A Thousand Years

Я знала Первородных с самого начала. Когда они были еще абсолютно обычными людьми. Смертными. Когда я тоже была человеком. В каком-то смысле и меня можно назвать первородной: я была первой, кого обратили в вампира без помощи магии. Процесс превращения довольно странный, но он дает выбор. У меня его не было. Я не осознавала, что он у меня был. Ник решил за меня. Он же всегда решает за других. Я жила в той же деревне, что и семья Майклсонов. Они были чем-то вроде наших правителей. Разумеется, тогда общество было иным. Деревня была общиной, поэтому проблемы, которые касались жителей деревни, решались собранием глав каждой семьи. Но Майкл был главным. Его слово было самым веским. Моей же семье не очень повезло. Мой отец и парочка его приятелей были на охоте в лесу, когда на них напали оборотни и разорвали в клочья. Мне было три года. Ни братьев, ни сестер у меня не было. Мама была в полнейшем отчаянии – иначе и быть не может. Да и наша семья никогда не обладала высоким авторитетом. Это все усложняло. После смерти отца дела нашей немногочисленной семьи ухудшились. Моей матери едва ли удавалось сводить концы с концами: вести хозяйство в одиночку и воспитывать ребенка – занятие не из легких, к тому же надвигались морозы, что итак усложняло жизнь. Спустя месяц такой жизни ей повезло – Агата, её старшая сестра, пригласили мою маму и меня жить вместе с ними. Мы оставили дом другой семье и перебрались в жилище Агаты. Мама старалась помогать сестре в ведение хозяйства, муж Агаты – Альдо – редко бывал дома, поскольку он был местным кузнецом, к тому же ему нужно было охотиться, добывать еду для собственной семьи. А у меня вдруг появились две сестры и брат: десятилетняя Эмина, восьмилетняя Татья и пятилетний Феликс. Когда я стала взрослее, то узнала, что у Агаты было еще трое детей: девочка, старше Татьи и два мальчика – один старше Феликса, другой – младше. Но они погибли от болезни еще в младенчестве. К моменту переезда я все еще была не очень разумным существом: говорить умела, ходить тоже, но умом и сообразительностью не отличалась. Поскольку мама была постоянно занята, помогая сестре, то миссия воспитывать меня была возложена на Эмину, так как она была самой старшей. Однако мы не нашли общего языка с самого начала. Она часто забывала про меня, убегала играть с другими детьми или нечто в этом роде. Я плохо помню. Мы хорошо ладили с Феликсом – он часто строил рожицы, когда мне было грустно, смешил меня, брал на руки и крутил, а мне представлялось, что я лечу, пусть даже мое полет был низким. Но я отлично помню, что почти всегда со мной была Татья. Она была свободолюбивой, обожала внимание, как и Эмина, но при этом она заботилась о своих близких. В общем, она стала моей нянькой. Когда я стала больше соображать, то мы превратились в хороших знакомых. Время проходило и наши отношения только крепли: мы стали неразлучными подругами и истинными сестрами. Я отличалась от неё по характеру, мне не всегда нравилось рисоваться, я была стеснительной. И все же мы отлично ладили друг с другом. Были не разлей вода. До поры до времени. Первый раз, когда я лично встретилась с Майклсонами – на сборе лесных ягод. Днем оборотни были не опасны, так что обычно дети ходили на сбор с одним взрослым с раннего утра, хотя иногда их отпускали и в одиночку. Тогда мне было десять лет, Татье – пятнадцать. К тому времени Эмина уже вышла замуж и переехала в дом к своему супругу. Феликс и я бегали наперегонки, почти забыв о том, что нам нужно что-то собирать. Татья пыталась «обуздать» наш буйный нрав, но у неё мало что получалось, поэтому она собиралась землянику и чернику и ждала, когда мы, наконец, успокоимся. Помню, я бежала вперед, огибая деревья и кустарники, и я слышала, как смех Феликса затихал. Я обогнала его, но сама потерялась. Разумеется, убежала я не настолько далеко, но меня вдруг охватила паника. Я позвала Татью и Феликса, но никто не отозвался. Ошарашенная происходящим я отступила назад, глядя на высокие деревья. Стволы уходили высоко ввысь, а сквозь их раскидистые кроны небо едва ли было заметно. Мир вдруг стал огромным для меня. Отшатнувшись еще на шаг назад, я оступилась, запуталась в собственных ногах и почувствовала, как падаю вниз. К несчастью, сзади меня была не ровная земля, а невысокий спуск с пригорка, на котором я, по-видимому, была. Ветки поцарапали мои руки и щеку, одежда испачкалась в земле, а мир в моих глазах кружился. Потом вдруг все резко остановилось, я почувствовала, как врезалась в кого-то и, судя по глухому удару, сотрясшему землю, даже сбила с ног. Моя голова все еще кружилась, паника поглотила меня, и я была похожа на зверя загнанного в угол охотниками. Встрепенувшись, я подняла голову и отползла в сторону, с интересом глядя на лежавшего на земле юношу. -В-вы в порядке? – осторожно спросила я. -Глупая девчонка, конечно нет! – рыкнул в ответ парень, поднимаясь с земли, и резкими движениями отряхивая свою одежду. Выпрямившись, он убрал светлые волосы с лица и уставился на меня. В дневном освещение его глаза были синего цвета: не как лазурное море, а скорее как предгрозовая туча. И мне казалось, что вот-вот грянет гром и засверкает молния. Я хотела убежать, мне было страшно, но я не могла сдвинуться с места: его злющий взгляд будто пригвоздил меня к земле. -Эй, что тут происходит? – рядом с мальчиком, появился еще один, постарше. Светловолосому, которого я сбила, было лет семнадцать, а другому – кареглазому с темными волосами – около восемнадцати. -Эта малявка свалилась с пригорка и сбила меня с ног, - рассержено бросил светловолосый. -Успокойся, Ник. Не думаю, что она это сделала специально, - спокойно произнес другой. -Ха! -О, боги! - это уже вскрикнула Татья, которая вместе с Феликсом сбегала с пригорка мне навстречу. Я все еще пребывала в каком-то немом оцепенение, но умудрилась подняться на ноги. -Лина, ты жива? Феликс сказал, что потерял тебя…Я так волновалась! – тараторила девушка, а потом её взгляд остановился на юношах. -Элайджа. Ник, - она произнесла их имена и коротко кивнула им. Феликс сделал тоже самое. -Татья, я не помню, чтобы у тебя была младшая сестренка, - мягко произнес Ник. Теперь синие тучи не предвещали грозы, а превратились в светлое небо. -Это дочь сестры моей матери. Я прошу прощения за неё. Она всего лишь ребенок, - умоляюще произнесла сестра. Я переводила взгляд с неё на юношу. -Извинения приняты, - ухмыльнулся Ник, не удостоив меня взглядом. Татья одарила его улыбкой, а затем