A Thousand Years

Небосклон пылал огнем. Темное небо, подернувшееся серой дымкой, теперь превратилось в яркое злато-оранжевое пламя. Солнечный диск уже оторвался от горизонта, но все вокруг продолжало гореть. Мне это нравилось. Я всегда любила закаты и рассветы: наполненные красками и предающие окружающему миру необычность и живость. И пылающий в небе огонь отражался в речной воде, от чего казалось, будто весь мир горит. Солнце приятно грело. Тишина окутала приятным коконом, как и слабый туман. Но несмотря на всю эту умиротворенность, я не чувствовала душевного спокойствия. Не потому, что вода была рядом, а я начала немного побаиваться речки после того, как чуть не утонула. Нет. А потому, что с того дня прошло два с половиной месяца, а Ник так ничего мне и не рассказал. Мы продолжали встречаться тайно, и такие встречи были очень редкими. То есть мы общались в кругу друзей, видели друг друга каждый день, но наедине мы оставались не часто. И мне это не нравилось. Больше скажу: мне это пугало. Я начинала думать, может, он отдаляется от меня? Может, со мной происходит то же, что и с Татьей? Он начал терять ко мне интерес? Я не знала. Мне не нравилось быть в неведение. И когда вчера он остановил меня на полпути домой, сказав, что мы должны встретиться на «нашем» месте как только взойдет солнце, я понадеялась, что время пришло, и он все мне расскажет. Но чем больше я ждала, чем больше песчинок в моих мысленных песочных часах падало вниз, тем больше я понимала, что это лишь очередная тайная встреча. Время не пришло. И наверное, никогда не придет. Да, у меня было предчувствие о том, что что-то случится сегодня. Но это уж точно не откровенное повествование о том, почему мы должны скрываться. И еще, мне все больше казалось, что когда эта «великая» тайна станет явной, то Ник бросит меня. Не знаю, почему я так думала, но, в общем-то, такие мысли казались логичными. Он не хотел рассказывать, потому что я все еще была зачем-то нужна. Я все время пыталась найти какой-то скрытый смысл, докопаться до истины, при этом я продолжала сомневаться в подлинности чувств Ника. Любая другая на моем месте радовалась бы, не задавая лишних вопросов и не раздумывая о чем-то. Но я не могла просто отпустить и броситься с головой. То есть сперва я так и поступила, поддалась внезапно возникшим чувствам, наслаждалась ими, нежилась в эйфории. Однако, теперь пришло время быть реалисткой. А в реальности у Ника вроде бы были ко мне какие-то чувства, но я была его секретом. И надо признать мне это не очень нравилось. Более того я не понимала причины, поэтому и перекладывала вину на себя, на то, что я не такая, как Татья. В конце концов, когда не знаешь причину, ничего кроме выдвижения собственного варианта не остается. Неизвестность хуже даже самых идиотских предположений. Сзади послышались шаги и…тихий топот копыт. Я оторвала взгляд от горящего неба и, обернувшись, увидела Ника. Он шел ко мне, ведя за узду черного коня. Заметив мой удивленный и недоверчивый взгляд на животное, Ник ухмыльнулся. Подойдя ко мне, он быстро поцеловал меня в щеку, поприветствовав. -Ну и зачем нам конь? – поинтересовалась я. В моей семье конь был только у Альдо и то он предпочитал держать животное рядом с кузницей, потому что отводить свободное помещение у дома было негде. Так что мое общение с лошадьми было, скажем так, не длительным. -Я подумал, что слоняться по лесу довольно скучно, к тому же хочу показать тебе одно местечко. Там красиво, но пешком туда долго добираться, - пояснил Ник, потрепав коня по гриве. -Ты же в курсе, что я ни разу верхом не ездила? – наполовину съязвила я, но осторожно потянулась к морде животного. Конь посмотрел на меня своими огромными черными глазами, словно пытался заглянуть мне в душу. Ну или по крайней мере, понять кто я такая. Я осторожно коснулась рукой его морды и неуверенно погладила. Теперь было уже не так страшно. Ник улыбнулся. -Все бывает в первый раз, - хмыкнул он. Я же задумалась о том, не было ли в его словах какого-то намека. Но постаралась скрыть это и улыбнулась Нику в ответ. -И надолго мы едем? – поинтересовалась я, теребя коня за гриву. Мне хотелось узнать были ли мои мысли беспочвенными или нет? Предчувствие чего-то особенного не давало мне покоя. -На целый день. До темноты должны вернуться. Ребекка обещала прикрыть нас, - отозвался он. Итак, он хотел провести со мной день. Учитывая, что мы, как я уже говорила, мало бывали наедине в последнее время, эта новость меня обрадовала. Но Ник хотел увезти меня, уехать подальше от деревни и её обитателей. Он продолжал скрывать меня ото всех. В глубине душе засиял лучик надежды и слабая мысль о том, что, возможно, сегодня он все мне расскажет. Это последний день нашего заточения в секретности, а уже завтра я смогу вести себя с ним в соответствии со своими чувствами. С нежеланием я попыталась задушить эту надежду и разбить прекрасную мечту на кусочки. Ничего из этого не будет. Нику вполне нравилось расположение дел, хотя я и видела, что его ранит невозможность быть со мной на виду у других. И именно этого я не понимала больше всего. В конце концов, зачем нужно выдумывать какие-то правила, ограничивать самого себя, если из-за этого же ты и страдаешь? -Отлично, - как можно жизнерадостнее сказала я. Ник поманил меня к себе. Я повиновалась и почти тут же ощутила его руки на своей талии. Не успев даже сообразить, я почувствовала, как он поднял меня – легко, словно я весила не больше мешка с зерном – и помог сесть на лошадь. Потом запрыгнул сам, оказавшись передо мной, загородив меня своей спиной от всего мира. Мне невольно вспомнилась та ночь, когда он спас меня от волка. Тогда я впервые почувствовала себя в безопасности, прячась за его спиной. И мне казалось, что нигде больше не будет безопаснее, чем рядом с Ником. -Держись крепче, солнышко, - посоветовал Ник, полу-обернувшись ко мне. У меня потеплело на душе от его слов. Он любил меня так называть, потому что по его словам я напоминала ему солнце и солнечный свет. Помню, когда он мне это сказал, я только рассмеялась и спросила почему, ведь ни волосы, ни глаза у меня не светлые. В ответ он одарил меня очаровательной улыбкой и сказал, что все дело во внутреннем свете и в том, как я улыбаюсь. Тогда я сильно удивилась и очень неуклюже поблагодарила его за комплимент. Эти воспоминания заставили меня улыбнуться. Я обвила руками его талию, крепко сцепив свои руки, и прижалась к его спине, закрыв глаза. От него пахло лесом и костром. Конь начал медленно идти, а затем пустился вскачь. Я больше не боялась, потому что Ник был рядом. Он не даст мне упасть. Не позволит чему-то плохому случиться со мной. Да, я его не во всем понимала, но это не мешало мне любить его и доверять ему. Весь день мы провели