Кулон

— Тонкс, — тихо позвал девушку Римус, зайдя в дом. Он уже начал несколько сомневаться в своём решении. Мужчина боялся, как бы Тонкс не сильно обиделась на него. Но, зайдя в комнатку, Римус заметил, что девушка крепко спит на кровати Сириуса. Люпин улыбнулся, грустно и нежно, затем сдёрнул со своей кровати одеяло и накрыл им девушку, еле удержавшись от желания лечь рядом. Ему было невдомёк, что Тонкс не спит, а с азартом обдумывает план дальнейших действий. Навязываться? Нет, это не в духе юного мракоборца. К тому же для девушки было принципиально важно, что бы Римус сам сделал первый шаг. Значит… ревность! Но кто? Кого подобрать, что бы Римус взревновал? Тут в голове всплыло лицо красавца Билла. То, что надо! «Готовься, дружок, — злорадно подумала Тонкс. — Ты даже не представляешь, на что я способна». Тонкс ухмыльнулась и украдкой взглянула на Римуса, который сидел на своей кровати и читал какую-то книгу. Что она нашла в нём? Люпин был старше её на тринадцать лет, да и к тому же болен ликонтрапией. Довольно красив, хотя у Тонкс бывали романы с мужчинами и покрасивей и побогаче. Однако факт оставался фактом, Тонкс влюбилась. И влюбилась именно в Римуса. За что? Может за его ум, за храбрость? Девушка сама не могла понять, да ей это было и не важно. *** — Тонкс, — Римус легонько потряс девушку за плечо. — Тонкс, просыпайся. — М-м-м, — сонно промычала мракоборец. — Сколько времени? — Полдвенадцатого, — откликнулся мужчина. — Ты рехнулся, будить меня в такую рань? — спросила Тонкс, воззрившись на Римуса заспанными глазами. — Погоди, а куда мы? — В Годрикову Впадину. Билл, Фред, Джордж и Гермиона уже ждут нас там. Девушка не смогла подавить чудовищный зевок. Она соскочила с кровати и посмотрела на своё отражение в зеркале. Розовые волосы стоят дыбом, футболка и джинсы измяты. Тут Тонкс кое-что заметила и поражённо уставилась на Римуса. — Сколько тебя здесь не было? — поинтересовалась она. — Ни пылинки, ни пятнышка! — Я прибрался с утра, пока ты спала, — тепло улыбнулся Люпин, заправляя за Тонкс постель. — Приводи себя в порядок, и мы отправимся. Для того, что бы привести себя в порядок, девушке понадобилось лишь пару минут, к огромному удивлению Римуса. Девушка лёгким движением волшебной палочки привела в порядок волосы и одежду, потом взяла рюкзачок и сложила в него печать и шкатулку. Когда они вышли из дома, Люпин наложил защитные заклинания на дом, крепко сжал ладонь Тонкс и трансгрессировал. *** — Папа! Стоило Римусу твёрдо встать на землю, его чуть не снесли с ног. Тонкс отошла, немного грустно улыбнувшись, глядя на то, как Римус обнимает и гладит по волосам Гермиону. Они оказались на поляне в лесу. Фред, Джордж и Билл побежали к ним. — Что у тебя с руками? — спросила Тонкс у Джорджа, увидев, что обе ладони парня перебинтованы. — Саламандр ловил, — буркнул тот в ответ. — Их кровь нужна для зелья. Девушка сочувственно покачала головой и перевела глаза на Билла, пора начать действовать. Хотя… Римуса сейчас явно интересует только его дочка. Но всё же надо подготовить почву. — Билл, — широко улыбнувшись, произнесла Тонкс. — Помнится, раньше ты мне не очень-то доверял. — Виноват, — расплылся в ответной улыбке Билл. — Может, в качестве извинения, я тебя угощу сливочным пивом? Или ты предпочитаешь огневиски? — Какая разница? Главное, что бы компания была хорошей. Фред и Джордж поражённо переглянулись. — Давайте встретимся через час около дома Поттеров, — неуверенно предложил Джордж, а затем что-то шепнул на ухо Гермионе. Девочка еле заметно кивнула. Тонкс, под руку с Биллом, пошла по тропинке прочь из леса. Фред и Джордж тоже вскоре потерялись среди деревьев. Римус и Гермиона остались