Раскрывшийся бутон

      У котов есть такое свойство: стоит им появиться в доме, как оказывается, что они были здесь всегда — даже если час назад никаких котов у вас не было. Они живут в собственном временном потоке и ведут себя так, будто мир людей — это всего лишь остановка на пути к чему-то гораздо более интересному.

«Кот без прикрас», Терри Пратчетт

      Дом встретил Петунию тишиной: закат заглядывал в окна, добавляя красного оттенка. Она зашла в гостиную и поёжилась — из-за оставленного открытым окна в комнате было холодно. Петуния поторопилась закрыть окно и заметила, что блюдце с молоком опустело. Сердце забилось быстрее, она радостно улыбнулась. Это значит, что Гранат пришёл!       Петуния исследовала подоконник и, на всякий случай, под ним, но ничего не нашла, тогда она принялась осматриваться в гостинной и вскоре увидела его. В кресле свернулся клубочком маленький чёрный котёнок, высунув розовый язычок. Петуния улыбнулась шире и аккуратно взяла его на руки, стараясь не разбудить. Котёнок был таким маленьким и милым. Он дрожал, видимо, замёрз, и нисколько не походил на её рыжего разбойника внешне, но Петуния была счастлива.       — Нужно придумать тебе новое имя, Гранат, — ласково произнесла она, поглаживая голову котёнка. Затем она поцеловала его и осторожно прижала к груди, опасаясь случайно раздавить. И, если Петуния беззвучно расплакалась, оплакивая и одновременно приветствуя своего старого друга, никто не мог винить её.       Петуния, успокоившись, провела остаток вечера, поглядывая на спящего котёнка, которого завернула в шарф и аккуратно переносила за собой по дому. Она поужинала, помыла за собой посуду и немного прибралась, а потом села читать у камина свои заметки, в надежде освежить знания для ритуала. Пока что заметки представляли собой разрозненные записи, и у Петунии никак не доходили руки исправить это: давно хотелось собрать все записи и оформить их в своеобразный гримуар, где были бы записаны ритуалы, заговоры и отвары, знания о которых передала ей прабабушка. Она ненадолго задумалась, уставившись на танцующее в камине пламя, и решила, что нужно заняться этим после упокоения леди Антуанетты.       Петуния, кивнув, подхватила котёнка и отправилась спать. А утром её разбудило давно забытое ощущение: в лицо тыкался влажный нос, который изредка заменялся шершавым язычком, а рядом с левым ухом раздавалось тихое мурчание.       — Доброе утро, Гранат, — улыбнулась она, поглаживая нежную шёрстку ладонью. Котёнок затарахтел ещё громче и резко укусил её за нос.       — Ай! — от неожиданности воскликнула Петуния, схватилась за нос и рассмеялась, открывая глаза. — Уже встаю, встаю. Видишь?       Гранат прикрыл глаза, начиная вылизываться. Петуния усмехнулась, направляясь в ванную. Оказывается, ей так не хватало этого маленького нахала. Умывшись и одевшись, она спустилась на первый этаж, котёнок следовал за ней по пятам, не желая больше расставаться. Она налила в блюдце молока и, посадив кота на стол, поставила угощение рядом. Себе на завтрак она разогрела вчерашний пирог с патокой и налила душистый чай.       — Самое время выбрать для тебя новое имя, — произнесла Петуния, прожевав кусочек пирога. Котёнок только кивнул головой, продолжая слизывать с усов вкусное молоко, а она задумалась, пытаясь придумать что-то подходящее. Но в голову упорно лезли набившие оскомину «Черныш», «Мистер Блэк» и тому подобные глупости.       — Хм, тебе же нравилось твоё прошлое имя?       — Мря? — заинтересованно мяукнул кот, отрываясь от чисто вылизанного блюдца, и уставившись на хозяйку необычайно яркими оранжевыми глазами. Петуния, долив в опустевшую чашку чая, сделала глоток и произнесла:       — Как тебе «Морион»? Хорошее имя для настоящего ведьминского кота, как думаешь?       Котёнок обернул хвост вокруг лап и наклонил голову, примеряя новое имя, прянул ушами, отвернулся, а Эванс поспешила продолжить:       — Морион — это сильный и редкий камень, имеющий свои предания и легенды. С давних времён считается камнем колдунов и ведьм, ему приписывают свойства ключа к вратам в Потусторонний мир, — принялась расхваливать предложенное имя Петуния.       Удовлетворившись объяснением, котёнок важно кивнул, соглашаясь отзываться на новое имя Морион. Петуния поспешила налить в блюдце молока и, уколов палец острым ножом, капнула туда три капли крови.       Кот вылакал всё молоко с кровью и, наскоро умывшись, потёрся о руки хозяйки головой. Петуния рассмеялась и принялась наглаживать ставшего Морионом питомца в две руки. Котёнок, довольный образовавшейся между ним и хозяйкой связью, громко тарахтел и подставлял под её ладони лобастую голову.       Пять дней прошли спокойно. Петуния переписывалась с Северусом, гоняя бедного филина, на которого Морион устроил настоящую охоту. Котёнок таился по углам, внезапно выскакивал из засады и, воинственно пища, прыгал на флегматичную птицу, которая устало ухала и, скашивая на него большие круглые глаза, прижимала лапой к полу или столу. Морион фырчал, выворачивался из захвата и бежал к хозяйке жаловаться на обнаглевшего филина, напрашиваясь на поглаживания и почёсывания шкурки. Однако своего занятия он не оставлял и в следующий прилёт пернатого посыльного всё также пытался достать соперника.       На шестой день прилетела красивая сипуха с золотистым оперением и белым лицевым венчиком в форме сердца, протиснулась в приоткрытое окно и протянула лапку. Петуния аккуратно открепила письмо и поставила на стол две мисочки: с небольшими кусочками мяса и водой. Сова благодарно склонила голову и принялась за угощение, а Петуния развернула сложенную вдвое бумагу.

