***
– Так... с чего начнём? – спросил Коннор, проходя по улице Нью-Йорка и с некоторой растерянностью оглядываясь по сторонам, с трудом представляя, как они будут искать в этом огромном потоке людей несчастную вдову. – Посмотрим сверху? – Не думаю, что от этого будет толк, – ответил Хэйтем, со спокойным лицом шедший рядом, сложив руки за спиной. – Не имея более существенных наводок мы вряд ли сможем что-то узнать с высоты. – А что тогда делать? – Можно, конечно, послушать, что говорят вокруг, хотя сомневаюсь, что одинокая женщина может быть предметом всеобщего обсуждения. А можно поступить так... На этом Кенуэй-старший чуть ускорил шаг и, остановив проходившую мимо женщину, вежливо обратился к ней: – Прошу прощения, не могли бы вы подсказать, где живёт Мария Уильямс? – Боюсь, что нет, сэр, – покачала головой та. – Спасибо, – поблагодарил Хэйтем, не особо надеявшийся, что с первого раза получит нужный ответ, и, учтиво кивнув ей, повернулся к сыну. – Ты думаешь, таким способом мы найдем ее быстрее? – удивленно спросил Коннор. – В данной ситуации это самый эффективный способ, – пожал плечами тот. – Ну, наверное, – вздохнув, неуверенно согласился Коннор: сказать честно, ему было стеснительно подходить так к каждому прохожему и спрашивать об этом. – Люди ничего не потеряют, если ты у них отнимешь минуту их времени, – сказал Хэйтем, сразу догадавшись о его мыслях. – Думаю, нам лучше будет разделиться. – Хорошо, – кивнул Кенуэй-младший.***
– Ты узнал что-нибудь? – спросил молодой ассасин, встретившись с отцом вечером. – Нет, совсем ничего, – покачал головой тот. – А ты? – И я тоже, – разочарованно ответил Коннор. Большего Хэйтем не ожидал услышать. – По крайней мере, мы попытались, – сказал Кенуэй-старший, положив руку на плечо сына, выглядевшего крайне угнетенным неудачей. В этот момент он почувствовал, как на руку упала капля, и, посмотрев вверх, увидел сгущающиеся тучи. – А у тебя и мысли не было, что мы сможем найти ее, да? – не поворачиваясь, произнес тихо, но четко, ассасин. – У нас есть всего один шанс из тысячи, Коннор, и это чистая случайность, – сказал бывший тамплиер участливо. – Я бы тоже хотел найти ту женщину, но... мы даже не знаем, жива ли она или нет. – Если он попросил, значит, она жива, – голос Коннора становился всё мрачнее. – Откуда он может знать, если всё это время находился там? С тех пор, наверное, прошло немало лет, – пытался убедить его отец. То, как быстро усиливался дождь, ему совсем не нравилось. – Ты устал, сегодня весь день на ногах. Идем... – В отличие от тебя, я не сдаюсь так быстро! – рассерженно высказался Коннор, резко повернувшись к Хэйтему, грубо смахивая его руку с плеча. Дождь тяжелыми каплями яростно обрушился на землю, переходя в настоящий ливень. – Я дал обещание и должен выполнить его! Можешь не помогать, если не хочешь, но я не отступлюсь! Тяжело дыша, ассасин сердито смотрел на отца, и, немного успокоившись, осознал, что они стоят под дождем, и он снова погорячился: помрачневший Хэйтем убрал руку и отвел взгляд. Только сейчас Коннор заметил, что отец тоже выглядел крайне уставшим от сегодняшних поисков. И ему было не всё равно. – Прости, – тихо произнес Кенуэй-младший, совсем не желавший обидеть его. – Ты прав, на сегодня хватит поисков. Нужно найти укрытие. – Я не имел в виду, что это совсем невозможно, – всё же решил пояснить свои слова Хэйтем, когда они двинулись вдоль улицы, ища место, где можно было бы переждать ливень, – но ты ведь сам понимаешь, что сразу найти ее не получится, и расследование может затянуться на несколько месяцев, а помимо этого у тебя есть еще и другие дела и обязанности. И ты должен быть готовым к неудаче. – Я понимаю это, – ответил Коннор, всё еще чувствовавший вину за то, что сорвался на нем, и сейчас больше заботился о том, где им найти укрытие. Как бы еще отец не заболел, немолод ведь уже... Странно, однако на пути не встретилось ни одной таверны, магазинчика, куда можно было бы зайти, даже навеса. Внимательно оглядываясь по сторонам, Коннор внезапно заметил одинокую фигурку женщины, сидевшей на скамейке неподалеку, и, отчего-то почувствовав тревогу, направился к ней. – Мэм, почему вы сидите