повела нас с Феликсом обратно к поляне, где мы собирали ягоды. Я не проронила ни слова до тех пор, пока мы не оказались дома, и послушно собирала землянику и чернику. Феликс пытался меня развеселить, но я все еще была напугана и сбита с толку произошедшем. С тех пор почти каждый божий день Татья каким-то удивительным способом случайно сталкивалась с Клаусом или Элайджей. И после полугода таких встреч они стали хорошими друзьями и моя сестренка уже не представляла своей жизни без этой семьи. На неё стали заглядываться и другие парни, она по-прежнему приглядывала за мной и мы были хорошими подругами, но я больше не ходила за ней по пятам. И все, что мне оставалось – довольствоваться компанией Феликса и других детей моего возраста. Но спустя еще полгода Альдо забирал сына в свою мастерскую на весь день, чтобы обучить его ремеслу кузнеца. Тогда-то обязанность «нянчиться» со мной снова оказалась на Татье, чему, однако, она была даже рада. Я же сначала обрадовалась, но затем пожалела, ведь все свое свободное время она проводила с Майклсонами. А следовательно и я должна была быть частью их обворожительной компашки. Приняли меня не самым лучшим образом. Видите ли, когда вам кто-то не нравится или вы относитесь к человеку равнодушно, то он это чувствует и обычно относиться к вам точно так же, как и вы к нему. Плюс Ник до сих пор помнил тот случай в лесу и не мог простить мне столь дерзкого поступка. И если сначала меня лишь одарили холодным приемом, то после я стала незаметной тенью моей сестры. Зато я могла получше разглядеть характер и особенности всех шестерых детей. Младший, Хенрик, был моим ровесником и мы практически сразу поладили, что было удивительно. Иногда в нем проскальзывало высокомерие, но, в общем, он был довольно милым и забавным. И, как и Феликс, он любил бегать наперегонки по лесу. Временами я не осознано выдавала идею, как можно было бы подшутить над одним из его старших братьев или над его сестрой. Мне не хватало духу, чтобы воплотить мысль в жизнь, но Хенрик тут же хватался за неё и через некоторое время, мы с ним смеялись где-нибудь в укромном местечке, пока взрослые ищут нас, рассерженные из-за нашей выходки. Ребекка. В свои четырнадцать лет она хотела быть в кругу своих старших братьев, пыталась быть наравне с ними. Подруг у неё было немного, хотя скорее их следовало назвать знакомыми, потому что Ребекка едва ли общалась с ними: только если ей хотелось отдохнуть от своих братьев. А в основном она держалась с ними, пусть даже последние чаще всего игнорировали её. Ребекка была избалованным ребенком, начинала капризничать, когда не получала чего хочет, но братьев немного побаивалась, поэтому старалась не так часто возражать им. Однако, с Колом она отлично ладила. И их любимой забавой были проказы, так же, как и у нас с Хенриком. Только они предпочитали разыгрывать нас, а не Элайджу и Ника, хотя в редких случаях мы объединяли наши силы. И еще Ребекка была очень рада Татье, ведь теперь у неё могла появиться настоящая подруга в лице моей двоюродной сестры. Проблема была лишь в том, что Элайджа и Клаус старались завладеть всем вниманием Татьи, что расстраивало Ребекку. Кол. Уже в свои пятнадцать лет, он обожал привлекать всеобщее внимание (особенно среди женского пола). Если он не проводил время с братьями и сестрой, то гулял с какой-нибудь девушкой из нашей деревни. Он любил проказничать – как по отношению к своим пассиям, так – вместе с Ребеккой - и по отношению ко мне и Хенрику. У нас даже было нечто вроде соревнования: кто кого смешнее разыграет. И всегда у нас была либо ничья, либо выигрывали Кол с Ребеккой. Жутко обидно. Но несмотря на проказы, общение с семьей и соблазнением девиц, он никогда не забывал про себя. С годами мое раздражение относительно его самовлюбленности только возрастало. Кол обожал гулять у реки, потому что он мог смотреть на свое отражение. Бьюсь об заклад, он считает зеркало лучшим изобретением человечества. Клаус. Этот самодовольной, эгоцентричный паренек пугал меня и вызывал во мне ненависть с того дня, как мы «официально» познакомились. Я пыталась понять, что же нашла в нем Татья. Да, возможно, он был красив, обладал бархатным голосом и неплохими манерами, но на этом его достоинства заканчивались. Всякий раз, как они виделись, он рассказывал о том, как прошла охота или о каких-либо других своих достижениях. Ему нравилось, когда им гордились. Ему нравилось нравиться. Но иногда мне казалось, что будь у него больше силы, то он бы заставил многих либо бояться его, либо обожать. Татья была им очарована. Он игнорировал меня, иногда старался быть снисходительным (только ради Татьи, разумеется), но я видела в его взгляде, что я ему не нравлюсь. Он не мог простить нашей первой встречи, когда я сбила его с ног (до сих пор удивляюсь, как у меня это получилось). Что ж, по крайней мере, наши чувства были взаимны. Элайджа. Он был практически противоположностью Клауса. Ответственный, отзывчивый, добрый, не так чтобы злопамятный. Но, по правде говоря, когда я только оказалась в этой веселой компашке, Элайджа почти не общался со мной. Он не смотрел на меня с презрением или раздражением, а улыбался и смеялся над очередной глупостью, которую вытворяли мы с Хенриком. Здоровался со мной. Однако мы почти не взаимодействовали друг с другом: он относился ко мне как к двоюродной сестре его возлюбленной, он для меня был не более чем хорошим знакомым. С Финном я вообще не общалась. Он знал мое имя, я знала его – не более. К тому времени, у него уже были собственный дом и жена, хотя детей не было. По сути, я была лишней в веселой компашке, состоящей из детей Майкла, моей двоюродной сестры и еще парочки уходяще-приходящих знакомых. Стоит отметить, что эти надменные шалопаи (я о Майклсонах, конечно же) в итоге не слабо повлияли на меня. Проходили годы. Я продолжала общаться с Хенриком и некоторыми моими сверстниками из деревни. Все шло своим чередом. Элайджа и Ник вились вокруг Татьи, которая с каждым годом становилась все красивее и популярнее среди представителей противоположного пола. Ребекка и Кол играли роль двух избалованных деток, которые обожали устраивать проказы и розыгрыши и вызывать у родителей головную боль своими шалостями. Вдобавок к этому Кол считал своей обязанностью очаровывать и соблазнять чуть ли не каждую девушку из нашей деревни. За исключением некоторых, конечно. Меня, например. Чему я была очень рада. А Хенрик проводил свое время со мной, пусть даже на озорство и шалости нас