Вечность длиною в месяц

      Все время, проведенное вместе с Дженной и Кэтрин, показалось мне по-настоящему радостным и счастливым. Впервые за восемнадцать лет я поняла, что такое семья. И это осознание вызвано не тем, что в детстве меня всего этого лишили, а тем, что я была поистине счастлива вместе с ними. В нашем приюте не было каких-то недомолвок на этот счет. Все прекрасно понимали свои шансы попасть в новую семью. У нас не было искрящейся надежды в глазах, а если у кого и была, то возникшая вовсе не на пустом месте. Даже больше скажу, был нехилый процент усыновления и удочерения. Одни попадали в хорошие семьи, другие же — в плохие. И дело не в том, что их там били или ущемляли. В большинстве случаев те, кому не повезло с семьей, были возвращены, как какой-то просроченный или бракованный товар. «Родители» утверждали, что ребенок слишком избалован. Но по мне это бред. Как могут быть избалованными сироты! Вернее чем? Поношенной одеждой и безвкусной, но зато питательной едой? По словам первопробных родителей - да. Им верили, а возвращенных детей больше никто не забирал. Поэтому на каждые «смотрины» я закрывалась в туалете или убегала к медсестре. Эта была святая женщина, сердце которой достигало необъятных размеров и состояло, кажется, полностью из доброты и теплоты. Она столько всего делала для всех детей, она так любила каждого, что это вообще не поддается никаким объяснениям. У нее было трое своих детей, которые вечно проводили все свое время у нас. И ее отношение к своим детям и нам вообще никак не различалось. И это было поистине чудестно и невообразимо. Именно в тот момент у меня начала закладываться мысль о том, что такое настоящая семья. Тогда я лишь догадывалась об этом, но сейчас… Сейчас я отчетливо понимаю, что Кэт и Дженна реально были мне семьей. Я снова почувствовала в их окружении ту теплоту и любовь, как когда-то, находясь в очередной раз в медпункте. И я тоже полюбила их. Я вообще никогда не выделялась чувствительностью или же наоборот, безразличием. Что-то среднее. Не пустая, а это главное. И вот когда эти две, на первый взгляд совсем чужие, девушки начали таскать меня по магазинам, одевать во что-то дорогое и изысканное, кормить в дорогих ресторанах, общаться как с ровней (хотя это было отнюдь не так), я поняла, что они такие открытие и искренние со мной потому, что считают меня частью их мира. И это определенно нравилось мне. Именно они научили меня искренности, которую так отчаянно и рьяно из меня выбивали в приюте.        Скажу, что их труды оказались плодотворными. Чуть меньше, чем через год Дженна впервые перепутала нас с Кэт. В тот же вечер мы втроем отмечали это событие в дорогом ресторане, где Джи (мне надоело все время называть ее Дженной) повторно перепутала нас. Это стало точкой невозврата. Именно тогда я поняла, что прежней Елены нет и больше не будет. А спустя месяц я сидела в очереди, чтобы пройти собеседование в престижный юридический университет. Да, представляете, я — юрист. Никогда бы не подумала, что смогу такого добиться. Но это так. И тогда я была самой счастливой. У меня была семья, я была уверена, что собеседование пройдет успешно, кроме того я сама выбрала направление, с которым хочу связать свою жизнь, хотя Джи и Кэти настаивали на медицинском. Все было как нельзя лучше… По крайней мере, я так думала. FLASHBACK       Было солнечно. Начало осени радовало теплой погодой, а синоптики, предсказывающие ливни, облажались по-крупному. У нее сегодня важный день. Как-никак университет, студенческая жизнь. Вот она, та самая преславутая взрослая жизнь, про которую в приюте так много говорили. Она бы руку дала на отсечение, никто из ее прежней жизни и не думал, что Гилберт добьется таких высот. А она добилась. Она, всю жизнь грезившая об успешном будущем, но не верившая в него. Смогла.       И сейчас, когда до исполнения заветной мечты остается всего лишь выйти из машины, совершенно не верится в реальность происходящего. Она уже испытывала такое, когда год назад поднималась по ступеням на двадцатый этаж. Тогда все обошлось, но где уверенность, что и в этот раз все выйдет? Это паранойя, но ничего поделать Елена не может. Сколько бы она себя не убежала, внутри еще сидит маленькая приютская девочка Лена, которой страшно. Девочка, которая боится, что это все сон. Девочка, у которой комплексов больше, чем волос на голове. Девочка…девочка, которая смогла выйти в люди. Черт, да она же Елена Гилберт. Если она не сможет выйти из машины и гордо пройти в кампус, то кто вообще сможет?

