Вмешательство извне

Глава 9. Штиль.

      Штиль, ветер молчит,       Упал белой чайкой на дно,       Штиль, наш корабль забыт,       Один в мире скованном сном.       Группа «Ария», «Штиль»       - Это точный перевод? – оберстгруппенфюрер поднял взгляд с документа, лежащего перед ним на столе, посмотрев на Зиверса и остальных людей, так же занимавших свои места в конференц-зале: Отто Шмидт, Райнхарт Генцель, наместник Меридиана Рудольф Гесс, буравящий собравшихся взглядом из-под могучих чёрных бровей. Так же здесь присутствовал ещё один человек, являвший своим внешним видом идеал истинного арийца – высокий длинноволосый голубоглазый блондин, в чьём облике чувствовался некий аристократизм. Даже тривиальные белая рубашка с чёрными брюками и туфлями смотрелись на нём как-то величественно. Эрик Хоффман. Один из ближнего круга наместника, и единственный из них, на кого Хейлу так и не удалось накопать ничего стоящего. За исключением происхождения – Хоффман был коренным меридианцем – о нём почти ничего не было известно. Разве, пожалуй, то, что своего высокого положения при администрации Гесса (а Хоффман был советником наместника по внутренней политике) он добился исключительно благодаря своим способностям, уму, изворотливости и политическому таланту. Хейл считал его опасным человеком. Он в принципе считал опасным любого, на кого нельзя было найти исчерпывающей информации.       - Абсолютно, - подтвердил Зиверс. Признаться, он и сам до сих пор с трудом верил в правдивость содержания расшифрованного сигнала. Тем временем Гарольд со своего терминала вновь включил запись. В зале зазвучал резкий мужской голос, произносивший фразы на русском языке. Русском! Языке! Это было невозможно, но факт оставался фактом. Перевод немного отставал, накладываясь на оригинальный звуковой ряд: «Всем, кто слышит эту передачу! Говорит президент Российской Федерации Крутов Сергей Иванович. Просим помощи! Наша реальность подверглась катаклизму и была стёрта, почти полностью уничтожена. Этот умирающий псевдо-мир и наша защищённая база в нём – остатки того, чем являлась местная реальность до катаклизма. Описание ситуации и наши координаты транслируются дополнительным массивом данных сигнала. Ситуация критическая. Времени почти не осталось. Просим помощи! Странник, надеюсь, ты это слышишь. Если это слышит кто-то, знающий Странника, передайте ему. Наше время на исходе».       Запись закончилась.       - Кто может объяснить мне, что это значит? – поинтересовался Гесс, лишь сегодня вернувшийся с Земли. – Русские? Российская Федерация? Это же нонсенс! Они уничтожены.       - Господин наместник, всё не так просто, - Зиверс взял на себя обязанность по просвещению высокого руководства. – Сам факт нашего присутствия здесь, в стенах Нового Вевельсбурга говорит об этом.       - Будьте любезны, без терминологии и предельно упрощённо, - попросил наместник.       - В нашей реальности русский вопрос – дело давно решённое. Но ведь есть и другие реальности, - пожал плечами глава «Аненербе».       - То есть это какие-то другие русские из какой-то другой реальности? – уточнил Гесс, задумавшись. – Фюрер знает?       - Да.       - И?       - Он пока не принял решения, - вклинился в разговор Гарольд Хейл. Прямо скажем, ситуация была нетривиальная. Настолько, что он даже был вынужден лично отправиться на Меридиан. Не потому, что от его присутствия что-то зависело. Просто он хотел убедиться. Увидеть собственными глазами, так сказать.       - Неожиданно, - прокомментировал Гесс. – Вопрос весьма важный, насколько я могу судить. По таким делам фюрер сразу принимает решения.       - Полагаю, это лишь означает, что он доверяет нам разбираться с этим, - усмехнулся в усы Хейл. Как будто ему было мало проблем с пришельцем. Пусть он и был главой североамериканского отделения «Абвера», но обладал достаточно широкими полномочиями и кругом ответственности, чтобы его могли привлечь к этому делу.       - Что по этому поводу могут сказать господа учёные? – взгляд наместника упёрся в Генцеля и Шмидта.       - Это… знаменательное открытие, - не сразу ответил Отто. Он, конечно, мог изложить свою позицию как учёного, но понимал, что сейчас от него хотят не этого. – Даже если мы вознамеримся пойти по расшифрованным координатам, то, боюсь, у нас не выйдет. Слишком уж агрессивна среда умирающей реальности. Техника быстро выйдет из строя, а перебросить в тот мир оборудование и людей с помощью имеющихся у нас технологий перемещения оказалось невозможно. Единственный путь туда – активная аномалия в этом замке.       - Я предлагаю оставить всё как есть, - впервые с начала беседы заговорил Хоффман. Было в его голосе и интонациях что-то, что заставляло вспомнить чёрта или какого-нибудь бога-трикстера. Ирония, сарказм, надменность, показная угодливость и многое другое смешивались в крайне необычный коктейль. – В конце концов, эти «другие» русские скоро просто сгинут с тем миром. Если я, конечно, всё правильно понимаю.       - Разумно, - согласился Хейл. - По крайней мере, такой вариант наименее затратен и наиболее безопасен.       - С этим сложно спорить. Но, может, попытка распутать этот клубок до конца даст нам новые знания и передовые технологии, - вступил Генцель. Просто потому, что молчать дольше было уже не прилично. Он чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Обсуждался вопрос, выходящий за рамки его компетенции.       - Могут ли эти «русские» представлять угрозу? - Гесс задал вопрос, который буквально витал в воздухе.       Воцарилось молчание. Все прекрасно понимали, какой единственный ответ может быть дан на этот вопрос. Но, всё-таки, его озвучили:       - Безусловно, - поставив руки на локти и сцепив в замок, сказал Хейл. Все прекрасно знали, ЧЕГО стоило Рейху окончательное решение русского вопроса. И как долго после этого пришлось восстанавливать разрушенную экономику и города. В конце восстания, поняв, что победа невозможна, русские использовали тактическое ядерное оружие, не известно, каким образом у них оказавшееся. Как это проморгала хвалёная разведка Рейха, до сих пор оставалось загадкой. – Если они узнают о нас. С другой стороны, если у них осталась лишь одна база, может всё и не так серьёзно. Но я бы не рассчитывал. К тому же пока не вижу особого интереса для нас в штурме их базы, - вопрос о помощи русским вообще не мог стоять на обсуждении по определению.       - Поэтому я и предлагаю оставить всё как есть, - пожал плечами Хоффман.       - Знаете, герр Хоффман, пару часов назад я бы с вами согласился, - взгляд Зиверса скользнул по советнику. – Но не сейчас, когда нам удалось полностью расшифровать дополнительную часть сигнала.       - И что, там всё настолько интересно? – своей флегматичностью и манерой говорить, обращаясь к другим, как бы свысока, которая получалась сама собой, Эрик мог кого угодно вывести из душевного равновесия. Что нередко и делал. То ли для потехи, то ли ещё для чего. Но Зиверсу было всё равно. Как и остальным, собравшимся здесь.       - Помимо прочего указаны координаты их базы. А так же параметры их защиты, которая не даёт этой базе «раствориться» в плывущем мареве вырождающихся метрики и констант псевдо-Меридиана, - спокойный ответ Зиверса был холоднее снежной шапки Эвереста. Но ни от кого не ускользнуло, как при этих словах изменился взгляд генсека «Аненербе» - защитная технология русских была неизвестной, чрезвычайно продвинутой. И он её хотел! – Но называть их защиту «защитным» полем всё-равно, что именовать бумажный самолётик сверхсовременным истребителем.       - Даже так? – изогнутая бровь. Это была единственная реакция Хоффмана. Впрочем, он и правда был удивлён. Мало что было способно разжечь столь сильное пламя во взгляде Вольфрама Зиверса.       - Они защитили базу сферой фазированного вакуума. Такой же, как тот шар, найденный нами в руинах. А перед таким все наши защитные поля что фанера против танковой брони из какого-нибудь мифического неразрушимого адамантия, - Отто тоже был в курсе. И тоже – под впечатлением.       - Итак, мы имеем русских из иной реальности, обладающих как минимум в одной сфере техническим подавляющим превосходством, - безцветным голосом заключил Гесс. Не самая радостная новость. Хотя бодрило то, что речь идёт о базе в умирающем мире. Но на то он и наместник, чтобы решать сложные вопросы на своей территории. – И снова повторяю вопрос – ваши предложения?       - Моё мнение вы знаете, - отозвался Хоффман, всем своим видом показывая, что утратил интерес к беседе.       - Пожалуй, соглашусь с вашим советником, - кивнул оберстгруппенфюрер. – Если их не трогать, то исчезающий мир заберёт их с собой, какая бы защита у них ни была.       - Ограниченная разведывательная миссия, - это было не предложение. Зиверс просто ставил всех перед фактом. И помимо чисто научного, у него был ещё один мотив, о котором знали лишь очень немногие люди в Ойкумене.       - Я – пас. Не моя специальность, - а вот Генцель решил самоустраниться.       - А я…, но Отто высказаться не дали – голографический проектор в центре зала вдруг создал изображение начальника базы «Хеймдалль».       - Прошу извинить, что прерываю ваше совещание, господин наместник, - вежливо начал он, - однако у меня срочные известия для оберстгруппенфюрера Хейла. Валькирии вернулись, и…       - Я уже иду, - предупреждающе поднял руку Хейл. То, как была произнесена фраза, едва заметные движения глаз и жесты Курта Дёница позволили Гарольду понять, что вести, которых он так ждал, вовсе не благие. Но в любом случае обсуждать их здесь было бы… не удобно. По крайней мере – сейчас. Меж тем проекция Дёница кивнула и растаяла. – Господа, прошу извинить. Я лично курирую работу валькирий в одной крайне важной миссии. Я должен встретиться с ними.       - Как будто мы не знаем, что это за миссия, - казалось, что вместо Зиверса улыбались его усы.       - И, тем не менее…, - Гарольд встал, оправляя форму. – В зависимости от того, с чем они вернулись, я могу… попросить о помощи каждого из вас, - строгий тяжёлый взгляд разведчика прошёлся по присутствующим. А затем Хейл вышел из зала.       - Неприятный человек, - прокомментировал Гесс, глядя на закрывшуюся дверь. – Но, насколько я знаю, фюрер дал ему необходимые полномочия, так что он действительно вправе потребовать помощи в выполнении задания от кого угодно в Рейхе… и получить её.       - Разведчики и не должны быть приятными, - растянул губы в иезуитской улыбке Хоффман. – Если только это не нужно для работы.       - Вы друг друга стоите, - поддел того наместник. – Тем не менее, вопрос так и не решён…       - Решён, - отрезал Зиверс. – Я соберу группу и отправлюсь по координатам. Осторожно там всё прощупаем.       - А риск?       - Уж если кто и может свести его к минимуму, так это «Аненербе», господин наместник. С нашими-то возможностями.       - Хм…, - Гесс нахмурился. Ему не нравилось, как повёл себя Зиверс, единолично приняв решение подобного рода. Проблема была в том, что никаких рычагов воздействия на «Аненербе» у Рудольфа не было. Эта организация стараниями самого Зиверса и при поддержке партийной верхушки и лично фюрера была предельно независимой, не подчиняясь никому, кроме высшего руководства Рейха. Не улучшали мнение наместника и собственная политика организации, а так же её частная армия, как и наличие в её владении обширных территорий на планетах Солнечной системы, а так же на Меридиане и Арханте. «Как Ватикан в Италии до войны, что б его», - досада, раздражение и обоснованные опасения были сейчас наиболее сильны в сознании Гесса. Но поделать он ничего не мог. Разве что доложить фюреру. Однако этого не позволяла гордость, и без того задетая за живое. – Дело ваше, - цедя слова, ответил наместник.       - Именно.       - А знаете, что сгубило кошку? – ехидный тон и лукавый взгляд сделали Хоффмана каким-то загадочным.       - Что, простите? – удивлённо переспросил Зиверс. Он ожидал чего угодно от этой беседы, но уж точно не такого вопроса.       - Любопытство, - ответил Эрик, продолжая излучать загадочность…       Вилл была в медицинской капсуле под особым излучением, многократно ускоряющим и усиливающим естественные регенеративные и восстановительные процессы организма. Девушка ощущала, как к левой ноге возвращается чувствительность. Попыталась пошевелить – нога едва заметно дёрнулась. И всё.       «Что ж, по крайней мере, начало положено», - подумала она.       Собственно, сейчас у неё было много времени на размышления – капсула являлась звуконепроницаемой и Вилл пребывала в полной тишине. Хотя бы крышка её временного «обиталища» имела небольшое окно, дабы не ввергать пациентов в состояние, близкое к сенсорной депривации. Там, снаружи, можно было увидеть ещё две капсулы – в одной разместилась Ирма, другую занял боец «Конунга». Время от времени мелькали врачи в стерильно-белых халатах на фоне стерильно белых стен. А вот Корнелии видно не было, хотя они прибыли в лазарет базы «Хеймдалль» все вместе. Впрочем, оно и понятно – травмы Корнелии были куда серьёзнее, чем у самой Вилл и других членов разбитого отряда. Её лечение требовало специальных процедур, куда более тонких и сложных, чем то, на что способны стандартные медкапсулы.       А между тем тишина, мягкая, как перина и всеобъемлющая как вселенная, играла с Вилл злую шутку – без внешних раздражающих факторов, на которые можно было отвлечься, голову заполняли странные, а чаще – тревожные и неприятные мысли.       Они предупредили группу зачистки о теневых созданиях. Но достаточно ли этого? Справятся ли бойцы с этими чудовищами в случае чего?       Как там Корнелия? Смогут ли её в буквальном смысле поставить на ноги?       Куда при телепортации перенесло Ферецци и Геринга? Да и живы ли они вообще? Пусть и хотелось верить Вюсту по поводу невероятного везения итальянца, но скепсис с особым усердием эту веру подтачивал.       Что делать дальше? Задание провалено. Первое поражение Валькирий за десять лет! Как теперь разобраться с пришельцем и стражницей? Где их искать? Да и, в конце концов – как этого чёртова пришельца зовут?! Она ведь даже этого не узнала – не до того было.       И ещё хотелось поквитаться с магом-хлыщом, так не вовремя встрявшим во всё это под конец. Этот хрен собирался их прикончить, а такое прощать было нельзя. Конечно, на его месте Вилл поступила бы так же. Но она не была на его месте.       Эта мысль зацепилась за другую – почему пришелец спорил с этим магом, пришедшим ему на выручку? Почему не позволил убить их отряд? Что за глупое милосердие от того, кто сам только что был пленником и, скорее всего. В итоге был бы уничтожен? Почему же он вступился за них? Что им двигало в этот момент?       Вилл не видела логики в его действиях, да и никто бы не увидел, наверное. Ещё одна мысль. Которая теперь не будет давать ей покоя, пока всё не проясниться. Хотя проясниться это может лишь в одном случае – если спросить у самого пришельца. Вилл невольно усмехнулась, представив, как это может происходить.       