вдали от деревни, поскольку в дороге мы были как минимум часа два. Я даже умудрилась немного задремать. А пунктом нашего назначения была прекрасная поляна на берегу реки и в конце неё, у подножия огромной скалы была маленькая и уютная пещера, где мы и провели большую часть времени. Ник принес из загончика своей семьи несколько теплых пледов и еды с водой, так что мы прекрасно обустроились. И спустя какое-то время мне действительно было все равно скажет он мне почему мы скрываемся или нет, я поняла, что нужно наслаждаться моментом. Казалось, уехать подальше от всего было идеальным решением, потому что я заметила, как непринужденно вел себя Ник. Он не оглядывался по сторонам, не беспокоился, что нас кто-то увидит, а я представляла, что так всегда и было, что единственной для него важной вещью были мы. Что ж, каждый получил то, чего хотел, неважно, что отчасти и то, и то – иллюзия. Сей день действительно был запоминающимся, для меня-то уж точно, ведь мы перешли на следующий этап отношений. Да, вы все правильно поняли: к платоническим отношениям добавились еще и физические. Сначала я колебалась, но Ник умеет быть убедительным. К тому же, в моей жизни появилось слишком много всяких «но». Хотя бы вдали от деревни и проблем, оставшихся там, мне хотелось почувствовать себя свободной. Держать за руку любимого человека, обнимать и целовать его, не боясь того, что нас может кто-то увидеть. Но самое главное, это возможность любить, возможность показать свою любовь. Весь день я просто наслаждалась обществом Ника и нашими чувствами, позабыв о секретности, да и обо всем окружающем мире. И сейчас, когда его руки обнимали меня, пока конь скачет через ночь и несет нас обратно в нашу деревню, обратно к проблемам, я чувствовала себя...обновленной, готовой к трудностям и абсолютно уверенной в том, что Ник любит меня. И я буду ждать, когда он будет готов объявить об этом всем. Наша любовь вечна. Такое бывает лишь раз в жизни. Я знаю, я чувствую это. Ник сидел позади меня и держал коня за поводья, при этом приобнимая меня. Я чувствовала спиной тепло его тела, чувствовала, как бьется его сердце. Мои губы растянулись в блаженной улыбке, сердце билось чуть быстрее, чем обычно, а в животе порхали разноцветные бабочки. Мне казалось, будто я таю от переполнявшего меня счастья. Ник чуть склонился ко мне и чмокнул в затылок, от чего я радостно хихикнула. -Ты знаешь, что я люблю тебя? – спросила я, чуть обернувшись к нему. -Кажется, ты говорила об этом пару раз, - с наигранной небрежностью заявил он, и я рассмеялась, прижимаясь к нему плотнее. -И я тебя люблю, - прошептал он рядом с моим ухом. Тем временем мы уже приближались к деревне. Притормозить нам нужно было раньше, чем начнутся дома и окрестности, где гуляют поселенцы. Уже темнело. Последние лучи яркого солнца догорали на небе. Мой взгляд впервые за долгое время скользнул по небосклону: бирюзовое небо постепенно превращалось в синие, золотистые облака темнели и растворялись в ночи, зажигались звезды, блестящая полная луна занимала свое почетное место. Подождите-ка…луна? Сегодня полнолуние? -Ник, - тут же позвала я, чувствуя, как внутри растет беспокойство. Оборотни уже превратились в волков и рыскают по лесу, и мы можем сойти за легкую добычу. Ник посмотрел на небо и, заметив луну, выругался на собственную беспечность, а затем взмахнул поводьями, заставив лошадь скакать быстрее. Вдалеке уже проглядывались огни деревни. -Оборотни до тебя не доберутся, обещаю, - уверенно произнес он. Мне захотелось возразить ему и исправить на «оборотни не доберутся до нас», но я вовремя прикусила свой язык: сейчас не самое подходящее время. Спустя буквально пару минут из темноты вдруг появилась Ребекка. Она бежала к нам, придерживая подол платья, и вид у неё был сильно озабоченный. Ник потянул за поводья, заставляя коня остановиться, и соскочил на землю. -Сестренка, что случилось? Разве ты не должна прятаться дома? – обеспокоенно и при этом требовательно спросил Ник, помогая мне спуститься на землю. Ребекка придержала коня за поводья, чтобы тот не ускакал прочь. -Волки добрались до деревни. Наверное, вновь напали на след или что-то еще, не суть важно. У Айяны было ведение, и она предупредила нас о нападении, поэтому мы все спрятались в пещерах. К счастью, мне удалось ускользнуть… -Очень мило с твоей стороны, Ребекка, но ты не должна была подвергать себя такой опасности, - прервал её Ник, а я кивнула, соглашаясь с его словами. -И дать вам умереть? Нет уж. Ты отведешь коня куда-нибудь поближе к дому и привяжешь его. Главное не рискуй своей жизнью. Я уведу Лину к пещерам, - командирским тоном заявила Ребекка. Я перевела взгляд с подруги на Ника, чувствуя как он напрягся. -Предположительно Лина провела весь день со мной, если ты не забыл, - категорично добавила девушка. Тогда он, наконец, неуверенно кивнул, посмотрел на меня, быстро поцеловал и скрылся в темноте. Ребекка тут же схватила меня за руку и поволокла вдоль побережья, стараясь держаться подальше от деревни, в сторону леса. Там находился вход в подземные пещеры, где мы обычно и прятались, когда оборотни были особенно…голодными и кровожадными. Мы обе бежали, нервно оглядываясь по сторонам, хотя мне приходилось чаще перебирать ногами, чтобы поспевать за подругой. -Знаешь, я бы спросила, как у вас все прошло, но боюсь, сейчас неподходящий момент, - ни с того, ни с сего сказала Ребекка, тяжело дыша от долгой пробежки, когда мы зашли в лес. -Нет, что ты, оборотням же так хочется услышать мой занимательный рассказ, - сыронизировала я в ответ. Ребекка коротко, но искренне рассмеялась. Мы шли еще в течение нескольких минут, когда сзади раздались тяжелые шаги. Ребекка пискнула и сильнее сжала мою ладонь, от чего у меня невольно вырвалось: -Эй, ты же мне так руку сломаешь! Подруга тут же шикнула на меня, остановилась и, выхватив кинжал из-за пояса, угрожающе выставила его перед собой, осматривая окружающий нас темный лес. Я практически слышала, как неистово бьется мое сердце. Руки похолодели, неприятная дрожь пробежала по телу, а воздуха стало как-то слишком мало в легких. -И этим ты собралась убить оборотня? Мне бы твою наивность! – раздраженно буркнул Ник, появившись перед нами. -Проклятье! – выругалась Ребекка, выдохнув с облегчением и убирая кинжал обратно. -В следующий раз просто продолжай двигаться к пещерам, а не топчись на месте, - судя по его тону, он явно был недоволен. Девушка хотела возразить ему, бросив в ответ какую-нибудь едкую фразочку, но тут неподалеку от нас раздалось волчье рычанье и мы со всех ног бросились к пещерам. Оказалось, что до них было не так уж далеко. Первой в проем влетела Ребекка, еле удерживаясь на резко уходящих вниз ступеньках, затем я и последним прошел Ник, задвигая