«Уважаемая Петуния,

Встреча Нарциссы и леди Антуанетты состоялась, после которой последняя повторно подтвердила своё согласие на ритуал. Пришлите с совой ответ с приемлемым для вас временем.

Искренне ваш,

Люциус»

      Петуния быстро написала ответ, прицепила к сове и открыла пошире окно, позволяя той вылететь из дома. Рядом вопросительно мяукнул Морион:       — Что случилось, хозяйка? — котёнок потёрся о ноги, и она подхватила его на руки, направляясь в кабинет-мастерскую на первом этаже, где хранила нужные для работы травы, снадобья и свечи — в общем, всё, что ей было необходимо.       То, что Петуния теперь может понимать Мориона, они узнали недавно. Представьте себе её удивление, когда котёнок заговорил с ней, а она, вместо привычного мяуканья, услышала вполне человеческие слова! Прабабушка Грида потом объяснила, что это из-за связи фамилиара, которая позволяет хозяину понимать своего питомца, но это работает не со всеми. На самом деле Морион не говорит, а вполне себе мяукает, однако связь позволяет Петунии слышать вместо этого понятные слова.       — Нужно ещё раз всё перепроверить, завтра я буду изгонять призрака. Хорошо хоть, что леди Антуанетта вполне дружелюбно настроена.       — Я с тобой пойду, одну не отпущу! — зашипел Морион, топорща усы.       — Тихо, Мор. Никуда я от тебя не денусь, — ласково проговорила Петуния, поглаживая ему спинку и почёсывая шею. Котёнок перестал шипеть, вцепился в её руку лапами, даже попытался обвить хвостом и прикрыл глаза, наслаждаясь нехитрой лаской.       — Один раз уже делась, — пробурчал он едва слышно.       Петуния промолчала, начиная в очередной раз проверять содержимое сумки. Ей было нечего ответить на эти тихие слова, которые даже не являлись упрёком, так, простая констатация факта. Поэтому она лишь молча перебирала баночки и мешочки, свечи, спички.       Вечером следующего дня Люциус перенёс Петунию и Мориона, который с комфортом устроился у неё на руках, к поместью Малфоев. Несмотря на предупреждения мага, аппарацию котёнок пережил вполне нормально, поэтому ничего не мешало ему осматриваться.       — Что вам нужно для проведения обряда? — заинтересованно спросил Малфой, когда они минули ворота, направляясь к поместью.       — Самое главное — это могила, место захоронения леди Антуанетты, а также может понадобиться что-то из её личных вещей, — произнесла Петуния, но, немного подумав, добавила: — Не просто когда-то принадлежавшая ей вещь, а что-то практически являющееся её частью. То, с чем она не расставалась долгое время.       — Думаю, что с этим вам лучше обратиться к ней самой. Пинки! Проводи гостью к леди Антуанетте, — приказал Малфой домовику, а потом снова повернулся к Петунии. — Я буду в кабинете.       Домовик, явившийся на зов, мелко закивал ушастой головой, поклонился и со словами «Прошу за мной, мэм» засеменил к лестнице на второй этаж. Петуния направилась за ним по знакомому маршруту. Дверь в сиреневую спальню была закрыта, и она, постучав, зашла в комнату. Леди Антуанетта, застывшая у окна, обернулась и, узнав вошедшую, махнула рукой на пуфик:       — Присаживайтесь, мисс Эванс, — подлетела она ближе.       — Леди Антуанетта, — перешла к сути Петуния, присев на пуфик и отпустив Мориона на пол, — для обряда мне нужна ваша личная вещь, с которой вы не расставались в течении долгого времени.       Леди Антуанетта прошлась по комнате, потом зависла над вторым пуфиком, усевшись. Сложила руки на юбке, разглаживая складки, ненадолго задумалась, а затем, посветлев лицом, сказала:       — Я знаю, что вам может подойти! Тилли!       