Кулон

— Она моя дочь, — вырвалось у Люпина, прежде чем он понял, что сказал. Близнецы и Билл замерли, в изумлении открыв рты. — Что? — к Фреду первому вернулся дар речи. — Почему ты не сказал ей? — Тонкс только что проговорила причину, — огрызнулся Люпин, явно сожалея, что выдал свою тайну. — Я оборотень. И этим всё сказано. С этими словами он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Воцарилось гробовое молчание. Уизли не знали, как реагировать. Затем Фред, медленно повернулся и вышел из комнаты вслед за Люпином. Как парень и надеялся, тот не ушёл далеко, а стоял лишь в другом конце коридора и грустно смотрел в темнеющее небо. *** Он нашёл пустое купе и сел, закутавшись в мантию. Карие глаза были устремлены в оконное стекло. Римус Джон Люпин возвращался в школу, где провёл столько счастливых лет. Но, тем не менее, на сердце было тяжело. Люпин не сомневался, что всё в школе будет напоминать ему о погибших Джеймсе, Лили и Питере, а так же о предателе Сириусе. Но не только это омрачало настроение мужчины. Он знал, что его родная дочь, которую он никогда не видел, сейчас учится в этой школе. Скорее всего, на третьем курсе. Он боялся встречи с ней, но в тоже время не мог дождаться той минуты, когда увидит её и поговорит с ней. Это ведь такое чудо, ребёнок. Римус больше всего на свете хотел сам воспитывать дочку, но он оборотень и это всё сказано. Всё, что оставалось — это наблюдать со стороны за тем как она растёт. Но ни разу ему не хватило смелости приблизиться к малышке. Последние два года ему вообще не удавалось видеть своего ребёнка. Только фотография маленькой девочки лежала в потайном кармане потрёпанного чемодана рядом с фотографией мародёров. Кто-то вошёл в купе. Римус быстро притворился спящим. Не хотелось ни с кем разговаривать. — Кто это? — послышался мальчишеский голос. — Профессор Р. Дж. Люпин, — ответила какая-то девочка. — Откуда ты знаешь? — На его вещах написано. Римус незаметно приоткрыл глаза и осмотрел попутчиков. Рыжего долговязого мальчишку он не знал. А вот его друг. Худой, в очках со встрёпанными волосами, изумрудные глаза…, а ведь Гарри и в самом деле точная копия Джеймса. Сердце заполонила тоска. Что бы отвлечься от воспоминаний о погибшем друге, Люпин посмотрел на их спутницу с густыми каштановыми волосам. Его дыхание перехватило. Римус не мог отвести от Гермионы глаз. Он, конечно, видел её раньше, но сейчас она стояла рядом с ним, так близко. Живая, а не с картинки. Подросшая за два года. Черты лица явно материнские, а глаза она унаследовала от него. Такая красивая, его дочка. Самая красивая. Дочка, какое незнакомое слово и такое волшебное. Как же прекрасно осознавать, что именно ты подарил этому человеку жизнь! Весь год Люпин наблюдал за девочкой. Она училась лучше всех на курсе. Стало понятно, что Гермиона для Рона и Гарри, что-то вроде самого Римуса для мародёров. Каждый раз, спрашивая Гермиону на уроках, Люпин испытывал гордость. Римус понимал, что не вправе испытывать это чувство, ведь растил и воспитывал её другой. Было невыносимо больно осознавать, что его дочь называет папой чужого человека. Но так надо было для безопасности Гермионы. Люпину нравилось видеть, с каким восторгом и вниманием девочка слушает его, как сияют её глаза, когда она выполняет практическое задание. Больше всего на свете Римус боялся, что девочка узнает о его «пушистой проблеме». Гермиона узнала, но не стала, как все, смотреть на него с отвращением. Её отношение к Люпину ничуть не изменилось. После того превращения, Римус первым делом спросил у Дамблдора никто ли не пострадал. Директор успокоил его, но Люпин всё равно больше не мог оставаться в школе, он не мог подвергать школьников такому риску. Мужчина холодел при мысли, что если бы не Сириус, он бросился на родную дочь и её друзей и разорвал их. Римус покинул школу на рассвете. Он не хотел встречаться с Гермионой. Весь следующий год оборотень жил одними лишь воспоминаниями и, через переписку с профессором Дамблдором, узнавал о Гермионе. Он безумно хотел наплевать на безопасность, полететь в Хогвартс, признаться Гермионе. Но он постоянно напоминал себе, что речь идёт не о его спокойствии, а о её. Ему приходилось вспоминать, что у неё есть другой, настоящий отец, которого она любит. Так зачем же портить и ломать ей жизнь. Получив письмо от Гермионы, Люпин был несказанно рад. Появилась возможность вновь увидеть дочь, она нуждалась в его помощи. Римус быстро собрал вещи, наплёл какую-то чепуху Сириусу и рванул в Хогсмид. *** — Она искала тебя, — вернул его на землю Фред, встав рядом. Римус кивнул, не отводя глаз. Парень вздохнул. Он понимал, что не стоит допрашивать Люпина. Фред видел, что