несколько небольших камней, чтобы волкам было сложнее добраться до нас. Внизу горел яркий свет от множества факелов. Ребекка преодолела уже полпути, в то время как я неуклюже спускалась, умудрившись даже чуть ли не подвернуть себе ногу и поскользнуться, но Ник поддержал меня, не дав упасть и навредить самой себе. Когда мы спустились вниз, то обнаружили, что факелов-то много, а все люди попрятались по разным пещерам. Я хотела отыскать свою семью, дабы удостовериться, что с ними все в порядке и никто из них не угодил в пасть монстрам, но в одной из ближайших пещер мы обнаружили одиноко прятавшегося Хенрика. -Почему ты здесь один? Где родители? Элайджа? – озабоченно спросила Ребекка, бросаясь к брату и обнимая его. -Не знаю. Я был один, когда нападение началось и просто спрятался в первой попавшейся пещере, - отозвался он, а затем, отстранившись и окинув нас всех взглядом, добавил: - А где вы были? Ник был позади меня и его рука покоилась на моей пояснице, да и стоял он очень близко, готовый защитить меня в любую минуту. И похоже присутствие младшего брата его ничуть не смущало. Хенрик нахмурился. -Я была с Ребеккой. Мы гуляли вдоль реки и далеко забрели. Точнее забрела я. Ты же знаешь, я вечно теряюсь, - небрежно сказала я, быстро подавшись вперед, подойдя к лучшему другу и сев слева от него. Хенрик все еще смотрел на меня с недоверием, а затем перевел взгляд на брата и вопросительно поднял бровь. -Я ездил в соседнюю деревню. Ну, в ту, что дальше к югу. Встречался с одной девушкой. Ничего особенного, - отмахнулся Ник и плюхнулся на землю напротив брата. Хенрик промолчал, над чем-то раздумывая. Я хотела предложить поискать родителей, но в этот момент над входом пещеры раздался дружный и пронзительный волчий вой, от которого стыла кровь в жилах, и скрежет когтей о камень: они пытались пробиться внутрь. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди от страха. -Не волнуйся: Айяна недавно наложило новое заклинание защиты. Все будет хорошо, - заверила Ребекка, которая действительно выглядела менее обеспокоенное, пусть даже она выглядела бледнее, чем обычно. Я нервно улыбнулась. В этот же момент раздался глухой удар, скрежет и несколько небольших камешков покатились по самодельным ступенькам. Ник взял меня за руку и погладил тыльную сторону большим пальцем. Я удивленно посмотрела на Ника, а затем на Хенрика, который вновь вопросительно выгнул бровь. Ребекка выглядела не менее ошарашенной. Стараясь сохранить нашу тайну (за которую, между прочим, Ник и ответственен), я отдернула руку и сделала вид, словно ничего не произошло. -Вы меня, что, за идиота держите? – закатив глаза, тихо возмутился Хенрик. -Не понимаю о чем ты, - сказали мы с Ребеккой одновременно. -Ой, да бросьте. «Гуляли вдоль берега», - передразнил меня приятель. – Видел я, как Ребекка скучающе гуляла вдоль берега утром. А потом я наткнулся на неё днем, когда она исследовала поляну. Все с тем же скучающим видом. -Погоди-ка, ты шпионил за мной? – возмутилась Ребекка. -Это была случайность! А вот, то, что вы мне лапшу на уши вешаете – нет. Вы можете по-человечески сказать, что здесь происходит? – он вскочил со своего места, встал перед нам, скрестив руки на груди и всем видом показывая, что намерен узнать ответ. -Ну, там снаружи оборотни, пытаются найти свой ужин, а поскольку все мы – ужин, то… -Лина! – оборвал он меня на полуслове, вновь закатив глаза. – Твой сарказм я сейчас хочу меньше всего услышать. Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда меня обманывают. -Никто тебя не обманывает, - вступился Ник, но Хенрик словно и не обратил внимания, продолжая сверлить меня взглядом. -Мы же лучшие друзья, - сдавленно произнес он. В тоне его голоса чувствовалась обида. Я пыталась как-то извиниться, показать, что мне жаль. Но он этого не видел. Только покачал головой и отвернулся. -Слушай, твой братец не оставил мне выбора, - возмутилась я, вскочив на ноги. Я не кричала, а больше шипела: акустика в пещерах была довольно хорошей, так что нас вполне могли услышать. Хенрик обернулся и удивленно посмотрел сначала на Ника за моей спиной, а потом - на меня. -Ага, попросил меня держать все в секрете. И если ты думаешь, что мне это нравится, то сильно ошибаешься. Но раз он этого хочет, значит, на то есть причина. Я понятия не имею, какая и уже всю голову себе сломала, пытаясь прийти к хоть какому-нибудь адекватному выводу. Поверь мне, если бы я могла сказать тебе правду – давно бы это сделала. -Почему тогда Ребекка знает? – не унимался он, хотя и менее резко. -Ну, по сути, мы вместе из-за неё. Иными словами, она помогла мне понять, что я чувствую к Нику, - скомкано пояснила я. Хенрик посмотрел на сестру и хмыкнул. -Татью ты, значит, терпеть не можешь, а мою лучшую подругу практически сватаешь к нашему братцу, - шутливо бросил он Ребекке. -Между прочим, она тоже моя лучшая подруга и гораздо больше подходит Нику, - возразила Ребекка, улыбаясь. Обстановка разрядилась. Теперь мы все улыбались, несмотря на то, что волки все еще грудились у входа, думая как пробраться внутрь. Я обняла Хенрика, сказав: -Ты не представляешь насколько я рада, что от тебя больше не придется скрываться. Он лишь дружественно похлопал меня по плечу и улыбнулся, а затем повернулся к брату и собирался что-то сказать, но тут раздались быстрые шаги и в проеме пещеры появился Элайджа. -Слава Богам, вы живы! – с облегчением сказал он. – Почему вы не пошли дальше? Родители волнуются. -Элайджа! – радостно воскликнула Ребекка, бросаясь к нему и обнимая. – Мы…по правде говоря, были несколько испуганы и решили переждать нападение здесь. Не знаю, о чем мы думали. Даже мне её убеждения казались глупыми. Да и вся ситуация – идиотской. Волки нас не достанут здесь, а если бы и достали, то мы оказались бы первыми жертвами. Глупо. Но еще пару минут назад мне так не казалось – наверное, все дело в охватившем страхе. В любом случае, если бы мы не остались вчетвером в этой пещерке, то Хенрик бы не узнал всю правду. Так что все только к лучшему. Тем временем Элайджа недоверчиво посмотрел на сестру, но решил, что страх и, правда, сыграл свою роль в нашем решение остаться здесь. -Пойдемте. Все ужасно переживают, - хмыкнул он, обнимая сестру за плечи. Я тяжело вздохнула, подумав о маме, тете и дяде и обругала себя за то, что не подумала о них раньше. Точнее, подумала, но не побежала тут же к ним. Как только мы двинулись вглубь пещер, по длинному туннелю раздались шаги. Топот эхом отражался от стен. Мы остановились на месте, вглядываясь в полумрак. Буквально через минуту туннелю озарил теплый свет факелов, и мы увидели Майкла, за которым шли несколько мужчин. Приглядевшись, я узнала в них наших лучших воинов. Некоторые из них были своего рода патрульными и