больше не тянуло, и мы все реже разыгрывали шутки над другими. Мне даже нравилось такое преобразование в наших отношениях. Так как Татья стала меньше уделять внимание домашнему хозяйству и больше – юношам и свиданиям, ответственность за помощь по дому пала на меня. Не сказать, чтобы я была рада, но выбора у меня не было. Как говорится, в любом случае для меня это было хорошей подготовкой к замужеству и далее по списку. Ну, я же не предполагала, что моя жизнь будет разительно отличаться от той, которую я ожидала. Таким образом, проводя полдня дома, я стала реже видеться с детишками Майклсонов (Хенрик был исключением, так как он даже помогал мне с тяжелой работой). И надо сказать, я была несколько этому рада. Мне не нужно было держать свое мнение при себе, потакать их надменности и тщеславию. Впервые за все время я чувствовала себя свободной морально, несмотря на то, что физически сильно уставала. И все чаще, когда выдавалась свободная минутка, я уходила к реке или в лес в одиночестве. Наслаждалась пением птиц, вдыхала свежий запах леса – смесь елового аромата, полевых цветов, влажного мха и бурлящей воды. Иногда я гуляла вместе с друзьями из деревни: мы собирали цветы, плели венки, бегали наперегонки, а наш смех эхом разносился по лесу, сгоняя мирно спящих птиц с веток. Дни были похожи друг на друга, но я считала каждый из них новым приключением. А потом к этой идиллии приплелась первая влюбленность. Чувство важное, но глупое. С первой влюбленностью начинаешь интересоваться юношами, познавать все необычные и волнующие грани этого чувства – как хорошие, так и плохие. И как бы забавно это ни было, из всех бравых красавцев нашей деревни у меня появились чувства к Элайдже. И это было секрет. Конечно, скрывать такое важное событие как первая влюбленность, довольно сложно. Но все что мне нужно было сделать – это назвать имя другого юноши и таким образом все считали, что я была влюблена в одного, а на самом деле – в другого. Хитроумный план и все-такое. К тому времени мне было уже пятнадцать лет. И, пожалуй, благодаря моему секрету я подружилась с Ребеккой. Однажды, когда я стирала одежду в лесной реке, неподалеку от меня зашуршали листья и я испугалась. Несмотря на то, что был полдень и солнце светило ярко, я все еще боялся оборотней, который жили не так уж далеко от нас. К тому же, в лесу водилось не мало диких зверей и, в первую очередь хищников. Я попыталась найти что-нибудь острое вроде тяжелой палки, но вокруг была только пустошь, покрытая поредевшей травой, а сзади – глубокая и холодная река. Обычно, когда кто-то из женщин или девушек идет в лес, то всегда берет с собой кинжал или любое другое оружие, но я совершенно забыла об этой предосторожности. Так что, если бы я стала обедом для какого-нибудь очаровательного хищника, то это была бы полностью моя вина. Когда же ветки начали хрустеть, и я приготовилась к тому, что сейчас на меня нападут, вместо дикого зверя ко мне навстречу из листвы выбралась Ребекка. В волосах у неё застряли листочки и маленькие веточки, так же как и на одежде, лицо было чуть испачкано. -Не пугайся, это всего лишь я, - спокойно произнесла девушка и, прошествовав мимо меня к речке, умылась. Воду черпала она осторожно, стараясь не задеть то, что я стирала. -Все…все нормально, - неуверенно отозвалась я, приходя в себя и возвращаясь к стирке. На самом деле я не знала, что говорят в такие моменты, поэтому я решила быть вежливой, вот только мне было чертовски интересно, что же она в лесу забыла. Я изредка поглядывала на неё, пока Ребекка отряхивалась и вытаскивала из волос палочки и листья. -Я пряталась от Кола. Мы играли в прятки, но, должно быть, этот гаденыш просто хотел отвлечь меня, а сам, наверное, ускакал к очередной девушки, Один его прокляни! – сказала Ребекка, словно читая мои мысли. Насчет Кола тоже. -А ты разве не ожидала ничего другого? – хмыкнула я, а затем подумала о том, что, наверное, стоило держать себя в рамках приличия. Татья была частью «круга» детишек Майкла, я – нет. Наступило неловкое молчание, которое тут же разрушилось ухмылкой Ребекки: -К сожалению, я хотела проверить, кого он выберет. Что ж, похоже ничего плохого не случилось. Только Ребекка не уходила, словно над чем-то раздумывая, и неловкое молчание возобновилось. И на этот раз оно было долгим: я даже успела закончить со стиркой. -Подожди, - попросила Ребекка, когда я поднялась и собралась уходить. Я вопросительно посмотрела на неё. -Мои братья ужасные эгоисты, поэтому у меня почти нет подруг: они отгораживают меня от остальных, пытаясь защитить. Но не могу же я общаться с ними все время. Конечно, я тоже не подарок… - несколько смущенно заявила она. Её столь неожиданное признание удивило меня. Зачем она мне это сказала? Я не её подруга. По сути, я для неё никто. И даже в отчаянии никто из их жуткой семейки не проникся бы доверием ко мне, не стал бы вот так легко изливать душу. -Прости, но…ты что-то задумала? Это розыгрыш? – осторожно осведомилась я, заметив, как в глазах собеседница блеснули слезы. -Да нет же! Почему вы все…не важно. Забудь, что я тебе наговорила, - теперь уже она собралась уходить, так что настала моя очередь останавливать её. В итоге мы разговорились. И когда она выговорилась, то на смену новой, непривычной кроткой Ребекке, пришла та, самая Бекс, которую все считали занозой в заднице. Она хотела узнать меня получше и, к моему недовольству, начала с моих любовных переживаний. -Итак, как давно тебе нравится мой братец? – лукаво спросила она, пристально глядя на меня. -Не понимаю о чем ты, - наполовину смущенно, наполовину равнодушно ответила я. -Одина ради, я же вижу, как ты на него смотришь, - грозно заявила девушка и тут же хихикнула. И я решила, что раз она рассказала то, что волнует её, то почему бы мне не поступить так же. Меня не оставляли мысли, что я была наивной и зря рассказывала ей все это, но сделанного не воротишь. К тому же, Хенрик был прекрасным другом, и я разбалтывала ему свои секреты, как он рассказывал – свои. И я была абсолютно уверена в том, что он сохранит мою тайну, а я – его. Пожалуй, чутье не подвело меня, потому что именно с этого разговора с Ребеккой, мы стали подругами. С первой встречи с Майклсонами и до пятнадцати лет я пыталась держаться от этой семьи настолько далеко, насколько возможно (исключением была лишь дружба с Хенриком), но всего лишь одна беседа ввела меня в «круг» избранных. Я стала частью веселой компании. Стоит признать, у Жизни весьма изощренное, странное