оборотню сейчас тяжело. Он не винил мужчину, что он не рассказал Гермионе правды. — У нас есть время, — продолжил парень. — Можно найти способ вернуть Гермиону и сохранить кулон. — Это слишком опасно, — покачал головой мужчина. Люпин страдал, страдал от собственного бессилия. Он закусил губу до крови, стараясь хоть как-то заглушить боль, внутри него. Болело даже не сердце, болела душа. Никогда ещё Римус не чувствовал себе настолько нужным и важным. Где-то, в груди, вероятно там, где находится сердце была странная тяжесть, как будто что-то мешало дышать. Он почти не знал свою дочь, но безумно тосковал и волновался. Сейчас он не мог думать не о чём другом. То чудовище, тот монстр из-за кого Римус не может вести нормальную жизнь, сейчас похитил его дочку. Его маленькую девочку. Теперь она только его. Больше Оливер не имеет права называть себя её отцом. Люпину словно кто-то сжал горло. Хотелось сбежать ото всех, хотелось выместить на ком-то своё зло. Если бы его сейчас видел Джеймс, то он бы, скорее всего, сказал: «Волчья сущность проявилась». Римус хотел всё крушить, ломать, но он сдерживал себя. Держал в руках, неустанно повторяя, что это не поможет его дочке. — Ты и вправду думаешь, что он отдаст нам Гермиону? — выкрикнул Фред. В его глазах блеснули слёзы, но он быстро их вытер. — Она мне тоже дорога. У нас больше шансов спасти её если мы не отдадим кулон. Сам подумай. — Ты прав, — произнёс Римус и повернулся к собеседнику. — Фред, пообещай мне одну вещь. Когда мы найдём её, заставь меня сказать правду. Я вновь могу не решиться, но ты заставь меня. Пусть она презирает и ненавидит меня, но знает правду. Это лучше лжи. — Она не будет тебя ненавидеть, — прошептал парень. — Она не такая, она не обычная. К ним с виновато-неловкой улыбкой приближалась Тонкс. Теперь её волосы были нежно-розового цвета. — Мальчик, кыш, — произнесла она, подтолкнув Фреда по направлению к номеру. А затем, не убирая всё той же улыбки, запрыгнула на подоконник. — Слушай, оборотень, у меня к тебе дело. — Я весь во внимании, — ответил Римус и улыбнулся, это была самая горькая его улыбка. — Арестовать себя не дам. По крайней мере, пару дней точно. — Я и не собиралась, — развела руками Тонкс. — Билл мне всё рассказал. — Всё? — Ну, не совсем. Он не соизволил объяснить мне, о каком кулоне, и каких записях идёт речь. — Это не важно, — вздохнул Римус. — Моя дочь… — Я знаю — мягко перебила его Тонкс, положив ему на плечо маленькую ладошку. Римус вздрогнул. — Я могу помочь. Меня взяли мракоборцем в министерство. — Поздравляю, — ответил Римус, развернулся и хотел было пойти в номер, но его остановил тихий голос Тонкс. — Руперт Рикман, тридцать семь лет. Люпин обернулся и в недоумении уставился на девушку. — Я его знаю, — произнёс он. — Он возглавляет отряд мракоборцев по отлову опасных оборотней. — Возглавлял, — поправила его Тонкс, довольно наблюдая, что Римус невольно заинтересовался. — Год назад у него погиб ребёнок. Никто не знает, как это случилось. После этого Руперт стал каким-то странным, а затем и вовсе уволился. — Что это значит? — спросил Люпин, подойдя ближе и смотря прямо в ярко-синие глаза девушке. — Не знаю, — ответила Тонкс, немного смутившись от пристального взгляда оборотня. — Но полагаю это несколько подозрительно. Понимаешь, раньше он успешно ловил оборотней. Договаривался с ними, ставил на учёт, сажал в Азкабан. — Да, я помню, встречался пару раз с ним, — нахмурился Римус. — Последний раз он даже пытался посадить, но меня спас Дамблдор. — А за что он хотел посадить тебя? — с жадным любопытством спросила девушка. — Уже не помню, — покачал головой Люпин. — После падения Волан-де-Морта, — услышав это имя, девушка вздрогнула, но перебивать не стала. — Министерство отлавливало его приспешников и все монстры, как я попали под подозрение. Если против них не было улик, то их обвиняли в преступлениях, которые совершали высокопоставленные чиновники. — Это не правильно, — от возмущения волосы Тонкс покраснели и Люпин не смог сдержать улыбки. — Я шла сюда служить, что бы помогать людям. Я считала это правильным… — Не все такие, — заверил её Люпин. — Я знаю много хороших и, главное, честных мракоборцев. Так что там с Рикманом? — За последний год своей службы он не поймал ни одного оборотня, но охотился на тебя, — сообщила девушка. — Я не знаю адреса. Люпин наморщил лоб и прикусил губу. — Ты сможешь выяснить где он живёт? — спросил он. — Думаю да, — энергично покивала Тонкс. — Тебя мне ангелы послали, — широко и, на этот раз, искренне улыбнулся Римус и, повинуясь внезапному порыву, обнял девушку. — Спасибо тебе большое. — Не стоит благодарности, — прошептала девушка и густо покраснела.