Наше отражение

Наступил следующий день, но я себя не чувствовала отдохнувшей ни на йоту. Ночь провела я в беспокойстве, что не могло не сказаться на моём самочувствии. Плюс ко всему я ещё была жутко раздосадованна недавней встречей с моим будущим мужем. Он вел себя через чур самоуверенно. Мог ли он разгадать ту загадку, что была многим недоступна? Иначе чем мотивировалось его нахальство в отношении задания и моих умственных способностей. Пару раз за эту сумбурную ночь я даже порывалась взять в руки те парламенты, что передал Блэк. Приходилось одергивать себя, обосновывая это тем, что сейчас не об этом я должна думать. И все же, как я не волновалась о Гарри, я не могла забыть и о Сириусе. Да и под утро, когда сон почти сморил меня, виделись мне глаза моего любимого. Завтракать я не пошла, хотя есть очень хотелось. Но я побоялась снова столкнуться с Блэком. Уж очень тяжелы мне эти встречи. Я даже пошла против себя, попросив помощи у Хогвартского домовика. Пришлось долго благодарить этого маленького эльфа в тунике с эмблемой школы. Тот кланялся, а я умоляла не делать этого. Мы расстались явно смущенные друг другом. Но благодаря ему на небольшом столике в нашей с Гарри гостиной появилось несколько весьма аппетитных блюд. Воскресный день я провела снова в чтении. На этот раз я посвятила очень много внимания именно изучению пространственных перемещений, а так же временных дыр. Я понимала, что нам придётся вернуться назад в своё время, и пока как это сделать я не очень-то представляла. Мой друг об этом не был осведомлен в той мере, в которой должен бы был. Я боялась его расстроить. Хотя сейчас быть здесь, рядом со своими родителями, следить за их отношениями, для него было самым лучшим моментом в его жизни. И пусть они не знали о своём отношении к нему Гарри было все равно. Тот же домовик, что обеспечил меня вкусным и полезным завтраком, доставил мне и обед. Я была так ему признательна, что попыталась подарить тому что-нибудь из своей одежды. Тот не принял ничего, но от счастья прослезился. Я тоже разрыдалась. Сама не знаю почему. Просто эмоции было невозможно сдержать. Вечер встретил меня оглушающей тишиной в наших покоях, а так же зародил во мне такой ужас, что разболелся живот. К ужину, так любезно предоставленному специально для меня и моего ребёнка, я так и не притронулась, потеряв аппетит. Когда часы показывали десять часов, терпеть происходящее я уже не могла. Я быстро собрала все необходимое в биссерную сумочку, и выбежала из комнаты, направляясь к МакГонагалл. Почему-то я решила, что Дамблдор мог ей сказать куда они с Гарри отправились. Правда в нашем времени он никого в известность не ставил. Оставалось надеяться, что подобное поведение стало свойственно ему позднее. Волнение и страх не покидали меня ни на секунду, от чего боль в животе только нарастала, одновременно с собой увлекая и в головную боль. Я старалась не обращать на это внимания, быстрым шагом ступая по пустынным коридорам. Доверять директору становилось все сложнее. Оказавшись уже почти рядом с покоями декана Гриффиндора, я замерла, переводя сбившееся дыхание. Вдруг в голову пришло, а что именно я должна спросить, чтобы она меня ни в чем таком не заподозрила, если окажется, что Дамблдор не поставил её в известность. Я засомневалась в правильности своих действий, но другого выбора у меня не было. Живот скрутило так, что в глазах потемнело. Что-то мне подсказало, что это не просто нервное. Кровь отлита от лица. Я жутко перепугалась за своего нерождённого ребёнка. За ребёнка Сириуса. Что же такое происходит? Как же быть? — Надо к мадам Помфри, — сама себе шепчу я, но с места так и не могу сдвинуться. До Больничного крыла довольно далеко, а за поворотом дверь в комнату Минервы МакГонагалл. Надо двигаться, но ноги не слушаются. Они налились тяжестью и будто бы приросли к полу. Дрожащей рукой достаю волшебную палочку. В голове сумбур, но я хорошо знаю это заклинание. Взмах рукой и с кончика палочки срывается белый дымок, становясь постепенно большим псом. Мой патронус так напоминает мне Сириуса в его анимагической форме. Ещё пара пасов и пёс уносится к колдосестре за помощью. Я прекрасно помню, что в это время ещё не был известен такой способ сообщения, но это был экстренный случай. Боль все скручивала, не давая вздохнуть. На глаза навернулись слёзы.