***
Исаак старательно вычерчивал печать на полу в своей комнате, довольно улыбаясь и хваля себя. Уверенность и бесстрашие переполняли его, с одной стороны, идиотина, с другой. Как будто что щёлкнуло в голове и юноша невзначай вспомнил слова Анны: «За такое людям приходится платить». Обычные слова, смысл которых он и сам знает. Тряхнув головой, он приступит к главной части призыва.***
- Вы, значит, пророк Моисей и Иуда, которые переродились, и теперь апостолы, - угощаясь очень вкусными кексами, решив записать рецепт, запивая всё чёрным чаем с мелиссой, девушка пребывала в нирване и пыталась уточнять, чтобы не забыть. Старый пророк согласно кивнул. - Причём вышло так, что в этих жизнях вы дед и внук, - кивнув, Иуда, а в этой жизни Кристиан Грин Ханс, также взял ещё один кекс. Боже, какое распространённое имя. - А ты, и твоя сестра Адель,как и в прошлых жизнях, являеетесь оранимами Лейам и Энки, - согласно промычав, рыжая закатывала глаза от удовольствия, - Но ты непохожа ни на ту, ни на другую. - Это, извините, Вас не касается, - девушка уже на автомате потянула руку к кексам, но Моисей отодвинул тарелку дальше от неё и упрекнул её: - Как мы можем тебе доверять, идти за человек, которого даже не знаем, если ты скрываешь даже такое? - недовольно промычав, Мария закатила глаза. Старик, на самом деле, соображает хорошо, но подружиться с ним будет сложно, в отличии от его внука. С чего такие выводы? Ну он дал ей кекс, при этом улыбался и не обращал внимание на негодующий взгляд деда в его сторону. И это Иуда?***
Адриан почти уснул сладким сном младенцев и богатырей. Необычный сон, однако, которому, увы, придётся отложить свой приход. Помнится Самюэль говорил про особое чутье у экзорцистов, которое зашкаливает, когда сильные демоны из Пресиподней приходят в этот мир неподалеку от экзорциста. И теперь блондин не мог спокойно уснуть и расхаживал по комнате из угла в угол. И сестры не было как назло. Молодой профессор догадывался, кто мог сюда явиться. Захотелось проверить Уильяма, на интуиция и сердце подсказывали, что у Соломона всё хорошо. Значит, это кто-то другой балуется с призывом. Думать кто - бесполезно, потому что и так ясно. Во-первых, Анна рассказывала о встрече с Исааком; во-вторых, он единственный любит магию ого-го как! Но и за Мортона историк не волновался. Это паренёк слишком везучий, и это очень хорошо. Ни с того, ни с сего, на кареглазого накатила тоска. И, подойдя к зеркалу, он прошептал что-то на латыни. Его окутало туман, появившемся из неоткуда, и после его рассеивания перед зеркалом стояла давно знакомая, но ныне кареглазая блондинка, Адель. Вместе с тоской навалилась и ностальгия. Пусть тот мир и не был родным, но прожила кареглазая там немало. Но воспоминания о том, что она вместе Марией нянчила и учила Уила, прогнали тоску. Осталось от ностальгии избавиться. А знает, что самое обидно? Здесь музычку не посмотришь, особенно египетскую. Адель вообще на тему Египта разносит в последнее время. И в голове по неволе играет мелодия из "Тутенштейна". А вот про историю этого мира, которая была описана кое-как хорошей тётенькой мангакой, она совершенно не помнит, как и подруга. Вот такие пироги.***
- Эй, человек, что это? - а вот двенадцатый принц Преисподней наглеет, как и присуще демонам. Правда отрицательной чертой я наглость сию не назову. Ведь урчащий желудок оправдывает её. Когда Ситри ел последний раз? - Это печенье, - ахая от восторга, рыжий паренёк никак не мог нарадоваться: ведь он призвал демона такого высокого уровня, о чём и сказал вслух. Оторвавшись от поедания печенья, кандидат Баалберита одарил Исаака взглядом, который сочетал в себе презрение, скептицизм и пофигизм. - Не будь таким самонадеянным! - в отличии от взгляда, голос дал знать о раздражённости и злости демона. - Это не ты меня вызвал, - как решил Исаак по выражению лица двенадцатого принца, он по чём-то напомнил ему. Интересно и страшно! - Где избиратель? - а вот теперь юноша понял, что связался с капризным и нервным типом. Слова дерзкие. Им он научился от своего обожаемого профессора