охотниками на оборотней. Такими же, каким был мой отец. Я полу-напряженно полу-вопросительно взглянула на Хенрика, который ответил мне тем же взглядом. -Вот вы где. А мы вас прямо-таки обыскались, - бросил Майкл, в голосе которого не чувствовалось ни капли радости. Однако, когда он взглянул на Ребекку его тонкие губы тронула искренняя улыбка. Он обнял дочь и отстранился, мельком посмотрев на Ника, а затем долго на Хенрика. Меня он едва ли заметил. -Элайджа, проводи их к остальным, - приказал Майкл, кивая вглубь пещеры. Тот тут же кивнул в ответ и пошел в указанном направлении, держа сестру за руку. Мы втроем последовали за ними, но не успели сделать и пары шагов, как Майкл остановил нас. -Никлаус, ты пойдешь со мной. Похоже, волки ушли, но нужно…удостовериться в этом, - заявил он, тоном не терпящим возражений. Мое сердце пропустило удар и ухнуло куда-то вниз. Такие походы равносильны самоубийству. Да, в последнее время никого не убивали, но и мы не особенно совались к волкам. Сегодня же всем пришлось спрятаться в пещеры, а это значит, оборотни злы и голодны, и им нужна добыча. Ник удивленно взглянул на отца, затем на несколько мгновений повернулся, посмотрев на Ребекку, а потом на меня. И взгляд его мне совсем не понравился: так смотрят, когда прощаются с кем-то. Навсегда. -Хорошо, отец, - сдержанно ответил Ник, подходя к Майклу. Тот слабо улыбнулся. -Отец, - подал голос Хенрик, - я тоже хочу пойти. Вдруг хоть одним глазком удастся взглянуть на оборотня! Он говорил с немного наигранным энтузиазмом, но, кажется, это заметила только я. Может быть еще Ребекка, но поскольку я уставилась на лучшего друга, не понимая, что он такое несет, то не видела выражения лица подруги. Если Ник переживет вылазку, то это будет чудом. К тому же, он – хороший боец, может быть его шансы не так уж плохи. Я очень сильно на это надеюсь, по крайней мере. Но Хенрик? Зачем ему идти туда? На собственную смерть, да еще и с таким энтузиазмом. Майкл недоверчиво взглянул на сына, а потом хмыкнул и радостно кивнул. Мои руки непроизвольно сжались в кулак. Мне хотелось закричать, вклиниться между ними, сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить это безумие. И я была готова это сделать, несмотря на то, что прекрасно понимала – Майкл либо не заметит меня, либо казнит за вмешательство в дела, касающиеся всего поселения, но когда я почти сорвалась, Ребекка схватила меня за запястье и одернула меня, предостерегающе покачав головой. В этот момент, мне показалось, что я уже потеряла своего лучшего друга и своего возлюбленного. Но больше всего меня ранило чувство беспомощности. Отряд Майкла уже поднимался по ступенькам и я обернулась, успев взглянуть на Ника, который не сводил с меня глаз, словно пытаясь запомнить мой образ, и Хенрика, который лишь слабо улыбнулся мне. В его взгляде я прочла спокойствие смешанное со страхом и надеждой. Отряд скрылся в темноте. Только шаги отдавались эхом от каменных стен. -Пойдемте, - позвал нас Элайджа, ведя вглубь пещер. Я зашагала медленнее, притормаживая и Ребекку тоже. -Почему он это сделал? – шепотом спросила я, пытаясь найти в глазах подруги ответ на вопрос, который так сильно меня мучил. -Отец всегда заставляет Ника делать всю «грязную» работу, в том числе и такие вот походы, - отозвалась Ребекка будничным тоном, за которым проскользнули нотки беспокойства. -Я про Хенрика. Зачем он поплелся с этими громилами? Нет, серьезно, что он пытается доказать? -Он пытается защитить Ника. И тебя тоже, - отрывисто и задумчиво отозвалась подруга. -Что? -Я более, чем уверена, что отец отправит Ника в самую опасную часть леса, а за Хенриком наоборот будет приглядывать. Вот мой младший братишка и решил, что увяжется за Никлаусом и таким образом сможет хоть как-то защитить. Такое уже пару раз случалось, только ситуации были менее…опасными. -Мы пришли, - встрял Элайджа, поворачиваясь к нам. Мы с Ребеккой только переглянулись и зашли внутрь большой пещеры. Почти вся деревня столпилась внутри. Возможно, кто-то не успел убежать, а кто-то прячется в других пещерках, боясь выйти наружу и поискать остальных, как это было с нами. Не успела я зайти, как моя мама вскочила со своего места и, подбежав ко мне, крепко обняла. На меня тут же посыпались вопросы о том, где я была, почему не была в деревне, когда началась атака, почему не нашла её и так далее. Мне было стыдно за то, что я заставила её волноваться, но это чувство продлилось недолго, потому что теперь боялась я сама. Боялась за Ника и за Хенрика. Мама посадила меня рядом с Феликсом, который тут же обнял меня и спросил в порядке ли я. Мне оставалось лишь улыбнуться и кивнуть. Мы пробыли в этой пещере целую вечность. Я смотрела на потолок, на то, как пламя отбрасывает причудливые пляшущие тени на каменные стены. Я вглядывалась в лица жителей поселения. Пусть все мы были знакомы, но каждый беспокоился лишь за себя и семью. Многие из них просто сидели и ждали. Тихие разговоры словно вливались в тишину пещеры, практически не нарушая её. По испуганным и полным надежды взглядам сразу можно было понять, у кого пропал родственник – в редких случаях друг. Большинство из нас привыкло заботиться лишь о семье, не предполагая даже, что и друзья могут быть семьей. Я украдкой взглянула на Майклсонов. Элайджа приобнял сестру за плечи и что-то тихо говорил ей. Судя по всему, успокаивал, говорил, что с Ником и Хенриком все будет в порядке. Кол сидел рядом. Впервые на моей памяти на его лице не играла самодовольная ухмылка. Не было и надменности. Он сидел, смотря в пол, и в мыслях был где-то далеко. Меня внезапно осенило: он беспокоился за братьев. Идиотский вывод. Конечно же, он беспокоился. Но за всем его самолюбованием, самоуверенностью, нахальностью и желанием влюбить в себя чуть ли не всех девушек мира я никогда особо не видела, как сильно он привязан к своей семье. Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову и посмотрел на меня, а я тут же опустила глаза. Неловко. Глупо. Я молилась. Не часто это делала – должно быть, поэтому неудачи преследовали меня по пятам. Но сейчас я молилась так отчаянно и сильно, как никогда раньше. Мне было страшно и одиноко. Холод пронзал до костей, но я его практически не чувствовала. Я сидела, прислонившись к каменной стене спиной, прижав колени к груди и склонив голову. Возле меня сидел Феликс, напротив него мои тетя и дядя, а напротив меня – моя мама. Где-то здесь должна быть и Татья, но я не видела её и, честно говоря, не сильно горела желанием. Мне так отчаянно хотелось оказаться рядом с Ником и Хенриком, узнать, что с ними все в порядке. Я хотела не бояться кошмарных Детей Луны, хотела быть сильной, способной противостоять им. Отчаянное желание буквально душило меня, потому что все, что мне оставалось – сидеть здесь и ждать. Конечно, я могла бы попробовать ускользнуть, выбраться наружу, но что это даст? Я буду легкой добычей для оборотней, да и просто для диких животных. Ожидание убивало меня, съедало изнутри и, поэтому я старалась полностью сконцентрироваться на молитвах. На мыслях о том, что они оба вернуться живыми и невредимыми. О том, что мне больше не придется врать своему лучшему другу. Я представляла, как Ник обнимает меня, как он улыбается, после того, как я сморозила очередную глупость. Но если раньше все это действовало на меня положительно, то сейчас мне хотелось плакать и кричать. Беспомощность – это одно из самых худших чувств, которое только может переживать человек. Час или два спустя объявились двое – мужчина и юноша – которые ходили вместе с Майклом проверять лес. Сказали, что оборотни ушли и лес чист. Оставшаяся часть «отряда» вместе с предводителем ждет в деревне. Еле встав на ноги, я зашагала быстрее, чем нужно. Мать окликнула меня, а Феликс положил руку на мое плечо, но я была словно в наваждение: шла вперед, проталкиваясь сквозь толпу, по лестнице я поднималась, почти не разбирая ступенек и спотыкнувшись несколько раз. Когда я прошла примерно полпути до деревни, меня окликнула Ребекка и тут же схватила за руку. -Все будет хорошо, понятно? – отчеканила она. -Ты мне это говоришь или себе? – выпалила я, не подумав. Собиравшаяся что-то еще сказать Ребекка осеклась и нахмурилась. -Прости, - помотав головой, извинилась я и вырвавшись из хватки подруги зашагала вперед. Однако, мое одиночество продлилось недолго, поскольку Феликс нашел меня и притащил обратно к семье. -Что с тобой такое? – требовательно спросил он, когда мы подошли к деревне. Я оглядывалась по сторонам, пытаясь заметить знакомые лица. Утонуть в любимых глазах цвета предгрозового неба. Услышать задорный смех Хенрика. -Мой лучший друг ушел вместе с отцом на эту идиотскую «разведку», - устало ответила я. -И это повод бросать семью? Ты итак заставила нас поволноваться, - упрекнул он, посмотрев мне прямо в глаза. Я увидела в его взгляде осуждение и непонимание, и мне стало так…противно и одиноко. Я любила свою семью. Любила маму, Феликса, Альдо и Агату. Я даже Татью отчасти любила, хотя наши отношения порядком испортились за прошедшие годы. Но Майклсоны стали моей второй семьей. Я была белой вороной среди тех, кто больше всего ценил семью, а друзей убирал на второй план. -Боюсь, у нас разные понятия семьи, Феликс, - холодно отозвалась я и развернулась в противоположную от дома сторону. Он тут же схватил меня за запястье, останавливая, а я была готова влепить ему пощечину, но моя мама появилась снова из неоткуда и осторожно коснулась плеча Феликса. -Оставь мою дочь, Феликс. Не стоит проявлять жестокость по отношению к своей семье, - спокойным, но безотлагательным тоном сказала она. Феликс моргнул, осмысливая слова, затем неуверенно ослабил хватку, кивнул и, отпустив меня, направился к дому. -Спасибо, - потирая запястье, поблагодарила я маму, на что она ответила лишь слабой улыбкой и пошла вслед за Феликсом. Я же быстрым шагом направилась к главной площади, полагая, что там должны был собраться «разведывательный отряд». Что ж, отряд был, но не весь. Люди расходились по домам, проверяли все ли на месте, разрушено ли что-нибудь. Те женщины, чьи мужья или сыновья были в отряде, приветствовали их со счастливыми улыбками на лицах. Некоторые, так же, как и я, стояли и ждали, оглядываясь по сторонам. Мое сердце беспокойно стучало, а руки вспотели, и я постоянно вытирала их о платье. Я увидела Майкла на другом конце площади: он благодарил двух своих лучших воинов за помощь. Однако, я не увидела ни Хенрика, ни Ника рядом с ним. «Должно быть, они уже дома. Пошли туда сразу же, чтобы не вызвать подозрений» - предположила я. Хотя Хенрик мог бы сразу пойти ко мне: наша дружба никогда не была тайной для окружающих. Оглядевшись по сторонам еще раз, я направилась в сторону дома Майклсонов. Никто не замечал меня. Все были заняты своими делами: обнимались с родными, спрашивали у родственников все ли в порядке, проверяли свои дома, перебирали пожитки. Хотя на суматоху и суету это было вовсе не похоже, каждый был чем-то занят. Собственно говоря, и я тоже. Подмечая детали, я старалась отвлечься от мрачных мыслей. Пока что получалось. Главное зацепиться за какую-то деталь, думать о ней, развивать мысль, а когда дальше не получается, то перескакиваешь на что-то еще. И не важно, думаешь, ты о том, как дочь ведьмы Айяны идет впереди меня, оглядываясь по сторонам, в поисках своей мамы, или о том, как знакомая уже несет ведро воды в дом, чтобы умыться, смыть с себя и своей семьи страх, горечь и ужас, пережитые за эту ночь. Главное сосредоточиться. Но долго это не продлилось. Я услышала крик. Душераздирающий, полный отчаяния женский крик. Я замерла на долю секунды, а затем побежала на крик. К тому моменту, когда я выбежала к дому Майклсонов, воздух разорвал еще один крик, но на этот раз я узнала Эстер. От этого звука у меня внутри все похолодело и сжалось. Но это было не что по сравнению с тем чувством, которое я испытала, увидев представшую передо мной картину. Мой лучший друг, младший из Майклсонов, Хенрик лежал на земле. Его грудь была разодрана, глубокие порезы от острых когтей выглядели жутко, кровь залила жемчужно-голубую рубашку и засохла на ней и горле. Ник сидел на коленях рядом с изуродованным телом брата, пытаясь сдержать слезы. Ребекка подбежала к нему, обнимая его. По ее лицу катились слезы, она гладила Ника по голове, пытаясь успокоить его. Глядя на ничего не выражающее и неестественно бледное лицо друга, на засохшую кровь, я чувствовала холод, медленно сковывающий мое тело. Металлические тиски сжали мое сердце и давили на горло, весь воздух исчез из легких, и я стояла, открывая и закрывая рот, чтобы не задохнуться. На секунду, когда вся картина только оказалась перед моими глазами, мне показалось, будто на меня вылили огромное ведро холодной воды и выставили на холодный ветер. Я не могла двинуться. Просто стояла на месте, широко распахнув глаза, открывая и закрывая рот, словно выпавшая на берег рыба. Как через толщу воды, я услышала сдавленные слова Ника: -Мы всего лишь…проверяли…я не смог ничего сделать. Из моего горла вырвался хрип. Тяжелый вздох. И на место холода пришло осознание, а вместе с ним и боль. Еще один хрип. Глаза застелила пелена слез. Слабый крик: я не сразу поняла, что произнесла что-то. В моей голове всплыла картина, как Хенрик, Ребекка и я играли в догонялки в лесу. Я лавировала между деревьями, немного отставая от Хенрика. Ребекка догоняла нас, попутно кидаясь угрозами. В ответ на эти угрозы мы только смеялись. Наш смех сливался в один и раздавался эхом по