и неплохое чувство юмора. А мадмуазель Судьба никогда не дает заскучать. Мне уж точно. -Скажи мне, кто твой любимый брат? – как-то спросила я Ребекку, когда мы сидели возле реки вдвоем. Кол, Хенрик и Феликс, которому умудрилось улизнуть от работы в кузнице, поэтому он веселился так, словно пробыл в заточении долгие годы. Хотя учитывая, что отец старался проводить с ним в кузнице все время, то сравнение про заточение было практически правдой. -Глупый вопрос, - расплывчато ответила она, подставляя лицо солнечным лучам. -Потому что ответ очевиден? -Потому что нельзя выбрать кого-то одного. Когда речь идет о парнях, которые тебе нравятся, то дело обстоит несколько проще. Семья – это другое. Каждый из них хорош и ужасен по-своему, но я все равно люблю их всех без исключения. В то же время недалеко от нас зашуршали листья, и раздался всплеск воды, после чего Кол вынырнул из речки, улыбаясь во все тридцать два зуба. Переглянувшись, мы хором рассмеялись. -Я бы хотела, чтобы у меня был брат. Старший брат, - произнесла я, глядя на Ребекку. -Это головная боль, потому что все они вечно оберегают и игнорируют тебя. Сложное противоречие, которое часто надоедает, - отозвалась она. – К тому же, у тебя есть Феликс. -Мы настолько часто видимся, что он уже стал для меня дальним родственником, - вздохнула я. Вдруг прямо перед нами из реки выскочил Кол, обрызгав нас холодной водой, от чего мы заверещали, и прежде, чем я успела вскочить, несносный мальчишка схватил меня за ноги и затащил в речку. На мгновение горло сдавило от столь резкой перемены температуры. Вынырнув, я увидела, как Кол довольно хохочет, Хенрик с Феликсом, схватившись за животы, покатываются со смеху, так же как и целая и невредимая Ребекка. Но тут Кол извернулся и крикнув: «А теперь твоя очередь, сестренка!», бросил в воду и её. Кинуть сестру для него проблем не составило, ведь Кол был больше и сильнее нас обеих. Ребекка в ту же секунду вынырнула из воды, окатив всех брызгами, и вперила в брата разъяренный взгляд. После этого началась настоящая водяная баталия, в которой не нашлось победителей, а домой мы пришли продрогшие, но счастливые. А еще как-то раз, когда были жуткие холода, и о долгих прогулках не могло быть и речи, мне нужно было сшить новое теплое одеяло, а Ребекка вызвалась мне помочь. Что странно, в нашем не столь большом доме мы были одни, так как Альдо и Феликс были в кузнице, а моя мама и Агата ушли за водой. -А ты хорошо управляешься с ниткой и иголкой, - заметила Ребекка. Зимнее одеяло состояло из кусков звериной шкуры и меха, поэтому работа была весьма кропотливой и сложной. -Спасибо, - отозвалась я. – Ты тоже. Ребекка только хмыкнула и поежилась от холодного ветерка, который пробрался в домик сквозь щелку в двери. Я подкинула еще одно полено в огонь. -Тебе все еще нравится мой брат? – вдруг спросила Ребекка. -Который из? У тебя их пять штук, - хихикнула я. Ребекка легонько пнула меня, как бы говоря: «Ты знаешь о ком я». -Да, еще нравится, - со смущением ответила я, хотя для нас это были обычные темы для разговоров. К примеру, позавчера Ребекка мне рассказывала о своей новой пассии по имени Кай. -И почему ты до сих пор не сказала ему об этом? – я тут же одарила Ребекку наполовину возмущенным наполовину веселым взглядом. -Ты ведь понимаешь, что это глупо и бессмысленно? – поинтересовалась я с наигранной заинтересованностью. -Вовсе нет! -Тогда почему Кай еще не знает о твоем отношении к его лучистой улыбке и добрым глазам? -Потому что он вьется вокруг Присциллы, из чего следует, что она ему нравится, - затем Ребекка пожелала этой девушке, чтобы её поразила молния Великого Тора, на что я только усмехнулась. -Ты только что ответила на свой вопрос. К тому же, я думаю, для него Присцилла не более чем мимолетное увлечение. Так же, как и он для тебя. А Элайджа не то, что вьется, он ни раз в любви признавался моей двоюродной сестре. Я не хочу позориться. Да и, мне кажется, это скоро пройдет, - заверила я подругу. -Очень жаль, между прочим. Тогда этот идиотский любовный треугольник, наконец-то бы разрушился, - буркнула Ребекка. Я горько хмыкнула. И мы погрузились в тишину, которая прервалась через некоторое время моей фразой: -Как думаешь, кого она выберет? -Лишь Один Всеотец знает ответ на этот вопрос. По-моему, она не собирается выбирать. Знаю, она тебе почти, как сестра, да и, в общем говоря, она милая. Но в этом её слабость. Она – странное сочетание коварства и преданности, порочности и духовной чистоты. С одной стороны, она не хочет терять одного из них, а с другой, ей нравится столь много внимания. Хотя мне кажется, что её хитрая и эгоистичная сторона стала результатом общения с Ником. -Нет, - тихо сказала я, после короткой паузы. – Она всегда была такой, только не так часто это показывала. Татья заботливая и может пожертвовать собой, но лишь для близких. И если честно, то Татья перестала быть для меня как сестра. За прошедшее время мы очень мало общались, сильно отдалились друг от друга. Первое время меня это огорчало, потом я привыкла. А чем больше я общалась с Ребеккой, тем больше она становилась для меня близкой подругой, практически сестрой. При этом мы умудрялись, как проводить время вдвоем, так и веселиться в кругу нашей небольшой компании, которая состояла из нас, Хенрика, Кола (когда он не пытался соблазнить кого-нибудь) и иногда к нам присоединялись Феликс, когда у него выдавалось свободное время, и Тара – дочь Айяны, местной знахарки и ведьмы. И все было прекрасно. Ребекка и Кол почти всегда вели себя вместе как двое несносных избалованных детишек, и мне это нравилось. Я любила передразнивать людей, их мимику и слова, и они заразились этим, так что порой мы могли передразнивать друг друга часами, смеясь до упаду. И я уже не жалела, что стала частью этого круга людей. Более того, если раньше я отличалась от них, то теперь с каждым днем я становилась все больше на них похожей, словно общаясь, я вбирала частицу их самих. Но, как говорится, все идет хорошо, пока нет твоего раздражителя. Когда он появляется – все летит к Ледяным Великанам. Когда мне исполнилось семнадцать лет, веселая идиллия нашей компании была разрушена. Да, до той поры никто из нас так и не завел семью. Собственно говоря, Татья так и не выбрала, кого-то из двух братьев, так что вечное трио так и оставалось вечным трио. Хотя будучи первой красавицей нашего поселения моя двоюродная сестра пользовалась огромным успехом. И надо признать я завидовала ей. Так вот, как-то летом