Адриана Артура Пендрагона, который в этой сфере знает намного больше его. Но озадачен рыжий был сильно. И даже переспросил: - Избиратель? - голос его немного дрожал, за что Исаак себя упрекал. Ведь при общении с демоном даже такого допускать не стоит. А Ситри было как-то не до него, и демон поторопил бедного Мортона, перейдя к угрозам: - Если ты не хочешь, чтобы я забрал твою душу, то лучше скажи мне, - он не собирался убивать обычного человека. То человеческое, что было при Соломоне ещё осталось с ним, как и с другими столпами. Да время на месте не стояло, ожесточая сердца демонов, делая их холоднее и прочнее льда. Но ничего, близится то время, когда они станут такими, как раньше, и снова весь огромный мир перевернётся вверх тормашками.***
- Уильям, - блондин, подскочив, остановился и повернулся лицом к священнику. - Преподобный Эрнест, - юноша виновато улыбнулся. Неужели он заметил, что я спал? - Вы что-то хотели? - Уильям немного замялся, было неловко, а вот стыд напрочь отсутствовал. Ну что поделать? Ну не набожный он человек. - Недавно я почувствовал чьё-то присутствие в школе. Поэтому, пожалуйста, передай всем, что если что-то случится пусть сразу же сообщат мне, - говорил он это серьёзно, но Твайнингу как-то до лампочки, выражаясь языком простых смертных. И только Эренст сказал, как из церкви вышел зевающий Адриан. Ясно дело, он в церкви спит по утрам. Последнее привело священника в негодование: - Профессор, как так можно в обители божей? - взгляд его рвал и метал. А историк лениво повернул голову в сторону негодовавшего и честно признался: - С подкупленной совестью, - и, чтобы повеселится, добавил: - И с грешной душой, - ещё и голову наклонил вправо, при этом смотрел таким невинным взгляд. Представить страшно, как бы была уязвлена гордость экзорциста, знай он, кто прячется под личностью молодого профессора. Раздраженно прыснув и сделав глубокий вздох, Эрнест скрылся за дверью, хорошо заперев. - Как думаешь, я доживу до завтра? - когда учитель посмотрел на Уильяма, оный заметил азарт и веселье в его глазах и настроение почему-то стало лучше. - Думаю он не посмеет. Ведь его не только посадят, но и от церкви отлучат, - с важным видом ответил избиратель. - Как дела с Данталионом? - снова спросил кареглазый, ступая на родную мать-землю. От его вопроса Твайнинг застыл на месте. Вновь эта неопределённость. Пару дней назад он с уверенностью высказал чистую правду. А сейчас он сам не знал, что чувствует. Ответа не последовало, на что Адриан странно улыбнулся. И юноше это не понравилось. - Вы верите в то, что нельзя объяснить наукой? - зеленоглазый и сам не понял, почему сменил тему. - Глупо не верить, если это нельзя объяснить наукой. Я не буду рассуждать на тему, как появился мир и так далее и тому подобное, - как такой простой человек попал Страдфорд? - Науку придумал человек, но не мир. Запомни это, Уил, мы ничто в сравнении с миром, - и вот тут избиратель возразить не смог. А Адриановское «Уил» прозвучало так знакомо. Сейчас Уильям просто напросто игнорировал Данталиона. Он не человек. Он демон. А герцог Преисподней негодовал. Было жутко неприятно, что его игнорируют. Тут любой обидится. я не хочу верить в то, что нельзя объяснить научно. Но... Слова надоедливого учителя вертелись в голове. «Науку придумал человек, но не мир». Из раздумий в мир его вернули мыши, которые не уступали в надоедливости Адриану, юноша терпеть их не мог. А на слова Данталиона ответил довольно-таки резко: - Неважно, как долго ты будешь пытаться, я не передумаю, - вот зря он зарекается, зря. Но и демон унывать не собирался! - Похоже ты забыл, кто оплачивает твоё обучение, - блондин чертыхнулся, - Я могу забыть про долги, если ты мне поможешь. - Однако, - Твайнинг не сдавал позиции, - Ты сказал, что являешься кандидатом, выбранным Люцифером, который... - он мог и договорить, но раз уж летучие мыши ему так подсобили, Уильям с радостью примет эту помощь. А Мари в сторонке наблюдала чудную картину. Что может быть кошмарней летучих мышей днём, что ошиваются рядом. А Мамон с Амоном ничуть не изменились.