Быть человеком

Дон поняла, что с Эндерсом что-то случилось, когда зашла в офис и увидела, что он на самом деле работает. Судя по всему, у него была тяжелая ночка. Но вот трудолюбивость была чем-то новым: обычно он вваливался в агентство далеко за полдень, с похмелья или, еще лучше, под наркотой - по правде говоря, в таком состоянии Эндерс творил продуктивнее всего. После веселого загула его мозг работал на 120% - он был нетерпелив, активно жестикулировал, выпаливая по миллиону слов в минуту. Это захватывающее дух, но пугающее зрелище. Сегодня Эндерс вел себя по-другому. Совсем другая продуктивность – не менее исступленная, но такая занудная, что страшно смотреть, как он методично просматривал каждую бумажку и тихонько что-то печатал на компьютере. Каждый раз, когда звонил телефон, он только смотрел на него округлившимися (от страха?) глазами и не поднимал трубку. Обычно такое состояние её раздражало. Но сегодня… сегодня всё по-другому. Эндерс выглядел таким разбитым, что ей захотелось отправить его домой. - Хелен сегодня не придет? – она наконец прервала молчание. Эндерс поднял голову, на секунду глаза тревожно распахнулись, но он быстро вернул невозмутимый вид. - Нет, - просто ответил он. – Не придет. В голове Дон предупреждающе зазвенел колокольчик. Не надо продолжать давить на него, это плохая мысль. Но она не смогла остановиться. Она ненавидела Хелен больше, чем признавалась себе. За всё. За то, что отняла у нее работу (только ли работу?). Дон знала, что Эндерс тоже причастен, но это не его вина – он глупый и беспомощный, когда дело доходит до женщин. Неудивительно, что он позволил собой манипулировать. - Она тебя бросила? От этого стало бы еще хуже. Хелен появилась в их жизни, всё испоганила и скрылась, даже не подумав, что оставила за собой одни обломки. Эндерс снова посмотрел на нее – в глазах что-то неуловимое, непонятное, словно он изо всех сил заставляет вести себя нормально. - Не совсем. - Значит, она…? - Отстань уже, Дон! Мужчина еле сдержался, чтобы не заорать, и со всей дури хлопнул рукой об стол. Голос сорвался. Он часто-часто замигал, успокаиваясь. Он точно был не в порядке, более того, Эндерс впервые её напугал. Но почему-то Дон не смогла уйти, чувствуя непреодолимый позыв подойти и как-то утешить его. Но ассистентка проигнорировала этот позыв. Что бы не волновало Эндерса, это всё из-за Хелен, а она не будет лезть в их дела. - Ты можешь… идти домой, - неожиданно мягко произнес он. – На сегодня достаточно. Она не стала отказываться. Она хотела просто развернуться, уйти, выкинуть из головы Эндерса и его проблемы. Но не смогла. Зовите её сумасшедшей, но Дон почему-то знала, что не стоит сегодня оставлять его одного. - Эндерс… - Дон, просто уходи, - негромко попросил он. Такое смирение было хуже всего, совсем не в его стиле. - Тогда до завтра, - кивнула она, подавив настойчивое желание коснуться его руки или плеча, сделать хоть что-нибудь, чтобы его подбодрить. Показать, что ей не всё равно. Нет, мне всё равно. Всё равно, - повторила она мысленно, покидая офис. - Мне абсолютно всё равно.