я помогала Ребекке по хозяйству, чтобы она скорее освободилась, и мы могли пойти к речке. Подруга ненадолго вышла, а я осталась ждать её в их большом доме. Наше жилище состояло из двух больших комнат, и в них же располагалось место для костра, спальни, все необходимые предметы и приспособления, вроде вил, топоров и веников. Дом же Майклсонов распадался на несколько небольших помещений, так что каждая комната принадлежала двум или даже одному человеку. Я рассматривала украшения, разложенные на каменно-металлическом столике, на различные травы и парочку камней, горных пород. Для меня было не секретом, что Эстер – мать Ребекки – ведьма, поэтому все эти мелочи вызывали у меня интерес. Вдруг тишину нарушили тяжелые шаги и на пороге дома возник Никлаус. Первым моим чувством был страх, потому что я все еще побаивалась его. К тому времени ему было уже двадцать четыре года, и по росту я едва ли доходила до его плеча. Затем к страху примешалось чувство неловкости. Я не знала, что мне делать и молила Богов, чтобы Ребекка тут же вернулась. Тогда все будет хорошо. Но Ребекка не возвращалась. Ник сперва не замечал меня, однако, когда его ленивый взгляд прошелся по помещению, он уставился на меня с удивлением. -Что ты здесь делаешь? – нагловато поинтересовался он, подойдя чуть поближе. -Жду, когда вернется твоя сестра. Я подруга Ребекки, - промямлила я. Возможно, он и правда не знал, что я общаюсь с его сестрой или он не внимательно слушал, когда Ребекка рассказывала обо мне и о нашей веселой компании (а она безусловно рассказывала). Он протянул что-то вроде «аа» и оценивающе осмотрел меня. -Как, говоришь, твое имя? – беззаботно спросил Ник, нахмурившись, словно пытался что-то вспомнить. Он стоял напротив меня на расстоянии пары-тройки шагов, так что мне пришлось поднять голову, чтобы посмотреть прямо в его глаза цвета предгрозовой тучи. - Лина. Меня зовут Лина, - холодно процедила я сквозь зубы. Моя неуверенность испарилась, сменившись раздражением. Я видела, что он узнал меня. И когда Татья и, соответственно, я только стали частью общества Майклсонов, она представила меня всем и не раз называла по имени. А сейчас у меня создавалось впечатление, что он даже не побеспокоился запомнить мое имя или отыскать его в недрах своей памяти. Пусть даже у его отца и были какие-то полномочия в нашей деревне, Никлауса это главным никак не делало. Меня раздражало и даже бесило такое его отношения, будто он наравне с Богами, а я лишь жалкая девчонка. -Что ж, приятно познакомиться, - Ник улыбнулся и, пройдя мимо меня, взял со стола одно из яблок, которые мы с Ребеккой принесли. Теперь он еще и не потрудился сам представиться. Будто я итак знаю его имя. На меня нахлынул новый поток раздражения. И тогда же я осознала, что первый раз в своей жизни, я почувствовала необычное сочетание злости и страха по отношению к Нику. Он мог запросто перерезать мне горло одним из ножей, прикрепленных к его поясу или задушить. Физическое преимущество было на его стороне. В общем, как и духовное, ведь мужчины ходили на охоту, убивали зверей и сами видели смерть. Для них убить кого-то, по сути, не было проблемой. А я так не могла. Времена были суровыми, но все равно я не считала, что убить может каждый, что отнять чью-то жизнь – легко. Возможно, убить насекомого или маленького зверька, но на большее я не способна. И при всем при этом, разозлившись на Ника я не побоялась смотреть на него с вызовом во взгляде. Он счет это за шутку. Как и всегда. Нашу «битву» взглядами прервала Ребекка, которая как раз зашла в дом. -О, братец, ты вернулся! – поприветствовала она, обняв его и чмокнув в щеку. Он улыбнулся ей, и на этот раз его улыбка была доброй и искренней, а не надменной, какой он всего пару секунд назад одарил меня. Ребекка повернулась ко мне и, попрощавшись с братом, вывела меня на улицу. -Что он опять натворил? – осведомилось подруга, когда мы отошли от дома. -Ничего. Мы вроде как всегда недолюбливали друг друга, - ответила я, пожав плечами. -Из-за того, что несколько лет назад ты случайно сбила его с ног? На прошлой неделе ты толкнула Кола в холодную реку и, пусть даже ты меньше, он туда упал, окатив нас брызгами, - хихикнула Ребекка. – Он же на тебя зла не держит. -Ага, подожди, пока мы все снова окажемся у реки! Вот тогда он отомстит, - мы засмеялись. – Кстати говоря, я думала, Никлаус никому об этом инциденте не рассказывал. -Он и не рассказывал. За него это сделал Элайджа, - хмыкнула Ребекка. – Ник не такой уж плохой. -Всего лишь чересчур самовлюбленный, надменный и все такое… -Кол и я тоже такие, но мы же друзья. Да и, признай, на Ника ты отчасти похожа. -Я ни капли на него не похожа, - буркнула я. Спустя многие десятилетия после этого, я поняла, что ошибалась, потому что мы действительно были похожи. Но для осознания нужно время. В последующие пару месяцев я не очень часто встречалась со своим «раздражителем», что мне очень нравилось. Ничего не менялось. Разве что, теперь, когда я сталкивалась с Никлаусом, он не смотрел сквозь меня, а надменно ухмылялся. Это раздражало. А если я в момент встречи с ним еще и злилась на что-то, то мне хотелось залепить ему пощечину или что-нибудь еще. Что забавно, в самом начале моего общения, больше всех меня раздражал Кол с его самовлюбленностью. И до сих пор, когда у него случались припадки себяобожания, я начинала его игнорировать. Но Кол не был столь вспыльчивым, сколь Никлаус. Так что я контролировала свои эмоции. И вроде бы все было хорошо. Мне перестал нравиться Элайджа. То есть, он все еще был милым ,и я хорошо относилась к нему, как к знакомому, но романтических чувств больше не испытывала. Мама пыталась сосватать меня одному из помощников Альдо, но я усердно сопротивлялась этому, поэтому она стала подумывать о новом женишке для меня. Настоящее затишье. Перед бурей. Как-то раз ближе к вечеру я пошла за ягодами. Дома была только Татья, но она не обратила внимания ни на время, ни на тот факт, что сегодня было полнолуние. Точно так же, как и я. В руках я несла небольшую корзинку, а к поясу прикрепила маленький кинжал. И только оказавшись далеко в лесу, я поняла три вещи: что я одна, что на вечернем небе слабым контуром очертилась полная луна, которую почти тут же заволокло плотными тучами. Тогда я осознала, как глупо поступила, но как говорится, раз уж ступил на тропу – иди до конца. Настолько быстро, насколько можно я собрала полкорзины лесных ягод и как только направилась обратно к поселению, по листьям забарабанили