одни. Люпин немного нервничал, помня последний разговор с дочкой, и опасался, что она вновь будет сердиться, однако Гермиона не спешила выпустить отца из объятий. — Гермиона, — окликнул дочь Римус. — Гермиона, всё в порядке. Девочка, наконец, разжала руки и сделала один шажок назад. Римус испугался, что она сейчас убежит, но девочка, глубоко вздохнув, спросила: — Так мне теперь надо называть тебя папой? — Если ты хочешь, — поспешно произнёс Римус и, затаив дыхание, стал ждать. — Да, — помедлив пару секунд, произнесла Гермиона. — Я хочу тебя так называть. Римус выдохнул с облегчением и прижал к себе дочку. Сейчас он был счастлив так, как никогда. К нему прижимался его ребёнок. До конца Римус не верил, что Гермиона сможет смириться с тем, что её отец оборотень, но она приняла его таким, что может быть прекрасней? Гермиона шмыгнула носом. Римус отодвинулся от неё и заглянул в большие карие глаза, в них стояли слёзы. — Прости меня, — прошептала девочка. — За что, малышка? — удивился мужчина, погладив дочь по волосам. — Это ты меня должна простить, за то, что меня не было рядом пятнадцать лет. — За то, что наговорила тогда, после того, как ты меня спас, — напомнила Гермиона. — Ну, что ты, — Люпин поцеловал дочку в макушку. — Ты имела на это полное право. Гермиона улыбнулась отцу, и Римус понял, что свернёт горы, лишь бы его ребёнок всегда улыбался. Люпин присел на траву, Гермиона опустилась рядом. Ей так много надо было рассказать Римусу. Девочка говорила очень быстро и без остановок. Рассказывала обо всём, что приходило в голову. О маме, о Роне, о том, как узнала, что она волшебница. Люпин внимательно слушал её, не в силах отвести глаз. Его дочь. Его ребёнок. Пятнадцать лет. Она стала совсем взрослой. Как же он сожалел, что его столько времени не было рядом. Однако теперь Римус знал, что никогда больше не оставит Гермиону одну так надолго. Тут он кое о чём вспомнил. — Гермиона, слушай, а что у Вас с Фредом, до того полнолуния вы были не разлей вода? — После того, как его укусил Сивый, он изменился, — ответила девочка, опустив глаза на траву. — Ты бы поговорил с ним. — Боюсь, я не лучший образец для подражания, — криво усмехнулся Римус, но заметив, что у Гермионы на лице отразилось разочарование, поспешно добавил. — Однако я постараюсь его образумить. Девочка благодарно улыбнулась. Потом она достала из кармана волшебную палочку и протянула её Римусу. — Мою сломал Сивый, и Билл дал на время твою, — произнесла Гермиона. — Если честно, мне кажется, что твоя волшебная палочка слушается меня даже лучше моей собственной. Римус ухмыльнулся, погладил палочку и вернул её дочери. — А мне, кажется, она признала в тебе свою хозяйку, — произнёс он. — Такое бывает, видимо она решила, что нужнее тебе, чем мне. Не волнуйся, я где-нибудь добуду себе новую. Гермиона удивлённо посмотрела на него, но палочку взяла и бережно сунула в карман куртки. — Кстати, а почему мама забыла твоё имя и лицо? — задала Гермиона вопрос, который по сути её мало волновал, но всё же девочке было интересно узнать. — Я скрывался от Пожирателей Смерти, — откликнулся Римус. — Хоть твоя мама и не сказала мне, что беременна, я знал это. Я собрал вещи, и у меня оставалось лишь пара минут, я второпях стёр твоей маме память. Должно быть она вспомнила о том, что я волшебник, только когда тебе пришло письмо из Хогвартса. Видимо я не затёр как следует это воспоминание, а лишь припрятал его до поры. Х-м, забавно, что из всего, что я ей рассказал в памяти всплыла только сердцевина моей волшебной палочки. Впрочем, я полагаю, если бы она увидела меня, то вспомнила бы и моё лицо. Римус посмотрел на часы. Отведенные Джорджем два часа пролетели незаметно.