***
Рассказав Александру Борисовичу обо всех своих ближайших творческих планах, я вдохновила его на одну весьма заманчивую идею для нашей новой программы на предстоящих гастролях. Около пятнадцати минут маэстро рассказывал мне о представшей в его голове картинке — вот так вот легендарный Градский, дяденька, которого я поначалу, признаюсь честно, даже побаивалась, наставляет меня в одном из самых важных дел моей жизни, а ведь это далеко не всё! — Поля, — взглянув на часы, мужчина все-таки подобрался к теме, которая, несмотря на все мои отчаянные надежды, не могла не всплыть за это утро, — тебе ведь тоже Аксюта звонил? — моя искренняя, радостная улыбка моментально испарилась. — Звонил… Нет, не буду спорить, услышать такое родное: «Доброе утро, Поленька, это Юрий Викторович беспокоит, не занята?» было весьма приятно. Вот только все последующие фразы меня не очень-то уж радовали. — Ну и? — заметив мое погрустневшее лицо, Александр Борисович начал сомневаться. — Ты же пойдешь? Юрий Викторович пригасил меня, полагаю, всю нашу великолепную четверку, посетить съемки четвертого сезона нашего любимого проекта в качестве лучших друзей «Голоса», заветных гостей. Чего, спрашивается, я грущу? Я ещё не готова… Я боюсь переступить порог нашей уютной студии, пройтись по залу, увидеть самый забавный аттракцион — красные креслица. Боюсь узнать об изменениях. Не только в зале, правилах, подходе — боюсь увидеть их в любимых лицах, лице… Я не хочу узнать, что больше я не имею никакого отношения к мирку, где зародились мои главные чувства — мне до безумия страшно, правда. — Нет, Александр Борисович, — взяв себя в руки, я все-таки улыбнулась, сдавленно, неестественно, — не пойду. — Ты чего, Полька? — просканировав меня взглядом, Градский начинал догадываться. Обо всем ли? — У меня планы, извините, — я почувствовала, как к моим щекам подступил румянец. Вот не умеешь ты врать, Поля! Опустив глаза, я надеялась себя не выдать — бесполезно, знаю. — Правду расскажешь? — положив свою ладонь на мою, Александр Борисович вынудил меня посмотреть на него. — Что с тобой, Полюш? — Там уже не будет нашей атмосферы…- я не стала уточнять, говорю ли я о проекте или же о родных и любимых людях — больно. — Я посмотрю выпуски, выберу для себя фаворитов, присмотрюсь к новому составу и обязательно приду поздравить их на финал, — я тараторила в надежде оправдать отсутствие радости в моей душе. — Дитя ты ещё, Полька! — мужчина засмеялся, подвинулся ближе ко мне, некрепко обнимая и целуя в макушку. — Надо двигаться дальше. Ну, скучно уже на нас смотреть, милая. Дадим дорогу, — запнулся, видимо, вспомнил членов нового жюри, — старикам! Не знаю как, но этот человек всегда умел поднять мне настроение! Спасибо. — Да и не одна ты будешь! — приободрив меня, твердо заявил Александр Борисович. – Я, Лёня, Билан твой тоже придет. Мы все готовы тебя поддержать. «Билан твой». Был бы он моим… — Дима будет? — не дожидаясь ответа, продолжила. — Тогда точно не пойду. — У вас что-то случилось? — Градский явно не ожидал такой реакции. Мне даже показалось, что он смутился, словно я ему адресовала эти слова. Странно. — Вы же дружите. — Ничего не случилось, просто я ему не нужна, — четыре слова, которые проникают в душу, разрушая все на своем пути. Я пыталась сдержаться. — Мы несколько месяцев не виделись, и всё это время он ни звонил, ни писал… — Значит, из-за Димки? — моя полная отчаяния улыбка — понял. Да, именно его лицо я не хочу…зачем я вру? Безумно хочу, но не могу позволить себе увидеть. Сколько можно причинять себе боль? Я сама, сама во всем виновата. Ты лишь помог мне придумать для своего затуманенного сознания идеальную историю… Все начиналось так нелепо, так необычно и так приятно — признаю, я повелась на твое обаяние. Я стояла в холле, изучая расписание своих репетиций, тщетно пытаясь сообразить, что мне надо. Работа с ребятами, участниками проекта, моей командой, занимала уйму времени, сил и моих несчастных нервных клеток, поэтому в конце дня я была в самом, что ни на есть, отвратительном состоянии. Никому не мешая, я пыталась сосредоточиться — не выходило. Плюнув на все это дело, я развернулась и уже собиралась пойти к своей гримерке за вещами, как почувствовала резкий толчок — столкновение с пробежавшим мимо мужчиной откинуло меня на несколько шагов назад и развернуло на девяноста градусов. — Прости, пожалуйста, — головокружение не дало мне сразу сориентироваться, поэтому я просто поддавалась легкой прострации, — Поль, ты в порядке? — чьи-то мужские руки легли на мои плечи, возвращая в то положение, в котором я прибывала изначально. «Поль, ты в порядке?»… Твой голос прозвучал так нежно, для меня совершенно неожиданно. Фраза, которая врезалась в мое сознание, перевернув все мое восприятие, мое отношение к тебе. От твоего взгляда, трепетного, заботливого, посвященного исключительно мне, я растерялась. Я уже не могла ничего тебе ответить, лишь молча кивнула головой. Мы никогда не оставались наедине: ни секунды мы с тобой не провели без лишних, порою угнетающих глаз. Сейчас же я, наконец, имела такую возможность: могла разглядеть черты твоего лица, заглянуть в уже давно пленившие меня карие глаза, почувствовать тепло твоей светлой улыбки. Твои ладони по-прежнему удерживали меня: я почувствовала себя такой хрупкой, маленькой, твоей… Это было тем самым мгновением, когда время останавливается. За пару минут я обрела очень важное, дорогое чувство — с тобой я впервые взлетела. Вот только ты летал с другой… — Мне легче и вовсе его забыть, чем привязываться всякий раз, когда мы случайно сталкиваемся и проводим день вместе, — несколько секунд поколебавшись, я решилась на откровение. — Рядом с ним я испытываю непозволительные друзьям чувства. А после… Он снова и снова уходит, а я, вновь напитавшись этими эмоциями, мучаюсь до нашей следующей встречи, — опустила голову и тяжело выдохнула. — Любить Билана слишком трудно… Посмотрев на притихшего Градского, я проследила за его виноватым взглядом — в дверном проеме застыл пораженный Дима. — Привет, Поль…Часть 2.
24 августа 2015 г. в 16:52