дождевые капли. Через секунду ливень стеной обрушился на землю, моментально превращая её в грязь и размывая мои следы. Я плохо видела и не очень хорошо ориентировалась. В дождь я ходила с кем-нибудь из друзей, а на сухой почве всегда оставались мои следы, и по ним я могла найти дорогу. А сейчас я осталась одна, вымокшая до нитки, продрогшая и потерянная. Сквозь стену дождя и мгновенно опустившуюся темноту я плохо видела, но побрела интуитивно, молясь Богам, чтобы они вывели меня на правильный путь. Мои зубы стучали от холода, я скрестила руки на груди, надеясь хоть так удержать оставшуюся часть тепла в моем теле. Я шла, срывалась на бег, затем останавливалась, пытаясь найти дорогу. Меня обуревали страх и паника. Ноги увязали в грязи и немели от холода. Мне казалось, что я уже никогда не выйду из леса, что вот-вот упаду и не смогу подняться. Вдруг, я заметила слабые очертания чего-то похоже на небольшой домик. Сквозь узенькую щелку я видела теплый свет, хотя, возможно, мне это лишь показалось. До поселения я еще не дошла, в этом можно было не сомневаться. Но у многих жителей были небольшие дома, так называемые загончики, где хранились припасы на случай чего-то непредвиденного или там хранили какие-то вещи, которые не помещались в доме, однако были важны. И мне подумалось, что я набрела на один из таких загончиков. Собрав свои силы в кулак, я побежала к домику, стараясь не терять его из виду. Оказалось, что там и правда была щелочка, через которую просачивался теплый желтый свет. К моему удивлению на двери весел замок, но он не был закрыт. Меня это насторожило, но сомнения быстро испарились, и я шмыгнула внутрь, плотно закрыв за собой дверь и устало прислонившись к ней лбом. -Не сочти меня грубым, но что, во имя Одина, ты здесь делаешь? – раздался сзади меня раздраженный голос. Я вздрогнула и, тут же обернувшись, увидела Ника, сидевшего возле небольшого огня. Почти под самым потолком было маленькое отверстие, куда и уходил весь едкий дым от огня. -Я-я…в лес ходила и дождь начался, -заикалась я, пытаясь придумать разумное оправдание под пристальных взглядом его темных глаз. Здесь было тепло и более-менее уютно, но, похоже, что единственным выходом из столь неловкой ситуации было выбежать обратно под ливень и постараться найти дорогу домой. Так я и решила сделать, но Ник меня остановил. -Стой, глупая. Там сейчас опасно и в такую темень с ливнем ты никогда не найдешь дорогу, - буркнул он. Я была слишком уставшей и слишком сбитой с толку, чтобы рассердиться. -То есть я могу переждать дождь здесь? – промямлила я. Он кивнул. -Спасибо, - вздохнув, я неловко села возле двери, поставила корзинку рядом и обхватила колени руками, стараясь унять дрожь в теле и хоть немного согреться. Я знала, что сейчас выгляжу жалко, но я ничего не могла с этим сделать, разве что продолжать молиться Богам, чтобы дождь поскорее закончился. Закрыв глаза, я постаралась мысленно отвлечься, оказаться дома с родными, пусть даже я чувствовала на себе взгляд своего «соседа» по несчастью. Интересно, а что он так поздно делает в лесу? Неожиданно, мне на плечи опустилось мягкое и теплое шерстяное одеяло. Сначала мне показалось, что это часть моих грез, но тепло и шерсть были реальными. Открыв глаза, я увидела Ника прямо перед собой и вздрогнула от неожиданности. -Ты замерзла, - заключил он. Я хотела одарить его взглядом а-ля «Да неужели!», но не стала, а лишь посильнее укуталась одеялом и пробубнила еще одну благодарность. -И синие губы тебе вовсе не идут, - усмехнулся он, а я продолжала пялиться в пол, стараясь избежать его взгляда. -Думаю, дождь не скоро закончиться, а Татья отнюдь не поблагодарит меня, если ты заболеешь и умрешь. Или сразу умрешь. Так что, может быть, ты сядешь возле огня, - стараясь звучать тактично, произнес Ник. Я не стала спорить и, поднявшись, подошла к огню. На долю секунды я понадеялась, что он изменил обо мне свое мнение, что он отдал мне одеяло по собственному желанию, а не с расчетом на то, что я скажу Татье какой он молодец, как он спас мою жизнь и все такое. И тогда, она, наверное, выберет его. Все ради неё. Вовсе не удивительно. Многие поклонники Татьи пытались как-то завязать со мной хорошие дружеские отношения, что меня жутко раздражало. Раньше, когда я была маленькой, это было мило, но с возрастом отношение ко многим вещам меняется. На фоне красоты моей двоюродной сестрички я становилась тенью, блекла. Я поняла, насколько глупой была моя мысль о том, что Ник мог изменить обо мне свое мнение. Тем более, что он недолюбливает меня, я отношусь к нему аналогично. Пусть даже сейчас я была ему действительно благодарна. Он сел напротив меня и уставился на пламя, точно так же как и я. Молчание было тягучим и неловким. Тишину нарушали только капли, с остервенением бившие по крыше домика. Кап-кап-кап. -Почему ты здесь? – тихо спросила я, все еще глядя на огонь. Мне хотелось чем-то заполнить это непрерывное кап-кап-кап, поскольку оно начинало сводить с ума. -Потому что этот загончик принадлежит моей семье, - будничным тоном ответил Ник. Странно, но в его голосе не было издевки или насмешки, он просто констатировал факт. Я как-то лениво хмыкнула. Холод покидал мое тело, но вместе с ним уходили и силы. Казалось, что я прошла сотню миль по ледяной пустыне и набрела на долгожданное убежище, позволив себе, наконец-то, отдохнуть. -Я имела в виду, почему ты не дома. Сегодня полнолуние, - тут же меня охватил страх, но я постаралась этого не показывать. Хорошо, дождь закончиться и Ник должен знать дорогу до деревни, возможно, он покажет мне куда идти, но сегодня ведь полнолуние. По темному лесу гуляют оборотни в поисках добычи. Они голодны. Их клыки остры и разорвут мое горло за одну секунду. -Кол забыл поохотиться днем. Гулял с дочерью Марвина. Поэтому идти пришлось мне, - Ник кивнул на связанных убитых зверюшек: парочка белок и зайцев. -И тебя никто не остановил? – неуверенно спросила я. Мужчины боятся ходить в лес в полнолуние почти так же, как и женщины. После встречи с диким хищником есть шанс выжить, с оборотнем в полную луну – нет. -Скорее, меня даже заставили пойти, - хмыкнул он. Я заметила в его глазах нечто похоже на грусть, но она тут же испарилась. -Тебя-то одну зачем в лес послали? -Я сама пошла, - смутившись, ответила я. -Так я и подумал, - он коротко рассмеялся, я же посмотрела на него с раздражением. -Давай опустим твою фразу о моих мозговых способностях, если ты не против? – едко заметила я. Забавно, но каждый раз, как