Однако дальнейший ход её размышлений был прерван – в своё маленькое оконце она увидела, как в медчасть вошёл оберстгруппенфюрер Гарольд Хейл, отец Корнелии и куратор Валькирий в этой миссии, назначенный фюрером.       «А я так надеялась, что он придёт попозже», - мысленно простонала Вилл, вовсе не горя желанием разговаривать с начальством. Она прекрасно понимала, каким будет этот разговор. Но есть такое слово – «надо». И от этого никуда не деться. Ей придётся ответить перед Хейлом, а через него – пред самим Фюрером, за всё произошедшее. Мысль. Прямо скажем, не вдохновляла.       Начальник разведки, ем временем, поговорил с главврачом, подошёл к её капсуле и нажал кнопку на панели у динамика, включая систему связи капсулы:       - Что же там с вами произошло, госпожа Вандом? – ей показалось, или голос Хейла был куда мягче, чем она рассчитывала? Может дело в небольшом искажении, которое давали внутренние динамики капсулы, воспроизводя голос мужчины?       - Мы столкнулись с неизвестной агрессивной формой жизни, - почти шёпотом ответила девушка. Сил не было даже на то, чтобы нормально говорить – их все израсходовала магия.       - Вот как, - Гарольд сжал губы в тонкую линию, нахмурился. Ему всё стало понятно, едва он услышал Дёница. Не было только понятно, как это произошло. Что ж, это было поражением в битве. Но не в войне. Досадно, но поправимо. – Степень угрозы?       - Высокая… Они перебили половину отряда, а мы так и не смогли их толком разглядеть, - Вилл закрыла глаза, вспоминая недавние события и вызывая в памяти образ существ, из-за которых всё и пошло наперекосяк. – Невероятно быстрые, ловкие и сильные. Не терпят света. Передвигаются в тенях и будто сами из них сотканы… А ещё ослабляют и, похоже – поглощают магию. Валькирии оказались почти бесполезны против них. Записи камер с нашей броне всё запечатлели… Скажите, - девушка посмотрела прямо в глаза оберстгруппенфюреру, - как Корнелия? Вы же были у неё?       Лицо Хейла стало мрачным.       - Плохо. Но поправимо. В конце концов, как раз для таких случаев и изобретались сепараторы материи.       Вилл знала, о чём он. На заре эры межпространственных перемещений первые установки были не слишком надёжны. Иногда они могли переместить несчастного путешественника по частям в разные места, иногда – вывернуть наизнанку, либо вообще муровать в другой физический объект, будь то камень, земля, стена или другое живое существо. Почти всегда такие «фокусы» были смертельны. Но, по крайней мере тех, кого спаяло с другим объектом можно было спасти, если быстро провести их разделение на базовом уровне. Для этого и была разработана технология атомной сепарации – она позволяла разделить два взаимопроникающих объекта (даже живых существ), отделяя их частицы друг от друга и выстраивая и изначальном порядке. Конечно, это грубое упрощение принципа действия, но не суть. Позже данная технология нашла обширное применение в химической и военной промышленности, металлургии, в научных экспериментах и много ещё где.       - Полагаю, вы не смогли нормально телепортироваться из-за способности неизвестных существ влиять на магию?       - Да…, - судя по всему, Хейл не был в ярости. Напротив – он казался спокойным. Даже каким-то приветливым и участливым. И это нервировало Валькирию куда больше, чем сели бы он отчитывал её за провал и состояние дочери благим матом.       - Пришелец?       - Был схвачен. К тому же мы обнаружили и захватили Стражницу Кандрокара. Но…, - вилл красноречиво обвела себя взглядом. Как же неприятно было признавать свой провал. Она готова была сама провалиться под землю, ведь не оправдала высочайшего доверия Фюрера.       - Это и хорошая, и плохая новость. Всё в одном флаконе, - оберстгруппенфюрер давно ничего не слышал о Кандрокаре. Никто не слышал. Похоже, после неудавшегося покушения на фюрера маги решили затаиться, действуя через своих агентов максимально осторожно. О стражницах вообще лет двадцать-тридцать не было никаких вестей. Потому, что они были уничтожены в ходе спецоперации «Танос». По крайней мере, так было написано в отчётах об этой операции, к которым, естественно, у Хейла был доступ. И вот выясняется, что одна стражница до сих пор существует. Возможно – наследница, но не это важно. Интересно, что задумал Совет Братства? Почему вдруг эта новая стражница всплыла именно сейчас? С этим придётся серьёзно работать. – Что можете сказать о пришельце, госпожа Вандом? Характер, особенности, возможности. Ваша личная оценка.       - Эксцентричен, нелогичен, почти никогда не воспринимает ничего всерьёз. Возможно – идеалист-одиночка. Но обладает просто молниеносной регенерацией и способностью усиливать себя и любое оружие, к которому прикоснётся, неизвестным видом энергии. Телепат и неплохой экстрасенс.       - И сейчас он скрылся, - Хейл помассировал переносицу, зажмурившись. Всё сложилось почти так, как он опасался. Может даже хуже. Но пока у него было достаточно ресурсов, чтобы выправить ситуацию. – И скорее всего он всё ещё в Заветном Городе, - озвучивать очевидную мысль о том, что любую телепортацию или межпространственный туннель засекла бы сеть станций слежения Меридиана он нужным не посчитал. Как и то, что «всевидящее око» этой системы не направлено вглубь планеты.       - Мы… выяснили его цель, - голосом ещё более тихим, чем прежде, прошептала Вилл. Только сейчас, в спокойной обстановке, до неё стал доходить весь ужас и кощунство задуманного пришельцем. – Благодаря Герингу.       - Изменение хода истории, - ледяной глыбой размером с Луну обрушились слова ставшего слишком серьёзным Хейла.       - Как вы…       - Я не зря ем свой хлеб, - он позволил себе улыбнуться. – Анализ действий чужака в Хайдеркраутфельде позволил мне прийти к некоторым выводам. К сожалению, вы только что их подтвердили, госпожа Вандом.       - Как нам схватить того, кто способен с лёгкостью перемещаться в пространстве и времени? – у Вилл не было сомнений в том, что пришелец на это способен. Она прокручивала сейчас в голове множество вариантов противодействия ему, но ни один не казался ей надёжным. Она не знала, что можно сделать в такой ситуации, и с досады сжимала кулаки. К счастью, пока она была в капсуле, никто не могу видеть этого проявления эмоций.       - Посылать новый отряд безсмысленно – он будет готов, - ответил оберстгруппенфюрер. – А значит, есть только один способ. И для его осуществления я заставлю «Аненербе» включиться в это дело по полной программе, - взглядом Хейла сейчас можно было погасить Солнце. Он промораживал саму душу. Не было больше того условно приветливого усача. Маски сброшены. Обстоятельства были таковы, что в дело должен был вмешаться уже не просто Гарольд Хейл, но прославленный и устрашающий «Чёрный рыцарь» Рейха. Глядя на него сейчас, Вилл почувствовала себя неуютно. Уж сколько всего было на счету валькирий, но они пока и близко не стояли с тем человеком, что смотрел на неё сейчас сквозь маленькое оконце медицинской капсулы…       Они вышли из дисколёта на лётной площадке в преднощных сумерках, быстро сдававших позиции тьме, свету звёзд на небе и фонарей – на земле. Диспетчерская вышка, в которую упирался взгляд, царапала темноту своими массивными рубленными контурами, а главное здание авиабазы, сиявшее огнями в километре впереди, своими формами производило впечатление древнего парусника, неведомыми превратностями судьбы выброшенного на берег.       