В ту же секунду раздался хлопок, и перед призраком появился домовик. Он выглядел намного старше, чем уже знакомый Петунии Пинки: всё лицо и тело было покрыто морщинами, свисающие с головы длинные уши под своей тяжестью тянулись к полу, а узкие кисти с длинными пальцами едва заметно тряслись. Тилли преданно уставилась на свою хозяйку большими глазами, готовая выполнить всё, что угодно.       — Чем Тилли может служить хозяйке?       — Тилли, помнишь мой серебряный гарнитур с жемчугом, который мне подарил папенька перед Хогвартсом, на одиннадцать лет?       Домовушка мелко закивала головой и снова уставилась на призрака, ожидая дальнейших указаний.       — Принеси его вместе со шкатулкой, — приказала леди Антуанетта и перевела взгляд на Петунию. — Я носила его, не снимая, почти восемь лет. Всё-таки незамужним девушкам правила хорошего тона позволяют носить только изделия из серебра, украшенные жемчугом и горным хрусталём. Я сняла этот гарнитур только после свадьбы, чтобы надеть более подходящий по статусу.       В комнату вернулась Тилли, держа в лапках небольшой деревянный сундучок с позолотой. Леди Антуанетта вздохнула и, грустно улыбнувшись, провела рукой над сундучком. Что-то едва слышно щёлкнуло, и домовушка приподняла крышку. Внутри ларец был разбит на несколько секций и обшит синим бархатом, на котором покоились драгоценности леди Антуанетты. Скорее всего приданое и, возможно, подарки сначала жениха, а потом и мужа.       — Вот он, берите, — призрак указала на один из отсеков, где лежали небольшие серебряные серьги и изящный кулон с жемчугом. Петуния аккуратно вытащила украшения,повертела, рассматривая, и сжала в ладони.       — Спасибо.       — Если это поможет, — махнула рукой леди Антуанетта, разглядывая другие украшения, не пытаясь к ним прикоснуться. Затем она решительно кивнула, отстранившись, и произнесла: — А шкатулку я, пожалуй, отдам Нарциссе. Она милая девочка. Да и наша кровь, несмотря на Блэков, в ней довольно сильна.       Петуния замялась, не зная, стоит ли спрашивать — всё-таки для неё леди Антуанетта была первым, так сказать, материальным призраком, которого она встретила. Хоть Северус и говорил, что подобные призраки обитают в Хогвартсе, но одно дело услышать о таком, а совсем другое — увидеть собственными глазами, пообщаться.       Она поднялась на ноги, всё также сжимая в левой руке украшения, повесила сумку на плечо и шагнула к двери, но остановилась, обернувшись. Поискала по полу глазами: Морион, о котором она совершенно забыла во время разговора, играл с призрачным подолом леди Антуанетты. Внезапно наскакивая и ударяя когтистыми лапами, он заставлял полупрозрачную ткань колыхаться. Леди Антуанетта, только сейчас заметившая озорника, с изумлением следила за его игрой.       — Морион, — тихо позвала Петуния. Леди Антуанетта вздрогнула и взглянула на неё.       — Ваш питомец? — призрак медленно протянула руку к котёнку, замерла, а потом аккуратно прикоснулась кончиками пальцев к шёрстке на голове. Морион дёрнул ухом, прекращая баловаться, изящно уселся, оборачивая лапки хвостом, и возмущённо фыркнул:       — Я не просто какой-то питомец, — он сверкнул необычными глазами, — я настоящий ведьминский кот!       Леди Антуанетта вздрогнула, отдёргивая руку, и растерянно пробормотала «Говорящий? Помесь с джарви?». Она встала с пуфика, приблизилась к Мориону и медленно закружилась вокруг него, внимательно рассматривая. Забывшись, призрак пыталась снова прикоснуться к необычному животному и досадливо нахмурилась, когда полупрозрачные пальцы с небольшой задержкой прошли сквозь маленькое тельце.       — Кхм, леди Антуанетта? — позвала Петуния.       — Ох, прошу прощения, мисс Эванс, — поднялась с колен леди Антуанетта, по привычке отряхнув подол платья, и направилась к двери. — Позвольте, я провожу вас к Люциусу.       — Спасибо, — Петуния кивнула, взяла на руки Мориона и последовала за неспешно плывущей по коридору леди Антуанеттой.       