1:05 и внутренняя осень.

      Сегодня был тёплый семейный вечер, наполненный воздушной нежностью, тортиками и шоколадками, которые методично захватил Филипп по дороге домой с репетиции. Он весь вечер не отходил ни на шаг от своей обожаемой супруги, прикладывая свои горячие ладошки к округлившемуся животику, что-то произнося и касаясь поцелуями. Алла расплывалась в улыбке, чувствуя, как изнутри маленький человечек отвечает на его манипуляции. - Он меня толкнул в ухо! Он толкнул меня! - возрадовался болгарин, направив свой лучезарный взгляд в глаза Аллы. - Он меня иногда так толкает, что рёбра веером встают! - засмеялась прима, касаясь своей ладонью колючей мужской щеки. - Как ты думаешь, ему там хорошо? - вскинув брови, произнёс Филипп. - Думаю, да... - нежно размыкая губы, проговорила прима. - Алл, как мы назовём нашего с тобой сыночка? - нежно поглаживая своей ладонью животик, задал вопрос мужчина. - Филь, давай не будем сейчас придумывать имя? Давай, когда родится, тогда и назовём... Сразу будет видно, подходит ребёнку имя или нет, - вспоминая прошлый неудачный опыт, немного прикусив губу, произнесла Алла. - Почему? Обычно заранее это делают, - не понял её слов Филипп. - Я просто очень суеверна, - начала прима, стараясь сглотнуть подступивший ком к гортани, - Вот Кристину я назвала тоже только тогда, когда она родилась... И видишь, как удачно получилось! - Да? Ты не знала, как назовёшь дочь заранее? - улыбаясь, проговорил болгарин. - Да, не знала. Раньше не было определения пола ребёнка на средних сроках, если что. Я думала, что у меня будет сын. Все говорили, что у меня будет сын, поэтому я придумала мужское имя, которое, в итоге, не подошло, - рассуждала рыжеволосая женщина, отправляя ложку с тортом к себе в рот. - А как додумалась Кристиной назвать? - вытирая сладкий крем с женских губ, спросил Филипп. - Ну, я тогда была по-другому замужем... Ну, ты в курсе, - разулыбалась Алла, - Мне в роддоме было очень скучно, и я попросила Миколаса принести мне что-нибудь почитать. Он принёс книгу, которая называлась "Кристиан"... Мне что-то в голову ударило, и я решила назвать свою доченьку Кристинкой! По-моему, замечательно! - Да, красивые у вас в жизни истории, Алла Борисовна, - сделал вид, что очень восхищён, кареглазый брюнет. - А то! - поднимая указательный палец вверх, воскликнула прима. - Вкусный торт? - спросил Филипп. - Очень! Сам попробуй! - ответила женщина, немного не понимая данного вопроса. - Я не вас, женщина, спрашиваю, - засмеялся Киркоров, - Я спрашиваю своего сына! - Если вы, мужчина, не заметили, ваш сын живёт во мне, - с наигранным пафосом хихикнула Алла. - Да, вы, Алла Борисовна, Колумба подсидели! - расхохотался болгарин, поцеловав свою жену в румяную щёку. - А вы, Филипп Бедросович, со своими шутками рискуете провести всю ночь на диване в гостиной, - состроив деловую гримасу, проговорила прима. - Так-так, - начал болгарин, - А кто тогда будет охранять сон моих самых дорогих в жизни людей? - Может быть, сигнализация? - томно понизив тон, спросила женщина. - Я не могу доверить вас какой-то бездушной технике, - продолжая играть спектакль перед беременной женой, отвечал Филипп. - Ну, тогда, мой рыцарь, спи рядом... - вздохнула Алла, - Ты же ведь не разрешишь сильным дядечкам-охранникам спать со своей женой? - Никому не разрешу! - воскликнул кареглазый брюнет, не сразу уловив тонкий сарказм. - Даже себе? - Себе разрешал, разрешаю и буду разрешать! - наконец-то смягчился Филипп. - Филь, вкрути, пожалуйста, лампочку в ванной, а то перегорела, - вспомнив, вдруг проговорила Алла, - Я бы и сама, да боюсь навернуться. - Почему ты Люсю не попросишь это сделать? Тебе так важно, чтобы лампочка была вкручена моими руками? - ощутив необходимость в своей мужской работоспособности, спросил болгарин. - Нет! Люся ушла сегодня. Я её отпустила. Ну, ты даёшь, Киркоров! Сидишь дома второй час уже, а до сих пор не заметил, что Люськи нет! - захохотала прима. Филипп на секунду сжался из-за насмешки, но сразу взял себя в руки. - Аллусь, родная моя, любимая, самая лучшая, не смейся ты так! Сыночек там, как в маршрутке, трясётся из-за тебя, - стараясь сделать ироничный укол, ответил на насмешку мужчина. - А ты ещё помнишь маршрутки? Когда ты в них ездил в последний раз? - прищурилась прима. - Это неважно, - пробурчал Филипп, - Кстати, завтра кроватку с утра привезут и ползуночки с пелёночками. Я договорился, - вдруг сделался нежным брюнет. - Да? Здорово! - прошептала женщина, ощутив, как её большие светлые глаза наполняются тёплыми слезами. - Ну, что это? Кто плакать собрался? Малыш, твоя мама собралась плакать... - надув губки и положив свои ладони на животик, засюсюкал болгарин, - Я, конечно, слышал, что у беременных бывают такие резкие перепады настроения, но, чтобы настолько. - Мы кроватку в нашу спальню поставим возле стены, - сдерживая слёзы, предательски дрожащим голосом сказала Алла. - Как скажешь, девочка моя, - начиная покрывать поцелуями бледное женское лицо, ответил Филипп, - Не плачь. Сколько времени? Ох, уже пол двенадцатого! Пойдём спать, солнышки мои? - изображая заботливую нянечку, проговорил болгарин, выпучивая свои большие чёрные глаза. - Пойдём, папаша, - ответила примадонна, - Со стола надо убрать. - Я приберу, а ты ложись, - сказал брюнет, немного командуя. - Хорошо, - произнесла Алла, поднимаясь наверх в спальню. Когда Филипп зашёл в комнату, закончив все заботы на кухне, Алла уже спокойно спала на правом боку, прислонив к животу мягкую подушку и согнув ноги в коленях. Эта поза напоминала позу эмбриона. В голову болгарина прокралась мысль, что она повторяла положение его сына, который тоже, наверняка, уже спал внутри тёплого материнского тела. Он лёг рядышком с ней, тут же уснув.