Несмотря на вечерний час, работа вокруг кипела – на взлётную полосу заходил устаревший грузовой турбовинтовой самолёт, оглашая округу низким гулом работающих двигателей, взлетали и садились дисколёты. В небе вилась мошкара из габаритных огней ещё нескольких летательных аппаратов. Технические службы шустро занимались обслуживанием приземлившейся машинерии, где-то что-то разгружали, где-то – везли на склад, где-то – наоборот грузили.       Строго говоря, лагерь «Краузвиц», куда Геринга и Ферецци доставил так вовремя появившийся экипаж под командой Адама Стерна, был чем-то много большим, чем просто лагерь. Как, впрочем, все современные лагеря. Раньше, во время войны, лагеря использовались, по сути, для уничтожения целых категорий людей по религиозному, национальному или иному признаку. Естественно, там проводились эксперименты на людях, после которых мало кто выживал. Не обходилось без принудительного каторжного труда на благо Рейха, массовых казней, крематориев, газовых камер…       Но с течением времени роль концлагерей была пересмотрена в угоду экономической целесообразности. Зачем бездумно уничтожать тех, кого можно заставить работать? Просто, эффективно, а главное – дёшево. Даже в условиях всё возрастающей автоматизации производства были отрасли, в которых обычный человеческий труд был незаменим. По крайней мере, до тех пор, пока учёные не изобретут что-то новое. В итоге из концентрационных конвейеров смерти лагеря на Земле и за её пределами превратились в некое подобие трудовых резерваций со своими поселениями, инфраструктурой и хозяйственными объектами определённых специализаций – сельское хозяйство, добывающая промышленность и так далее. Таким образом, решался вопрос изоляции тех лиц, кто не удовлетворял строгим критериям лояльности или принадлежности к «высшей расе», а так же ряд экономических вопросов. Естественно, что в таких лагерях контролю за «местным населением» уделялось куда больше внимание даже по сравнению с остальным Рейхом. Всё было предельно жёстко…       - Эх, хорошо! – вздохнув полной грудью, потянулся Ферецци.       - Ты ещё скажи, что воздух свежий, - буркнул Стерн – высокий брюнет в лётной форме с капитанскими знаками различия.       - Свежее, чем в подземелье, из которого мы выбрались, друг мой, - продолжил лучезарно улыбаться итальянец. Казалось – ещё немного, и его безупречная белозубая улыбка и впрямь начнёт сиять.       - Ну-ну, - угрюмо последовало в ответ.       Далее их путь пролегал через лётное поле к зданию-«паруснику», высившемуся впереди айсбергом света. Вблизи оно поражало своими размерами, и Геринг всё гадал, что же ещё помимо присущего авиабазе туда умудрились запихнуть архитекторы. Впрочем, довольно скоро он удовлетворил своё любопытство. Они миновали обширный холл, пару раз проехались на эскалаторе, поплутали по коридорам, даже в такое позднее время полным людей – военных, гражданских сотрудников… и местных каторжан в чёрно-жёлтых жилетах. Впрочем, последних здесь было не много. Вскоре Геринг узнал, что здесь есть центр подготовки пилотов, казармы, стрельбище и даже собственное конструкторское бюро с небольшой аэротрубой!       Наконец они упёрлись в дверь кабинета начальника базы, некоего Джеймса Харта суда по табличке на ней.       - Что ж, секретные вы наши, - усмехнулся Стерн. – Поговорите с ним. Может до чего и договоритесь. А я здесь подожду.       Удивительно, но за короткое время полёта до базы спасённые успели наладить взаимопонимание с командиром дисколёта. Но, конечно, не на все его они имели право давать ответы. Их миссия была секретной, а нужным уровнем допуска обладал очень узкий круг лиц. Впрочем, Стерн всё понимал и ему оказалось достаточно просто подтвердить их личности и полномочия. Но связаться с базой «Хеймдалль» и уж тем более организовать доставку Геринга и Ферецци туда он не мог. Первое – по техническим причинам, второе – без приказа. Собственно, поэтому они втроём сейчас и были здесь, у кабинета начальника базы.       Стучать им не пришлось.       - Стерн? – строгий командирский голос раздался у них за спинами.       - Генерал-майор Харт! – обернувшись, тотчас вскинул руку капитан, вытянувшись по стойке «смирно». Ганс и Марио последовали его примеру.       - Вольно, - Харт был невысок, кряжист. Он обладал мощным телосложением, хитрым взглядом глубоко посаженных на округлом лице глаз и ёжиком чёрных волос. Расстёгнутый генеральский китель, чёрные брюки свободного кроя и туфли довершали образ. – Так, значит, это вам подобрал мой капитан? – взгляд его серых глаз упёрся в Геринга и Ферецци.       - Так точно, - ответил Ганс.       - И какого же чёрта вы делали на Пике Томаса?       - Вышли на поверхность из Заветного Города, отбившись от основной группы, господин генерал.       - Хм…, - одного генеральского взгляда было достаточно, чтобы Стерн удалился. – Вы были в группе Валькирий, - не вопрос, утверждение.       - Вы знаете? – Ганс был искренне удивлён, ибо полагал, что на Меридиане в курсе операции были только комендант «Хеймдалля», наместник Гесс и лица, приписанные к их отряду.       - Знаю, знаю, - небрежно кивнул Харт. – Оберстгруппенфюрер Хейл позаботился, чтобы высший командный состав на Меридиане был осведомлён об операции Валькирий. На всякий случай. Без подробностей, конечно. Итак, полагаю, вы хотели, чтобы я поспособствовал вашему возвращению на «Хеймдалль»…       Подземный город был велик – это стало понятно сразу, как только полк вошёл в него. По меньшей мере, здесь могли свободно жить до ста тысяч человек! И это под землёй! Город внутри подземного конгломерата небывалой сложности! Конечно, капля в море по сравнению с самим Заветным Городом, но всё же. Пусть здесь и укрывались враги Рейха, но нельзя было не отдать им должное – построить современный город в таких условиях, да ещё и в строгой секретности – это вызывало уважение. Примерно так думал штандартенфюрер Вернер Гросс, вместе с бойцами своего полка продвигаясь в город. Дроны-разведчики, похожие на стрекоз, заполонили воздух, отряды улица за улицей, дом за домом обследовали город. И никого не встречали. Город был покинут, едва только его жителям стало известно, что их убежище обнаружили. Одно то, что видели солдаты Вермахта на улицах города и в домах, нисколько не говорило о спешке, нет. Эвакуация происходила организованно, по плану. Всё ценное или представляющее интерес было вывезено из города.       Тем не менее, несмотря на то, что база мятежников казалась пустой, никто не расслаблялся. Во-первых, никто не мог поручиться, что здесь нет засад или хитрых ловушек, или что город вообще не заминирован по самые крыши. Во-вторых, нервничать заставляло предупреждение Валькирий о неизвестной враждебной форме жизни. Потому Гросс для обследования города разбил полк на взводы по пятнадцать человек. Во избежание, так сказать.       «Господин штандартенфюрер», - прозвучало в наушнике Вернера – как и подчинённые ему солдаты, он был облачён в полную боевую броню с закрытым шлемом. «Мы нашли тела бойцов отряда «Конунг». Все, как и говорили Валькирии».       - Хорошо. Заберём их на базу – парней надо похоронить по-человечески, - ответил Гросс. Сейчас он уже находился в развёрнутом полчаса назад полевом лагере на окраине Убежища у западных гермоворот. Как и большая часть полка – в городе оставалось около десятка отрядов и дроны. Штандартенфюрер решил не рисковать – его тревожило, что город пуст и, похоже, не заминирован. А ведь по логике здесь каждое здание должно быть нашпиговано взрывчаткой. Он чуял подвох, но вот какой именно… Взгляд невольно поднимался к куполообразному своду гигантской пещеры на невероятных размеров сросток кристаллов, освещавший всё вокруг бледным сиянием. Если вдруг эта бандура рухнет, то разрушит большую часть города. Насколько же отчаянными или сумасшедшими нужно было быть, чтобы жить здесь с таким дамокловым мечом над головой? Если эти кристаллы заминированы… Да, это бы отлично подошло на роль главного сюрприза. В конце концов, зачем мучиться с минированием каждого здания, если можно всё снести одним махом, отправив как можно больше врагов на тот свет? Лично Гросс так бы и сделал – позволил бы врагу углубиться в покинутый город, а затем…       Что будет затем, штандартенфюрер так и не успел подумать, ибо чудовищный грохот и мгновенная вспышка, что ярче тысячи солнц, поглотившая весь город в мгновение ока, лишили его такой возможности, да и самой жизни!       Ударная волна была чудовищна, сметая всё на своём пути, обращая камни в пыль и стекло, срывая плоть с костей и испаряя ей. Жар сильнее, чем в аду, мгновенно затопил всё, плавя, выжигая и источая жёсткую радиацию, сокрушая и стирая все следы!       Всего в один миг Убежище, бывшее долгие десятилетия домом для тех, кому не нашлось места в мире, построенном Рейхом, было уничтожено. Ядерный заряд, установленный под городом, получил команду на подрыв, выгрызя из толщи земли гигантский кусок…       Он проснулся от того, что почувствовал, как кто-то безцеремонно тормошит его, требовательно и громко приговаривая: «Да просыпайся уже!» От такого просыпаться не хотелось назло, но у организма было своё мнение по этому поводу. Странник разлепил глаза и опешил, увидев пред собой в неярком свете лампы лицо Хай Лин. Судя по выражению этого самого лица, девушка была либо чем-то недовольна, либо взволнована.       - О, ну наконец-то! спишь как медведь зимой, - съязвила она, скрестив руки на груди.       - Будить медведя зимой опасно – он может сильно обидеться, - проворчал Игорь, всё ещё решая, вставать ему или продолжить в наглую «плющить подушку» - по ощущениям с тех пор, как он уснул, не прошло и пары часов. Это значит, что на поверхности сейчас ночь. – Зачем ты пришла?       - Ну, уж явно не благодарить тебя за спасение от нацистов, - на самом деле это было напускное. Хай Лин понимала, что Странник тогда сделал всё, что мог. К тому же он, можно сказать, вытащил её с того света. Но за это она поблагодарила его сразу.       - Ну, звиняйте – тогда это было всё, на что я оказался способен, - он очень карикатурно пожал плечами, всё ещё продолжая лежать на жёсткой раскладушке, скрипя пружинами. – Кстати – ты не подумала, что вдруг нас вдвоём застукают в столь поздний час в моей скромной… берлоге, то это даст повод для досужих домыслов и сплетен? – взгляд из-под хитрого прищура «а-ля Ленин» устремился на стражницу.       - Дурак! – смутилась Хай Лин. Иногда её просто бесила вопиющая несерьёзность, которой время от времени буквально щеголял Игорь. Нет, года четыре назад, может лет пять она и сама была такой… Но слишком многое изменилось.       - Ладно, извини за мои не слишком выпуклые шутки, - Игорь, всё-таки, сел, от чего его ложе заскрипело особенно натужно и даже как-то жалобно. – Так зачем ты пришла? – он ложился спать, в чём был – в штанах и рубашке, только плащ водрузил на спинку стула, стоявшего рядом.       - Хотела показать тебе это, - в конце концов сердиться на него из-за глупых шуточек и намёков было безсмысленно, решила Хай Лин, протягивая ему лист с портретом, над которым трудилась последние пару часов. – Ты знаешь этого человека?       Игорь взял рисунок. С листа как живое на него смотрело волевое лицо немолодого мужчины. Резкие черты, пронзительный взгляд, ёжик светлых волос.       - Знаю.       - И? – это был не тот ответ, который девушка ожидала услышать. Строго говоря, привёл её сюда даже не этот вопрос, а нечто иное. Но она пока не решалась заговорить об этом.       - Что «и»? – странник сделал самое невинное лицо, на которое только был способен. Конечно он прекрасно понимал, что именно хочет услышать Хай Лин. Просто сейчас ему казалось, что он обязан её рассмешить… или раздраконить. Всё лучше, чем то странное угрюмое состояние, в котором к нему заявилась девушка.       - Издеваешься? – градус возмущения нарастал.       - Естессно, - улыбнулся он, наблюдая за изменением выражения лица собеседницы – от возмущения и почти злости до внезапного озарения и понимающей улыбки.       - Кто этот человек? Мне нужно знать?       - Что даст тебе имя человека, который не существует и никогда для тебя не существовал?       - Сегодня я видела его во сне, - вдруг поняв, что она всё ещё стоит, Хай Лин умостилась на стуле, где висел плащ Игоря. – Так же, как и тебя.       - Тебя это тревожит? – что-то в тоне, которым девушка произнесла последнюю фразу, заставило Игоря подумать именно так.       - Так ты ответишь на мой вопрос? – нет. Всё-таки этот странный человек-из-снов умел быть просто невыносимым! Но рассердиться на него всерьёз у Хай Лин не получалось. Она чувствовала, что он ведёт себя так и дурачиться не из желания как-то задеть или обидеть, а скорее по-доброму, беззлобно и вполне по-дружески.       - Только если ты ответишь на мой, - Игорь улыбнулся во все тридцать два. Он понял. Что стражница догадалась о правилах этой своеобразной «игры» слов.       - Ладно, хорошо! Да, меня это тревожит! – чародейка подняла руки, признавая поражение. Да и потом – она сама хотела поговорить с ним на эту тему. Для того и пришла. Не знала только, как начать.       - Замечательно! Ответ на твой вопрос – на рисунке Сергей Иванович Крутов. Кремень-мужик. Бывший спецназовец ФСБ, бывший глава службы внутренней безопасности, а затем – Особого отдела в той же конторе. Когда я слышал о нём в последний раз, он, вроде, занимал пост президента Российской Федерации…, - Игорь осёкся. Резко. И Хай Лин показалось – болезненно. – По крайней мере, того, что от неё осталось…       - Российская Федерация? – девушка переспросила так, будто пробовала это словосочетание на вкус. В памяти всплывали сведения о Восточном восстании и героических сражениях Красной армии на полях последней войны.       - А разве я не сказал в прошлый раз, когда расшаркивался перед Советом? Именно русские в изначальной линии времени победили фашистов.       - Нет, не сказал, - качнула головой Хай Лин. – Ты вообще мало что говорил о той версии реальности, - Совет всё ещё сомневался в правдивости его слов о том, что история Земли и связанных с ней миров была переписана. Но Хай Лин верила ему. Возможно – из-за снов, что преследовали её последние три месяца. А может потому, что хотела верить. Верить в лучший мир, где не надо было прятаться, трясясь за свою жизнь и жизни близких, где СС не приходили убивать тебя только за то, что ты еврей, русский, араб или гуманоид-не человек, где не было тотального контроля, махровой пропаганды, идеологической промывки мозгов, рождающей кровожадный, лояльных рейху зомби, где не было концлагерей… Она хотела верить в такой мир. В мир, где её родители были живы.       - Вот оно как… Ну, теперь ты знаешь, - улыбнулся Игорь. Эта Хай Лин хоть и не была характером похожа на ту ветреную, непосредственную и весёлую девушку, которую он знал, всё-равно ему нравилась. Как человек. О том, чтобы смотреть на неё как на женщину, он даже как-то и не задумывался.       Воцарилось молчание. Стражница вдруг утратила решимость продолжать беседу, а Игорь просто не знал, что ещё сказать.       - Так почему тебя тревожат эти сны? – наконец спросил он, поскольку молчание стало неловким.       - Самим фактом своего существования, - вздохнула девушка. Вот оно. То, из-за чего она пришла, надеясь хоть от этого пришельца получить какой-то совет, что смог бы её успокоить. – Но, думаю, такой ответ тебя не устроит.       - Ну, ты говори, а там посмотрим.       - Хм… Ладно, - даже сейчас ей было нелегко собраться с силами и высказать всё, что её мучало по этому поводу. Да, с Ян Лин было проще – в конце концов, та была её бабушкой. Но ни от неё, ни от других членов Совета помощи она так и не получила – никто попросту не знал, что делать. И вот теперь она собиралась изливать душу, по сути, незнакомцу, в слепой надежде на то, что он, странник меж мирами, сумеет то, чего не смогли остальные. В каком же она, должно быть, отчаянии, раз решилась на это? – Эти сны… Когда я их вижу, то они полностью завладевают мной. В такие моменты я чувствую, что я – это не я, а сама «Я» заперта в уголке своего сознания, занятого кем-то иным, и не в силах ни на что повлиять. Я скребусь в эту неприступную стену, но ничего не могу поделать. Сны вторгаются властно, требовательно… Они мою душу выворачивают наизнанку, - девушка сама не заметила, как начала мять плащ Игоря. Весь страх перед снами и силой, стоящей за ними, перед собственной беспомощностью вновь проснулись в её сердце. – Это нисколько не похоже на предвидение. А когда я просыпаюсь, то чувствую зов… иначе это не описать. Словно какая-то безграничная неодолимая внешняя сила принуждает меня к действию. И как бы я ни боролась, я всё-равно в итоге сажусь за стол, беру лист и карандаш, и начинаю рисовать. Но в такие момент не я двигаю своими руками, не я создаю эти рисунки… Всё это исходит извне, а я для этого лишь инструмент. Это… это страшно, - Хай Лин невольно поёжилась, закусив губу и почувствовав, как холод сковал всё в её груди. То, что она описала…. С каждым разом ей становилось всё страшнее. А что, если эта неведомая сила однажды просто вышвырнет её душу из тела или заточит её разум в самом себе на задворках сознания или в архаичных структурах личности, заняв её место? В этом страхе она боялась признаться даже самой себе. – И вот я как одержимая рисую эти чёртовы наброски о людях и местах, которых я никогда не видела. И я не могу этому сопротивляться, - она посмотрела Игорю в глаза, подсознательно ожидая, что тот сейчас глупо пошутит или станет дурачиться. Просто, чтобы разрядить обстановку и поднять ей настроение. Но к своему удивлению она вдруг обнаружила, что тот стал предельно серьёзен.       - Если честно – я никогда с таким не сталкивался, - задумчиво отозвался Игорь. Рассказанное девушкой удивило его. Он не ожидал, что её терзают подобные мысли и страхи. Даже не предполагал, что она пришла к нему именно из-за этого. Но услышав рассказ девушки, он понял её тревогу. Может даже лучше, чем она сама от него ожидала. И рассказ чародейки заронил тревогу и в его сердце. Но повод у неё был несколько иной. Пусть он сам и не сталкивался с чем-то подобным, но звучало всё слишком… знакомо. Теоретически.       - Значит, ты тоже не можешь помочь, - непомерный груз печали навалился на Хай Лин, заставив её плечи опуститься. Надежда оказалась ложной…       - Не спеши с выводами, - поднял руку Игорь. Девушка обратилась к нему за помощью. Кто он такой, чтобы отказывать? – Я лишь сказал, что не сталкивался с подобным. Но по ходу твоего рассказа у меня возникли кое-какие подозрения, - сказать по правде, он и сам не был до конца уверен в тех выводах, к которым пришёл. Но не проверишь – не узнаешь.       - То есть ты хочешь сказать, что…       - Я всё-равно попробую тебе помочь.       - Это…       - На это ты и надеялась, верно? – улыбнулся Игорь.       - Да, - искренне ответила девушка, почувствовав, как на душе вдруг стало чуточку легче. – Так что ты думаешь о моих снах?       - Ну, это явно не обычное предвидение, прозрение или как оно там называется в магии, - он намеренно констатировал очевидное, повторив слова самой Хай Лин. И реакция не заставила себя ждать.       - Да сколько ж можно! – возмутилась стражница, швырнув плащ со стула в его владельца. Впрочем, возмущение было наигранным.       - Ладно, сдаюсь! – поднял правую руку Игорь, левой убирая плащ с лица. И рассмеялся. Хай Лин от неожиданности даже вздрогнула и улыбнулась сама. – Ну ладно, - он быстро успокоил свой смех. А теперь серьёзно – вы проверяли, связаны ли твои сны с Сердцем Кандрокара?       - Оно не имеет к этому никакого отношения, - уверенно ответила девушка. Камень – это первое, что Магнус, Фрейнар, Ян Лин и Морион проверили всеми возможными способами на предмет связи с её снами.       - Ясно. Значит, остаётся ещё пара вариантов.       - Пара?       - Да. Те, к кому ты обращалась за помощью, пытались проникнуть в твоё сознание, читать твою память в поисках ответов и зацепок? – сейчас Игорь напоминал себе следователя, который допрашивал нерадивого подростка, укравшего велосипед.       - Результат был тот же, то и с камнем, - кивнула китаянка. Первоначальное воодушевление снова сменилось тревогой близкого разочарования – похоже, Странник шёл тем же путём, что и члены Совета Убежища в попытках разобраться с её проблемой. – Знаешь, если это те варианты, о которых ты говорил…       - А что, если они смотрели и искали не то и не так? – Или таинственная сила, насылающая на тебя эти сны, не пожелала им явиться? – хитрое выражение лица, с каким на неё смотрел собеседник, заставило Хай Лин прерваться на полуслове. Потому, что сейчас Игорь мог быть прав!       - Что ты предлагаешь? – сердце бешено забилось в груди от волнения – возможно сейчас у неё, всё же, есть шанс получить ответы. Даже призрачная надежда на это стоила попытки.       - Слияние разумов, - обыденным тоном, будто предлагал это каждой встреченной им девушке, молвил Странник, пожимая плечами.       - И ты думаешь, что преуспеешь там, где спасовали лучшие маги Меридиана? Что эта таинственная «сила» явит себя именно тебе? – скепсис в голосе Хай Лин боролся с надеждой и верой. Она надеялась, что сейчас всё получиться.       - Ну… Чем бы ни была эта «сила», она не сможет противостоять моим выдающимся обаянию и харизме, - усмехнулся Игорь, на миг став похожим на Хана соло в его лучшие дни. Он чувствовал, что сможет сделать… что-то. Он не знал .что. но был уверен – его вмешательство может изменить ситуацию со снами, преследующими Хай Лин. Правда вот к добру или к худу – тот ещё вопрос.       - Скорее уж нечеловеческой наглости и нарциссизму, - стражница не удержалась, заходясь тихим смехом. От чего-то сейчас в разговоре с этим почти незнакомым человеком она чувствовала себя легко и непринуждённо. Совсем не так, как ещё день назад. Может, привыкла? Это было так похоже на их дружеские посиделки с Мардом… Шип боли вонзился в сердце, отдаваясь скорбью по убитому другу… она дума, что даже похоронить тело меридианца уже не будет никакой возможности, но оказалось, что Фрейнар, идя по их следу, нашёл его тело и телепортировал сюда, на резервную базу. Похороны состоялись сразу после их прибытия – тело Марда поместили в одну из келий на периферии базы, а вход замуровали монолитным камнем с помощью магии. Но говорить об этом со Странником она была не намерена. – Ну, что, приступим?       - Да, - с готовностью откликнулся Игорь.       - Что я должна делать?       - Ничего. Просто посмотри мне в глаза, - и Хай Лин посмотрела. Обычные карие глаза. – Расслабься. Очисти разум, - и почему-то от этих его слов девушка ощутила себя легче пушинки, в голове помутилось, а карие глаза… Они превратились в бездонные колодцы, от которых невозможно было оторвать взгляд! – Впусти вечность!       