда ощущала себя предательницей, обрекающей свою реальность на забвение и гибель. И что с этим делать, волшебница ещё не разобралась. Но она понимала – сейчас иного пути одолеть Рейх просто нет. У нацистов не осталось сильных врагов, а те, что есть, даже объединившись, ничего не смогут. Кандрокар молчит уже десятилетие – с падения Меридиана, а почти все террористические ячейки «Фронта освобождения» уничтожены.       - А вы, госпожа Лин, вместе с нашим общим безответственным знакомым, - холодный взгляд Крутова прошёлся по Игорю, от чего тот рефлекторно поёжился, - прогуляетесь по ближайшим населённым пунктам, изображая счастливую супружескую чету молодожёнов…       - Но…, - краснея, воскликнула девушка, однако Сергей Иванович и не подумал обращать внимание на попытку то ли возразить, то ли удивиться.       - Супружескую чету, - с нажимом повторил разведчик. – Наблюдайте, беседуйте с людьми, заводите знакомства. Постарайтесь выяснить, где чаще всего можно встретить сотрудников Пенемюнде, где они отдыхают, чем занимаются. А между делом изображайте активный отдых. Остановитесь в каком-нибудь отеле, примелькайтесь, войдите в доверие к местным и тем сотрудникам полигона, до которых сможете добраться…       - Почему не отправиться сразу в город Пенемюнде? – едва спросив, на волне удивления от особенностей выданного ей задания, Хай Лин поняла, что задала не самый умный вопрос.       - Мне действительно надо отвечать? – с видом учителя, начавшего разочаровываться в учение, уточнил Крутов.       - Нет, - мотнула головой девушка, - краснея от стыда. Или от смущения по поводу особенностей национальной разведки. Или от всего сразу. Её радовало лишь то, что в свете фонаря румянец был никому не заметен.       Вопросов по поводу сохранения инкогнито ни у кого не возникло. Парни из группы Крутова и сам бывший глава ФСБ прекрасно знали своё дело. Если они не хотели, чтобы их лица запомнили или срисовали на камеру, то этого и не происходило. Хай Лин же, прекрасно понимая, что её азиатская внешность на территории нацистской Германии может сослужить ей дурную службу вплоть до бесплатной путёвки в лагерь смерти в один конец, решила использовать возможности Сердца Кандрокара для смены своего облика.       Один лишь Странник промолчал. Но судя по хитрому лукавому взгляду, который он бросал на краснеющую Хай Лин, у него-то задача, поставленная Крутовым и методы её достижения не вызывал никаких вопросов. А что до маскировки – он решил поступить так же, как и в Хайдеркраутфельде, казалось – вечность назад.       Составить заклинание памяти было легко – едва Морион вместе с Ян Лин покинули его обиталище, Магнус сделал это в первую очередь. Судьба Хай Лин тревожила его так же, как и Ян Лин. Порой он ловил себя на мысли, что относится к девушке как к внучке, которой у него никогда не было. Старик вспомнил тот день, когда впервые встретил её. Это было спустя месяц после падения Меридиана и второго вторжения нацистов. Спустя месяц после того, как он разрушил Академию, которой отдал всю свою жизнь. Тогда ещё существовало партизанское движение, объединявшее анклавы тех, кто желал сражаться, которые были разбросаны по всему Меридиану. Маги и простые граждане были объединены одной целью. Они собирались вместе, прятались, наносили удары и – если повезёт – отступали. Поначалу везло. В первые недели…       В одном из таких партизанских лагерей, помимо прочего, занимавшимся переправкой беженцев на Арханту, Магнус и повстречал Ян Лин с двенадцатилетней внучкой. Он скрывался, желая затаиться, чтобы поддерживать версию о том, что он погиб при взрыве Академии. А Ян Лин стремилась спасти свою внучку – единственного родного человека, который у неё остался на свете. Девочка была хоть и подавлена горем, но непоседливый характер брал своё. И вот к вечеру второго дня она уже облазила весь лагерь, всех знала, и только один угрюмый маг оставался обойдён её вниманием. Ненадолго. Он вспомнил, какими глазами девчушка посмотрела на него, когда подошла и, переминаясь с ноги на ногу, смущаясь, спросила, как его зовут… с тех пор прошло десятилетие, а кажется – целая жизнь.       - Ну, к делу, - отринул ностальгические мысли волшебник, беря со стола лист с формулой заклинания. Взгляд его упал на последний рисунок Хай Лин, оставленный на столе её бабушкой. – Как найти того, кого невозможно найти? – спросил он у мужчины с рисунка. Тот ожидаемо не ответил, буравя волшебника строгим взглядом. И Магнус активировал формулу – лист с ней вспыхнул, сгорев в мгновенье ока, но пылающие символы заклинания остались в воздухе, оплетая волшебника причудливой вязью непонятных слов и знаков. Это длилось всего секунду. Но для Магнуса, казалось, прошла целая жизнь…       Все знания, что он получил в жизни, всё ,что он видел, слышал, ощущал или воспринимал как-либо ещё, все чувства – все они пронеслись перед ним, перелистывая одну страницу его жизни за другой. Заставляя вновь чувствовать и переживать то, что он чувствовал и переживал когда-то. Заставляя вспоминать. Радость и горе, ликование и печаль, любовь и отчаяние, страх и желание защитить, и многое, многое другое. И, конечно, с особой отчётливостью воскресали в памяти знания, полученные в течение жизни. Философия и основы магии, лингвистика и риторика, геомантия, алхимия и запретные знания… Каждая строчка каждой книги, свитка, письма, рукопись, даже надписи на заборах и стенах! Заклинание не делало исключений – он вспоминал абсолютно всё.       И, наконец, он вспомнил то, что было нужно. То, что поможет прояснить, где сейчас Хай Лин. Свечение заклятья ослабело, а затем и вовсе погасло. Магнус устало опустился на диван, проведя рукой по лицу.       - Больше никогда не буду делать это сразу после того, как проснусь, - сейчас он снова чувствовал себя разбитым и уставшим. Но времени предаваться слабостям не было. Магия вновь послужила ему – взмах руки создал сферу, в которой появилось изображение лица Ян Лин.       - Всё готово, - бросил волшебник, тотчас рассеивая заклинание, истаявшее дымом, встал, превозмогая усталость, и на обратной стороне рисунка Хай Лин принялся быстро рисовать какие-то схемы и выводить таинственные письмена.       Десять минут спустя работа была готова и как раз в этот момент в дверь постучали. Магнус не счёл нужным спрашивать, кто это, а посетители – дожидаться разрешения войти. Дверь скрипнула, впуская – к удивлению бывшего ректора – всех остальных членов Совета Убежища.       - Магнус, - слегка наклонил голову Аноар в приветствии. Он не переставал носить свою белоснежную мантию в любых условиях. Сколько его помнил Магнус – тот всегда носил её, абсолютно не изнашивающуюся и выглядящую как новая каждый день. А ведь остальные уже давно использовали более современную и практичную одежду, даже сам Магнус, а ведь они с повелителем стихий были примерно одного возраста.       - Заклятье помогло? Что ты вспомнил? – бесцеремонно встревая вперёд Фрейнара, собиравшегося что-то сказать, спросила Ян Лин. Время ожидания тянулось для неё подобно пытке.       - Есть способ узнать, где сейчас твоя внучка, - осторожно, умело играя интонацией, начал волшебник. И неспроста. Способ действительно был. Но… Всегда было «но». Тем более в таких случаях. – Фактически – даже два способа…       - Но оба они нам не понравятся, - вернул «долг» китаянке франт, перебив её. – так всегда и бывает, - судя по всему, он уже был в курсе исчезновения Хай Лин. Аноар, наверняка, тоже.       - Не важно, - отмахнулась старая волшебница. В такие моменты она с трудом сохраняла контроль над эмоциями и действиями. А её сердце сейчас требовало действовать. Любой ценой.       - Первый способ – Кандрокар, - молвил Магнус. И тотчас, будто он произнёс некое запретное слово, вроде имени Ужасного Тёмного Лорда, Которого Нельзя Называть, в комнате воцарилась мёртвая тишина. – Орамеры всё ещё существуют, раз Сердце Кандрокара не утратило силу. Через их связь можно выяснить, где находится юная стражница…       - А второй вариант? – тут же спросил Фрейнар. Пожалуй, он больше прочих не любил, если речь заходила о Кандрокаре, который бросил Меридиан, Арханту и Базилиад на произвол судьбы, когда Рейх начал свой межпространственный блицкриг. Совет Братства даже не пытался ничего предпринять, не пытался противостоять Рейху, полностью следуя своей идее невмешательства. Пара террористических атак, приписываемых Кандрокару, была на счету тех членов совета, которые не захотели мириться с такой политикой Предвечной Цитадели. Одиночкам. А единственная попытка Совета сделать хоть что-то – попытка установить Завесу вокруг реальности Земли – с треском провалилась стараниями нацистских мистиков, оказавшихся на удивление толковыми, и учёных. Сплав науки и магии выигрывал по сравнению с магией и наукой по отдельности. Боевой маг считал, что роль Кандрокара как гаранта стабильности и безопасности множества миров была сильно переоценена.       - Для второго варианта нужны особые условия. И уникальные компоненты, которых у нас нет, - вздохнул Магнус. Он, в отличие от большинства жителей Меридиана, имел иное отношение к проблеме Кандрокара. Он не раз думал – что бы на их месте смог бы сделать он? Да и что вообще сейчас известно о действиях Кандрокара?       - И всё же? – Фрейнар не желал отступать.       - Это ритуал под названием «Всевидящее око». Способен найти кого угодно и где угодно. Помимо оборудованной и экранированной площадки он требует три артефакта, о двух из которых я вообще ничего не слышал, а о третьем – лишь обрывки легенд, - пожал плечами старый волшебник. Проще было утолить любопытство Фрейнара, чем выслушивать, почему он должен ему всё рассказать. – Предупреждая твой следующий вопрос – я слышал о некоем Палантире, а вот Вещий огонь и Хрустальное око мне не известны.       - Проклятье, - раздражённо процедил боевой маг. Порой его неприязнь к Кандрокару становилась просто иррациональной.       - Вариант с Кандрокаром проще, - заключил Морион абсолютно спокойно, и его тон, похоже, подействовал на Фрейнара. – И надёжнее. Что нам нужно?       - Нечто, принадлежащее стражнице, - ответил Магнус. – Или её близкий родственник. По счастью, Ян Лин, ты не только близкий родственник нашей беглянки, но и бывшая стражница. У тебя тоже есть связь с Орамерами, хоть и очень слабая.       - Значит, у нас есть всё, что нужно, - резюмировал Аноар со смешанными чувствами. Совсем недавно – часа ещё на прошло – как ему было предписано наблюдать за действиями Странника. И вот он начал действовать. Неожиданно и непредсказуемо. Впрочем, поисковые мероприятия, которые собирались сейчас провести Магнус и Ян Лин, с этой точки зрения были очень кстати. Волшебник поймал на себе взгляд чёрных линз очков Мориона. На миг показалось .что он ЗНАЕТ… Но потом пришла успокаивающая мысль – его защита была совершенна и незаметна. Никому не следует знать о его связях. До поры.       - Да, есть, - кивнул Магнус. – Мы можем приступать, - посох, покоившийся у стены, сам влетел в протянутую руку, кристалл в его навершии воссиял, а на полу сами собой начертались руны древнего меридианского наречия, смешанные с каким-то другим, неизвестным языком. Вместе они формировали концентрические круги, на самом краю которых и стоял Магнус. – Аноар, Фрейнар – мы составляем фиксирующий треугольник. Ян Лин и Морион – вы будете в центре, - провидец и волшебница кивнули, выполнив указание.       И Магнус запел. Его могучий голос, выводивший затейливый речитатив, наполнил комнату и разнёсся далеко за её пределы. Он ритмично отстукивал посохом по полу, а Фрейнар и владыка стихий поддерживали его – их глаза лучились синевой чистой магии. Энергетические сферы как угорелые носились вокруг боевого мага…       Ян Лин и Морион стояли в центре, в самом фокусе заклинания, не шелохнувшись. Лишь провидец снял очки, открывая глаза, способные видеть столь многое… Он знал, какова его задача – едва Ян Лин ухватит «след», он должен усилить «сигнал» и пройти по «следу» до самого конца. Он не знал, заклинания, которое творил архимаг, он чувствовал – именно так и должно быть. Сама магия нашёптывала ему это.       И вот, под всё ускоряющуюся пень Магнуса, вводившую в транс, под мерный стук его посоха, руны на полу начали загораться белым светом одна за другой – внешнее кольцо, промежуточные, внутреннее… И в этот момент – когда засияло последнее кольцо – Магнус замолчал и комната погрузилась в тишину. Но голос его, хоть и смолк, всё ещё звучал в сознании волшебников. Мотив, который он напевал, повторялся. Он фокусировался, наибольшую силу обретая в самом центре пяти сияющих кругов, где в трансе стояли, взявшись за руки, Ян Лин и Морион. Их глаза были открыты и двигались, но взоры, устремлённые в неведомые в дали, прозревали то, что другим не под силу.       Магнус в последний раз стукнул посохом, произнеся короткое и резкое слово незнакомого языка, и под потолком над грезящими провидцем и бывшей стражницей возникло белёсое туманное облако, в котором мелькали образы. Они были столь хаотичны, а их количество так велико, что уследить за ними, сходу понять смысл каждого было невозможно. Одно их объединяло – они показывали Хай Лин и Странника. Образы сменяли друг друга очень быстро – стражница и путешественник в его комнате о чём-то беседуют. Рисунок мужчины. Цифры. Портал. Пельмени. Летающий диск. Чёрный купол. Мёртвый, иссушенный Меридиан. Мужчина, который был на рисунке, только теперь – во плоти. Огромное помещение под землёй и невероятная конструкция в его центре. Чёрный куб, сияющий мертвенно-зелёным. Фотография – Зиверс и Шаубергер. Дата – 12 октября 1939 года. Документальные фильмы о мире, которого нет. Решение…       И снова портал. А дальше – хаос, мельтешение, белый шум! Туманная дымка стала белёсой, матовой, и образы исчезли!       - Где они, Морион?! – крикнул Магнус, заставляя свой посох и руны на полу засиять нестерпимым, тугим, ослепляющим светом. – Где?!       - Вид… но… слиш… ком… пло…, - провидец говорил с большим трудом, буквально выдавливая из себя слова, а на лбу у него сразу выступили крупные капли пота. Лицо покраснело. – Про…ш… тридц… д…ять, - он рухнул на одно колено как подкошенный, с хрипом выпустив воздух из лёгких, словно получил удар под дых. Из ушей провидца потекла кровь. – Сент… рь…, - дыхание стало таким частым, будто он бежал последний километр марафона. – Пене…м…, - и Морион упал, выпустив руки Ян Лин, скорчившись в припадке. Руны в тот же миг погасли, а ощущение магии, пронизывавшей всё вокруг, исчезло. Аноар первым склонился над провидцем, продолжавшимся корчиться в агонии. Коснулся его лба навершием своего посоха, что-то шепнул – сверкнуло, и Морион затих, забывшись вполне здоровым сном. Ян Лин трясло, но она хоть была в сознании и на ногах.       - Ну, и что вы об этом думаете? – приподнял бровь Фрейнар, оценивая последствия неизвестного ритуала. Взгляд его, устремлённый на Мориона. Был полон скепсиса. – Вы поняли, что он хотел сказать?       - Я поняла, - шёпотом отозвалась Ян Лин. – Я видела, как и он. Пенемюнде. Сентябрь тысяча девятьсот тридцать девятого.       Новость обрушилась подобно артподготовке на позиции ничего не подозревающего противника, и потребовалось несколько секунд тишины, чтобы её осознать.       - Вы понимаете, что это значит? – уже куда более серьёзно посмотрел на старых волшебников боевой маг. Уж он-то понимал. И легче ему от этого явно не было.       - Это значит, что мы опоздали, - спокойно сказал Аноар. – Но это не значит, что мы не должны действовать…       Бесплодные, покрытые рыжим песком что ржавчиной, земли простирались от горизонта до горизонта под багровыми небесами. Умирающее красное солнце, орошая всё вокруг лучами цвета раскалённого железа, палило нещадно, иссушая всё вокруг. Жёсткий сухой ветер, который дул постоянно, поднимая в раскалённый воздух тучи мелкого и острого песка, забивавшегося повсюду, трепало полы чёрного запылённого плаща Дитриха Крюгера, с философским видом созерцавшего унылый, но отчасти – зловещий и завораживающий пейзаж иного мира. Оберфюрер стоял на холме. Том самом холме, где несколько дней назад в этом мире впервые появился Странник. Его будущая жертва. Добыча.       