Бирюзовый Дуэт

«Не такое, какое должно быть»

Так и получилось, что меня поставили вожатым вместо Ольги Дмитриевны. Конечно, пока неофициально, ибо Славе нужно убедить все и вся, но, думаю, у нее с этим проблем не возникнет. Как было сказано ранее — она здесь доверенное лицо. А пока мой приговор приходит в действие, уйду, пожалуй, в музыкальный кружок. Гитару подергаю, попробую пионерку разговорить, и все такое. Хотелось ли мне самому такого исхода? Не знаю. Может да, может нет, я пока что еще не особо определился. С одной стороны, мне вместо отдыха прибавилось, прежде всего, ответственности на плечи, а с другой стороны… развернуться есть где. Зайду сегодня в столовую ночью и наемся до отвала, точно. Это будет моя месть. Все равно никто не обратит внимания, не так ли? Я заметил, что понимание того, как в лагере красиво, приходит только тогда, когда задумываешься о чем-то. Вот идешь, думаешь обо всей этой дури с «вожатым», а вокруг красота такая! Деревья, домики, небо, все такое летнее, запоминающееся, красивое! Невольно думаешь о том, что этого мира и вовсе не существует, будто это просто картина художника. Да и вообще: тут даже воздух какой-то не такой, ненастоящий, в хорошем смысле. Просто не бывает такого, и все тут. Даже пионерка рядом со мной не такая, какая должна быть. Не бывает таких. Мику постоянно болтает, но только не по дороге. Когда она идет куда-то — сразу замыкается в самой себе и думает о чем-то. О таком, что не может сказать другому человеку. А мне было бы интересно узнать, между прочим! Но после прошлого раза даже спрашивать не хочется, ибо я заранее знаю, что мне ответят отказом. Хотя, мне ли жаловаться? Все равно сую нос не в свое дело. Да и тем более она ведь не пристает ко мне с вопросами, в отличие от меня самого, так что… просто помолчу, хоть один раз. Не стану доставать здесь и сейчас, позже. Сразу после того, как мы зашли в музыкальный кружок, Мику ушла в другую комнату по своим делам. Я, в свою очередь, остался наедине с музыкальными инструментами. Конечно, здесь был далеко не полный набор всего, что пожелает необъемная душа музыканта, но количество все равно внушительное. Тот же, черт его подери, рояль! Я бы сейчас с радостью послушал, как на нем исполняют что-нибудь такое медленное, какое можно исполнить на рояле, да и только. Может, попросить ее? Ну, сразу после того, как она закончит со своими делами? Думаю, тут уж мне точно не откажут. А пока Мику нет, пожалуй, подергаю несчастные гитары. Единственный музыкальный инструмент, на котором я могу сыграть, ну или, по крайней мере, попытаться, и то на уровне дилетанта. В общем, слушатель из меня хороший, а вот музыкант — не очень. В глаза бросилась гитара оранжевого оттенка, стоявшая в самом углу. Струны были уничтожены, по-другому не сказать никак. На ум приходит только один человек, который мог так поступить с гитарой — Алиса. Что же она такое со струнами делала? Пилила деревья, что ли? У меня вот гитара была — несколько лет струны не менял! Нейлоновые! Правда, играл я всего пару раз… ну да ладно, опустим подробности. Гитара Алисы отпадает по двум причинам: первое — это владелец, а второе — это раздолбанные струны. Моей следующей жертвой стала гитара голубоватого оттенка, разнообразие-то какое! От прошлой ничем толком не отличалась, просто струны тут были в полном порядке, да и сам инструмент выглядел намного опрятнее, ни единой царапины. Даже трогать как-то страшно, а то сломаю еще. И следующая жертва… снова гитара! На этот раз без всяких разноцветных финтифлюшек. Гитара обыкновенная, деревянная. Слегка потертая, ну ничего, мне в самый раз. Взяв ее в руки и расположившись на стуле возле окна, я начал играть то, что первое в голову приходило. Наверное, со стороны это звучит просто ужасно, но