И безграничная темнота космоса набросилась на чародейку, затапливая всё вокруг сверкающей тьмой…       Дисколёт был не велик – не более двадцати пяти метров в диаметре. Его пришлось создавать буквально на коленке, уже перейдя на «ту» сторону, в умирающий мир-близнец Меридиана. Крупную технику невозможно было протащить через аномалию в замке. Впрочем, технологии трёхмерной печати уже были весьма искусно освоены «Аненербе», и летательный аппарат, созданный из переработанных подручных материалов буквально на коленке, ничем не уступал своим собратьям заводского производства – Зиверс предпочитал всегда быть готовым к любым неожиданностям. И возможностям – тоже.       И вот сейчас это маленькое чудо техники, под завязку загруженное совершенной научной аппаратурой и людьми в количестве двадцати человек, пятеро из которых были группой Шмидта с ним самим во главе, стремительно нёсся в вязком, пропитанном бешеной радиацией и другими смертоносными излучениями, небе умирающего мира в направлении северного полюса, защищая людей от верной мучительной гибели тонкой плёнкой защитного поля, настроенного особым образом.       Внизу проплывали километры и километры красной, серой, а иногда – белой иссушенной и растрескавшейся земли, искорёженные и высушенные леса мёртвых чёрных деревьев, подобно костлявым рукам мертвецов, восстающих из могил, хватавшихся за отравленное небо. Мелькали руины городов. И иногда казалось, что в них что-то движется. Что-то противоестественное. Как будто сами руины, остатки зданий, содрогаясь, рывками перемещаются… Но мало ли, что может привидеться на такой скорости? Шутка ли – почти десять махов! Это, конечно, был ещё не предел – любой современный дисколёт, как и более ранние модели, мог спокойно преодолевать планетарное притяжение и путешествовать в космосе. На самых быстрых машинах можно было даже за час пересечь солнечную систему из конца в конец!       Но такие сумасшедшие скорости сейчас были не нужны. Достаточно было быстро добраться до места, координаты которого содержались в расшифрованном послании русских.       Северный полюс! Он уже был рядом! Так быстро, что даже короткий анекдот, который начал рассказывать Шмидту один из людей Зиверса, ещё не закончился! Чёрт! Да они этот дисколёт дольше «печатали»!       - Вы только взгляните на это! – потрясённым шёпотом вдруг вымолвил Зиверс, сидевший в кресле пилота. Он первый на своих мониторах увидел то, ради чего и была устроена эта вылазка. И увиденное потрясло его до глубины души. Пара щелчков кнопками на панели управления – и вот на больших обзорных экранах по периметру сферической кабины, появилось изображение, потрясшее главу «Аненербе», а ведь он считал, что его уже нельзя удивить. И оно воистину не могло возыметь никакого иного эффекта!       Горная цепь из массивных высоких кряжей, удивительным образом не поддавшихся эрозии и всеобщему разложению, царившему в этом мире, была прямо по курсу. Она брала в кольцо долину, размерами способную посоперничать с какой-нибудь Австрией! И лес. Здесь был зелёный лес! Живой! Единственное, что было живо в этом мёртвом мире! Целое море зелени простиралось внизу, взятое под защиту угловатыми чёрными стенами гор с Эверест высотой!       Но не это вызывало оторопь и удивление. Не это потрясало до глубины души.       Купол!       Гигантский, невероятно огромный абсолютно чёрный купол, в отполированной поверхности которого не отражалось ничего, занимал большую часть долины, немного возвышаясь над горами! От такого монументального зрелища и впрямь захватывало дух!       - Это же какого он размера? – нервно сглотнул Берг, уставившись на экран.       - Двадцать километров в диаметре и восемь восемьсот в высоту, - примерно таким же тоном отозвался Зиверс, колдуя над приборной панелью. На экранах появилась сетка масштабирования.       - Такая штука, дамы и господа, должна жрать хренову тучу энергии, - Густав Вебер констатировал очевидное. Но потрясение от увиденного ещё не прошло, и никто ему ничего не сказал.       - Знаете, увидев это, я уже начинаю сомневаться, что был прав, настаивая на этой разведмиссии, - признался Вольфрам. Он был готов ко многому. Да и в шифре русских говорилось, что их база под защитой из поляризованного вакуума. Но он не предполагал ТАКИХ масштабов! И увидев всё воочию он, уже не был уверен, что справиться с тем, что должен был сделать. Усомнился в своём решении. Даже несмотря на то, что знал – он должен был оказаться здесь. На то была крайне веская причина.       - Поздно отступать, герр Зиверс, мы уже здесь, - глаза Отто пылали фанатичным огнём жажды познания. Он тоже осознавал риск – если русские сумели создать такую защиту, то риск точно был. Но это уже не могло остановить его. Сейчас он был именно там, где и хотел – на переднем крае науки. Впереди, в этой удивительной долине, лежало неизведанное, манящее, хоть и опасное. Но зов знаний, любопытство были сильнее опасности.       - Что же, вы правы, - кивнул Вольфрам. Пожалуй, именно этих слов он и ждал. А потому затолкал сомнения туда, откуда они вылезли. – Видо, как наша маскировка? – обратился он к парню в кресле по правую руку у другой приборной панели.       - В штатном режиме.       - Отлично. Идём на посадку…       Тьма была кромешной, объёмной и тягуче-вязкой. Она была как застывающий янтарь, облепляя со всех сторон, затекая в глаза, уши, нос и рот, не давая дышать и слышать. Зрение здесь тоже было бесполезно. Все чувства будто разом отключились, и… всё. Ни боли, ни звуков, ничего. Это место было пустым во всех смыслах. И оно полностью состояло из тьмы. Тьмы, которая – он это чувствовал – медленно проникала в него, растворяла в себе, изменяя самую его суть… Или, может, это только казалось? В конце концов, физических ощущений не было никаких. Равно как и ощущения времени, которое он провёл здесь, в этом… «нигде». Впрочем, подчинялось ли это место законам времени – тот ещё вопрос. Признаться, ему казалось, что он пробыл здесь всего мгновение. А потом вдруг – что прошла целая вечность, а за ней ещё одна. Всё может быть. Раз уж существует такое, до смешного странное, место…       Однако он осознал, что не помнит, как здесь оказался. Впрочем, не сильно и пытался вспоминать. Он не помнил, кто он и откуда. Собственно, он вообще почти ничего не помнил. Помнил только, что он – это «ОН». Да и что значит «помнить»? И можно ли здесь вообще что-то помнить? Разве здесь было, что запоминать?       Только тьма.       И он.       Так и должно быть. А как же иначе?       Апатия, безразличие, спокойствие и умиротворение – чувства, которые были ему доступны сейчас. Да и вообще – всегда. Было так уютно… так было, есть, и, наверное, будет. Хотя… здесь, кажется, всегда существует только одно «есть». «Здесь и сейчас», длящееся вечно.       Мысли, если они и появлялись, текли медленно, вяло, нехотя. Они были поверхностными и слишком пугливыми – стоило вниманию напрячься, чтобы ухватить одну из них, как они стремительно разбегались, прятались и таяли, словно тени.       Хотя… Что такое «тени»?       Но и эта мысль, едва оформившись, резво убежала прочь, лишь едва всколыхнув сферу сознания.       Скука.       