Через тернии к звездам

Драко Малфой старательно обвел красным фломастером число 17 ноября на настенном календаре. Сегодня Грейнджер выписывали из больницы домой, и вечером у нее дома намечалась небольшая вечеринка, инициатором которой выступила неугомонная Уизли. Об этом Гермиона рассказала ему три дня назад и попросила его придти. Малфою не очень-то хотелось идти, зная, что они будут не одни. Однако Драко мечтал подарить Гермионе что-то приятное. Что-то необыкновенное. Наедине. Чувство вины в его душе каким-то образом перетекло в чувство привязанности к дочке шерифа. И он видел, что это было взаимно — Грейнджер явно ждала его визитов. И Малфой испытывал волнительное чувство. Что-то, похожее на то, как приручаешь дикое животное: от полного неприятия к безоглядному доверию. Он все чаще приходил в больницу, наслаждаясь обществом Гермионы, а чтобы время не пропадало зря, заставлял ее повторять ненавистную физику и терпеливо учился у нее писать сочинения по литературе. И больше всего на свете Драко боялся разрушить этот хрупкий мир, в котором его любили. Боже упаси ее вспомнить ту ночь. Тогда все это исчезнет как ни бывало. Тряхнув головой, Драко разогнал тяжелые мысли и начал одеваться. Спустившись вниз, он увидел, что отец уже завтракает. Пожелав ему доброго утра, Драко наложил себе еды и сел за стол. — Как твои дела с Грейнджер, Драко? — спросил Люциус, просматривая утреннюю газету. — Все хорошо, папа, ей гораздо лучше, — спокойно ответил Драко. — Кстати, Грейнджер выписывают сегодня. Твои деньги не пропали зря. — Ничего личного, Драко. Я всего лишь выполнил условия сделки, — раздраженно бросил Малфой-старший. Драко затих. Он боялся признаться отцу, что увлекся Гермионой. Люциус отличался крутым нравом, если что-то шло не по его планам. — И еще, постарайся как-то ускорить ваши с Грейнджер… взаимоотношения. Пусть все поверят, что ты от нее без ума, — коротко добавил мужчина. — Н-но… она мне и правда… очень нравится, папа! — Малфой покраснел от стыда, но продолжил: — И я не хочу больше ее обманывать! Я хочу… быть честным с ней. Люциус поджал губы и смерил его пронзительным холодным взглядом: — И ты признаешься ей в том, что совершил? Драко побледнел и сжал кулаки. — Все тайное становится явным, я знаю. Но надеюсь, что… — он запнулся, но продолжил. — Она никогда этого не узнает. — Ну-ну, — Люциус покачал головой, — тут уж никаких гарантий. Посоветую тебе только одно: не строй иллюзий, потому что потом собирать осколки мечты… очень больно. По себе знаю… — на этих словах Малфой-старший нахмурился и замолк. Драко удивленно взглянул на него. Отец никогда не говорил с ним об этом. О своей первой любви. По скупым обрывкам разговоров, Драко помнил только, что до встречи с его матерью он был сильно увлечен старшей Блэк — дерзкой и гордой Беллатрисой, которая, отказав молодому Малфою, выскочила замуж за непутевого Лестрейнджа, а потом вместе с ним села в тюрьму за разбой и кражу. Сейчас от былой красоты Беллатрисы почти ничего не осталось, и только темные красивые глаза горели странным безумным блеском. *** После обеда Драко поехал в город, чтобы выбрать для Гермионы подарок. Он хорошо изучил ее характер и знал, что она весьма скромна в своих желаниях и не любит пафосных речей и дорогих подарков. Поэтому ему стоило большого труда сдержаться и не накупить целый салон всякой милой девчачьей ерунды вроде мягких игрушек и прочего. Наконец, после полутора часов поисков его взгляд остановился узорчатом шелковом шейном платке изумрудного цвета. Представив, как чудно он будет смотреться на Гермионе, Драко, не глядя, расплатился за товар. Блейз Забини, к которому он приехал, никак не мог понять, зачем Малфою это все надо. Он закатывал глаза и демонстративно фыркал: — Драко, ты с ума сошел? Она же… черт, а если она все вспомнит, или кто-то добренький ей глаза раскроет на тебя? Думаешь, она тебя простит? Друзья сидели на широком подоконнике и курили в