Несколько минут прошли в молчании, а потом призрак заговорила:       — Наша семья занималась разведением магических животных: гиппогрифы и грифоны. Первые для полётов, а вторые для охраны. Грифоны крайне величественные и гордые существа, — она улыбнулась. — В Хогвартсе одним из моих любимых предметов был «Уход за магическими существами». Меня всегда интересовали животные, в отличие от старшего брата.       Леди Антуанетта остановилась, обернулась, пристально смотря на удобно устроившегося у Петунии на руках котёнка. Тот приоткрыл один глаз, зевнул, показывая розовую пасть с небольшими, но острыми клычками.       — Даже в магическом мире очень мало говорящих животных, их можно, буквально, пересчитать по пальцам. Поэтому я так удивилась, — объяснила Антуанетта. — Сначала даже подумала, что ваш питомец… Морион, — исправилась она, — это смесок: наполовину низзл, наполовину джарви. Но присмотревшись, поняла, что это не так. Советую вам беречь его.       — По идее, его не должны слышать другие люди, только я, — пробормотала Петуния.       — Возможно, это из-за того, что я привидение, — предположила леди Антуанетта.       — Вполне возможно.       Они двинулись дальше по коридору, направляясь к кабинету Люциуса. Петуния поджала губы, борясь с желанием спросить, узнать — каково это быть призраком. Наконец они остановились перед одной из дверей: леди Антуанетта склонила голову, прощаясь, и направилась обратно, а Петуния наконец решилась.       — Леди Антуанетта, — окликнула она призрака, — можете ответить на один вопрос? Какая она, жизнь призрака?       Призрачная леди сначала крупно вздрогнула, а в следующий момент замерла, застыла, не оборачиваясь.       — Сначала страшно. Очень. Когда понимаешь, что ты умер, — тихо ответила леди Антуанетта. — Затем больно, когда видишь своих родных и… любимых, когда наблюдаешь за их жизнью — без тебя. Когда переживаешь их угасание, их смерть, — она ненадолго замолчала, а затем хмыкнула. — А потом дико скучно.       Петуния проводила взглядом ускользнувшую за поворотом леди Антуанетту и, постучав, зашла в кабинет. Люциус Малфой сидел за столом, склонившись над какими-то документами. Он в раздражении хмурил брови и постукивал пальцами левой руки по столу.       — Кхм, Люциус?       — Да, Петуния, — он отвлёкся от бумаг и посмотрел на часы. — Вы уже закончили? Тогда идёмте, я отведу вас к семейной усыпальнице.       Семейный склеп семьи Малфой прятался в одном из дальних углов великолепного сада за поместьем. Это было небольшое, вытянутое вверх здание в готическом стиле с узкими стрельчатыми окнами, через которые едва проникал солнечный свет, и двумя невысокими башенками. Усыпальница чем-то неуловимо напомнила Петунии Вестминстерское аббатство в Лондоне: она также тянулась к небесам острыми шпилями и, несмотря на своё предназначение, не казалась тяжёлой и грузной. По бокам дорожки, что вела к входу, горделиво застыли белокаменные статуи.       — Некоторые из особо отличившихся предков, — мимоходом произнёс Малфой, заметив интерес Петунии.       Внутри было темно: узкие окна не давали достаточно света, но через несколько секунд загорелись настенные факелы, разгоняя темноту. Петуния поморгала, позволяя глазам привыкнуть к скудному освещению, и огляделась. Вниз вела узкая каменная лестница, переходящая в широкий неф, в конце которого находился массивный алтарь. А ещё, заметила Петуния, изнутри усыпальница казалась намного больше, чем снаружи.       Люциус осмотрелся, удовлетворённо кивнул, увидев что-то понятное только ему, и уверенно свернул в один из многочисленных узких боковых коридоров. Вскоре они нырнули в овальную нишу, в которой на низком постаменте стоял изящный саркофаг. Малфой пристально изучил знаки на стене рядом со входом и тихо произнёс:       — Мы пришли.