Другой Эд

      «Улыбайся Эди, улыбайся почаще», - говорила мне ласково мама. Пожалуй, сейчас эти слова стали больше привычкой, нежели желанием.       «Я всегда старался держаться в тени остальных, ведь это так удобно, особенно когда ты прикидываешься дурачком. Все говорят, а ты слушаешь. Никто и не думает, не стесняется говорить о чём-то запретном, а если в чём-то провинишься – ничего. Ты же дурак. Что с тебя взять? Так и живу. Улыбаюсь - когда грустно, дурачусь - когда тяжело. Скажу честно - я трус. Да. Может ещё поэтому мне легче улыбаться, скрывая тем самым свои страхи, но в этом есть и свои плюсы. Например, почти никто меня не беспокоит, а если я не хочу кого-то слушать, то скорчу какую-нибудь идиотскую рожу, так сразу и разбегутся (чего с дураком разговор вести). Можно спокойно выплясывать забавные пируэты и никто даже не заговорит про тебя за спиной. Могу ходить в туалет куда хочу, никто ничего не скажет, только нос поморщат. Но и минусы в этом деле есть. Как на счёт моего косоглазия? Нет. Его я не подделываю. Просто однажды кому-то надоело мое чудачество, вот мне и залепили лапой по голове. Я не обижаюсь, так еще лучше - комплект дурака собран полностью. Временами правда, мне становится грустно и очень одиноко, но этого никто не видит кроме звёзд. Со временем образ сумасшедшего приклеился ко мне. Теперь это пожизненно. Обидно слегка, но так целее буду.       Я, Банзай и Шензи росли вместе в одном клане, раньше мы мало общались. Сблизил нас один случай, тогда мы вместе убежали со скучной проповеди шамани на слоновьем кладбище. Там впервые мы встретили его – Шрама, тогда ещё его звали Така и он не был таким заносчивым и высокомерным. Он стал нашим другом, во всяком случаем мы так считали. Каждый день он приходил и делился с нами всеми подробностями своего проведённого дня, но однажды, пришел его отец и прогнал нас (ну да, все же гиены плохие и очень опасны с его слов!) В дальнейшем, Така стал приходить всё реже и реже, а затем - он стал Шрамом. И всё пошло наперекосяк, но мы все ещё общались, как в старые добрые времена. И вроде бы всех всё устраивало, но мне не нравились эти изменения в нём. Я стал придуриваться, что меня устраивает такой расклад, и как обычно я натягивал свою весёлую рожу. Шрам, кажется, и не замечал меня, видимо, держал за идиота. В прочем, так и задумывалось. Чем больше тёмная сторона захватывала душу Шрама, тем сильнее становилось его влияние на нас. Мы стали его игрушкой. Иногда, правда, он вспоминал, что мы его друзья. Банзай и Шензи получали за промахи, а меня спасало мое «идиотство».       «Вот вырасту, буду править, и тогда мы с вами будем жить вместе!» - говорил нам Така, однако, детские невинные мечты превратились в куда более мрачный ночной кошмар. Меня пугало происходящее. Я стал скрываться за маской дурака и все верили. Но теперь эта маска стала моим лицом. Я громко хихикаю и стараюсь ничего не слушать, что хуже, я перестал общаться со своими друзьями. Всё, что я выдавал - это был смех. Странно, но ни Банзай ни Шензи не отвернулись от меня, да ещё и не задавали глупых вопросов, может знали? Может понимали, почему я это делаю.       Вот снова он. Дерзкий, весь из себя. Царь. Спрашивает у нас, почему не убили львят? Я снова смеюсь - он кричит. И вот опять, глаголет о светлом будущем – и я как обычно смеюсь. Гиена и лев вместе - даже я уже понимаю, что это невозможно. И кто из нас после дурак?       Банзай и Шензи всегда заправляли, а я держался около. Меня это нисколечко не смущало, наоборот. В одиночестве, я стал философом и немного поэтом. Жаль, что никто моих стихов никогда не услышит. Возможно, я никогда не буду счастливым из-за своей дурной привычки, зато, моя шкура останется при мне».