Вот, что было самым… дискомфортным. Здесь не происходило ничего, и нечем было заняться. Скука была невыносима. Она жгла душу жаждой действия… хоть чего-то. Но решительно было не понятно, что вообще с этим можно было поделать. И это было… всегда. Он помнил, что это было всегда. Таково было это место. И это было нестерпимо. Точно впаянный намертво в структуру этого мира, он даже не мог двинуться с места. Более того – даже сама концепция движения как таковая казалась ему чем-то настолько непередаваемо немыслимым и чуждым, что была отброшена и забыта, дабы больше к ней не возвращаться.       И вот, когда уже стало казаться, что вечность, полная скуки, стала мучительной до невероятности, он услышал ИХ!       Сначала он даже не понял, что с ним произошло! Внезапно что-то мощно, сокрушительно ударило по его восприятию… Какие-то волны, гармонично складывающиеся в… Он не знал, как это назвать. Он вообще не знал, что такое «волны». Суть понятия ускользнула так же внезапно, как появилась в сознании. Но одно было неоспоримо – он что-то ощущал. Что-то новое и необъяснимое. А потому до безумия интересное.       Это было на грани восприятия. Он не знал, как называется это чувство. Но оно появилось. И ОНИ появились. Вернее он так думал, ибо кроме собственных, он стал чувствовать-воспринимать чужие мысли и слова.       Тихие. Непрекращающиеся. Они шептали миллионами голосов. Это были незнакомые слова, незнакомые мысли и понятия. И они звучали повсюду и как будто даже внутри него самого! Но ничего нельзя было понять. Поначалу. Но потом слова постепенно преобразились, стали понятными!       Они обещали. Они звали. Они предлагали. Они сулили. Они восхваляли. Они были так заманчивы, так интересны для того, кто целую вечность провёл во тьме, не способный ничего ощущать…       Но, всё же, он не спешил откликаться на них. Не знал, как это сделать. А может - забыл. Но и не в этом дело. Эти чужие слова и мысли… Что-то в них было неприятное. Что-то настораживающее. И поэтому он бы не стал на них откликаться, даже если бы знал, как.       И ОНИ, будто почувствовав это, усилили натиск. Теперь его окружал уже не шёпот миллион голосов. Крик, накатывающийся волнами, одна за одной, и разбивающийся о скалу воли, но неуклонно подтачивающий её. Любые наслаждения и невероятные приключения, нескончаемые радость и счастье, безграничные знания и могущество, абсолютная невоздержанность и безумные кровавые битвы, власть над другими и исполнение всех самых заветных, самых потаённых желаний. Вот, что сулили ОНИ. Предлагали всё это как заправский рекламщик, задача которого – втюхать людям какую-нибудь ненужную хрень, сначала убедив их в том, что эта хрень им жизненно необходима. И ведь все понимают, что он лжёт, но всё-равно попадаются на его удочку…       Но он не поддавался! Такой агрессивный напор наоборот заставил его искать способ отгородиться от НИХ!       И тут же всё стихло, оставив звенящую тишину в пустоте тьмы.       Безмолвие обрушилось на него ударом молота. И закралась предательская мысль: «Может, стоило ИХ послушать? В конце концов, это разгонял скуку…»       Но в следующий миг он понял, что был прав в своём решении! Волна невероятной, абсолютно чужеродной всесокрушающей ярости и злобы хлынула на него целой агонизирующей вселенной ощущений! Ужасных ощущений!       ОНИ были в ярости! Он, ничтожная букашка, посмел отказаться от их предложения! Расплата за это была неизбежна!       И тогда – впервые за целую вечность! – мир вокруг стал двигаться и меняться! И тогда он понял, что значит – видеть!       Но тут же пожалел об этом, ибо лучше было не видеть ничего подобного!       Тьма этой реальности подёрнулась рябью, протаяв в глубину и обращаясь в багрово-кровавое пространство, простирающееся из безконечности в безконечность! Мир тотчас наполнился звуками, жуткими и пробирающими до дрожи – клокочущие, завывающие, утробные, рычащие… Крики, вопли, стенания, причитания безумцев и безграничная радость маньяков… а пространство всё менялось, обретая гротескные, сюрреалистичные, причудливые, но непередаваемо кошмарные, жуткие, отвратительные и невероятно чуждые формы! Пространство зарастало плотью! Огромные поля колышущейся биомассы, чудовищные щупальца, протянувшиеся на целые парсеки, усеянные ворсинками, когтями, глазами и пастями… Они были самых разных размеров, но все они тянулись, постоянно извиваясь и корчась, во всех направлениях, покуда хватало взора! А в гигантских просветах между ними плыли туманности, звёзды, галактики, планетарные системы, «астероидные» поля трупов и костей, какие-то невероятные и омерзительные органические образования, планеты, которые казались живыми, и гигантские живые твари, которые казались планетами! Здесь были просто планеты, планеты, поглощённые какой-то чёрной мерзостью, шарящие в космосе отростками, была планета, которая прямо на глазах превратилась в титаническое чудовище, отдалённо напоминающее младенца. Гипертрофированного, искорёженного, уродливого…       Здесь осуществлялись и обретали плоть самые потаённые страхи и глубинные ужасы!       Впервые за всё время, что он себя помнил, он испугался! Не просто испугался – ужас, приближающий безумие, накрыл его своей неоспоримой мощью! Сознание пасовало перед хтоническими картинами изменённой реальности, приближая забытье или сумасшествие.       Но, как будто этого было мало, здесь появились они – мелкие, уродливо-чудовищные твари самых разных неописуемых, но отталкивающе ужасных форм и размеров. Красные рогатые твари о руках и ногах с мечами, истекающими кровью, какие-то птицеподобные отродья, твари с множеством щупалец, щупальца с множеством тварей на них, мелкие бледно-жёлтые комки разлагающейся плоти на ножках с огромными, растянутыми в противоестественных улыбках зубастыми пастями, юркие и весело щебечущие какое-то одно и то же слово, от одного звука которого хотелось устремиться прочь в безграничном ужасе, и многие, многие другие….       И были их легионы! Они свободно перемещались в этом макабрическом пространстве безумия, летали, появлялись тут и там. И все эти несметные легионы летели целенаправленно.       Миллиарды тварей летели к НЕМУ!       Он не хотел им попадаться! Сама мысль об этом приводила в искренний, кристально чистый ужас, поднимающийся из глубины души!       Но он ничего не мог сделать! Он не мог двигаться, не мог летать, как эти твари. Он был безсилен!       И вот, когда отчаяние уже почти сокрушило его, едва не оставив пустую безумную оболочку, произошло нечто, чего не мог ожидать никто. Даже ОНИ этого не ожидали!       Яркая белая вспышка затопила слепящим очищающим светом всё вокруг! Свет, исходя из одной точки, мощной неодолимой силой рвался во все стороны, прокатываясь по всему этому уродливому подобию реальности, пока, наконец, не затопил всё!       А когда миг спустя свет исчез, чудовищная реальность, уродливая и ужасная во всём своём разнообразии, содрогнулась в безсильном неистовстве!       ОН ИСЧЕЗ!       ДОБЫЧА, ЖЕРТВА СБЕЖАЛА!       Свет приятно обволакивал, и, казалось, будто он куда-то движется. Движение… Всё заняло несколько мгновений – он даже не успел ничего сообразить. Вот ОН – сам свет и окутан им, он несётся сквозь миры и пласты реальностей. И вот – оп! – он ужался до крохотных, невероятно малых размеров, оказавшись… У него, что, теперь есть тело? Да, есть. И он в… Что это? Верхние отростки тела, завёрнутые в какую-то материю, упёрлись в гладкую закруглённую прозрачную поверхность, за пределами которой было… Помещение? Термин казался смутно знакомым. И там был… кто-то. Какое-то существо. На двух нижних отростках оно приблизилось к его… капсуле? И его слова… он их понимал!       - Добро пожаловать на «Перекрёсток», уважаемый мистер Грей.