злость брала вверх над страхом, и я выдавала какую-нибудь фразочку вроде этой, я сразу начинала жалеть. Страх брал бразды правления, и мне казалось, что в глазах цвета тучи засверкает молния, как тогда, несколько лет назад в лесу. Ник внимательно посмотрел на меня. -Почему на твоем лице я почти всегда вижу то же выражение лица, что и в тот момент, когда ты сбила меня с ног? – серьезно спросил он. Признаться, на мгновение я потеряла дар речи. Во-первых, я думала, что единственное, что он помнит, как я его унизила. Он ведь злился из-за этого. А во-вторых, я не ожидала, что его хоть капельки беспокоит такая мелочь, как выражение моего лица. -Какое? Какое у меня лицо? -В один момент ты полна решимости, а в следующий - ты становишься похожа на добычу, смотрящую на охотника. Твои глаза наполнены страхом и ожидания, когда последует что-то, чего ты совсем не хотела, - он внимательно наблюдал за мной. Вечер становился все страннее и страннее. Ник никогда не обращал на меня внимания, я раздражала его или же вовсе была пустым местом. А сейчас он разговаривал со мной так, словно у него появилась возможность получить ответы на давно мучающие вопросы. -Наверное, все дело в том, что я всякий раз вспоминаю твое лицо в тот день. Казалось, что ты либо больно ударишь, либо вовсе убьешь, - прямо ответила я. Он говорил откровенно, и я решила отплатить ему той же монетой. Все равно это ничего не изменит. Дождь закончиться. И если я доберусь домой живой, то все вернется на круги своя. А если Татья выберет его, то нам в любом случае придется найти общий язык. Ник раздумывал над моими словами какое-то время, а потом просто кивнул, как бы говоря, что он понимает. И во мне опять проснулась злость. Он даже не подумал извиниться. У меня может быть теперь психологическая травма на всю жизнь! Тишина снова вступила в дуэт с каплями дождя. Кап-кап-кап. Я пристально вглядывалась в огонь, будто он мог спасти меня от сводящего с ума звука и неловкости молчания. Откуда на небе столько воды? Что так расстроило Богов? Ни одной догадки на ум не приходило. Я украдкой взглянула на Ника, смотрящего на огонь, как и я пару секунд назад. До этого я не очень замечала, насколько он изменился с нашей первой встречи. Он стал высоким, отлично сложенным, сильным мужчиной. Его глаза, которые то становились предгрозовыми тучами, то лазурным небом, пожалуй, остались все теми же. Я заметила, что когда он улыбается, даже еле заметно, на его щеках появляются очаровательные ямочки. Казалось бы, я находилась вблизи Ника многие годы, но лишь сейчас мне удалось по-настоящему разглядеть его. И надо признать он был весьма хорош собой. Никогда бы не подумала, что подобные мысли в отношение Ника придут мне в голову. Мой взгляд скользнул по окружающей обстановке. В общем-то, ничего необычного: припасы, кое-что из мебели и домашней утвари, мешочки с травами и так далее. Мне хотелось вновь заполнить тишину, но на ум ничего не приходило. Мысли плыли скудным потоком, и я не могла зацепиться ни за одну из них. И в это же мгновение, я заметила, что на бревне рядом со мной лежит кожаная безрукавка, судя по всему, принадлежавшая Нику. -Она порвалась, - констатировал он, проследив за моим взглядом. Я взяла безрукавку в руки и в свете огня, разглядела, что разрыв был точно по шву на бравом боку. Работы немного. -А здесь есть нитка и иголка? – поинтересовалась я. Ник поднялся, достал с ближайшей полки небольшую металлическую коробку и протянул её мне. Благодарить его я не стала и, достав нить и иглу, принялась за шитье. Моя мама не очень любила сие занятие, а я же практически обожала. Сначала концентрируешься исключительно на шитье, потом постепенно переключаешься с одной мысли на другую, хоть и все еще следишь за тем, что делаешь. Таким образом, можно обдумать все свои проблемы и найти их решение. Может это глупо. Мама всегда смеялась над подобным подходом к столь обыденному делу. -Ты хорошо шьешь, - прокомментировал Ник. -Ребекка сказала то же самое. С шитьем я закончила в считанные минуты и протянула Нику безрукавку. -Спасибо, - поблагодарил он. Время тянулось нескончаемо долго. Дождь продолжал бить по крыше. Такие маленькие домишки делались из камня и дерева, но крыша и дверь – из металла, так что падение капель эхом отдавалось от каменных стен, а в тех частях, что были деревянными, звук увязал. На некоторое мгновение мне показалось, что мира больше нет. Что есть только домик, непрекращающееся кап-кап-кап, огонь, я и Ник. И к моему удивлению, я обнаружила, что одна часть меня относиться к такому раскладу с отвращением, а другая – с радостью. -Когда дождь закончиться, ты можешь… - начала я неуверенно. -Никому не говорить, что мы были наедине? – усмехнулся он. -Нет, - я подавила поднявшуюся злость. – Показать мне дорогу к деревне, пожалуйста. Я опустила глаза, стыдясь своей просьбы. Какой же глупой я выгляжу в его глазах: пошла одна ночью за ягодами в полнолуние и с маленьким кинжалом. Он итак не сильно меня жалует, а сейчас я совсем пала в его глазах. Минуточку, а с каких пор меня это вообще волнует?... Ник молча смотрел на меня пару секунд, а потом разразился смехом. -Подумаешь, - буркнула я, от чего он рассмеялся еще сильнее. - Зачем вообще в лес ходить, если дороги не знаешь? И как ты раньше ориентировалась? – сквозь смех выдавил он. -Я редко бывала в этой части леса и обычно я нахожу дорогу по своим следам, - пробурчала я и осторожно посмотрела на Ника. Он улыбался. По-настоящему. Как он улыбался своим родителям или братьям или Ребекке или Татье. Впервые его искренняя улыбка была адресована мне. -Высказывание о моих умственных способностях мы опять же пропустим, - уже улыбаясь ответила я. -Да я и не собирался ничего говорить. Тут я заметила, что капли больше не стучат по металлу. Нет больше этого сводящего с ума звука. Только тишина. Где-то далеко ухнула сова и застрекотали светлячки. Посмотрев в отверстие под потолком, я не различила там стены дождя. -Смотри-ка, дождь закончился, - радостно произнесла я. -Ну, когда-то он должен был закончиться, - после этих слов я ответила скептическим взглядом и поднялась с бревна, на котором все это время сидела. Ник надел свою кожаную безрукавку, а я положила одеяло на одну из полок. Подойдя к двери, я взяла корзинку: к счастью не много ягод смыло дождем. -Что ж, спасибо за гостеприимство, - сбивчиво начала я и потянулась к подобию дверной ручки, чтобы открыть дверь. Как вдруг Ник быстро пересек комнату, придавил дверь рукой, при этом прислонив