кого это волнует кроме меня самого? Вряд ли Мику сейчас выскочит из комнаты и будет ругать меня за отвратительную игру. Можно ведь позволить себе хоть раз выпасть из реальности, не так ли? Если вначале я пытался играть хоть что-нибудь внятное, то сейчас, через пару минут, я закрыл глаза и играю непонятно что. Нет, серьезно, я и сам не понимаю, откуда у меня эти мелодии в голове. Может, в музыканты податься? Потом создам свой оркестр, буду симфонии записывать. Заигравшись на гитаре, я и не заметил, как из соседней комнаты вышла Мику. И узнал я ее тоже не сразу, ибо что-то в ней было другое, не такое, как раньше. Но я не понимал — что? Вроде бы все такое же… Она подошла поближе ко мне, и, пригнувшись, сказала: — У тебя очень даже неплохо получается! — Не надо мне льстить, — засмеялся я, — не заслужил еще. — Лесть — это нечто плохое, а я говорю в хорошем смысле! — Пусть будет так, — я положил гитару на ее законное место. И тут меня осенило. — Хвостики! — я встал со стула и судорожно указал на ее волосы, — Хвостиков нет! — Хвостиков? — Мику расплылась в улыбке. Через секунду, она завертелась на месте, тем самым до конца распустив свои волосы. Без хвостиков — совсем другой человек! Не Мику! — Стало лучше или хуже? — она сложила руки за спиной. — Ни то, ни другое, — я внимательно осмотрел ее со всех сторон, — необычно для тебя. — Я нечасто так делаю, потому и кажется необычным. — А сегодня праздник какой, раз уж ты решила их распустить? — Не совсем, — Мику села на стул напротив рояля, — просто захотелось. Как будем уходить — обратно надену. — Собираешься сыграть? — А ты хочешь? Я могу сыграть все, что тебе захочется! — Раз уж ты предлагаешь, — я задумался, — хочу, чтобы ты сама выбрала. — Так и знала, что ты ответишь это, — Мику похрустела пальцами. Но она не расстроилась. Наоборот, Мику начала улыбаться ещё сильнее, чем прежде. — Начнем… — проговорила себе под нос девушка перед тем, как ее пальцы загуляли по клавишам. Я поплыл. Не знаю куда, наверное, куда-то далеко, в такие края, где нет ничего плохого, только хорошее. Взял и поплыл, растворился в музыке. Видимо, это и называют талантом, да? Вот так заставить человека забыть обо всем в один момент может только гений, и никто другой. Мику — не просто талант, она гений своего дела, отрицать это будет глупейшей ошибкой. И, кажется, не только я тут уплыл далеко-далеко. Она и сама сидит с закрытыми глазами, наслаждается музыкой, которую сама и создает. Может ли художник позволить себе такое? Писатель? Архитектор? Нет, я думаю, нет. Они лишь могут создать и только потом наслаждаться своим творением, а у музыкантов несколько иначе. Конечно, песня обычно написана заранее, да и ее можно записать на какую-нибудь кассету, дабы потом не играть снова, однако… Мику исполняет ее вживую, прямо сейчас. Не знаю, что это за песня, но я просто обязан спросить у нее после того, как она закончит, ибо очень уж она красивая. Медленная, легкая. В какой-то момент Мику остановилась на, так сказать, самом интересном моменте и открыла глаза. Вздохнув и осмотревшись вокруг, она спросила: — Ну как? Тебе понравилось? Хочешь попробовать сам? — Это… — неуверенно начал я, — а как это называется? Ну, что это было? — Расскажу, если согласишься сыграть, — Мику сложила руки на подбородке. — Мне ничего не остается, да? Подвинув стул поближе к роялю, мы сели рядом друг с другом. — Поближе, я буду тебе помогать, — Мику протянула мне руку. В конечном счете, мы сели вплотную друг с другом. Да еще немного, и она мне на колени сядет! Или я к ней. — Не так близко ведь… Я. Чувствую. Ее. Тепло. — В самый раз! — Ты так делала со всеми, кто приходил к тебе? Если да, то мне сразу станет понятно, почему они сбегали. — Нет, им было неинтересно, до такого не доходило. — Но