Кто виноват?

Грохот и громкий треск разбитого стекла. Все голоса замерли в полутемном каменном коридоре. — Что теперь делать? — раздался шепот. — Папа открутит нам головы, если увидит! — ответил второй голос. — Что делать, Курво? Если папа нас здесь застанет, он убьет нас! — снова первый. — Давай соберем осколки. Быстрее, а то папа скоро вернется, — шептал второй эльф взволнованно. В полутемном коридоре смолкли голоса юношей и раздался звук собираемого стекла. Вдруг в мастерской Феанаро раздались шаги, и юноши замерли и посмотрели на вошедшего. За секунду до этого им хотелось исчезнуть, испариться или провалиться сквозь пол. Но это оказался лишь их старший брат, высокий рыжий Майтимо. Он посмотрел на своих братьев и на дело их рук строго и ошарашенно, а потом спросил громко: — Вы что тут делаете? — Руссо, пожалуйста, не кричи! — заумоляли они брата. — Нельзя заходить в папину мастерскую. А вы зашли да еще и разбили что-то, — прошипел он. — Я прошу, Нельо… — испуганно плача, произнес Куруфинвэ-младший. — Соберите осколки и ступайте в свою комнату. И ни звука! — произнес Старший. Ребята кивнули и продолжили заметать следы своего преступления, а Рыжий с минуту переминался с ноги на ногу, а потом проверил, не идет ли отец. К счастью, Пламенный дух задерживался. Через какое-то время трое юных сына Феанаро уже были в своих комнатах и очень надеялись, что то, что они испортили, не столь ужасно, и отец не заметит. Тот как раз пришел домой и огласил свое прибытие громким и звонким: «Нерданель! Дети!» Все вышли к нему навстречу, помогли раздеться и все вместе направились в столовую на ужин. Ужин был долгим. Феанаро оживленно рассказывал новости, о работе в мастерской Махтана, обо всем и весело и деловито. После ужина все разбрелись по комнатам, а Феанаро направился в мастерскую. Спустя мгновение он вышел оттуда, и его голос грозно зазвенел по всему дому, заставив сжаться сердца трех его сыновей. Все члены семьи спустились в зал. Феанаро молча и внимательно посмотрел на каждого из своих сыновей и произнес: — Итак, признавайтесь, кто это сделал? Все молчали, кое-кто опустил голову, и от отца это не укрылось. В руке его был тонкий деревянный прут, очень жесткий и прочный. Он нервно хлопал себя им по голени. Когда сыновья выстроились перед ним, он произнес: — Я строго-настрого запретил вам заходить в мою мастерскую без меня. Кто-то из вас, бессовестная мелюзга, не только посмел туда сунуть нос, так еще и разбил кристалл, над которым я работал не один месяц. Кто? — Это я, отец, — вышел вперед Майтимо. Бровь старшего эльдара взмыла в изумлении вверх. Он немного постоял и посмотрел на смиренного сына, стоявшего тихо, не шевелясь, опустив голову. Казалось, что все затаили дыхание перед гневом Пламенного Духа, который сейчас обрушится на рыжую голову его первенца. Феанаро подошел к нему, но тут вперед вышли еще двое его сыновей, Турканфинвэ и Атаринкэ. — Отец, это мы сделали. Отец не повернул к ним головы и произнес: — Что ты делал в мастерской? — Я хотел посмотреть. — На тебя это не похоже, Нельяфинвэ. — Я виноват. Феанаро поднял лицо сына за подбородок и посмотрел ему в глаза. — Ты разбил кристалл, — произнес он, чеканя каждое слово. — Я виноват, отец. Тогда искусник взял сына за ухо и потянул к себе, но Атаринкэ подошел к отцу и заныл: — Отец, я прошу тебя, не наказывай его, накажи меня, я виноват! Но отец был глух к словам сына. Тогда юный принц подошел и потянул его за руку, но тот отдернул ее и посмотрел на сына уничтожающим взглядом. Куруфинвэ пришлось отступить. Феанаро же отпустил ухо Нельо и рявкнул: — Руки! Эльф вытянул руки. Пять раз просвистел прут и опустился на руки рыжего эльфа, оставляя следы боли и обиды, но он не произнес ни звука и не проронил ни слезинки. Феанаро приподнял лицо сына за подбородок концом палки и произнес: — Ты будешь выполнять все, что я скажу, будешь ходить со мной повсюду. И забудь о прогулках с друзьями. Ты меня понял? — Да, отец. — Иди в свою комнату. Нельо ушел, потирая руки и уже на лестнице услышал, как отец приказал всем остальным разойтись. Он сидел в полутемной комнате на кровати, скрестив ноги. Из серо-зеленых глаз его текли слезы. Тут дверь комнаты тихо приоткрылась и показались два личика. Они оглядели комнату, а потом вошли. Старший посмотрел на них. Два младших принца подошли к нему, сели на кровати и обняли старшего и расплакались. — Прости нас, Руссандол! Лучше бы он нас наказал. — Прости, пожалуйста! — Ничего страшного, ребятки. Мы же братья. Мы должны защищать друг друга даже перед отцом. — Правда? — Да. Только в мастерскую больше ни ногой. Я не собираюсь больше получать за вас тумаки. Обещаете? — Обещаем. — Ну, хорошо. Так они и сидели до поздней ночи, обнявшись и заснули вместе. В это время принцу Феанаро пришлось исправлять испорченное. Хотя, на самом деле, разбитый его сыновьями кристалл и так был неисправен, и сам он планировал его разбить и переделать работу. В это время к нему зашла супруга и стала следить за ним. — Зачем ты наказал Майтимо? Турко и Атаринкэ ведь признались. — Да, признались. Но я сделал так специально. Они должны держаться вместе, и каждый должен понимать, что ответственен за свой поступок. Но Нельо молодец, храбрости ему не занимать. — Твой сын! — И твой. Я не так забочусь о своих братьях, как он о своих. — Но сыновья тебя любят. — Отчаянные головы, сумасшедшие. Весь Тирион от них трясется. Нерданель засмеялась и обняла мужа. — Это и есть наше богатство. Семь наших бриллиантов. Но самое прекрасное в них то, что они едины, держатся друг за друга. — Пожалуй, да.