Опа! Нежданчик!

      Франциск паниковал. Франциск ругал себя на всех известных ему языках и диалектах. Франциск молился только об одном: лишь бы Четиль что-нибудь там напутал в своем зелье, и оно не сработало.       Практически неделю эта установка давала ему повод успокоиться и вести себя так, будто ничего и не случилось. Действительно. Ведь Франции могло просто показаться, что Англия стал как-то по особенному относиться к Украине. Все это чушь. Любовных зелий не существует, ровно, как и словесных приворотов. Норвегия просто его обманул, вытребовав себе взамен исполнение одной просьбы.       Все попытки успокоиться пошли прахом после того, как под конец очередного внепланового заседания Евросоюза Англия пришел не один, а по-джентльменски придерживая и сопровождая Украину.       Двери конференц-зала грохнули, являя собравшимся, пожалуй, самую неожиданную пару сезона. Да еще и Артур, сдержанно кивнув странам, добил двусмысленной фразой:       — Приносим свои извинения за опоздание. Дела личного характера.       Германия осекся на полуслове, подняв руку над кафедрой для удара, да так ее и не опустив. Италия Венециано проснулся. Италия Романо перестал докапываться до Испании. Испания, наоборот, уснул, утомленный работой и вопросами Романо. «Дрожащее трио» с изумлением и недоверием разглядывало старшую сестру «господина Брагинского», ту самую, что могла отходить веником младшего брата и при этом практически не пострадать сама, потому что сестренок Россия любил и руку на них не поднимал. Франция трагично опустил голову на стол. Финляндия и Швеция…       Перечислять можно долго, многие страны союза были, мягко говоря, удивлены таким поворотом событий. Чтобы чопорный упрямец да девушку с собой привел? И не просто девушку, а Украину?       Кажется, где-то случилось Второе Пришествие.       Эффектное появление пары испортил чей-то знакомый голос, произнесший лишь два слова:       — Ничего себе…       Многие обернулись посмотреть, кто же тот «смелый», что решился озвучить вслух мысли, хоть раз, но мелькнувшие в голове практически каждого из присутствующих.       В дальнем и самом темном углу конференц-зала преспокойно сидел Америка, закинув ногу на ногу и периодически ставя стул, на котором сидел, на задние ножки. И как не падал — загадка.       А потом Европа удивляется, откуда все в курсе про ее дела.       — Какого… — Поначалу Германия растерялся, с изумлением смотря на Соединенные Штаты, а потом рявкнул по-генеральски хорошо поставленным голосом и таки хлопнул ладонью по кафедре: — Джонс, вышел вон! Ты вообще не в Евросоюзе!       Альфред, безразлично пожав плечами, показал Людвигу не особо приличный жест и вышел из конференц-зала, громко хлопнув дверью. Людвиг, на столь крайнее выражение неприличия, лишь прикрыл глаза и сжал пальцы на краях кафедры, но предпринимать ничего не стал.       — Простите его невоспитанность, — в наступившей тишине сказал Англия. — Манерами он пошел явно не в меня.       — Зато любовью к шпионажу в тебя, — устало кивнул Германия.       Артур, что-то негромко шепнув на ухо Анне, отвел ее к своему собственному месту за общим столом, сам же взял один из свободных стульев и сел рядом. Все это — стараясь не перебивать Людвига, который, кашлянув, продолжил зачитывать доклад, как раз переходя к теме, непосредственно касающейся Великобритании.       В первый раз за много-много лет Кёркленд и ухом не повел на шпильки в свой адрес. Он вообще слушал Германию в пол уха, для вида, конечно, посматривая на него, но на самом деле сосредоточив свое внимание на девушке рядом. И всем это было прекрасно видно.       Франциск, удрученно бормоча под нос скорбные ругательства, поднял голову со стола и с тоской посмотрел в сторону парочки. Как там сказал Норвегия: «противоядия не существует»? Невозможность исправить свою оплошность пугала Франциска больше, чем все мировые проблемы вместе взятые. Вот надо ж было так… просчитаться.       Ему было невыносимо смотреть, как Британия учтиво интересуется у Украины ее мнением на счет того или иного высказывания Германии.       Как та согласно кивает или, наоборот, принимается доказывать обратную точку зрения.       И ведь не поспоришь: видно, что умная, и понимает, о чем говорит, да только Людвиг не спешит включать ее в программу расширения, мотивируя тем, что и с «действующими лоботрясами разобраться надо».       Все оставшееся собрание Бонфуа не мог отвести взгляда от «жертвы неудачного приворота» и его пассии, которой должен был стать он сам, Франция.       