я ведь тоже особо признаков интереса не подавал, — запнувшись на мгновение, я продолжил, — и это вовсе не значит, что мне сейчас неинтересно. — Ты — особый случай, ты хороший, — Мику пару раз нажала на клавиши, но вновь прервалась, — если тебе будет неинтересно — так и скажи, я не навязываюсь. — Ничего такого, — я ткнул ее пальцем в щечку, — играй лучше, а я послушаю. — Ты тоже играть будешь, — щечки Мику покрылись румянцем. Что я себе вообще позволяю?.. Ее пальчики побежали по клавишам вновь. В этот раз это другая мелодия, не та, что была в прошлый раз. Я внимательно следил за каждым движением, вслушивался в каждую ноту, стараясь ничего не упустить, из-за чего различия заметил сразу же. Да и если не вслушивался, все равно бы заметить. Это ведь музыка. — Я мирно сплю, и вижу сны… Такая же легкая, да и чем-то отдаленно похожая на первую, на самом-то деле. В этот раз, конечно, завлекала не сколько сама музыка, а сколько голос Мику. Не хватает всего моего словарного запаса чтобы описать, насколько он восхитительный. Я только и могу сидеть рядом с ней и восхищаться. Длилась она около пяти минут, но я, скорее всего, сбился, ибо заслушался. Невозможно не заслушаться. К сожалению, у каждой песни есть конец, и эта не исключение. Но так не хочется, чтобы она заканчивалась. Наоборот, хочется, чтобы она повторялась снова и снова. Особенно с такой прекрасной исполнительницей. — Ночное небо будет хранить твою улыбку… Хотел бы я хоть наполовину сыграть так же красиво. — Очень красивая, правда? — Мику вновь открыла глаза и посмотрела на меня. — Очень! Долго учила? Мику усмехнулась. — Ну, как тебе сказать… — она провела пальчиком по клавишам, — я ее сама и написала, поэтому не особо-то и долго. — Сама?! — я бы даже подавился для большего эффекта, если бы я что-то ел или пил, — да ладно? — Тебе понравилось, Семен? Хочешь сам попробовать? Я тебе помогу! — Понравилось ли мне? Да ты должна за деньги выступать! Это было просто невероятно! — Правда? — Мику схватила меня за плечи, — я подумаю над этим! Время замерло на момент. Мало того, что мы сидим вплотную, так ты меня еще и за плечи берешь… совсем стыда нет, а, Мику? Но мне нравится. И нравилось бы, если бы не началась эта пытка «смотрим друг другу в глаза». Я не могу, это слишком сильно смущает. У тебя слишком глубокие глаза. — Наверное, я никогда не смогу сыграть так, как ты, — я отвел свой взгляд на рояль. — Сможешь, это ведь не та же самая гитара, — Мику последовала моему примеру и убрала руки с плеч, — если тут хорошо заучить, куда жать, то можно вполне себе неплохо сыграть и без особых навыков. — С гитарой то же самое ведь, разве нет? — Там все несколько сложнее, чтобы можно было сыграть на гитаре что-нибудь похожее, навыки все же будут нужны. — С навыками всегда лучше, раз уж на то пошло. — Я клоню к тому, что на рояле можно заучить мелодию и сыграть ее безо всяких проблем, главное правильно нажимать. Так что ты сможешь ее хорошо сыграть, просто нужно время! — И, тем не менее, я все равно никогда не смогу сыграть так же хорошо, как ты. Это стоило сказать. Как минимум ради того, чтобы она снова расплылась в улыбке. — Сможешь, — Мику направила мою руку на одну из клавиш, — всему свое время. — Тебе ведь не нужно время, чтобы научиться, да? Этим вопросом я смог вогнать ее в ступор. Видимо, и вправду не нужно. — Вот сейчас мне точно нужно время. Чтобы подумать над твоим вопросом. — Так ты и сама не знаешь? — поинтересовался я. Снова застыла. В ней словно шестеренки, и с каждым моим вопросом они останавливаются. У меня такое же бывает в таких случаях, когда вопрос кажется мне неожиданным, и ко всему прочему у меня нет на него ответа. Так это получается, что для нее каждый мой вопрос неожиданный? Чушь ведь. — Тебе и вправду интересно?.. Слишком