Позади – руины города, изъеденные временем, ветром, песком и чем-то ещё, чем-то неестественным, что забирало из этого мира саму основу жизни. Побелевшие, точно кости, стены, камни, остовы зданий вызывали ощущение безысходности, тревоги и близкой беды. Крюгер знал – это неспроста. В руинах таилось нечто… Нечто, чему даже она не стал бы бросать вызов. На место одной жизни в этом мире пришла другая… Он чувствовал это, как чувствовал и живых людей поблизости – исследовательские группы «Аненербе». И их было довольно много.       Кто-то заметил его – на другом холме, который, как и все прочие холмы здесь, правильнее было бы звать дюной, показалась фигура в жёлтом скафандре и указала на него рукой. На вершину дюны взошёл ещё один «космонавт». Дитрих прекрасно понимал ух удивление – обычное живое существо мгновенно бы погибло в экзотической и крайне агрессивной среде этого мира. Радиация, ливни экзотических частиц, распад всего и вся… И, хоть человеком он уже не был давно, но ощущал, как этот мир медленно начинает подбираться и к нему, отзываясь острой болью в голове и груди в районе сердца.       А ещё Крюгер чувствовал, что след, оставленный здесь путешественником, уже стар. Так же стар, как и в Хайдеркраутфельде. Но инстинкт охотника пока не позволял ему уйти из странного, пропахшего смертью и распадом, мира.       Он вдохнул здешний ядовитый, смертельно опасный воздух полной грудью. Запахи были… странными. Песок и пыль, кости и сухое дерево, резина и металл, какая-то химия, затхлость, отдающая горчинкой. Истрескавшиеся, искрошившиеся камни кладки замка Фобоса, уродливого и зловещего двойника Нового Вевельсбурга. Обоняние Дитриха во много раз превосходило человеческое. Но удивляло его то, что в мёртвом мире было на удивление мало запахов, этому миру непосредственно принадлежащих. Большая часть того, что почуял Крюгер – знакомые запахи, принесённые учёными с Земли, работавшими в руинах.       Оберфюрер улыбнулся. Именно здесь и сейчас, в этом странном подобии Меридиана, он, наконец, ощутил то, чего так долго был лишён – вкус к жизни! И пусть в его случае слово «жизнь» звучало неуместно. Но уйти он всё ещё не мог.       - Что ты ещё хочешь мне рассказать, мёртвый мир? – спросил он у пустоши, и та, будто намереваясь ответить, дёрнула его плащ особо сильным порывом ветра, унося прочь вихри песта.       Дитрих закрыл глаза. И начал слушать шёпот мёртвого мира…       - Что это значит? Что за маатанин? – Джефф не на шутку встревожился. И, хоть его лицо было скрыто шлемом, тон и поза выдавали его с головой. – Это ты про ту каменную…       - Да, про неё, мистер Моро, - прервал его гид, выписывая круги по краю площадки. - Не знаю, как нас угораздило оказаться именно здесь, но это определённо одно из самых худших мест, куда нас могло выбросить. Я настоятельно рекомендую уходить отсюда как можно скорее.       - Постой-ка! Объясни…, - попытка Драка показать, кто здесь, по его мнению, главный, была проигнорирована дроном, который, похоже, не просто был взволнован, если такое вообще возможно для машины, а напуган.       - Шевелите ногами! – резко рявкнул Бэрримор, рванув направо в обход холма, на вершине которого стояла монолитная постройка.       - Я не…       - Шевели булками, старик, - бросил я, припуская вслед за нашим единственным шансом выбраться отсюда. Чуяло моё сердце – он ох как прав. И чуяло так, что аж в заду свербело от ощущения внезапно подкравшейся стаи северных пушных зверей. – Все вопросы по ходу или потом. Остальных тоже касается! Ходу!       Как-то неожиданно для себя я поступил по-командирски. Глупость. В любой другой ситуации. Но не сейчас – я уже почти догнал Бэрримора, заложившего знатный крюк и влетевшего в местный «подлесок», когда скосил взгляд на тактическую карту. Не знаю, как скафандр умудрялся её делать, но она была. И сейчас она показывала, что весь наш бравый отряд «друзей по пьяни» следовал за гидом с английским позывным на крейсерской скорости километров тридцать в час. Я только успел подумать, что во всём виноваты скафандры, сработанные по принципу экзоскелета, как вдруг позади громыхнуло! Громыхнуло так, что задрожала земля, а уши заложило даже несмотря на защиту, встроенную в шлем!       И вот тогда мы припустили, что было сил, продираясь сквозь заросли невиданных образований – мохнатых колючек, перепонок, сростков не понятно чего, стальных на вид шипов, мембран и ещё чёрт знает чего. На миг я оглянулся, и сердце моё ушло в пятки – со стороны площадки, на которую мы прибыли, поднималось огромное облако пыли! Что бы нам ни грохнуло, но это было что-то очень мощное.       - Не останавливайтесь, - прилетел по радио голос Бэрримора, мелькавшего меж местных «деревьев». – Они не успокоятся просто так!       И, как будто только этих слов и дожидаясь, произошёл второй взрыв!       Он был ещё сильнее, чем в первый раз, и гораздо ближе! Нас повалило на землю, некоторые растения порвало или изломало ударной волной и, падая, к своему ужасу я успел заметить, как в нелепо яркой вспышке, чуть не посадившей светофильтр шлема, исчезает весь правый бок холма, который мы миновали, может, минуту назад! Исчезает так, словно там ничего и не было, обнажая породу, грунт, какие-то коммуникации, а оставшаяся часть холма так и остаётся стоять с «отгрызенным куском».       - Чёрт! О, чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! – пыхтя, кряхтел где-то позади Джокер под раскатистый хохот Драка, которому ситуация будоражила кровь. Но никто и не подумал хоть на миг задержаться на месте – рывком поднимаясь на ноги, мы мчались прочь, борясь со звоном в ушах и состоянием, близким к контузии. Мимо мелькали перекрученные кожистые стволы, какие-то хлопья, мохнатые шары, гроздьями рассыпанные по земле, шипы, «паруса» и прочие «прелести» инопланетной флоры. Не было времени рассматривать, что там к чему. Нас гнало вперёд лишь одно желание – выжить…       В этой суматохе трудно было уследить хоть за чем-то. Тем более в таком странном лесу. Лишь благодаря тактической карте нам удавалось следовать за Бэрримором, петлявшим меж деревьев лучше, чем лыжник на слаломе.       Наполовину уничтоженный холм уже скрылся из виду за «деревьями», когда третий взрыв накрыл нас!       В первый миг я лишь почувствовал, как стал невесомым, и только потом чудовищная сила швырнула меня вверх и в сторону! Я даже толком не успел испугаться, когда миг спустя у меня за спиной раздался чудовищной силы звук, который просто взрывом мог назвать лишь тот, кто хотел сильно приуменьшить! Это было нечто невозможное! Я заорал от боли в ушах, мой светофильтр обдало волной нестерпимого света, от чего тот накрылся, и единственное, что я успел сделать – инстинктивно сгруппироваться перед тем, как меня швырнуло во что-то огромное и твёрдое с силой товарного состава! Благим матом взвыли системы скафандра, но боли от удара я не почувствовал. Сначала. Но потом был второй удар, третий – я во что-то врезался, и с каждым разом это было всё ощутимее, пока, наконец, я в полной мере не ощутил всю мощь столкновений не известно с чем на своей шкуре – руками, ногами, спиной, головой. Как удары кувалдой, дробящие кости. К счастью, в этот момент я провалился в забытье…       Сознание вернулось резко. По ощущениям – тем, что остались – всё вокруг и внутри меня «плыло». Или это плыл я сам? Руки, ноги, да вообще всё тело онемело, отказываясь двигаться, и я лишь ощущал покалывание в мышцах и спине. Я как будто был набит ватой, и кто-то решил сделать из меня подушку для иголок.       