***

      Первая пара… Ну, или как там говорят студенты. Так или иначе, но она сейчас сидит на своем первом занятии в универстете. Сидит на первых рядах, уверенная такая, красивая, неподступная. Такой всем кажется. На самом деле внутри у нее все органы трясутся от какого-то нелепого предвкушения. Ей уже не терпится дождаться начала пары, увидеть профессора, начать получать знания… и свалить оттуда поскорее. Вся эта затея с учебой мгновенно перестает казаться заоблачной мечтой. Грезы пали, за плотным занавесом оказался невзрачный реальный мир. Не по вкусу ей теперь обыденность. Что ж, учись, Гилберт, учись.       Она не засекала времени, но по ощущениям прошло минут пятнадцать. Аудитория наполнялась людьми, становилось шумно, кислорода заметно стало меньше. Елена засунула в уши наушники и включила первый попавшийся трек. Слушать галдеж одногруппников совсем не хотелось. Пустой болтовни она вдоволь наслушалась в детстве, когда случайно оказывалась в компапии девочек-болтушек, умевших изрядно вынести мозг за очень короткий срок. Гораздо приятней слушать мелодичный голос исполнительницы, чем противные басы и писклявые голоски. Приятней ей и безопасней окружающим. — Адель, кажется? У тебя хороший музыкальный вкус, — она не поняла, когда из ее уха кто-то нагло вытащил наушник и засунул его себе в ухо. Ее наушник. Себе в ухо. Он не жилец. — Да что ты? Правда? А я переживала, по этому поводу. Ну все, теперь буду знать, что я на правильном пути. Спасибо. Теперь можешь проваливать отсюда, желательно на ряда четыре подальше. Будет нужен совет музыкального ценителя, позову, — ссорится с первым встречным не входило в ее планы, пусть даже этот встречный довольно-таки нахальный тип. Конечно, в ее сознании мелькала мысль, что парниша просто хотел познакомиться и выбрал весьма действенный способ. Но он был бы действенным, если бы на месте Елены была другая. А у Гилберт неприязнь к особям мужского пола. Наверняка, врожденная. Видимо какие-то хромосомы у них с Кэт разные, ведь Пирс падка до мужского внимания, по мнению Елены, даже слишком. Но все это мелочи, не мешающие сестрам жить душа в душу. — Кто-то любит одиночество? По тебе сразу и не скажешь, — оценивающий взгляд по всему ее телу. Этот малый явно напрашивается на хороший такой, грубый поворот-отворот. — Аппетитная. — Еще один такой взгляд и ты сможешь себя со стороны оценивать. Конечно, предпочтительно свою задницу, но там уже дело техники. Смекаешь, что к чему? А теперь будь добр свали нахрен отсюда, — милый голосок и слащавая улыбка на ее лице вызвали в нем только умиление. А эти ее угрозы… Хомячок в боевом режиме, ей богу. Она смешная. Он таких любит. В постели эти смешные очень хороши. — Ты чего лыбишься, придурок? — у нее в глазах полное непонимание, а ему удовольствие доставляет ее доводить. Где она раньше была, прелесть то такая? — Идиот… — шипит, кажется, уже на дальних рядах. Пересела мисс Гилберт от этого типа подальше. Не в ее стиле убегать от проблем, но он довел ее до ручки. Весь день испортил… — Ты представляешь, от кого ушла, милая? Да за ним весь универ бегает, причем не только девочки, — голос…нет, голосок раздается над ухом Елены, и та в очередной раз за день проклинает себя за то, что встала из постели. Кто еще собрался ее доводить? Глубокий вдох, за ним медленный выдох. Теперь можно и поболтать. — Мне как бы не особо важно, кто за ним бегает. Пусть спокойно себе бегают дальше. Больше того, я им здоровья желаю побольше, чтобы не выдохлись не дай бог. Мне не интересен этот ваш местный мачо, — пожала плечами, окинула скучным взглядом широкую спину. Нет, вообще не интересен. — Ты ему зато интересна. Он у нас не привык, чтобы от него бегали и на него кричали. Разве что за ним и под ним. Ты стала его целью, дорогуша. Не знаю, поздравить или посочувствовать? Я, кстати, Кэролайн Форбс, — приветливая и такая улыбчивая. Вот полная противоположность Гилберт. Но с чем черт не шутит? Можно и знакомство одно завести, чтобы на досуге скучно не стало. А этому альфа самцу она еще устроит райскую жизнь. — Я Елена Гилберт, — дежурная фальшивая улыбка. Пока к этой особе никакого предрасположения. Мало знакомы, чтобы Гилберт улыбалась ей искренне. — А расскажи-ка мне об этом мистере? — у Кэролайн глаза загорелись, а Елене пофиг. Пусть малышка Форбс думает, что завела подругу. Мир настолько опасен и жесток… — Ты про Сальваторе что ли? — блондиночка даже поближе уселась. — Значит Сальваторе… THE END FLASHBACK