холодный голос. Я не смог дать ей ответ. Побоялся, в каком-то смысле. На такой вот холодненькой ноте и закончился наш разговор, после чего мы вместе перетащили стулья на свои места, и присели возле окна. Вообще, я пришел сюда просто скоротать время ради того, чтобы дождаться ответа от Слави, но к своему удивлению мне очень даже понравилось вот так вместе проводить время. Правда, теперь я еще больше уверен, что Мику что-то активно скрывает от меня. Да и не только от меня, а от мира всего. Ее вопрос и вправду звучал в каком-то смысле устрашающе, настолько, что мне отвечать не захотелось. Но сейчас она сидит рядом со мной и выглядит очень даже счастливой, в каком-то смысле беззаботной. Впрочем, если уж так подумать, а о чем заботиться? Мы в пионерлагере, нужно ловить момент и отдыхать. А еще не надо бояться вопросов милых девушек. — Насчет твоего вопроса, — я дернул ее за рукав, — если бы мне не было интересно — я бы не стал у тебя спрашивать. — Ты мог сделать это для галочки, чтобы мне не было обидно. — Знаешь, бывают такие моменты, когда кажется, что все должно быть не так, как ты видишь, так вот… ты сейчас совсем не такая, какая должна быть. — Я странная, правда? — она еле заметно отодвинулась от меня, — и теперь ты хочешь уйти из-за этого? — Ну не начинай, мы не в сопливой драме, — усмехнулся я, — не хочу я никуда уходить. Мику повернулась ко мне и расставила руки в стороны. Она прямо-таки становилась все счастливее и счастливее каждую секунду, судя по ее улыбке. На что ты такое намекаешь, маленькая извращенка? Что я должен сейчас сделать с тобой? Неужели… ты разрешаешь мне обнять себя?! Или ты сама прижмешь меня к себе своими тоненькими ручками? Разрешишь вдохнуть аромат своих волос, а? Как ни странно, в этот раз это не осталось моими фантазиями. Мику крепко-крепко обняла меня, положив голову мне на плечо. А я… а что я? Я поймал момент и наслаждаюсь, что мне еще остается делать? Разве что обнять ее в ответ. Пожалуй, так и поступлю. Кажется, мне только что жирно намекнули на то, что мне больше чем просто доверяют. Это действительно много. — Даже так? — ее голос заметно повеселел, — а чего хочешь? — Прямо сейчас? Да чего может хотеть такой, как я? Разве что того, чтобы эти объятия никогда не кончались. Это было резко, между прочим! Ты умудрилась оставить след в моем сердце, Мику Хатсуне! И очень зря, ведь я ужасный человек. Такого отношения к себе я точно не заслужил, тем более от тебя. — Я бы не отказался немного поспать, все же я еще не до конца оправился. — Ты вообще сейчас не должен с кровати слезать, — Мику выпустила меня из объятий, — спи прямо здесь, на стуле, он очень удобный. — А как же Славя? И вообще, я не помешаю тебе? — Я разбужу, если она придет, а по поводу меня… — она взяла гитару, на которой я играл совсем недавно, — колыбельную сыграть? Я могу! — Не стоит, — отмахнулся я и запрокинул голову, — спасибо… Стул действительно оказался очень удобным, из-за чего мне не потребовалось много времени для того, чтобы задремать. Да и игра Мику на гитаре совсем не мешала засыпать, наоборот. Она снова играет что-то такое, от чего хочется забыть все и вся вокруг себя, играя на руку моему желанию поспать. Я чувствовал себя таким истощенным, пока засыпал, хоть и не утруждался сегодня особо. Видимо, моя голова и вправду жаждет какого-никакого отдыха, а я тут вовсю пытаюсь бодрствовать. Через пару минут я окончательно погрузился в мир грез. И очнулся, мгновенно. В совершенно другой обстановке: остановка, улица, снег — этими тремя словами можно хорошо описать то, где я сейчас нахожусь. Не очень похоже на музыкальный кружок в лагере. Нетрудно догадаться, что это всего лишь сон. Только вот сны никогда раньше не были такими реальными. В последнее время мне снились