лесу, путаясь в листве и натыкаясь на деревья. Слезы застроились по моим щекам. Я прижала руку ко рту, чтобы заглушить свои рыдания, а другой рукой обхватила живот, сгибаясь пополам. Боль стучала в ушах. Разливалась по жилам. Скручивала мои внутренности. Холод превративший мои внутренности в лед, теперь исчез. Лед резко разбивался. Все ломалось, разбивалось на кусочки, а билось на осколки. И так происходило до тех пор, пока не осталось ничего кроме пустоты. Мне хотелось кричать, но горло сдавило так, что я не могла выдавить ни звука. Слезы катились по щекам. Я не могла отвести взгляд от безжизненного лица моего лучшего друга. И чем больше я смотрела, чем больше слышала рыдания Ника, Ребекки и Эстер, тем больше не могла поверить в реальность происходящего. Это все походило на кошмарный сон, от которого просыпаешься в холодном поту. Я ущипнула себя, чтобы проснуться и понять, что все хорошо и Хенрик жив, но, конечно же, я не проснулась. Я не сплю. Он мертв. Я больше не услышу его задорного смеха. Не буду играть с ним в прядки. Не услышу, как он говорит о Хельге - девушке, которая начала ему нравится несколько недель назад. Не обниму его. Не расскажу, как люблю его старшего брата и почему все скрывала от него. Новый поток слез хлынул из глаз. Чья-то рука легла мне на плечо, отчего я вздрогнула, выйдя на мгновение из оцепенения. Обернувшись, я увидела Татью. В ее взгляде были сочувствие и грусть. Мои внутренности вновь будто скрутило, и я перевела взгляд обратно на распростертое по земле тело Хенрика. Она осторожно приобняла меня за плечи и мягко произнесла с сочувствие: - Это ужасно. Какая потеря. Нику, наверное, тяжело сейчас... Я взглянула на нее удивленно. Ее слова ненадолго отвлекли меня от ужасной трагедии. Она больше беспокоилась о Нике и его реакции на смерть младшего брата. Ей было плевать на то, что умер человек. Ребенок. Мой ровесник. И то, как больно было мне. Какая это потеря для меня. Татья перевела взгляд на Ника: глаза ее тут же наполнились грустью и…заботой. -Что случилось? - спросил подошедший Тобиас, на руках у которого был младенец - дочь Татьи. - Младший из Майклсонов убит. Кажется, это сделали оборотни, - тихо отозвалась моя кузина. А я в этот момент заметила, что вокруг меня столпился народ. Все перешептывались, выражали свои соболезнования, сочувствовали, ужасались. Кто-то тихо плакал, кто-то молил Богов. Но они были лишь свидетелями. Через пару дней они будут помнить об этой трагедии только потому, что будут опасаться оборотней, и потому что Майкл был нашим вождем. Никто из них не был действительно близок знаком с детьми Эстер и Майкла. Трагедия задела умы людей, но не их сердца. Я не была такой как они, но стояла среди них. -Эй, ты как, сестренка? - потирая мое плечо, спросила Татья, постаравшись меня успокоить. - Он ведь был твоим другом? Пустота резко сменилась злостью. Кровь хлынула словно лава, растопляя оставшиеся кусочки льда. Слезы моментально высохли. - Он был моим лучшим другом, - не отводя яростного взгляда от Татьи, прошипела я сквозь зубы, сбросила ее руку со своих плеч и, развернувшись, стала пробиваться через толпу. Нужно убежать подальше ото всех. Мой лучший друг мертв, а моя двоюродная сестра посчитала, что я просто пережила смерть кого-то, кого я знаю, но о ком не сильно беспокоюсь. Ноги несли меня сами. Перед глазами стояла одна и та же картина: кровь, огромная рваная рана, безжизненное тело Хенрика, Ник, сжавшийся от нависшей тяжелым грузом боли, плачущая Ребекка, обнимающая старшего брата и безутешная Эстер. А в голове вспыхивали отрывки из воспоминаний. Нам с Хенриком двенадцать Мы только что облили Ребекку и Кола из огромного ведра, который мы так долго, но упорно несли от речки. Они были так увлечены разговором, что даже не заметили и не услышали нас. Они были шокированы, но лишь на несколько мгновений. Затем в их глазах вспыхивает злость и жажда мести. И мы с Хенриком наполовину смеясь, наполовину крича убегаем от Кола и Ребекки. Мне и Хенрику пятнадцать. Мы на одном из немногих празднований, которые устраивает вся деревня. Ребекка тоже с нами. Мы решили подшутить над Элайджей. Точнее решила Ребекка. Я была против, но побоялась, что если откажусь, то Хенрик узнает моей влюбленности в его брата. Не помню, какой была наша шутка, но помню наш общий гогот. Хенрик даже упал и начала кататься по земле. От этого мы с Ребеккой засмеялись еще громче. Одна картинка сменяет другую, но все они вызывают только боль. Как будто волнами она накатывала на меня снова и снова. Я бежала, не разбирая дороги за пеленой слез, спотыкаясь на ровном месте, чуть ли не падая. Ветки деревьев цеплялись за платье, больно били по рукам и лицу, оставляя на коже царапинки. Вдруг передо мной возник Кол, которого я чуть не сбила, потом и сама чуть не упала, зацепившись за торчавший из земли корень. Юноша поддержал меня за локоть, помогая мне удержать равновесие. - Ты в порядке? - спросил он, заглядывая меня лицо. Я нервно кивнула, сбивчиво и тихо пробормотала "спасибо" и отступила назад, чувствуя, как новая волна боли накрывает меня. - Лина, ты, что, плачешь? Что случилось? - обеспокоенно спросил он, приблизившись ко мне и касаясь моего плеча. – Ник и Хенрик уже вернулись? Я попыталась что-то ответить, но из горла вырвалась только тишина. От упоминания имени лучшего друга перед глазами вспыхнуло его улыбающееся лицо, воспоминания о том, как мы играли в салочки, бегая по лесу, огибая деревья. Ком подкатил к горлу, а слезы заполнили глаза. Боль сильно сжала сердце. Замотав головой, стараясь отогнать это гнетущее чувство, я побежала вглубь леса, не обращая внимания на озадаченный вид Кола и его окрики, которые становились все отчаяннее. Наверное, он догадался, что кто-то из его братьев не вернулся живым. Не помню, сколько времени я бежала - в один момент мне казалось, что бегу я бесконечно долго, а в следующий, что прошла всего секунда - но остановилась я, когда внезапно вылетела на небольшой свободный пятачок, посреди которого находился вход в подземные пещеры. Здесь я видела своего друга последний раз живым. Если бы он остался, то возможно, сейчас был бы жив. Осознание происходящего застало меня врасплох. До этого я отчасти надеялась, что все это просто сон. Кошмар, который вот-вот должен закончиться. Но это реальность. Холодный воздух, касающийся моей кожи, реален, так же как и земля под моими ногами. Серые камни с царапинами, оставленными острыми когтями оборотней. Дышать стало тяжело. Ноги вдруг стали такими слабыми, не способными удерживать туловище. Попятившись назад, я упала на колени и привалилась к дереву, зажмурившись, пытаясь сдержать новый поток слез. Из горла вырвался хриплый отрывистый крик. Я запрокинула голову, открыла глаза, глядя на серое