к ней тяжелый ящик, и приложил палец к губам, приказывая мне молчать. -Что происходит? – почти одними губами и с паникой в глазах спросила я. Но Ник не собирался отвечать: он вновь пересек комнату, закрыл отверстие под потолком кожаной тряпкой, а огонь потушил. Внутри меня все похолодело от страха. Помещение утонуло во тьме. Мне хотелось закричать, убежать подальше отсюда, но Ник сказал мне молчать, и по какой-то причине я не двигалась с места, плотно сомкнув зубы, чтобы застрявший в горле крик не вырвался наружу. Я почувствовала, как пальцы Ника сомкнулись на моем правом запястье. И когда я во второй раз хотела спросить, что происходит, тишину леса разорвал громкий волчий вой. -Оборотни, - еле слышно прошептала я. Судя по силе звука, они были близко. Ужасно близко. Я словно одеревенела. Моего отца разорвали в клочья оборотни. И та же учесть ждет и меня. В дверь что-то резко врезалось. И снова вой. Но на этот раз зверь оказался не далеко в чаще леса, а под нашей дверью. Я сжала рот свободной рукой, чтобы ни закричат. Теперь я поняла, что Ник пытается скрыться от оборотня, пусть даже чудовища чуют наш запах. Может, они подумают, что мы были здесь не так давно. Зверь снова врезался в дверь, будто пытался её выбить. Из моих глаз начали капать слезы, тихо и беззвучно. Удары повторились еще пару-тройку раз. Мы стояли неподвижно, не издавая не единого звука. Почти не дыша. Раздался скрежет, словно зверь скреб когтями по камню. Когда же к тьме вновь примешалась лесная тишина, мы находились в том же положении еще некоторое время, вслушиваясь в стрекотание светлячков и шуршание листьев, пытаясь разгадать, что происходит снаружи. -Должно быть, зверь ушел, - выдохнул Ник. Я лишь кивнула, потому что на большее не была способна. Все еще держа меня за правое запястье, он вытащил нож (я слышала, как звякнуло лезвие о края ножен) и сделал шаг вперед. Я двинулась за ним. Осторожно, стараясь не шуметь. Ник отодвинул ногой ящик, и теперь между нами и диким лесом была только тяжелая дверь. Тяжело вздохнув и собравшись с силами, Ник толкнул её, и перед нами предстал лишь ночной пустынный лес. Зверя не было. Стало быть, он и впрямь ушел. Но мне не верилось, что мы смогли избежать смерти так легко. Мы осторожно ступили на землю, оглядываясь по сторонам. Полная луна ярко освещала все вокруг серебристым светом. Я вдруг осознала, что все еще крепко прижимаю руку ко рту, и тут же отдернула её, вдыхая ночной влажный воздух. Вокруг было тихо. Слишком тихо. В тот же момент раздался звериный рык и перед Ником на все четыре лапы опустился большой волк. От неожиданности я закричала, но изо рта вырвались только какие-то нечленораздельные звуки, а сердце будто рухнуло вниз вместе со всеми внутренностями. Ник тут же выставил нож перед зверем, а меня спрятал за свою спину, становясь стеной между мной и хищником. И даже в минуту опасности, я умудрилась удивиться его благородству. Но смерти все равно не избежать. После встречи с оборотнями мало кто выживает. В следующий момент, зверь прыгнул на Ника, Ник отпустил мое запястье и толкнул в сторону, а я от неожиданности споткнулась и упала на мягкую пропитанную влагой почву. Перед глазами возникло бескрайнее черное небо с мириадами звезд, а деревья, будто гиганты, возвышались надо мной. Когда я поднялась, то увидела, что Ник лежит на земле, а на нем – коричневая туша волка. Он жив? Или умер? Я сидела неподвижно, теряясь в догадках, но боясь подойти, и внимательно смотрела на них обоих. И лишь когда Ник начал стаскивать с себя мертвого волка, я подползла к нему на четвереньках. Пару секунд я разглядывала волчью тушу и кровавое лезвие, торчащее из его груди, и никак не могла осознать произошедшего. -Ты…ты спас меня, - пораженно выдохнула я, с неверием глядя на Ника. Он перевел взгляд с ночного неба на меня. На мгновение что-то странное, незнакомое мне промелькнуло в его глазах, но что именно это было, я не успела уловить. -Не говори чепухи, я спасал свою жизнь, а ты лишь под ногами мешалась, - фыркнул он, поднимаясь. Шок от встречи с волком еще не прошел, а теперь к нему прибавилось еще и удивление. Ник осмотрел животное, вытащил из его сердца нож и вытер о его шкуру. -Это не оборотень, а всего лишь голодный волк. Но чудовища могут нагрянуть в любую минуту, - заявил он. Затем он вернулся в домик, исчез в темноте, и мне стало страшно. Словно он растворился во мгле, оставив меня один на один с диким, таящим в себе множество опасностей лесом. А когда Ник вновь вышел, неся в одной руке мою корзинку, а в другой – свою добычу с охоты, я почувствовала облегчение. Я не одна. Пусть даже я была сбита с толку тем, что он отрицал свою причастность к спасению моей жизни. -Нам туда, - произнес Ник, указывая направление, затем он отдал мне корзинку с ягодами и пошел вперед, не подождав меня. Я засеменила следом. -Но ты мог бы переключить внимание зверя на меня, сразу же отбросить меня в сторону, не принимая удар на себя. Мог бы отдать волку на растерзание и за это время ты бы успел убежать, - не унималась я. Ник резко остановился, да так, что я чуть в него не врезалась. -Я спас нас обоих, Лина. Этого достаточно, чтобы заставить тебя замолчать? – он не скрывал раздражения, говорил отрывисто и резко. Тон его голоса подействовал на меня как ледяной дождь, и я сдавлено кивнула, удивленная тем, что он назвал меня по имени. До самой деревни мы шли молча. Но случались моменты, когда где-то в глубине леса раздавался вой или неподалеку громко ломалась ветка, Ник подходил ко мне ближе и внимательно прислушивался, оглядывался по сторонам. Наконец, достигнув деревни, он вдруг остановил меня, схватив за запястье и развернув к себе. -Твоя семья сейчас, скорее всего, ужасно беспокоиться за тебя, так что тебе придется объяснить им, что случилось. Запомни, истории с волком не было. Ты попала под дождь, заблудилась, а потом нашла убежище. Можешь сказать, как все было до нападения волка, а можешь – что укрылась в старом никому не принадлежащем домике, а когда дождь закончился, ты обнаружила, что была не так далеко от поселения. Поняла, Лина? – отчеканил он, пристально глядя мне в глаза. В моей голове было множество вопросов, но я не стала спрашивать его, лишь кивнув в ответ. Он слабо улыбнулся и побрел в сторону своего дома, который находился чуть поодаль от остальных. Посмотрев ему вслед, я направилась к своей семье, собираясь соврать им, наверное, впервые в своей жизни. Пожалуй, за это вечер слишком много вещей случилось «впервые».