Мысли… Их не было. Откуда им было взяться, если голова раскалывалась от боли, да ещё и гудела как колокол? Пришлось собрать волю в кулак и заставить «слипшиеся» мозги шевелиться. Дело пошло, пусть и со скрипом – при каждом усилии голова начинала кружиться, а к горлу подступал ком. Но я вспомнил, как оказался в такой плачевной ситуации. Тут же попытался проверить системы скафандра, но понял – либо он сдох, либо сломался нейроинтерфейс. В любой случае сейчас он был просто тяжеленным чехлом в форме человека. Гробом, если я ничего не придумаю. Или если мне не помогут. Чёрт побери! Не работал даже внутришлемный дисплей! А ведь у моего шлема не было прозрачной лицевой пластины или визоров. Он был полностью монолитным куском не известного мне металла, и полагался исключительно на сенсоры с камерами! «Лицевые пластины и линзы для глаз – уязвимые места, снижающие прочность конструкции». Чёрт бы тебя побрал, Бэрримор! И угораздило же меня взять это ведро!       И вот я в полно темноте, не способный ни пошевелиться, ни сориентироваться в пространстве.       Блеск!       Ш.И.К.А.Р.Н.О!       Радовало, что я хоть жив остался. Но, судя по ощущениям, лёгким испугом я точно не отделался.       «Что ж, ситуация хреновая», - принялся я рассуждать, раз ничего другого всё-равно сделать не мог. «Ненавижу чёртову телепортацию! Хм… Говорю как один известный охотник на чудовищ… Прав был тот красноглазый чисс, прав. Зря я повёлся на эту чепуху с поисками Провидца и местью старику. Хотя мысль, всё-таки, привлекательная. Если удастся отсюда выбраться и укокошить его. А в этом у меня есть обоснованные сомнения», - мысли пошли не в ту сторону, и пришлось себя одёрнуть. Пораженчество сейчас ни к чему. «Так. Я выжил. Может кто-то ещё остался в строю», - на душе сделалось паскудно от мысли, что уцелел только я. Особенно паскудно – от осознания, что дамы – странная, но благородная инопланетянка и не менее странная, старающаяся понять, что такое жизнь, СУЗИ – тоже могли погибнуть. «Что ж, есть только один способ проверить…»       - Э-э-эй!!! Есть кто живой?!?! Заорал я что было сил, надеясь, что кто-нибудь живой поблизости действительно есть. Главное чтоб не как в анекдоте про сталкера и кровососа, который я знал со времён работы на постсоветском пространстве, куда меня заносило дважды – в начале девяностых и середине двухтысячных. То ли к счастью, то ли к сожалению, но мне никто не ответил. Я повторил попытку:       - Э-э-эй! Вы там что, померли все?!?! – и в этот момент я услышал, как что-то зашипело и затрещало мне в ухо! Я аж дёрнулся от неожиданности, но секунду спустя до меня дошло – это ж было радио! Кто-то пытался со мной связаться! Но радио не работало как надо, потому я продолжил «концерт».       - Я здесь!!! – заорал я, понимая, насколько глупо это звучит, да и выглядит, наверное, то же. Попытался пошевелиться, чтобы хоть как-то обозначить своё положение для потенциальных спасателей – я очень надеялся, что это именно так. Но пошевелиться получилось с большим трудом. А если точнее – почти не получилось. «Умерший» скафандр был жёстким и почти неподъёмным, да и организм ещё меня не слушался. И поэтому я принялся делать единственное, что мне пришло в голову – во всё горло петь русские матерные частушки, которые я изучил, когда был в России ещё вместе с ныне покойным моим другом, Стивом, смерть которого, подозреваю, так же была на совести Старика. И, чёрт побери, это подействовало! Наверняка именно это!       Сначала по лёгкой вибрации я почувствовал чьи-то приближающиеся тяжёлые шаги, а потом прямо надо мной раздался сильно приглушённый голос Драка:       - Заканчивай петь. Слуха у тебя нет, - брюзгливо прохрипел кроган, и я ощутил, как меня поднимают и ставят на ноги, придерживая, чтоб не упал.       - Я не могу двигаться, - пояснил я. – Скафандр почти сдох, а тело будто чем-то обкололи. Ничего не чувствую и двигаться почти не могу.       - Скажи спасибо, что хоть это чувствуешь, - ответил Драк. – Твой скафандр принял львиную долю удара на себя, спасая тебе жизнь. Выжить после такого взрыва – достижение даже для крогана.       - Ещё одним больше в твоей копилке, старик?       - Нас потрепало не так сильно благодаря щиту Самары, признался кроган извиняющимся – если я не ослышался – тоном.       - Щит?       - Биотика. И очень мощная… Хе-хе, мы с Таксом ощутили её на собственной шкуре в том баре. А вот теперь она нас спасла.       В этот момент я обо что-то споткнулся и если бы не Драк, то наверняка полетел бы кубарем в заросли чего-нибудь малоприятного.       - Ни хрена не видно – шлем не работает, - пояснил я. Кроган промолчал. Честно сказать, сейчас я начал хоть в малой степени понимать слепых. Вся их жизнь – тьма, наполненная звуками, запахами, ощущениями… Даже простое перемещение в пространстве для них – нетривиальная задача.       - А мы уже пришли, - сказал Драк, после чего меня усадили на что-то твёрдое так, чтобы я мог опереться спиной.       - Жив? – едва слышный, до меня донёсся слабый голос Джокера. Судя по тому, что я услышал, ему было куда хуже, чем мне, что не вязалось со словами крогана.       - Жив, - ответил я. – Как … вы? – этот вопрос сейчас казался мне самым важным – выяснить, что с остальными. Пусть Драк и сказал, что им не так сильно досталось, но меня терзали смутные сомнения.       - Хреново, Джек, - всё так же тихо ответил Джефф. И он не пытался шутить или напускать в голос своего фирменного тона «готов подкалывать кого угодно». – У меня сломаны ноги, Самара до сих пор не пришла в сознание, СУЗИ…       - Тише, Джефф, - раздался успокаивающий голос его синтетической подруги. – Всё в порядке… Насколько возможно.       - В порядке? Ничего не в порядке! Так «не в порядке» не было даже когда Коллекционеры высадились на «Нормандии»! – он, похоже, собирался привести и другие примеры, силы его иссякли.       - Мистер Грей, всё не так печально, как звучит, - обратилась ко мне СУЗИ. – нельзя сказать, что мы вышли из этого целыми и невредимыми, но ситуация не критическая. Кроме того Бран и Драк не получили серьёзных травм.       - Да, - машинально сказал я. Как-то всё услышанное не вязалось с тем, что сказал Драк. Или у него какие-то особенные представления о значении фразы «не сильно потрепало»?       - Самое весёлое же ты не рассказала, - попытался нервно засмеяться Джефф. – Бэрримор уничтожен.       И вот тут я вспомнил Гомера Симпсона, который в любой затруднительной ситуации или ударяясь обо что-то издавал довольно странный, но комичный звук. Что же, всегда есть куда хуже. Мы без оружия, на территории враждебной расы не гуманоидов, травмированы, а теперь ещё и наш проводник склеил ласты. Определённо «удачный» день. Странно, но эта новость не вызвала у меня паники, отчаяния или страха. Мне захотелось смеяться. Чёрт побери! Ведь это же грёбаная комедия! Кто-то решил знатно над всеми нами похохотать!       И над лесом неведомых растений разнёсся мой, приглушённый шлемом, смех. Он рвался наружу из глубины души, даже больше – из таких потаённых закоулков моего естества, что само осознание их существования приводило в оторопь!       Хохочущий безумец в кромешной темноте неисправного скафандра!       - С вами всё в порядке, мистер Грей? – по голосу СУЗИ я мог бы догадаться – она точно не считает, что со мной всё в порядке. Но сейчас мне было наплевать. С хохотом выходили наружу вся злоба, ненависть, ярость, страх, ужас последних месяцев моей жизни, которую так старался разрушить Старик. Старался, но не смог! Выкуси, хер моржовый! Я выживу всем назло!       - Что это было? – услышал я голос Брана, раздавшийся слева от меня. Я даже не услышал, как он подошёл.       - Не обращайте внимания, - пытаясь отдышаться и моргая от слёз, сказал я. – Просто вспомнил анекдот…       - Наверное, очень хороший анекдот, - голос бородача был полон скепсиса.       - Ага. Пиноккио утонул, - предельно серьёзным тоном, но с гадкой ухмылкой на лице, которую всё-равно никто не видел из-за шлема, сказал я, представляя, как в этот момент вытягивается физиономия дворфа, понятия не имевшего о том, кто такой Пиноккио. Тем не менее, раздался смешок. Это был Джокер.       - Мощно, - прокомментировал пилот. А потом застонал.       - Похоже, я чего-то не понимаю, - фыркнул Бран. А потом обратился к кому-то ещё: - Вот всё, что осталось. Какой-то толк из этого выйдет?       - Думаю, да, - ответила ему СУЗИ. – Спасибо вам, Бран.       Дворф ничего не сказал.       - Ты уверена насчёт всего этого? – взволнованный голос Джокера. Он пытался его контролировать, придать спокойствие, скрыть боль. Но у него не получалось.       - Уверена, Джефф, - тоном, означавшим «у нас нет выбора», ответила женщина.       - Надеюсь, ты права.       - Я тоже, - они замолчали и моего почти восстановившегося слуха коснулись звуки каких-то шорохов, лязга, клацанья, щелчков. Кто-то что-то перекладывал или рылся в куче чего-то. Чёрт! Как же меня раздражало отсутствие возможности увидеть, что происходит! Имей я возможность двигаться, уже давно сорвал бы с головы свой шлем. А пока я мог только шевелить пальцами рук и ног. Прогресс, конечно, но не то, что нужно.       - Никого, - тем временем вернулся Драк. И, судя по всему, он ходил в разведку. Кроган. В разведку. Значит, всё действительно плохо, если никого более подходящего для этого дела не нашлось. – Ни авиации, ни самих… маатан. Только кратеры.       - Может, они уверены, что убили нас, - предположил Бран.       - Может, - согласился ящер. – А может они следят за нами как-то иначе.       - Ну, как? – Бран, похоже, обращался теперь, к Джокеру или СУЗИ.       - Толк действительно выйдет, - мелодичный мягкий голос гиноида звучал вполне довольно. – Блок данных и ядро не повреждены. Я смогу их интегрировать…       - Так вы собирали обломки Бэрримора, чтобы получить доступ к его памяти и полномочиям? – спросил я, оценив этот план как достойный. Пожалуй, минут через пять я и сам бы предложил сделать что-то подобное. Но меня опередили.       - В случае успеха, - подтвердила СУЗИ. – Могло ведь ничего не остаться, или уже при подключении может возникнуть нештатная ситуация.       - Например? – делать мне всё равно было нечего, раз двигаться я не мог, поэтому разговор оказывался вполне приемлемым способом скоротать время.       - Например, это может сжечь её или уничтожить её личность, - мрачно ответил Джокер, и мне сразу стало понятно его нынешнее состояние. То, что он относился к СУЗИ лучше, чем к просто другу, было очевидно. Как понятны теперь были и его переживания.       - Печально признавать, но СУЗИ права, - выдохнул я. наверняка Джефф и сам это понимал. Не мог принять, но понимал. – Выбора у нас нет. А если получится узнать хоть что-то из базы данных ныне покойного Бэрримора, то, может, у нас появится шанс выбраться.       - Я… понимаю, - глухо отозвался Моро. В этих двух словах он выразил всю ту тяжесть, что лежала у него на сердце неподъёмным грузом.       - Не дрейфь, парень, - пробасил Драк. – Твоя железная дама справится. Главное – сам держись, а ток бы вдруг не помер.       - Не дождёшься! Я ещё всех вас переживу, - хохотнул Джокер. Натянуто. Но ему всё равно вторил такой же натянутый смех крогана.       А я, тем временем, ощутил, как по моему телу стала распространяться волна тепла и к рукам с ногами – о чудо! – стала возвращаться подвижность! Похоже, медицинская система скафандра накачала меня чем-то, а теперь эффект проходил. И это было охренеть как кстати, ибо мне осточертело чувствовать себя слепым оловянным солдатиком! И первым же делом ещё трясущимися и почти не слушающимися руками я снял-таки опостылевший шлем, помня о том, что местная атмосфера Брана не убила.       Как же было приятно вдохнуть свежий, не провонявший потом и кровью, но наполненный сонмом иных, абсолютно незнакомых и диких запахов, инопланетный воздух! Приятная прохлада коснулась моего лица вместе с мягким, но режущим привыкшие к кромешной тьме глаза, светом здешнего искусственного солнца. Пришлось зажмуриться и привыкать смотреть на мир.       - О, пошёл на поправку? – Бран, как оказалось, сидел рядом.       - Есть такое, - кивнул я, глянув на дворфа, всё ещё наслаждаясь «свободой». Прежде белый скафандр бородача был оплавлен и местами почернел. На груди почти не осталось брони, а шлема на нём вообще не было. Лоб и правая щека опухли – там красовалась внушительная гематома. Но в целом боевой коротышка был довольно бодр на вид. Оглядев себя, я пришёл к выводу, что тому и правда повезло куда больше, чем мне. Мой скафандр напоминал почерневшую, обуглившуюся измятую головешку, с которой струпьями отслаивалось то, что раньше было пластинами брони. Удивительно, что локтевые и коленные сгибы, а так же некоторые сочленения скафандра сохранили гибкость и были почти не повреждены. Ещё более удивительно, что я не получил серьёзных травм, хотя подозреваю – с моей помощью взрыв смёл несколько местных «деревьев».       Лишь затем я обратил взор на то место, где мы устроили импровизированный лагерь беженцев. Это была самая настоящая чаща, если это слово можно применить к инопланетному лесу, словно сошедшему с картин сюрреалистов, вдохновлявшихся самыми невероятными кошмарными снами. Я лежал на чём-то буром, напоминающем панцирь насекомого. Гигантского насекомого. Вокруг, куда ни кинь взгляд, возвышались всё те же перепонки, шипы, паруса, наросты и так далее. И размеры их вполне соответствовали размерам привычных деревьев. Над их верхушками стелилось полотно тонких белёсых нитей, подгоняемых лёгким ветром.       Рядом на подстилке из сломанных мембран, которые стали мягкими, лежала Самара. Без скафандра – в своей красной броне. То, что осталось от скафандра, лежало рядом грудой обломков. Джокер сидел, прислонившись спиной к сростку каких-то канатовидных коричневых штук, похожих на виноградные лозы. Его «костюм» почти не был повреждён, и я никак не мог понять, как же ему сломало ноги. СУЗИ рядом с ним собирала и соединяла вместе какие-то обломки, а Драк просто молча смотрел в небо, видневшееся сквозь просветы «крон» местных «деревьев».       Тягостный дух царил в этом импровизированном лагере.       - Готово, - наконец закончив возиться с останками Бэрримора, сказала СУЗИ, повернувшись к нам. Её взрыв тоже тронул. Правая рука была повреждена, застыв в неестественном изгибе.       - Будь осторожна. И если что не так – сразу отключайся от Бэрримора, - это было напутствие Джокера. Все понимали, что за этим последует. СУЗИ взяла конструкцию, которую соорудила из обломков, ядра и блока данных. От агрегата шли несколько кабелей со штекерами под разные разъёмы на концах.       - Хорошо, Джефф, - она подошла к нему, села рядом. – Помоги мне, пожалуйста, - женщина протянула пилоту «агрегат», взглядом указывая на свою сломанную руку. Тот взял его, ожидая дальнейших указаний. СУЗИ повернулась к нему спиной. На её шее сзади открылась панель, давая доступ к разъёмам для подключения внешних устройств. Уже поднеся один из штекеров к разъёму, Джокер вдруг остановил руку:       - Я не хочу, чтобы ты так рисковала, - он уже смирился с тем, что должно произойти. Но всё равно внутренне не желал этого.       - Я знаю.       И он подсоединил первый провод…       Погожим осенним утром тринадцатого сентября 1939 года, ещё сохранявшим всю прелесть увядающего лета, ровно девять ноль-ноль по берлинскому времени в курортный городок Цинновиц с южного направления вошли двое – мужчина и женщина. В направлении, из которого они прибыли, располагался портовый город Вольгаст, поделённый надвое проливом Пене, а потому направление их прибытия являлось вполне обыденным. И хотя в этот ранний час на улицах курортного городка было не много прохожих – всё-таки среда, рабочий день – он не создавал впечатления города, замершего в предчувствии большой войны. Люди – те немногие, что встречали вновь прибывшей паре на пути, выглядели благообразно и до зубовного скрежета обыденно. Процент же солдат Вермахта в серо-чёрных тонах формы на квадратный километр не превышал значения в 3-5 человек, и потому курортная атмосфера города – небольшого и уютного, застроенного невысокими трёх- и двухэтажными зданиями – ощущалась всеми фибрами души.       