небо и, чувствуя, как соленые слезы стекают по лицу. Боль отдавалась в каждой клетке моего тела, но теперь я будто оцепенела. Послышались быстрые шаги. Кто-то бежал. Я не боялась. Даже никак не отреагировала. Просто продолжала полусидеть на холодной земле и беззвучно плакать, не вздрогнув, не повернув голову. Звук шагов приближался. Кто-то вылетел на полянку и так же остановился, как и я некоторое время назад. Мгновение. Мои взгляд встретился с взглядом Ника: опухшие и порозовевшие веки, влажные ресницы и покрасневшие глаза – он все еще плакал, не мог придти в себя. Он выдохнул мое имя, его пальцы скользнули по моему лицу, а затем он обнял меня, крепко прижимая к себе. Сначала я была в прострации, все словно замедлилось, как и осознание происходящего. Но потом его шепот, запах и теплые руки вернули меня обратно в реальность. Интересно, как долго я буду лавировать между забвением и реальность: погружаясь и выныривая, словно плавая в речке? Не люблю воду. -Что случилось? – хрипло произнесла я, не узнав свой собственный голос. Ник, который чуть раскачивался взад вперед вместе со мной, замер, перестал что-то шептать. Помедлив, он отстранился, хотя его ладони продолжали сжимать мои плечи, и посмотрел на меня. Я видела, что он сломлен и разбит так же, как я. Нет, не правда, он опустошен. Он всегда дорожил семьей и считал своим долгом заботиться о младших братьях и сестре. Его взгляд переместился куда-то в сторону, наполнился болью. Мое сердце сжалось, и я пожалела, что спросила об этом. Невыносимо было видеть его таким. Подавшись вперед, я поцеловала его, чувствуя привкус соли от пролитых слез. Мои пальцы нежно скользили по его лицу и, отстранившись, я вытерла мокрые дорожки от слез на его щеках. Ник не сводил с меня взгляда. Конечно, нам обоим было больно. Никакой поцелуй не заставит забыть о столь большой утрате. Ник уткнулся лбом в мое плечо, а я успокаивающе гладила его по голове. -Отец сказал нам разделиться, - вдруг прошептал Ник. Я попыталась его остановить, поняв, что сейчас не лучшее время утолить собственное любопытство. Но он продолжил: -Хенрик попросился идти со мной. Отец замешкался, но согласился. Отправил нас в менее опасную часть леса – там, где оборотни уже были. В лесу стояла тишина, только ветерок дул. Все было хорошо. Никто не кричал, а значит ни на кого не напали. Хенрик старался не отставать от меня не на шаг. Я спросил у него, зачем он вызвался. Он сказал… - Ник запнулся, тяжело вздыхая. – Он сказал, что хотел удостовериться лично, что со мной все будет в порядке. Что если он пойдет вместе со мной, то отец отправит нас туда, где безопаснее всего. Если бы пошел я один, то все было бы наоборот, - Ник боролся с застрявшим в горле комом, а по моим щекам уже катились беззвучные слезы. – Хенрик сказал, что хотел тебя защитить, - я закусила губу, борясь с подступившей болью. – Все было спокойно. Нам оставалось пройти немного. Начало светать. Я прошел вперед, попросив его подождать. Мне показалось, я что-то слышал и хотел удостовериться, что дорога безопасна. А потом все произошло так…быстро. Хенрик закричал. Я побежал на его крик, но когда оказался там, оборотень уже убил его. Его морда и когти были все в крови. Я хотел заколоть его мечом, зная, что, скорее всего, зверь убьет меня быстрее, но оборотень только принюхался, рыкнул и скрылся в чаще леса. Ник тяжело вздохнул и отстранился, посмотрев на меня. -Я не знаю, почему зверь не напал на меня, - растеряно добавил он, закрыв глаза, а затем взглянув на небо. -Слава Богам, - прошептала я. Ник непонимающе посмотрел на меня, но я промолчала, не сказав, что если бы потеряла их обоих, то не смогла бы простить этого себе и не смогла бы жить дальше. Вместо этого я обняла его, прижавшись к его груди и слушая биение его сердца. Смерть Хенрика все еще не укладывалась в моей голове и боль снова и снова накатывала на меня, но, по крайней мере, у меня было с кем её разделить. Ник обнял меня в ответ, поцеловав в макушку и поглаживая по спине. Сегодня мы ни от кого не скрывались, потому что все секреты и беспокойства смыла боль. Я не знала, что меня ждет дома, но вряд ли меня будут так успокаивать и поддерживать, как Ник. Моя семья любит меня, так же, как и я её, но они не поймут. По их мнению Хенрик был всего лишь другом. А смерть друга – грустное событие, но уж точно не опустошающее, разрывающее сердце и душу. Когда мы разошлись с Ником, перед тем как вернуться в деревню, он попросил меня придти на похороны. Я с благодарностью приняла приглашение. Казнь тех, кто не нарушил священные законы, всегда была публичной, однако похороны чаще всего были личными, на них присутствовала лишь семья умершего. В очень редких случаях близкие друзья. Поэтому я была рада тому, что Ник пригласил меня. Дома все было так, как я и предсказывала: сочувствующие взгляды, объятия. Лишь моя мама проявила к смерти Хенрика больше внимания, попросив меня рассказать самые яркие и веселые воспоминания о нем, когда мы сидели вдвоем в комнате. С тех пор, как Татья перебралась в дом к мужу, на её кровати теперь спала моя мама. Мы долго разговаривали. В основном рассказывала я, а она слушала и держала меня за руку. Улыбалась и смеялась. И когда мы легли спать, я тихо плакала, стараясь заглушить иногда вырывающиеся из моего горла всхлипы, а мама делала вид, что ничего не слышит. Так продолжалось до тех пор, пока я не уснула. На следующий вечер, когда солнце догорало на горизонте, а голубо-золотое небо чернело, я направилась к берегу реки. Странно, как места, которые раньше были оплотом прекрасных переживаний, становятся напоминанием ужасных вещей. Мы столько раз гуляли вдоль берега, купались в реке. Мне даже казалось, что если я присмотрюсь повнимательнее, то смогу различить нас самих – прыгающих, плескающихся, ныряющих в воду, играющих в догонялки. Я почти улавливала эхо нашего смеха и радостных воплей. Но теперь…я боюсь зайти в реку, даже ступить в неё, потому что вода, будто снова начинает поглощать меня. Зайдя в речку по щиколотку, мне будет думаться, что водяные щупальца уже сжали мое горло. И здесь, на берегу, мы похороним Хенрика. Поможем ему перейти в мир иной. Надеюсь, Боги будут благосклонны. Недалеко от кромки воды стояла небольшая деревянная лодка, внутри которой аккуратно были сложены сухие ветки и кусочки поленьев. Все смазано тонким слоем масла, чтобы лучше горело. Поверх всего этого неподвижно лежал Хенрик: на нем чистая одежда, не следа крови, только кожа его неестественно бледная и из-за ворота рубашки виден конец длинного шрама, рассекшего его туловище напополам. Я помедлила секунду, глядя на лодку, чувствуя, как все вновь холодеет и сжимается внутри, а затем перевела взгляд на Майклсонов. Ник и Элайджа о чем-то разговаривали, Кол