открытое окно. Малфой упрямо мотнул головой и затушил свою сигарету: — Все будет хорошо, Блейз. Никто ничего не знает, а Гермиона ничего никогда не вспомнит. — Ты читай эту мантру почаще, вдруг поможет, — съязвил Забини, спрыгнув с окна. — Да ну тебя, в самом деле! — Драко вскочил и взволнованно начал ходить по комнате, — Считаешь, что кто-то может что-то знать? — Все может быть, Драко, — пожал он плечами. — Город маленький. Да и не доверяю я этой вашей журналистке. — Она слово давала. Отцу и мне, — нахмурился Малфой, засунув руки в карманы брюк. — И я склонен ей верить. — Не знаю, не знаю, — протянул Забини. — Я бы не доверял. — Все, Блейз, хватит! Лучше скажи, что надеть на вечер? — А ты всерьез влюбился, смотрю… — присвистнул мулат. — Блейз! *** Они с Забини опоздали почти на час. Блейз заставил его перемерить целый шкаф одежды, прежде чем остался доволен его видом. Тщательно уложенная прическа, стильный серый костюм, голубая рубашка со стоячим накрахмаленным воротничком, красный шелковый шарф на шее и до блеска начищенные туфли создавали импозантный образ. — Блейз, я же не жениться собираюсь! — вскипел Малфой, оглядывая себя в зеркальном отражении. — Это всего лишь вечеринка! — Нет, друг, ты не понимаешь, — покачал головой Забини, — сегодняшний день значит очень многое, если не все. Ты должен быть безупречным, Драко. Ты же ей признаться в чувствах собрался. — Я не знаю, Блейз, — нервничал Драко, — надеюсь, она все поймет правильно. — Конечно, поймет, — ответил Блейз. Когда они приехали, в доме Грейнджеров горел свет, а во дворе стояло несколько знакомых машин. Забини иронично хмыкнул: — Неужели приехали все? — Похоже, что так. Ладно, прорвемся. Припарковавшись, Малфой остановил двигатель, взял букет цветов, в последний раз пригладил безупречно лежащие волосы, и вышел из машины. Забини поспешил за ним следом. Преодолев расстояние до крыльца, Драко с трепетом позвонил в дверь, а Блейз еще и постучал. Внутри дома вовсю играла громкая музыка, поэтому им открыли не сразу. Однако вместо Гермионы Малфой увидел Джинни Уизли. На ней было красное платье, а огненная грива волос волной ниспадала с белоснежных плеч. И без того яркие полные губы были подведены помадой, а большие голубые глаза обрамлены густыми черными ресницами. Все заготовленные слова тотчас же вылетели из головы, и Драко сердито буркнул: — Привет, Уизли. Пропустишь в дом? — О, Уизли! Прекрасно выглядишь! — промурлыкал Блейз, и Малфой ткнул в бок, чтобы тот заткнулся. — Малфой? Забини?  — удивленно уставилась она на них. - Хм, тебя тоже Гермиона пригласила?  — Нет, Уизли, я сам себя пригласил, — скаламбурил Забини, — но если бы я знал, что увижу тебя… я бы пришел со цветами. Это Драко у нас как жених сегодня… Ай! Да молчу уже, молчу! Джинни заливисто расхохоталась и произнесла: — Ладно, проходите, что уж там. Раздевайтесь, а цветы оставьте здесь. Там их уже целая оранжерея. — Не сомневаюсь! Ты сегодня достойна всяческих похвал! — не замедлил вставить Блейз. Драко машинально положил букет на столик и прошел дальше. Однако тут же застыл на пороге гостиной, глядя на картину, открывшуюся перед ним. Гермиона в скромном платье зеленого цвета кружилась вместе с Поттером в каком-то веселом танце, а вокруг шумели одноклассники, подбадривая парочку. Грейнджер смеялась, запрокинув голову, и не видела гостя. Поттер же пользовался ситуацией, бесстыдно прижимая ее к себе. Драко почувствовал, будто его ударили под дых. Она не должна была. Не должна была флиртовать с кем-то, зная, что он придет. Иначе к чему все это? — Драко? Что с твоим лицом? — встревожился Блейз, когда Малфой вернулся в прохожую. Джинни, вспыхнув, отпрянула от мулата, который минутой ранее страстно целовал ее. — Ничего, Блейз. Мы едем домой. Уизли, передай ей это, — и он сунул в руки ошеломленной Джиневры легкий футляр. — Приятно вам… повеселиться, — с этими словами он вместе с Забини на буксире торопливо вышел из дома.