Рубины в золоте

Январь в Лондоне. Ненавижу! Все было мокрым, даже высушенные заклинанием трусы становились неприятно влажными через несколько минут после надевания. Или мне так казалось? Все равно, ненавижу Лондон с его густым, почти осязаемым туманом. Был только один плюс в этой погоде — наш шеф. Каждое утро он пролетал через зал, его мантия развевалась, и казалось, оставляла за собой кусочки тумана. Да, я сошла с ума. После предрождественского разговора я стала следить и наблюдать за Снейпом, и до меня дошло, что он даже более популярен, чем красавчик Томас. Просто опасность и закрытость шефа не позволяли открыто проявлять к нему интерес. Очередная влюбленность настигла, словно цунами, её осознание снесло мне крышу, и я растворилась в сиропе эмоций. Мою ненависть к английскому климату, как ни странно, разделяла и Астория. Поэтому мы все меньше гуляли по выходным и все больше сидели у камина в мэноре. Драко быстро наскучивала наша компания, и он под разными предлогами уходил. Мне вообще не особенно нравился этот напыщенный павлин с повышенным самомнением. Но, похоже, Асти его любила. Наши посиделки проходили за неспешными беседами и постоянными чревоугодиями. Солнечный Скорпиус носился по бесконечным коридорам и комнатам, Люциус почти никогда не показывался в обжитой нами осенней гостиной, а Нарцисса иногда присоединялась за чашечкой чая. Довольно интересная женщина — мудрая и степенная, с мягкими чертами лица и хитрыми глазами — она делилась с нами женскими премудростями, а мы были благодарны за ненавязчивую компанию. В тот день в доме было совсем тихо. Скорпи играл с няней, Люциус с Нарциссой ушли в гости, а Драко отправился на тренировку министерской команды по квиддичу. Мы с Асти стояли на балконе и рисовали русскую беседку в саду Малфой-менора. С ней была связана семейная легенда. Якобы отец Люциуса построил ее в память о своей первой любви. Все что нам было известно – девушка была из России, и Абраксас любил ее так сильно, что когда она по неизвестным причинам исчезла, он построил эту беседку своими руками. Нарцисса рассказывала, что он не забыл свою русскую до самой смерти, и она часто видела его сидящим в этом самой беседке. На одной из лавок было вырезано имя "Александра" и в семье ее называли местом истинной любви. На хлопок прибывшего домовика мы не обратили внимания, а под вой и стук головы о стену еще дорисовывали какие-то детали. Но когда сквозь скулеж послышалось «маленький хозяин взял шпагу», тут уж на пол полетели и краски, и мольберты. Мы неслись к кабинету Люциуса, будто сдавали нормативы. Я забежала в комнату вслед за Асти и еле успела перехватить ее за талию, рванув на себя. У стола светился купол, в центре которого стоял Скорпиус с саблей, шпагой или рапирой (я не разбираюсь) в руках. Светящиеся силовые нити струились из рукоятки, пронзая ребенка насквозь и сплетаясь в купол. Из ладошек на пол капала кровь, но Скорпи продолжал держать оружие прямо за лезвие и невидящими глазами смотрел перед собой. Быстро оценив ситуацию, я сильнее сжала вырывающуюся из моих рук Асти. — Астория, стой! Стой, дура! — пришлось встряхнуть паникующую подругу и слегка похлопать ее по щекам. — Нельзя подходить к Скорпи, ты можешь сработать детонатором! Я произносила слова почти по слогам, глядя Асти в глаза и держа ее лицо в ладонях: — Ты сейчас срочно отправляешь домовика за Люциусом. СРОЧНО!!! Ты поняла? Она кивнула и, схватив бившегося рядом домовика за ухо, вышла из кабинета. Вот она — высшая школа хладнокровия. Аж завидно стало. Я начала ходить вокруг Скорпиуса кругами, оценивая ситуацию. Более яркие нити выходили из его тела, из чего можно было сделать вывод, что артефакт вытягивает из человека энергию. В любом случае, ребенок долго не выдержит, так как сил у него