В дополнение и даже как быв в подтверждение курортного статуса в городе имелись: променад – одна штука, краеведческий музей – одна штука, мост для прогулок и осмотра побережья Балтийского моря так же присутствовал в единственном экземпляре, пляжей было больше, а вот своеобразная «курортная» архитектура наличествовала повсеместно, формируя весьма легкомысленный кремово-бело-серый облик города, население которого не превышало трёх с половиной тысяч человек.       Двое гостей города обоего пола, держась за руки манером, приличествующим лишь парам, состоящим в законном браке, уверенной, но неспешной походкой шагали по улицам ещё сонного Цинновица, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться местной архитектурой. Время от времени они перебрасывались парой фраз, смысл которых уловить было трудно, поскольку гости говорили не громко. Очевидно – чтобы не мешать добрым жителям города заниматься своими утренними делами.       Надо сказать, что гости эти – молодые мужчина и женщина истинно арийской внешности, выглядели весьма колоритно. Бюргер был облачён в кремовые брюки и пиджак поверх рубашки в красно-зелёную клетку. Обувью ему служили светло-коричневые, видавшие виды туфли. На шее развевался белый шарф, а голову венчала белая капитанская фуражка. Спутница ему ничуть не уступала, обладая двумя длинными золотистыми косами и потрясая неокрепшие умы местных жителей коричневой кожаной лётной курткой, вполне себе обтягивающими всё самое интересное светлыми штанами, изящными сапогами по колено и настоящими лётными окулярами, покоящимися поверх причёски. Оба они оставляли впечатление людей авантюрного толка, от которых веяло ветром странствий и приключениями. «Птицы» такого полёта в Цинновице были такой же редкостью, как снег в Сахаре, а потому они привлекали внимание и наверняка к вечеру должны были стать основной темой обсуждения в местных пивных, женских компаниях и прочих культурных учреждениях и мероприятиях, без которых немыслима жизнь среднестатистического немецкого курортного городка, на который внезапно свалилась и продолжала падать вот уже третий год благодать в виде множества приезжих, жаждущих отдохнуть у моря, вынужденных остановиться здесь, а не в соседнем Карлсхагене. Оный ещё три года назад облюбовали солдаты Вермахта, а уже в этом году его объявили закрытой зоной и, судя по слухам, туда начало перебираться руководство секретного полигона «Пенемюнде».       Наконец пресытившись красотами местной архитектуры и приятной погодой, гости резко сменили направление своего движения, избрав конечной точкой своего маршрута пожилого, но ещё вполне бодрого на вид садовника в запачканной землёй одежде, занимавшегося облагораживанием клумбы в огороженном невысоким белым забором дворе дома через дорогу.       - Уважаемый! - уверенно и даже как-то повелительно, но вполне вежливо обратился к старику «капитан-в-шарфе», когда они с подругой подошли к дому. «Уважаемый» оглянулся на зов, сделав вид, что не расслышал, повертел головой в лучших традициях двоечника, вызванного к доске и страстно желающего передать эту «честь» другому. Надежды его не оправдались, к тому же по лицу «капитана» и «лётчицы» он понял, что те не отстанут, тяжело вздохнул, и отложил инструменты.       - Доброе утро, - отозвался садовник, одаривая мужчину и женщину неприветливым взглядом. Несмотря на то, что приезжие приносили городу доход, садовник их – то есть приезжих – не любил. А эти двое, пожалуй, были хуже прочих.       - Не подскажете ли, где в вашем городе можно остановиться? – поинтересовался «капитан», вперив взгляд своих бесстыжих карих глаз прямо в садовника. Почему бесстыжих? Старик таких за версту чуял – распутник как пить дать.       - Если вас интересуют отели или гостиницы, то можете отправиться в «Балтийский отель» или «Отель Асгард», - честно ответил садовник, назвав действительно хорошие отели. Не без умысла – они были самыми популярными и там наверняка уже были заняты все номера.       - Благодарствуем, - «капитан» закинул один конец шарфа через плечо и, больше не говоря ни слова, странная пара «отчалила» от забора, оставляя старика в покое.       - Приезжие, - сплюнул им вслед садовник и принялся с особым рвением истязать клумбу, в душе посмеиваясь над простаками, которых он провёл.       Немного пройдя вперёд по улице, девушка сказала спутнику:       - Не очень-то он был приветлив.       - Провинциалы, - пожал тот плечами с видом пророка, изрекшего непреложную Истину. – На что спорим – в тех отелях либо слишком дорого, либо нет мест?       - Какой смысл? Это и так очевидно, - повела веснушчатым носиком дама. – И вообще вся эта затея…       - Весьма интересна, ты не находишь…. дорогая? – последнее слово «капитан» произнёс с особой, лукаво-ироничной интонацией, от чего девушка лишь состроила кислую мину, высказав беспомощно-возмущённое «фи», и они пошли дальше, рассекая улицы курортного Цинновица в направлении ближайшего отеля, который им был известен. А они был им известен, ведь они прибыли в город подготовленными. Это быль «Штрандотель Пройсенхоф». Путь не занял много времени и уже вскоре они стояли у вполне приличного трёхэтажного здания с рестораном на первом этаже, расположившегося на углу улицы. Само здание делилось на две части своеобразной «башенкой» в месте «сгиба» и создавало впечатление вполне уютного места.       - Надеюсь, с деньгами проблем не будет?       - Обижаешь, - «обиделся» мужчина, и они вошли в здание.       К счастью, с деньгами у них действительно не возникло проблем, и уже через пятнадцать минут, покончив со всеми формальностями, пара поднялась на третий этаж, где, миновав короткий коридор, оказались у двери своего номера под обозначением 31. Поворот ключа, тихий щелчок сработавшего замка, и вот они уже в номере. Уютный, чистый, небольшой. Он как раз сдавался супружеским парам.       - Чур, я на кровати, - «капитан» резко с места прыгнул на оный предмет мебели, распластавшись на ней и безжалостно сминая простыни с одеялами.       - Ты…, - возмущение девушки, впрочем, не успело вылиться в нечто большее, ибо «капитан» её успокоил.       - Я знаю – шутка неуместная. Каюсь, - встал с кровати. – Ляжем валетом, - нахальный взгляд искрился озорством. Ему доставляло неизъяснимое… Да что там! Это было вполне понятное удовольствие от подтрунивания над спутницей. Сама же она была на предпоследней стадии кипения, за которой должен последовать взрыв.       - Сколько ещё ты собираешься заниматься этим шутовством? – строгий взгляд, руки, сложенные на груди – ну прямо воспитательница детского сада, отчитывающая шалуна.       - Мы ведь уже говорили на эту тему, верно? – спросил «капитан», подходя к окну. Взгляд, мельком брошенный на улицу, не заметил ничего подозрительного.       - Ты ко всему относишься так?       - Возможно это просто моя маска, - картинно сняв фуражку и поклонившись, изрёк мужчина, - под которой я скрываю тяжёлые душевные травмы… А может – безумие? Или просто начальная стадия эксцентричного поведения? Кто знает, - а затем он резко посерьёзнел. – Ладно. Сейчас ты права.       - Неужели? – настолько скептически настроенного человека ещё нужно было поискать. Всё же фрау сменила гнев уж если не на милость, то на нейтралитет. – Что дальше? Мы здесь. Всего в нескольких километрах от «Пенемюнде».       - А дальше – всё, как завещал Крутов. Отдыхать, отдыхать и ещё раз отдыхать, - ответил мужчина.       - Всего-то? Это и есть окончательный вариант «гениального» плана вашей разведки?       - У тебя есть свои предложения? Я весь внимание. Только помни – мы на территории фашистского эгрегора и то, что меня чуть не угробило ночью, всё ещё где-то здесь, на астральном плане. И я не знаю, как оно отреагирует на более серьёзную магию, чем твоя иллюзия.       - Хм…, - девушка – а это была Хай Лин, накинувшая на себя волшебную маскировку, вздохнула, понимая, что в словах Игоря был определённый смысл. Да и она сама чувствовала нечто странное в местном магическом фоне, потому старалась не использовать магию ни для чего, кроме поддержания иллюзии. Села на измятую кровать, и вдруг взъерошила себе волосы, обратившись дальней родственницей Бабы Яги. – Шайсе! Метод Крутова слишком долгий!       - То есть в его надёжности ты не сомневаешься? – лёгкая улыбка тронула лицо «капитана»-Игоря.       - Не в этом дело, - теперь уже Хай Лин, ныне носившая имя Берты Шрауб, распласталась на кровати. – Не знаю, почему, но меня так и тянет действовать. Словно предчувствие или ещё что-то.       - Это похоже на предвидение стражницы воздуха? – насторожился Игорь. После стольких собственных – глупых по большому счёту – ошибок он предпочёл проявить в этом деле осторожность. Осторожность, граничащую с паранойей. Теперь, когда на карту было поставлено всё, это было необходимо. Кто знает, какие карты припрятала вселенная в рукаве? Какими бы они ни были – а Странник не сомневался в том, что они есть – карты будут краплёными. И потому сейчас он не сбрасывал со счетов даже такие эфемерные вещи, как видения, предчувствия и интуиция. Когда-то очень давно, до гибели Джайны, он был так же осторожен…       - Я не знаю, на что это похоже, - развела руки в стороны девушка, изображая что-то, напоминающее бабочку, выбравшуюся из кокона простыней.       - Ну, есть вариант добиться желаемого и побыстрее, - ответил Игорь. Ему и самому хотелось завершить всё максимально быстро. Он помнил о разговоре с Наблюдателем. Целое скопление реальностей подверглось изоляции. Реальностей, связанных именно с этой Землёй. Но почему? Это всё ещё оставалось вопросом номер один. Ну не из-за изменения же линии времени в самом деле! Такое в Мультивселенной происходит сплошь и рядом. И ни разу изменившиеся миры не подвергались подобному «карантину». А ведь его так захватила идея вернуть этот мир в исходное состояние… Но правильно ли было делать это сейчас? Крамольная мысль. Опасная. Рушащая всё, что он делал в последние дни и собирался сделать. Но почему он сразу об этом не подумал? Поддался эмоциям. Простой и горький ответ. Всё-таки, этот мир для него значил слишком много. Но теперь, появившись, мысль уже не желала так просто уходить. Она вцепилась в сознание как голодный пёс – в кусок мяса, порождая ворох новых вопросов. Но главный – было ли что-то, что он упустил?       -… ты вообще меня слушаешь? – с этими словами ему в голову прилетела подушка, ловко запущенная стражницей. Это мгновенно вывело Игоря из раздумий.       - Что за…, - второй – контрольный – подушечный выстрел не дал ему закончить фразу. – И это я здесь шутовством занимаюсь? – укоризненный взгляд пал на девушку, нагло улыбавшуюся и довольную своей проделкой.       - Это моя месть, - заявила она со всей серьёзностью. – Так что там за способ, о котором ты говорил?       - О! Он требует бесконечного обаяния, внушительной харизмы, щепотки удачи и наличия в зоне досягаемости хоть одного мало-мальски значимого гражданина, связанного с интересующим нас объектом.       - Смахивает на авантюру, - сомнительно резюмировала Хай Лин, приподнявшись на локтях.       - Конечно! Зря, что ли, я в Бендера приоделся?       - Значит, идём искать нациста?       - Значит, идём, - кивнул Игорь…       Наконец-то я мог полностью контролировать своё тело! Приятно так, что и словами не описать. Будто крылья выросли. К сожалению, к тому моменту, когда ко мне вернулась подвижность, у меня затекло всё, что только возможно. И даже то, что невозможно в обычных условиях. Поэтому едва ощутив, что уже могу подняться на ноги, именно это я и сделал. С большим трудом и преодолевая приступ дурноты, но сделал. Мой хорошо прожаренный скафандр натужно хрустнул в нескольких местах, но остался цел. Сравнительно. Он всё ещё ощущался как жёсткий чехол, в котором двигаться было крайне сложно. Раздумывая, стоит мне избавляться от него, или нет, я как мог, делал зарядку, чем вызвал выражение недоумения на лице Брана. Джокер всё ещё работал с СУЗИ, теперь уже полностью подключённой к модулям Бэрримора. Время в этом месте тянулось донельзя медленно, и я не мог точно определить, сколько она уже была подключена к «матрице». Точно больше десяти минут.       - Не думал, что это будет так долго, - посетовал Драк, усаживаясь рядом. Его огромные жёлтые глаза продолжали сканировать окружающее пространство – старый ящер был начеку.       - Добро пожаловать в девяностые, - вяло пошутил я, понимая, что шутку оценят только два человека, одним из которых был я.       - Интересно, сколько бы это заняло у Райдера с его СЭМом…, - тем же тоном спросил кроган незнамо кого.       - А мне кажется – всё так и должно быть, - невозмутимо заметил Бран.       - Хе-хе-хе, - как же в моменты вроде этого здоровенный ящер был комичен! А ведь только и сделал, что издал свой фирменный смешок.       - О-о-о…, - внезапно раздавшийся слева от нас женский голос заставил всю нашу компанию посмотреть туда – Самара пришла в себя! Женщина перевернулась на бок. Я ощутил в себе мимолётную потребность оказать ей какую-нибудь помощь. Но юстициар, похоже, в ней не нуждалась – азари уже почти поднялась. У неё выходило лучше, чем у меня в похожей ситуации с час назад. – Все… целы? – тихо спросила она ослабевшим голосом, встав, наконец, на четвереньки – сил ещё не хватало. – И сколько я была без сознания?       - Живы – де. Целы – относительно. Два часа, - лаконично ответил Драк. – Спасибо. Более лаконичного и краткого выражения благодарности за спасение собственной жизни я никогда не слышал. Кроган-то гордый оказывается.       - Что она делает? – уже поднявшись и оценив обстановку, спросила азари, указав на СУЗИ.       - Пытается заполучить нам билет домой, - ответил я. на меня накатило странное состояние. Какая-то всеобъемлющая апатия ватным покрывалом окутала мысли и чувства, вызывая ощущение полного безразличия ко всему. Всего на мгновение. Гадкое чувство.       - О, Самара. С добрым утром, - даже не обернувшись, приветствовал её Джокер. – И раз уж этот старикан не сказал, как следует, скажу я. Спасибо, что нас спасла.       Инопланетянка не ответила, похоже, считая свои действия чем-то само собой разумеющимся. Я пригляделся к ней повнимательнее. Только на первый взгляд могло показаться, что она отлично держится. На второй и все последующие взгляды она выглядела не лучше измождённого странника, заплутавшего в пустыне. Единственное, что сейчас держало её на ногах – сила воли. А припасов и медикаментов у нас не было. Конечно, аптечки прилагались к скафандрам помимо внутренней медицинской системы. Они крепились сбоку к ранцам генераторов защитного поля. Но после третьего взрыва я нигде не заметил ни одной коробочки с заветным красным крестом. Что до припасов, то едой каждому должна была служить питательная паста, хранившаяся в специальных резервуарах внутри скафандра и подававшаяся по мысленному сигналу. Как выудить её из «закромов Родины» без инструментов, я понятия не имел.       СУЗИ вдруг резко дёрнулась, а её голографические очки в виде полосы, прикрывавшей глаза, сменила цвет с жёлтого на синий. Джокер мигом встрепенулся и уже хотел что-то сказать, как СУЗИ открыла глаза и улыбнулась.       - Всё в порядке, Джефф, - обернулась к нам. – Готово. У меня полная база данных Бэрримора и его полномочия. К сожалению, его ядро получило слишком сильные повреждения и мне не удалось восстановить его личность.       - Бэрримор? – Самара укоризненно посмотрела на меня, дворфа и крогана. Я мог бы догадаться. Шарообразный робот, всё-таки, был личностью, мыслящим существом. А если обобщать – живым. А мы не сказали ей, что он… погиб? Применимо ли это слово к роботу? Похоже, мне ещё не раз придётся расширять границы своих взглядов.       - Ты узнала, как нам отсюда выбраться, железная дева? – спросил Бран. Недвижный и нерушимый как скала дворф, казалось, совершенно не был обеспокоен своим положением. Но только казалось. Я чувствовал его напряжение, которое тот старался не выказывать.       - Того, что нам может помочь – немного, - ответила СУЗИ, отсоединяя кабели от шеи. – Бэрримор действительно мало знал о маатанах, а про эту зону ему было известно лишь одно – она существует где-то на станции. Но где, каково её устройство, география, особенности и прочие подробности ему известны не были.       - А я уж думал, что смешнее некуда, - горько усмехнулся Джефф. Выглядел он немного лучше, чем полчаса назад и уже почти не морщился от боли. Похоже, медицинская система его скафандра не пострадала и активно оказывала Моро необходимую помощь в автоматическом режиме.       - СУЗИ, что ты выяснила про маатан? – Самара опередила меня с этим вопросом на долю секунды. Нам необходимо знать нашего врага.       - Древняя раса из неизвестного мира. Их физические тела не биологической природы, а скорее кристаллы… Более подробной информации об их физиологии не существует. Они появились на «Перекрёстке» двадцать один год назад. Вели переговоры непосредственно с владельцем станции, который в файлах Бэрримора проходит под псевдонимом «Наблюдатель».       - Здорово! Призрак у нас был, сейчас ищем Провидца, а теперь ещё и Наблюдатель. Почему во вселенной так много народу любят пафосные прозвища? – высказался Моро. Похоже, так он пытался избавиться от остатков волнения за СУЗИ, с которой ничего страшного не случилось.       - Так вот, - продолжила дама, покачав головой – никому не нравится, когда его перебивают. – Не известно, чем завершились переговоры, но маатанам была выделена отдельная зона на станции, закрытая абсолютно для всех, кроме самого Наблюдателя и нескольких избранных, а информация о самих маатанах – засекречена.       - Но о них всё равно знал наш проводник? Верится с трудом, - нахмурился Драк. В смысле его лицо стало ещё более морщинистым, чем обычно.       - Это как-то скудно, - кивнул, соглашаясь со словами ящера, Бран. Вряд ли это нам поможет, если только…       - Я выяснила много интересного, мастер дворф, - обезоруживающе улыбнулась СУЗИ.       - Хочется надеяться.       - Нам не нужно сражаться с маатанами. Нужно просто найти выход отсюда, - азари нравилась мне всё больше. Холодный острый ум, высокие моральные качества, да ещё и эта её синяя «магия», приравнивавшая матрону по боевой эффективности к роте солдат. От Драка такого предложения точно было дождаться – я уже понял, что этот инопланетный «старпёр» никогда не против помахать кулаками.       - Я только «за». Совсем не охота подставлять свою шею под новый взрыв неизвестно чего, - согласился Джокер. Интересно, медицинская система скафандра реально могла вылечить переломы, или это он просто под обезболивающими? Вопрос появился в моей голове неспроста – Моро выглядел значительно лучше, хоть и не двигался с места.       - Я скачала карту станции, так что теперь имею представление, где мы относительно прошлого нашего местоположения. Нижняя часть креста станции, сектор 10.501. Где-то в этом районе, - она быстро начертила рукой схему креста и ткнула в нижнюю её часть пальцем. Очень информативно, как по мне. – Но если мы не найдём телепорт, то придётся искать другой выход и пересечь ещё несколько зон с враждебными формами жизни, пока не окажемся в безопасности.       Неприятная новость. Впрочем, я был морально готов к чему-то подобному. С того самого момента, как неизвестный разнёс в дребезги терминал перемещения, дела наши становились всё хуже. Очередной «облом» отлично вписывался в общую тенденцию.       - И вот тут перед нами встаёт извечный русский вопрос – что делать? – с тихим хрустом я сложил руки на груди. Часть обуглившейся брони отслоилась, осыпалась на землю чёрной крошкой и струпьями. – В любом случае оставаться здесь нельзя.       - Наведаемся в те башни, которые видел с воздуха Бэрримор, - я уверен – этот ответ СУЗИ приготовила заранее. Интересно только, почему она предложила именно это. Вряд ли только потому, что башни хранили на себе отпечаток деятельности разума. Чужого, непонятного, но разума. – Бэрримор обладал потрясающей системой анализа окружающей среды. Он не случайно повёл нас в этом направлении. По его данным башни испускают некое излучение. Крайне необычное излучение, а вернее – целый их ворох. Но кое-что в этом ассортименте гиду показалось похожим на сигнатуру действия системы мгновенного перемещения.       - Там наверняка будут эти чёрные, - Бран поднялся. Теперь, когда оформилась цель, он был готов выдвигаться в путь, действовать. Но с предельной осторожностью. – Как мы их минуем? Глаз, конечно, я у них не заметил, однако это не помешало истуканам почти прикончить нас своей… магией, - никто даже не улыбнулся. Было не до этого.       - Очень тихо и незаметно, - ехидно вставил кроган. Судя по хитрому взгляду, у него родился план. Надеюсь, что родился, ибо лично я пока ничего придумать не мог. В конце концов, у ящера тысяча лет за плечами. Может жизненный опыт что-то и подсказал.       - У них нет глаз, но они как-то ориентируются в окружающем мире. У любого живого существа есть органы чувств, какой бы природы они ни были.       - Как, по-твоему, эта философия нам поможет? – язвительно осведомился Джокер.       - Это не философия, парень. Это практика. У многих тварей нет глаз, и потому они полагаются на другие чувства. Здесь тоже самое. Не думали, почему нас не трогали, пока дрон не взмыл в небеса?       - Потому, Капитан Очевидность, что нас не было видно за холмом, - всё с той же язвительностью изрёк Моро и тут же осёкся. – Твою ж…!       - Не при дамах, парень, - усмехнулся ящер.       - Значит, у их восприятия есть ограничения? – уточнила Самара. Она слушала. Просто слушала и делала выводы.       - Ну, если спрятаться за горкой, то они нас точно не увидят, хе-хе.       - Могу предположить, что они воспринимают излучения. И не абсолютно все, а лишь определённые. Те, которые не пропускает толща земли. А это значительно сужает число вариантов, - приободрилась СУЗИ. Удивительно, как тонко она чувствовала общее настроение и порой оказывалась под его влиянием. Я всё больше проникался уважением к её создателям. А ещё в этот момент я ощутил себя лишним. Всё решилось как-то без моего участия. Это, конечно, задевало самолюбие, но свою вялость в решении проблемы я списал на последствия близкого знакомства с взрывом. Остальные, всё же, отделались легче, чем я, и тем более – чем Бэрримор. Вообще, если подумать, это я должен был сломать себе что-то. И может быть не только ноги. Учитывая то, как меня протащило по лесу, сбивая мной деревья и пропахивая землю, я бы не удивился. Но по невероятной случайности, тут мне повезло.       - Итак, наш примерный план – не высовываться и сделать всё по-тихому? – подытожил Бран. Всё его напряжение как рукой сняло, и он даже как-то повеселел. «Увереннее чувствует себя, когда знает, что делать», - решил я.       - Да, если кратко, - кивнул Драк. Вот уж кто был точно доволен собой. Он буквально лучился гордостью за себя любимого.       - Прежде, чем отправляться, было бы хорошо найти источник энергии Бэрримора. Возможно, с его помощью я смогу ослепить маатан. Не на долго, - сказала СУЗИ. И это, думается мне, она заготовила заранее.       - Ты не принёс батарейку? – воззрился на дворфа кроган. Слишком наигранно. Видимо, Драк нашёл способ развлечь себя с пользой для дела. Бран задумчиво изрёк многозначительное «ПФ!», и спросил СУЗИ:       - Как выглядит эта штука?       - Не знаю. Придётся нам всем осмотреться получше…