лишь смазанные картинки, не связанные друг с другом, а сейчас вот… город? Да, город, причем очень знакомый мне. И на остановке этой я часто бываю, сердцем чувствую. Да и себя ощущаю… другим. Не таким. Опустив голову, я приподнял левую руку и увидел рукав пальто. Такого пальто, в каком я и приехал на автобусе в лагерь. Подняв правую руку, я понял, что на этой стороне каким-то образом я вижу пионерскую форму, ибо рукава не было, как и должно быть на пионерской рубашке. Сразу после того, как я осознал это, пальто полностью заменилось на рубашку. Странно, не так ли? Ко всему прочему, мне совсем не до того, что на улице около минус двадцати. Это так, к слову о том, что я сейчас оказался в такой легкой одежде на морозе. Грань между сном и реальностью стерлась окончательно, я прекрасно осознаю это. Город слишком знаком мне, слишком реален, чтобы я воспринимал его просто как очередной сон. Неужели это все из-за моего удара головой? Раньше сны для меня были местом, в которых от меня ничего не зависит. В каком-то смысле, я даже не мог выбрать в какую сторону пойду, ибо мозг попросту не работает в такие моменты. Сейчас же все иначе, я могу встать, пойти куда захочу и делать что захочу. Собственно, поднявшись со скамейки, я повернул налево и пошел вперед. На улицах ни единой души, даже машин нет. Мир вокруг меня такой серый, отталкивающий от себя, и в то же самое время кажется таким родным, знакомым. Пока я иду, в голове отчетливо всплывает комната с тусклым светом от компьютерного монитора. И опять же, она кажется слишком знакомой. Чувство дежавю заполонило мою голову. Я вижу, как горят огоньки в окнах, вижу силуэты людей вдалеке, но стоит мне подойти ближе как они… уходят? Просто исчезают с моего поля зрения, а я как дурак продолжаю идти куда-то, за силуэтами людей, которые совсем не обращают на меня внимания. Будто само общество отталкивает меня от себя. Да так, что возвращаться в него совсем не хочется. Напротив, хочется забиться в угол и остаться наедине с самим собой. Навсегда. Остановившись возле безымянного магазина одежды, я посмотрел на витрину, перекрытую стеклом. За ним… ничего не было, только манекены без одежды. Но даже манекены казались здесь живыми существами, в такой-то обстановке. Кроме них я увидел отражение самого себя в стекле. Видимо, уборщики очень сильно постарались, специально для меня, чего уж тут. Хотя, какие могут быть уборщики во сне? Люди, убирающие магазин — это последнее, что мне хотелось бы сейчас увидеть. В отражении я был в пальто, не в пионерской форме. В том самом пальто, которое было на мне на остановке, в самом начале. Вновь посмотрев на руки я убедился, что все еще стою в пионерской форме. Да и лицо у меня в отражение было странное. Грубый, бородатый, взрослый такой, явно не мордашка семнадцатилетнего пионера. «Другой я» повторял все движения за мной, что неудивительно. Ведь это я сам, в конце концов. Стоило мне отвернуться от витрины, как вдруг у меня зазвонил телефон. И тут я понял, что теперь уже стою в пальто, прямо как в отражении секунду назад. Стараясь не обращать на это внимания, я поскорее ответил на звонок: — Алло?.. — Ты приедешь на встречу выпускников? — донесся из трубки мужской голос. — Встречу выпускников? Что? Вы кто? Звонок прервался. Не очень информативно получилось. Я осмотрелся вокруг и задумался. Туфли, пальто, джинсы… телефон. Что-то здесь не так. И это «не так» лежит у меня прямо перед носом. Но я все равно не понимаю, как оно выглядит, ничего не понимаю. Одежда? Телефон? Город? Что именно не так? Я не понимаю, что я вообще должен понять! Никогда еще так не злился, ужасное чувство. Развернувшись, я кинул телефон прямо в свое отражение, и… Свалился со стула. Прямо на пол. Валяться на полу у меня нет ни единого желания, посему