Ни Великобритания, ни Украина не проявляли особой нежности друг к другу на глазах у стольких собравшихся, но даже мимолетные прикосновении, взгляды и обрывки фраз давали понять, что у них все очень даже серьезно, заставляя фантазию работать на пределе мощности и выдавая варианты один хлеще другого.       А вдруг у них это надолго.       А вдруг навсегда.       А вдруг они еще и поженятся?!       И станут вторыми после Австрии, который единственный несколько раз был женат. Ну, то аристократ, ему положено, но чтобы бывший пират, первооткрыватель и просто панк-рокер вдруг взял и остепенился? Это какую форму маразма нужно иметь?       Поэтому Франция отогнал от себя все дурные мысли и просто продолжил молча следить.       Несколько раз Анна, замечая его взгляд, дружелюбно улыбалась и жестом просила Бонфуа вернуться к слушанию того, о чем вещает Людвиг, а потом снова отворачивалась. В другие моменты Франциск ловил ехидные и надменные взгляды Артура, которые на человеческий язык можно было примерно перевести как «прекрати на нас пялиться, заняться нечем?».       И на пару минут Франция действительно прекращал, чтобы после вернуться к столь «увлекательному» занятию.       Собрание плавно подходило к концу, и Франция уже не мог дождаться возможности выйти из этого душного помещения. Ему никогда не были особо интересны политические дела, не касающиеся конкретно его самого, а тут еще и назойливо маячащая перед глазами картина милейшей парочки, что, как назло, сидели прямо напротив. Когда-то такую схему посадки за столом предложил Германия, аргументировав тем, что Франция и Англия хотя бы через стол постесняются выражать несогласие друг с другом посредством махания кулаками и ограничатся лишь колкими фразами.       Сейчас Франциск отдал бы не все, так треть, чтобы сидеть подальше.       Наконец, закрыв папку, Людвиг объявил собрание оконченным. Страны стали неторопливо собираться, обсуждая между собой текущие темы, к которым так и не удалось найти компромисс. Бонфуа вылетел из конференц-зала самый первый, ибо ему претило смотреть на то, как Англия, стоя за спиной Украины и приобнимая ее, принимается спорить с Германией на счет ее статуса не включенной в программу расширения.       Дверь захлопнулась, отрезая низкий голос Людвига, сыплющий весомыми аргументами в пользу давно вынесенного решения.       Франциск, раздумывая чем заняться, остановился на мысли, что лучше всего провести вечер в компании самого себя и пары бутылок отличного вина. По крайней мере, вино всегда отвечает взаимностью.       Мировой любовник даже не заметил, как высунувшаяся из-за ближайшей двери рука схватила его за рукав пиджака и потянула в пустую комнату. Сообразив, что его нагло похитили, Франция обнаружил, что комната уже заперта, а прямо перед ним стоят Соединенные Штаты.       — Рассказывай, — потребовал Альфред, пододвигая к себе стул и усаживаясь на него по-ковбойски, грудью к спинке.       — Дорогой мой Альфред, с каких это пор я должен тебе что-то рассказывать? — поинтересовался Франциск, глазами отыскивая выход из комнаты. К его жалости, выход оказался как раз за спиной ведущей мировой державы, так что план побега провалился, не успев и сформироваться.       — С таких, что я уверен: ты бы по своей воле этого не допустил, — упрямо мотнул головой Джонс. — Так когда Арчи с Анной за ручку ходить стал? Рассказывай.       Франциск, терзаемый внутренними сомнениями, кивнул. С одной стороны, ему хотелось разобраться с возникнувшей проблемой самостоятельно, не втягивая «лишний народ». С другой же — вот как раз это Бонфуа и было тяжелее всего признать — один он справиться не мог.       Издав тяжелый вздох, Франция облокотился о ближайший стол и начал рассказывать все с самого начала, то есть с момента, когда он, Франциск, пришел в дом Норвегии за приворотным зельем. Нужно отдать Америке должное: он не перебивал, лишь внимательно слушал, подперев голову рукой и не сводя глаз с собеседника.       Когда Бонфуа закончил, дойдя в своем повествовании до сегодняшнего дня, Штаты задал лишь один вопрос:       — То есть, противоядия от зелья нет? Ну ты и попал.       Франция кивнул, не потрудившись ответить словами. Отвернувшись от страдальца, Джонс лихорадочно что-то обдумывал, не спеша делиться своими мыслями.       — И что будем делать? — удрученно спросил у Альфреда Франциск, разрывая невольно затянувшуюся паузу.       Тот, сдвинув брови, уставился в стену и ответил:       — Как «что»? России звонить, конечно.