«В сердце поселилась тьма, что скоро проявится на слабых руках. И сердце царицы окрасится в чёрный. Нет места благому в прогнившей душе. Такая цена за власть над народом. Царицу Египта вспомнят нескоро. И сколько бы слёз не пролила она, ей грех свой искупить - никогда».
- Не забывай, Клео, не забывай, - мальчишка тринадцати лет с глазами, что подобны изумрудам, и волосами, что напоминают смолу, очередной раз вспоминает слова предсказания. Утешение лишь в одном: справедливый судья найден. Скоро он свершит справедливый суд. Мудрейший из всех людей, Соломон. Ему он будет опорой. Точнее она. Ведь он знал судьбу её царства с самого начала. Его решение, его приказ исполнен.
«Да родится в правящей семье греков дочь. И сядет она на трон Египта, дабы пала эта империя. И тайны, и грехи людские; ни один не узнает о тайне Бога, что я храню и по сей день».
Имя юному студенту Кай. И вот в эту ночь, выбравшись на крышу, он позволил себе рискнуть и подошёл к самому краю. Будто желает отдаться свободному ветру. Закрыв глаза, юный брюнет представил тот старый пергамент. Хоть видел его давно. Очень давно. В пятьдесят первом году до нашей эры, перед тем, как начать править. Клеопатра.
«И будет ребёнок, имя которому Александр. Далекой Македонии царь, Египта фараон, правитель Азии и персов. Велико значение его. Не зная, станет божьим мечом. И имя он моё затмит, закрыв, упрятав мою тайну».
Рыжий зеленоглазый мальчишка тринадцати лет забирался на крышу, где его ждал апостол, как и он сам. До человека, что предвидел его судьбу, Алексу дела нет. Но оставлять глупую девчонку одну на крыше, да ещё ночью(!), нельзя. И за что ему это? Ведь он обещал профессору Адриану присмотреть за одиноким ребёнком.
Не знаю, чего ты ждёшь, апостол Адель, но я заинтригован. Одного ораним не предусмотрела: Александр знает всё. Создатель не обделил его знаниями. Юноша сам не знает предела силы своего разума.
«Когда придёт последний час людей, на их защиту встанут двенадцать избранных детей. Но хватит ли сил против всадников Апокалипсиса? Лишь молитвы людей укрепляет силу Небес, лишь их грехи дают силу Преисподней. Наступит желанный момент. Против Него объединятся все. Прав ли он, ошибся ли, ответит битвы той итог. Падет Земля в ничто, иль жить продолжит с новой силой?»
- Эй, Кай, не стой здесь, - Алеск мастерски съехал к «товарищу по несчастью» и осторожно взял за руку, - Здесь и упасть недолго, - глянув вниз, паренёк тихо присвистнул, а Свон и внимания на него не обратил. Рыжий задумчиво почесал затылок. Но уже через секунду на лице заиграла ухмылка, давая знать, что мальчонка что-то задумал. Осторожно, то бишь медленно и верно великий полководец прошлого приобнял неприступную царицу. Секрет который был известен лишь ему.
- Романтика, - сладко протянул он почти у самого уха брюнета.
- Придурок, - невозмутимость Клеопатры Македонского совершенно не устроила. Ему хотелось бури эмоций без риска. Крыша как никак! Но замкнутый в себе Кай не желал разговаривать с этим прохвостом и всезнайкой. Не внушал он доверия. Слишком яркой личностью является этот Алекс Шоу. А сам апостол и не собирался связываться с кем-либо крепкими узами. И на свой нынешний статус ему, пардон, насрать с высокой колокольни.
- Красиво, - рыжий решил не отступать. Переведя взгляд на небо, он искренне восхитился звёздами, что ярко сияли и вместе с луной освещали землю. Пожалуй, лучше помолчать, но этот товарищ не из таких. Посему, не дождавшись поддержки разговора, поинтересовался:
- Что собираешься делать дальше? Нам выпадет столько приключений, даже не знаю, чью сторону принять, - косо глянув в сторону царицы, тяжко вздохнул. - Ну и молчи. А я не собираюсь упускать шанс! - вот наконец-таки Кай Свон соизволил обратить на него внимание, одарив непонимающим выражением лица. Признаться, выглядел он, а точнее она, очень. Отчего Алескандр покраснел и отвернулся.
- О каком шансе речь? - мальчишку до этого ничего не интересовало, да и сейчас не особо интересно. Но раз человек так старается завести разговор, нужно поддержать. А то не по-царски получается. По-хамски. Клеопатре ничего не интересно, кроме Соломона. Хотелось бы ей с ним побеседовать, а там и помереть нестрашно.
- Ну так, все в одной лодке, - приведя дыхание в норму и успокоившись, Алеск повернулся к однокласснику, - Нет глупых гордецов, которые хотят убить и завладеть чужими достижениями. Друзья, можно сказать. Но, - рыжий снова посмотрел в небо, - Здесь дело похлеще, чем управление государством, - Кай проследил за взглядом Александра, понимая намёк. И посмотрел вниз.