здесь одна, в дождь? – удивленно и обеспокоенно спросил он. – Вы кого-то ждете? Что-то случилось? – Боюсь, мне уже некого ждать, молодой человек, – покачала головой та. На губах ее была загадочная печальная улыбка. – Всё хорошо, не волнуйтесь. – Но вы же простудитесь, – сказал Хэйтем, которому этот ответ, как и Коннору, показался очень странным. – Может, мы можем вам помочь? – Не тратьте на нее время, она сумасшедшая! – услышали они крик позади, и, обернувшись, увидели женщину, стремительно шедшую по дороге. – Эбби права, не стоит волноваться за меня, – ответила их собеседница, посмотрев в сторону кричавшей спокойным сдержанным взглядом, но затем, вдруг переменившись в лице, спросила обеспокоенно: – А вы? Идете домой? Вам есть, где переждать ливень? – Нет, мы сами ищем укрытие... – начал, отвечая, Коннор, но та перебила его взволнованно: – Что же вы сразу не сказали? Идемте ко мне! Она встала со скамейки и быстрым шагом направилась к зданию напротив. Коннор, удивленный тем, что эта женщина пригласила к себе в дом совершенно незнакомых ей людей, переглянулся с не менее изумленным отцом, который лишь пожал плечами, но всё же они прошли за ней внутрь. – Спасибо большое, – поблагодарили Кенуэи, остановившись в маленькой, скромно обставленной прихожей. – Да не за что, проходите, – позвала их она. – Не люблю я дождь, боюсь его, – хозяйка сняла с плеч мокрый платок и, пройдя в другую комнатку, а затем вернувшись обратно в прихожую, продолжила: – Конечно, всё это лишь предрассудки, но... Мой муж пятнадцать лет назад отправился в дорогу в такой же страшный ливень и не вернулся. С тех пор его больше никто не видел. – Примите наши соболезнования, – сочувственно произнесли отец и сын. – Спасибо, – шмыгнув носом, поблагодарила та. Сейчас они увидели, что их собеседница была не так стара, как показалось им сначала на улице, – ей было около сорока, однако многолетняя боль и переживания оставили на ее лице свой отпечаток. – Возможно, он нашел себе другую и уже давно забыл меня... Но я всё еще порою выхожу в дождь на улицу и жду чего-то, хотя ведь надежды уже не осталось... Он обещал вернуться... Она направилась в кухоньку, гости прошли следом за ней. – Может, вам налить воды? – спросила хозяйка и, получив утверждение, прошла к шкафчику в другом конце комнатки. Коннор тем временем думал, как перевести разговор на нужную им тему. Еще на улице он благодаря своему шестому чувству начал догадываться, что это и есть та женщина, которую они искали, а после этого разговора был почти уверен в этом. Ища поддержки своим догадкам, он переглянулся с отцом и по его взгляду понял, что тот считал так же. – Спасибо, – сказал Кенуэй-младший, взяв протянутый ему стакан с водой, однако не стал пить и, поставив его на стол, спросил, не найдя слов лучше: – Скажите, ваше имя – Мария Уильямс? – Да... – растерянно ответила женщина, отдав второй стакан Хэйтему, и повернулась к нему, переводя изумленный взгляд то на одного, то на другого Кенуэя. – Откуда?.. – Мы... – замялся Коннор: к горлу подступил ком, и он не знал, что говорить дальше. Достав из своей сумки медальон, он протянул его Марии и, запинаясь, с трудом продолжил: – Ваш муж, он... просил найти... и передать... вам... – М-мой муж?.. – дрожащим голосом переспросила она, слабой рукой взяв украшение. В глазах ее заблестели слезы. – Вы видели его?.. Что с ним случилось?.. Он?.. – Его больше нет, – с сожалением произнес ассасин. – С ним произошло нечто очень ужасное, но... он очень помог нам... Он всегда любил вас и попросил прощение за всё горе, что причинил вам... Он никогда не забывал вас. – О, Артур, что же ты мог натворить, чтобы заслужить такое?.. – всхлипнув, произнесла Мария, прижав медальон к груди, и, посмотрев на отца и сына, сказала, обняв их: – Спасибо вам... спасибо большое... – Вы всегда можете рассчитывать на нашу помощь, – сказал Коннор, приобняв ее за плечи. Он вновь встретился глазами с Хэйтемом, одобрительно кивнувшим ему. Они, единственные, кто вернулся живыми, были связаны с этой, казалось бы, совершенно чужой женщиной, потерявшей в тех ужасных событиях самое дорогое, и их долг был помочь ей, как долг перед тем, кто не вернулся.