~~~

Эндерс почти был готов позвать её обратно. Имя крутилось на кончике языка, но он промолчал. Что бы он сказал? Как бы объяснил? Тай как-то поведал ему, что Дон считала его, Тая, убийцей Евы. Тая! Человека, которого Дон тогда любила. А что бы она подумала о нем? Уж точно история с Таем забыта, но она сможет сложить все кусочки пазла и станет подозревать. Поэтому он дал ей уйти, уверяя себя, что Дон ему все равно не нужна. В офисе было темно и тихо, он прикрыл дверь и лег на диван, пытаясь мысленно охватить последние 24 часа. Хелен мертва. Гайя стала Идунн. Фригг… неизвестно где. Их силы всё так же почти на нуле. Браги исчез. И это, пожалуй, худшее, что могло с ним случиться. Он нутром чуял сосущее ледяное опустение в груди. Будто внутри дыра, и что бы он не делал – пил, принимал наркотики, занимался сексом – он не сможет её заполнить. И так теперь будет всегда. Он не совсем тупой, он видел, как на него смотрел Эксл. Он знал, что вся его жизнь истерта в пыль, растоптана. Он остался без бога, остался без брата и даже не был уверен, что хуже. Нет, конечно, без бога хреновее. Ведь без братьев он и так прекрасно справлялся годами. А Браги был с ним постоянно с 21-го дня рождения. Браги никогда не поворачивался к нему спиной, Браги всегда понимал, Браги всегда знал, как поступить правильно, даже если Эндерс не знал. Взять хотя бы Вэл. А если из-за этого взбесился Майк, да плевать! Эндерс прикрыл глаза и прислушался, не ушами, а душой, пытаясь дотянуться до самых глубин и отыскать след пребывания бога. Бесполезно. Там ничего нет. Он знал, что Браги всё еще в теле, потому что у Эксла нет власти приказывать богам покинуть человеческий сосуд. Такое под силу только смерти. Но, куда бы Браги не изгнали, связаться с ним Эндерс не мог. Он зажмурился, уставший, но не способный уснуть. Без Браги было слишком одиноко, слишком пусто, да и домой он вернуться не мог. Потому что там… Когда приехала полиция, его потряхивало. Может от шока, может от страха, он не знал. Все его мысли крутились только вокруг мертвого тела с гребанной стрелой из гребанного арбалета, а копы наверняка его арестуют – разве первый обнаруживший труп не считается автоматически виновным? Эндерс по пьяни смотрел слишком много процедуалов, чтобы это уж предугадать наверняка. К тому же, какой серийный маньяк ходит по городу с арбалетом? Однако зашедший на место преступления детектив лишь мельком взглянул на тело, и лицо его странным образом преобразилось. Эндерс почувствовал, что его сейчас стошнит, потому что он знал, знал, знал, что его арестуют. Детектив присел напротив мужчины и склонился к его уху, понижая голос так, чтобы слышал только Эндерс. - Слушайте, мы оба знаем, что именно здесь случилось. Я уже такое вижу не в первый раз и могу обо всем позаботиться. Никто не узнает, особенно смертные. Скажем, это был ревнивый любовник. Как вам идейка? Эндерс поднял голову, не веря своим ушам. - Форсети, - пояснил детектив, подмигивая. – А теперь главный вопрос: убийца до сих пор где-то в городе? - Нет… она мертва. Майк с ней разобрался… - вряд ли его брат был знаком с Форсети, или как там звали его человеческий сосуд. На одежде не было бейджика. - Есть еще охотники? Эндерс со вздохом откинулся на спинку дивана. - Если б я знал… - Ничего, всё нормально. Но лучше вам съехать на время – они знают ваш адрес, знают, что вы – бог. Они непременно вернутся. - Зашибись, - пробормотал Эндерс, смаргивая навернувшиеся на глаза слёзы. Как же хреново. Он не плакал с глубокого детства и, черт возьми, не собирается начинать сейчас. Он бы предпочел спрятаться под одеялом и умолять, чтобы кто-нибудь, хоть кто-нибудь всё исправил, вернул его жизнь в норму. Но этого не случится, ведь правда? В конце концов он собрал сумку с вещами и отправился в отель. Квартиру придется продать, он это понимал и злился. Не то что бы он был сильно привязан к своему жилищу (если не считать рыбок), но она была его, а приходилось переезжать из-за сил, ему неподвластных. С другой стороны, лучше выселиться сейчас, пока его не выгнали за неуплату ренты. Агентство определенно скоро обанкротится. Без Браги у него нет ни шанса добыть новую клиентуру… Или сохранить старую. Эндерс задумался и не смог вспомнить даже, с кем они сотрудничали, а уж тем более чему учили в университете 6 лет назад. У него нет ни шанса, и это все из-за Эксла. Нет. Он выпускает изо рта воздух, почти вздыхая. Это только его вина. Он мог стараться лучше. Он мог бы догадаться, что Нэтали задумала нехорошее, но нет, он был слишком ослеплен, слишком влюблен в Хелен, чтобы сделать шаг назад и взглянуть на ситуацию со стороны. Время, проведенное с ней, было похоже на сладкий сон, а после смерти… его словно вытолкнули в реальность; цвета резали глаз и ослепляли. Ему это не нравилось, причиняло боль, и он бы снова хотел вернуться в этот сон. Сон… Эндерс не помнил, когда спал последний раз. Из-за непрекращающихся приставаний Хелен и катастрофы, разразившейся вчера днем, он почти не смыкал глаз. Но он знал, что должен был. Уйти с работы, доехать до отела. Лечь спать. От истощенного, вымотанного разума не будет пользы. Чтобы остаться наплаву, ему потребуются все силы. Эндерс не шелохнулся. Если это реальность, он не хотел знать, на что будут похожи его кошмары.