- Если ввяжемся, выйдем только ногами вперёд, - голос не выдавал эмоций и ничего не скрывал. Царица Египта не боялась. - Среди апостолов два ангела. Им можно доверять? - Кай всё продолжал сверлить землю своим холодным взглядом.
- А какая уже разница? Всё равно умрём, - усмехнулся великий завоеватель.
- Как по-философки, - на его слова брюнет только фыркнул.
- Поэтому я хочу успеть насладится тем, чем не мог в прошлой жизни, - почувствовав на себе заинтересованный взгляд, добавил: - Даже не знаю как сказать... - пару раз вздохнул, - Семьёй, что ли, - и так вопросительно посмотрел на на брюнета, что тот на всякий случай отошёл на пару шагов.
- Ну не знаю, не знаю, - окинув взглядом рыжего, он поспешил уйти отсюда. Вид видом, а холодно. Александр вскинул руки к небу и пробурчал вроде бы: «За что мне это?» И поспешил за ней, то есть ним. А какая разница? Главное, чтобы их не застукали за этой вылазкой.
***
Тем временем в гробнице великой царицы Египта от везде сующих свой нос ученых хорошо спрятаны старые свитки царя Израиля. Их найти никто не сможет. Но стены древней пирамиды сохранили на себе древние надписи. Старый араб, который согласился помочь английским исследователям, наткнулся запыленный скрижаль. Долго не думая, он вытер его подолом своего плаща.
- О, Аллах! - не веря вскрикнул он, глазам свои верить не мог. К нему подошёл мужчина сорока лет в старом запылившемся пиджаке пиджаке.
- Что такое? - сначала он посмотрел на араба, но потом его взгляд упал на скрижаль. - Ну ничего себе находочка, - и уже в сторону крикнул: - Здесь кто-нибудь на иврите говорит? - сам он, похоже, несильно увлекался, но такие слова, как «предательство», «война», «конец» и «свет», явно заинтриговали его. Даже дыхание сбилось.
כאשר שמים שרפו לבגוד מלחמה מתחילה
רק אני, האל האהוב יכול להציל אנשים מהסוף
אבל זה הכל תלוי מה יהיה הכי טוב לכולם
Никто и представить не мог, что эти слова появится во многих религиозных центрах мира. Мекка, Парижский собор Богоматери, Тауэр в Лондоне, Иерусалим и в других важных святынях.
***
Что есть Судьба? И кем она дана? Богом? А что если не он? Возможно, кто-то другой заставил мир плясать под свою дудку. Ему угодно сделать так. На смех детей ему наплевать, как и на слёзы матери, что потеряла своих детей. Таинственный и скрытый ото всех, он не обращает на смерть лика своего. Он смог стать выше этого. Пусть крови прольётся ещё больше, и будет так, как хочет он.
***
Старик, почесывая затылок, отнекивается ка может. Не собирается он говорить перевод выгравированных слов. В его голове они крутятся роком.
Когда серафим Небо предаст, начнётся война. И только я, любимец Бога, смогу уберечь людей от конца. Но всё зависит от того, что будет лучше для всех. Но это слово
всех в этом случае можно понять как
меня. Махнув рукой, старик молча ушёл прочь. Делать ему больше нечего! Пусть там под землёй и над небом сами разбираются. Люди только мешать будут.
***
Так уж вышло, что путь от дома Мортонов до Страдтфорда далекий. А делать нечего. Вот и спать все легли, кроме Адриана. Осталось совсем немного, а он от тоски готов взвыть. Отчего-то вспомнилось, как она с бабушкой сериал какой-то смотрела. Там такая колыбельная была... Адриан косо глянул в сторону Уила, который улёгся на его руке, та аж замлела. Но Адель не жалуется. А он не спит, но молчит.
- Ой лю люли, люли,* - несмело начал профессор, - Налетели вули, налетели вули, - взгляд оранима будто прикован к сменяющимся деревьям и закату, - Да и сели на люли, - украинский Твайнинг явно не понимал, - Стали думать, гадать, - но ему нравилось. Он даже вспомнил Марию, которая часто сама пела колыбельные, а Адель умело ссылалась на своё не умение петь, - Чем дитятко гадовать, - ага, не умеет. Вон как распелась! - Чи бублечком, чи медком, - от самой песни и устало в целом Адриана начало клонить в сон, - Чи солодким молочком, - глаза сами слипались, - Колисачка - на лице появилась ухмылка и сразу исчезла, - А дитинко спит, спит, - профессор ещё раз глянул на Уильяма, -А колисачка перестало, - и совсем тихо добавив, отдался власти Морфея: - А дитиночко устало, - Уильям с сожалением глянул в сторону окошка, поджав губы, и сильнее прижался к блондину.
Всё же я привязался к нему, прикрыв глаза, Твайненг мрачно подвёл итог.
И никто не заметил чужого присутствия. Ну а что ей? Устроилась на карете, люди не видят и хорошо. Только скучно, надоедает. Тряска спокойно полежать не даёт. Незнакомка довольна собой. Даже принц Ситри не заметил её.
Устало дитятко, устали. Бессмысленно вертя в руке белую лилию, она подумает над лучшим моментом появления в их жизни.