я быстренько встал на ноги и постарался понять, где я нахожусь. Находился я, как ни странно, в музыкальном клубе, но ни Слави, которая должна была прийти, ни Мику рядом со мной не было. Может, отошла куда, ничего страшного. Было решено не терять время зря, в связи с чем я сел на стул напротив рояля и попытался повторить то, что играла Мику для меня. Похоже было лишь отдаленно, как бы я не старался. Музыка — это не мое. Я вообще не знаю, что здесь «мое». Я восхищаюсь Мику, она, можно сказать, нашла свое призвание в жизни. Не знаю ни одного человека, который играет на музыкальных инструментах лучше нее. А что я? Бьюсь головой об пол и ловлю не очень хорошие приходы пока сплю? Это все, на что я способен? Даже гвоздь забить не смогу, я уверен в этом. Ну или забью, но при этом пробью себе палец. Ладно, может, мое время просто еще не пришло, и когда-нибудь… — Семен? — Мику тихо вошла через входную дверь, — ты в порядке? — Почти в полном порядке, — лениво повернув голову, ответил я, — куда ты уходила? Она подошла поближе и протянула мне огромную связку ключей. Видимо, с помощью нее вожатая и проникает во все здания в нашем уютном лагере. А раз уж эта связка почти что в моих руках, значит, меня все же одобрили как потенциального кандидата на вожатого. Радоваться или плакать? — Спасибо, — не менее лениво проговорил я и взял ключи, — Ольга Дмитриевна уже уехала? — Если верить Славе — да, — Мику взяла ближайший стул и села рядом со мной, — с тобой точно все в порядке? — Все нормально, чушь какая-то приснилась, вот и веду себя как овощ. — С головой точно все хорошо будет? Ты не соврал мне? Я улыбнулся. — Наверное, ты так за себя не волнуешься, как за меня. — Я все еще виновата перед тобой, поэтому буду волноваться сколько нужно. — Ты так хорошо обращаешься со мной только потому, что чувствуешь себя виноватой? Мику подсела поближе ко мне и положила голову на плечо. Это… странно. И странно не только то, что она сделала, но и это чувство у меня в груди! Похожее у меня возникало тогда, когда мы обнимались. Только вот сейчас оно кажется намного сильнее и, пожалуй, приятнее. Тепло так, уютно. Впервые чувствую подобное. — Я ведь говорила тебе, что ты хороший, — Мику взяла меня за руку, — со мной еще никто так много времени не проводил. — С тобой очень весело, — я сжал ее руку в ответ, — не знаю, что еще сказать. А если не знаешь, что сказать, значит, самое время действовать. Иногда ведь можно потерять голову, верно? Ну, хотя бы чуть-чуть? Думаю, что да. Я медленно обнял ее, так медленно, что она могла бы оттолкнуть меня, если бы была против. Но вместо того чтобы оттолкнуться, Мику обняла меня еще крепче. Так и получилось, что мы снова обняли друг друга, сидя напротив рояля. Не знаю, зачем мы это сделали, однако в этом явно есть какой-то скрытый смысл. Такой скрытый, что мне не дано понять его сейчас. Может, потом. Наверное, я слишком многое себе позволяю. — Любишь же ты обниматься, да? — шепотом спросил я у нее. — Только что полюбила, если честно, — Мику провела ладонями по моей спине, — я чувствую, как стучит твое сердце. — Я твое тоже чувствую, если что. Тук-тук. — Ты раньше обнимался с кем-нибудь так, как сейчас? — Не могу сказать точно, но, кажется, нет. — Я тоже никогда ни с кем так не обнималась. Я бы запомнила этот стук в груди. — Не знаешь, что оно значит? Этот стук? — Нет. А ты, Семен? — Тоже нет. Значит, это нам еще предстоит узнать. Мы сделали небольшую паузу, не отпуская друг друга из объятий. — Я уже говорила тебе, что ты хороший, да? — И не один раз, — тихо рассмеялся я, — ты меня переоцениваешь. — Вовсе нет, — Мику неторопливо отстранилась от меня, — это ты себя недооцениваешь. Поначалу, я воспринял это как шутку. Но через мгновение понял, что она серьезно. — Спасибо.