немного, да и порез серьезный. Судя по багряным лужицам и белым губам Скорпи, крови он потерял довольно много. Медлить было нельзя. Я сняла с себя все амулеты, откинула палочку и быстро стянула ботинки и носки. Стоя босиком на деревянном паркете, нащупала самую яркую нить в сфере и, намотав ее на кулак, стала тянуть на себя, постепенно переправляя энергию в пол. Медленно продвигаясь к ребенку, собирала остальные нити в пучки, раздвигая пространство. Добравшись до меча, я поняла, что трогать рукоять не стоит, так как это могло убить малыша. Поэтому, перенаправив всю энергию на себя, я перехватила лезвие и вытолкнула Скорпи из сферы. В ту же секунду произошло сразу несколько событий. Во-первых, я слишком сильно схватилась за меч и, похоже, перерезала себе сухожилия и мышцы под пальцами. Боль накрыла с головой, сосредоточившись острыми всполохами на макушке. А во-вторых, в кабинет ворвался мой начальник собственной персоной, а за ним еще куча людей, которых я уже не рассмотрела. Люциус Малфой бросился к столу и бросил Снейпу какой-то чехол. Тот, поймав его, прыжком влетел в купол и, одним движением выбив у меня из рук этот нож-переросток, сунул его в металлические ножны. Словом, меня спасли, и часы снова стали идти нормально, а не замедленно, как мне казалось до этого. Далее время, видимо, обиделось на меня и побежало галопом. Все вокруг суетились и бегали, Нарцисса и Асти занимались Скорпи, которого уже осмотрел семейный колдомедик, и все обошлось. Драко и Люциус носились между спальней ребенка и диваном в кабинете, на котором сидел злой, как мантикора (никогда их не видела, но говорят, те еще твари), Северус Снейп. Моя же скромная тушка возлежала у него на коленях. Я даже не переживала по поводу неработающих рук, обернутых магическими бинтами. Только видела перед собой лицо, что мешало спать уже целый месяц, и не важно, что кожа натягивалась на желваках, что брови были сведены на переносице, а из глаз сыпались молнии. Я, как ненормальная, не могла отвести взгляда от тонких, ярко очерченных губ, не слышала, какие слова из них вылетали — просто наслаждалась потрясающим тембром, от которого приятно покалывало в висках и хотелось мурлыкать. Артефактом оказалась шпага. Старинное и опасное оружие Люциус приготовил для экспертизы в тайный отдел и забыл на столе, за что и получил злостный выговор от Снейпа. При попадании на лезвие крови противника, шпага забирала его энергию и не оставляла шансов на победу. Информация пролетала мимо моих ушей. Я очухалась только тогда, когда сильные руки аккуратно подняли мое тело и надежно зафиксировали талию. Прихватив артефакт, Северус подвел меня к камину, и мы вместе куда-то переместились. Снейп бормотал что-то нелестное о русской гриффиндорщине и бесшабашных девицах, свалившихся на его голову. О безрассудной ненормальной, которая полезла за незнакомым артефактом, чуть не умерла сама и едва не убила ребенка. И только оказавшись в удобном кресле, я поняла, что нахожусь в незнакомой комнате, скорее всего, в кабинете. С потерей телесного контакта с Северусом вернулась способность мыслить, и я тут же разозлилась на несправедливые обвинения. Выслушав еще несколько тирад недовольного шефа, вспылила не на шутку: — А что вы предлагаете? Надо было стоять и смотреть, как умирает ребенок? Ждать, когда вы соблаговолите прийти, чтобы разобраться с проблемой? Если вы настолько сведущи в артефакторике, на кой черт держите столько дармоедов в отделе?! Поднявшись на трясущихся ногах, я стала наступать на опешившего Снейпа, шипя обвинения и щуря сверкающие от ярости глаза. Он явно не ожидал такого напора от обычно молчаливой девушки. — Ты действовала не по инструкции. Нельзя было подвергать опасности свою жизнь! — Я действовала по ситуации! И все ваши возражения — бред сивой кобылы! Остановившись рядом со Снейпом, я задрала голову, чтобы встретиться с его глазами. Мы замерли, и я поняла, что он орал и ругался, потому что... волновался? Северус схватил меня за ворот, со злостью глядя в глаза. Мне показалось, что он меня ударит, но он резко притянул вверх и... поцеловал. Яростно, жестко, грубо сминая мои губы и врываясь в рот языком. Я сначала оторопела, безвольно повиснув в его руках, а потом стала с не меньшим пылом отвечать. Он подтянул меня и усадил на письменный стол, смахнув с него бумаги моей задницей. Мы целовались, сражаясь, и больше всего на свете я жалела, что у меня забинтованы руки - никак не удавалось вцепиться в щекочущие мою шею волосы. Составить ему конкуренцию в раздевании я тоже не смогла – он обладал явным преимуществом в виде свободных пальцев. Поэтому уже через несколько минут мои штаны, кофта и ботинки оказались на полу, а он, застегнутый на все пуговицы, целовал мою грудь вдоль линии кружевного бюстгальтера. Опустившись ниже, Северус провел языком по красному следу от ремня, и я выгнулась от чувства расплавленного олова, струящегося по желобку оставленного следа. Уперевшись в край стола пятками, я приподнялась, помогая стащить трусики. Ощущения казались нереальными. Я смотрела на возбужденного Северуса горящими глазами, провожая взглядом каждую пуговицу, проворно выскакивающую из прорези, любовалась фактурным телом и закусывала губы, чтобы не вырвался вопль восхищения. А как ещё реагировать на член моей мечты? Длинный, объемный, с крупной головкой, он упирался в подтянутый живот и подрагивал от напряжения. Северус провел им по моему лобку, и когда я уже напряглась, что бы принять это великолепие в себя, он опустился на корточки перед столом, еще шире разводя мои ноги. Зажмурившись от охватившего возбуждения, я подавилась воздухом. Его язык обжигал мой клитор, пуская горячие волны по позвоночнику, затылок обдавало всполохами неземного удовольствия, а пальцы на ногах поджимались. Мне, конечно, не раз доставляли подобное удовольствие, но Снейп... Снейп это делал так, что буквально через минуту меня накрыло сильнейшим оргазмом, и я закричала, прикрывая рот забинтованной рукой. Северус выпрямился, выцеловывая дорожку по моему животу, груди, позабытым кружевам бюстгальтера. Закусил кожу на шее и, заглянув в мои затуманенные глаза, нежно поцеловал распухшие губы. Не отрываясь от моего рта, Снейп скользнул ладонью вниз и направил в меня свой член. Теперь стало ясно, зачем он сначала довел меня до оргазма. Я чувствовала каждый миллиметр массивной головки, и если бы не природная смазка, мне вряд ли удалось безболезненно принять все это богатство. Я насаживалась на него, как хорошая перчатка - чуть меньше идеального размера. Каждое движение посылало новую волну экстаза, наши стоны и рычания сливались, его глаза не отрывались от моих. Мне так хотелось сомкнуть веки и откинуть голову, отдавшись ощущениям, но он словно приклеил меня взглядом, заставляя смотреть в отражение искаженного оргазмом лица, пока реальность не померкла в черном бархатном омуте. Приходила в себя я медленно, прижимаясь к влажному телу Северуса, ещё дрожащему от удовольствия. Я притягивала его к себе, буквально впитываясь в приятное тепло, а он судорожно гладил меня по спине и спутывал волосы на моём затылке. Ноги совершенно отказывались служить, и в душ Северус отнес меня на руках. Как истинный инвалид, я стояла с поднятыми забинтованными конечностями, пока он мыл мое разомлевшее тело. Быстро ополоснувшись сам, он закутал меня в большое мягкое полотенце и отнес на кровать. Мы почти не разговаривали. Адреналин от инцидента со шпагой схлынул вместе с оргазмом, оставив жуткую апатию. Притянув к себе, Северус поцеловал меня в лоб, и я почти сразу уснула.