пытался собрать еще веток, хотя их итак было предостаточно, и ближе всех к лодке стояла Ребекка, прижавшая одну руку к животу, а вторую – ко рту. Майкла и Эстер нигде не было видно. Должно быть, они придут попозже. Тяжело вдохнув вечерний воздух, я двинулась к подруге. Подойдя к ней, я осторожно коснулась её плеча. Ребекка чуть вздрогнула и обернулась: ее глаза были полны слез, которые, казалось, не высыхали с момента смерти её младшего брата. Она тут же обняла меня. Ни слова не сорвалось с наших губ. Ничего, кроме всхлипов. Я была больше не в силах сдерживать слезы и беззвучно заплакала. Отстранившись, мы слабо улыбнулись друг другу, и я почувствовала, как Ребекка сжала мои руки. -Лина, - поприветствовал меня Элайджа, подойдя к нам. – Приятно видеть тебя вместе с нами. -Со стороны Ника было очень мило пригласить меня, - тихо произнесла я и слабо улыбнулась. – Примите мои соболезнования. -Не нужно. Ты скорбишь вместе с нами, - все так же сдержано сказал он, стараясь выглядеть уверенно, но я видела, что в его глазах застыли слезы и нескончаемая печаль. Затем Элайджа подошел ко мне и обнял, а когда отстранился, осторожно сжал мое плечо. Я поблагодарила его слабой улыбкой. Послышались шаги. -Не припомню, чтобы у меня появилась еще одна дочь, - рявкнул приблизившийся Майкл. Его жестокие голубые глаза застыли на мне. Следом за ним шла Эстер: взгляд опущен, руки скрещены на груди. Она все еще пыталась справиться с горем и осознанием того, что её сына больше нет, но похоже проигрывала эту внутреннюю битву. -Кто ты? – требовательно спросил он, приблизившись ко мне. В тот момент я впервые увидела сущность Майкл: да, он был хорошим воином и предводителем, может быть хорошим отцом, но вряд ли он был хорошим человеком. Я не принимала на свой счет, что он не знает меня, хотя я проводила почти все свое свободное время с его детьми уже почти десять лет. Я просто поняла, что возможно он и половины-то людей, с которым живет бок о бок не знает. Только делает вид. С древних времен, когда наш народ еще жил в далеких северных краях, о которых мне рассказывала мама, считалось, что вождь должен знать своих людей, для него они должны быть второй семьей. Но, возможно, я ошибалась, думая, что Майкл соответствует этому определению. -Меня зовут Лина Лодброк, - ровным почти громким голосом ответила я, внутренне удивившись вдруг возникшей уверенности в себе и стойкости. Майкл нахмурился. -Дочь Рагнвальда? Задумавшись на мгновение, отыскав в отдаленных пыльных уголках памяти имя отца, я кивнула. -И что же ты здесь делаешь, Лина Лодброк? Лишь семья имеет право присутствовать на похоронах, - его лицо приблизилось ко мне, глаза наполнились яростью, за которой скрывалась гнетущая боль. Я сглотнула, пытаясь подобрать слова и при этом не выдать страха. -При всем уважение, отец, Лина была лучшим другом Хенрика. Она дружила с ним больше десяти лет и в какой-то мере стала для него сестрой, - вмешался Кол, тронув отца за плечо. И Майкл, и я удивленно посмотрели на него. Кол не сводил с отца взгляда. -У него уже есть сестра, - раздраженно бросил Майкл, а затем осекся и тихо добавил. – Была. Ребекка тяжело вздохнула, но это не помешало ей тоже вступиться за меня: -Кол прав, отец. Тем более мы все пригласили её. Она – наш друг. Майкл взглянул на дочь, затем на меня и, раздраженно хмыкнув, отошел в сторону, подойдя поближе к лодке. Эстер последовала за ним, не поднимая взгляда. -Спасибо, - поблагодарила я, обернувшись к Ребекке, она лишь кивнула и полу-улыбнулась в ответ. Я повернулась к Колу, который теперь стоял возле меня и, помедлив, сказала: -Спасибо. Это было неожиданно, но все равно спасибо. -Я всего лишь сказал правду. Хенрик хотел бы, чтобы ты была здесь и провожала его вместе с нами. Он сейчас, наверное, уже в Вальхалле, общается с Богами и великими воинами. Я ничего не ответила, а просто внимательно смотрела на Кола. Не только сущность Майкла стала для меня откровением. Впервые за многие годы я увидела одну из граней сущности Кола, которую никогда до этого не замечала. Точнее я разглядела её, когда мы были в пещерах, но сейчас все было по-другому. В его карих глазах, в которых всегда сверкали задорные искры, теперь была бесконечная грусть и боль. Он всегда улыбался или ухмылялся, но сейчас края его губ были опущены. Когда я подходила к берегу, и он собирал ветки, мне показалось это глупостью, но сейчас я поняла, что собирал он их лишь потому, что хотел чем-то занять себя. Кол не мог справиться с болью. Он пытался, но так же, как и Эстер, проигрывал эту борьбу. И зачем он вступился за меня? Кол чуть ли не насильно свел меня с Грэмом, пытался докопаться до правды относительно наших с Ником отношений. А теперь он защитил меня? Я не могла понять его мотивов, но точно осознала, что возможно, он не такой уж и поверхностный, каким я его всегда считала. Заметив мой долгий и любопытный взгляд, он посмотрел на меня в ответ. Мне захотелось обнять его, похлопать по плечу или сжать его руку, поддержать как-то. Но я заставила себя лишь слабо полу-улыбнуться в ответ, после чего я посмотрела на лодку. Эстер поцеловала Хенрика в лоб, едва сдерживая рыдания, и отошла в сторону. Майкл толкнул лодку вперед и, подхваченная течением реки, она не спеша поплыла, унося с собой тело моего лучшего друга. Майкл подошел к жене и обнял её. Помедлив, Эстер что-то произнесла и через мгновение лодка вспыхнула. Несмотря на то, что Хенрик теперь в лучшем мире, я не могла этому радоваться. Слезы беззвучно катились по щекам, в то время как я смотрела на пламя. Мысли перемешались с воспоминаниями, а пустота – с болью. Стоящая справа от меня Ребекка, обняла меня за плечи. Я обняла её в ответ, но в этот же момент я поняла, что хотела бы чувствовать руки другого человека. Мой взгляд скользнул в сторону Ника. Он неотрывно смотрел на пламя, уносящее с собой тело Хенрика. Когда Майкл хотел прогнать меня, он не вступился, даже слова не сказал. Да, отец его не сильно жаловал. Да для всех кроме Ребекки, мы были просто друзьями, однако он мог хоть что-то сделать. Вступиться должен был Ник, а не Кол. Но вдруг еще одно озарение посетило мою голову: мы скрываем наши отношения из-за Майкла. То, что Ник его боится, никогда не было для меня секретом, но сейчас я поняла, насколько страх перед отцом вплелся в его разум. И при этом Ник искал его одобрения. Поэтому думая о своей неидеальности, отчасти я была права. Только дело было не в том, что Ник неуверен в своих чувствах ко мне, а в том, что Майкл не одобрит его выбор. -Пожалуйста, не сомневайся в моем брате. У всего есть свои причины, - прошептала мне на ухо Ребекка, видимо, заметив мой задумчивый взгляд и словно прочитав мои мысли. -Я постараюсь, - тихо ответила я, глядя подруге прямо в глаза.