Раскрывшийся бутон

У меня разное отношение к насилию в реальной жизни и в кино. Насилие в кино вызывает сильные чувства, а в жизни — только ужас и отвращение. Квентин Тарантино

      В Школе Святой Вальбурги, где училась Петуния, было принято в начале каждого учебного года собирать классы заново, перетасовывать учеников. Администрация считала, что это позволяет ученицам заводить новых друзей. Сами ученицы так не считали. Большинству было бы комфортнее оставаться каждый год среди уже знакомых лиц.       Петунии было всё равно. Как-то так вышло, что за три года в школе-пансионе она не завела друзей. Она усердно училась, изучала магию через письма Северуса, дополнительно учила французский и латынь, а также играла в команде крокета. Большую часть свободного времени она проводила в библиотеке и своей комнате, изредка посещала конюшни, где ухаживала за пегой лошадкой по имени Харт. Её так назвали из-за того, что на морде было пятнышко, похожее на сердце.       Учитывая всё это, у Петунии не было свободного времени. Так и получалось, что все раздоры и внутренние распри, которые возникали среди учениц, проходили мимо Петунии, никак её не задевая. Из-за этого среди одноклассниц у неё была репутация умной тихони, которая себе сама на уме. И Петунию это полностью устраивало. Поэтому и в этом году Петуния просто приняла к сведению очередную перетасовку, только и заметила в классе несколько знакомых лиц и свою соседку по комнате в общежитии — Сьюзан Кляйн.       Сьюзан была тихой девочкой, и за все три года, что они жили в одной комнате, Петуния едва ли могла припомнить несколько случаев, когда они разговаривали. Но соседка не раскидывала вещи, не водила в комнату подружек и сразу согласилась разделить обязанности, связанные с уборкой. Так что Петуния была вполне довольна таким соседством.       После уроков в понедельник Петуния поспешила во двор, где кинула сумку под дерево и достала долгожданные первые письма из Хогвартса от Лили и Северуса. Так как она жила в комнате не одна, да и вокруг было много обычных людей, которые могли заметить сов, приносящих Петунии письма, то они с ребятами решили, что те будут посылать сову в Коукворт, а дальше мистер Эванс будет отправлять их обычной почтой. Из-за этого письма шли дольше, но так было безопаснее.       Лили восторженно описывала Хогвартс, даже приложила кривоватый набросок волшебного замка. Она рассказала о том, что распределилась на факультет храбрых — Гриффиндор, что в замок они плыли на лодках, и о том, что в поезде к ним с Северусом пристали какие-то невоспитанные мальчишки, но Северус быстро выпроводил их из купе.       Северус же про инцидент в поезде не написал ни слова. Зато написал, что поступил в Слизерин, чьи комнаты находятся в подземелье, а окна показывают воды Чёрного озера. Старшекурсники говорили, что иногда там можно заметить русалок и других озёрных жителей вроде гриндилоу. Также рассказал, что будет жить в одной комнате с двумя мальчиками по фамилии Мальсибер и Эйвери, и оба они чистокровные маги.       Читая письма, Петуния не смогла сдержать улыбку. А когда закончила, ещё раз изучила набросок Хогвартса и, достав из сумки ручку с бумагой, принялась писать ответ. Письмо для сестры она закончила быстро, а вот над посланием для Северуса думала долго, сомневалась, стоит ли задавать волнующий её вопрос. По словам Северуса, в Хогвартсе находится одна из самых обширных магических библиотек, в которой можно найти ответы на многие вопросы, однако она до сих пор колебалась.       С тех пор, как Петуния узнала о своём даре и начала вспоминать прошлую жизнь, она часто думала рассказать ребятам, но опасалась их реакции. Ей хотелось узнать, есть ли в магической Великобритании люди с подобными силами и как к ним относятся. Так что промаявшись полдня, вечером она всё же дописала в письмо вопросы про “другую” магию, не упоминая однако, почему это её волнует. Затем она положила запечатанные письма в общий конверт, подписала и убрала в сумку, чтобы утром отнести их в офис.       Незаметно для Петунии наступил ноябрь. Однажды она задержалась в конюшне, катаясь на Харт, а потому вернулась в комнату в общежитии перед самым отбоем. Сьюзан уже лежала в кровати, но в этом не было ничего необычного — она всегда ложилась спать раньше Петунии, так что она не обратила на это внимания. Однако стоило ей лечь в постель и привыкнуть к тишине, как она услышала судорожное всхлипывание. Казалось, кто-то пытается заглушить рыдания, но это не особо помогает. Так как в комнате кроме неё была только Сьюзан, то сразу стало понятно, что плачет именно она.       Первой мыслью Петунии было вмешаться и успокоить Сьюзан, но она задавила в себе этот порыв. Вспомнилось, как она сама плакала, просыпаясь после снов о прошлой жизни. Если бы тогда кто-то вмешался и попытался её успокоить, стало бы только хуже. Она не хотела показывать посторонним свою мимолётную слабость. И сейчас она решила дать Сьюзан выплакаться — это тоже бывает полезно.       На утро Петуния всё же присмотрелась к соседке пристальней. Та пыталась спрятать покрасневшие глаза с опухшими веками за очками с толстыми линзами, но безуспешно. Сьюзан молча прошмыгнула в класс, села за парту и наклонила голову вниз, почти прижавшись подбородком к груди, русые кудрявые пряди волос при этом занавесили лицо. Сьюзан вся буквально сжалась, стараясь стать как можно меньше, плечи напряжённо подскочили вверх, будто она готова сбежать в любую минуту, а побелевшие пальцы вцепились в сумку, лежащую на коленях.       Она выглядела… забитой.       Петуния нахмурилась и машинально поджала губы. Поведение Сьюзан кричало, что можно отмести варианты с умершим родственником, что она скучает по родителям и тому подобное.       Всю неделю Петуния внимательно следила за Сьюзан и её окружением и заметила, что та особенно нервно реагирует рядом с несколькими девочками. Самая яркая реакция была на Кимберли Кобхэм — при виде неё Сьюзан будто каменела и старалась даже не дышать.       Так получилось, что до этого года Петуния с Кимберли ни разу не пересекались и всегда были в разных классах. Следовательно, она не знала о Кимберли ровным счётом ничего. По её наблюдениям, эта девчонка вполне подходила на роль школьной задиры, которая сбивает стаю и нападает на слабых одиночек. И в роли последней вполне могла выступать Сьюзан. Оставалось только подтвердить догадки, однако, что делать потом, Петуния совершенно не представляла. Администрация Школы Святой Вальбурги строго карала учеников, замешанных в применении насилия к другим, но те, кто подвергся ему, обычно не спешили рассказывать взрослым.       Однажды вечером Сьюзан испуганно взглянула на часы, стоило им только пробить восемь, засуетилась, схватила сумку и почти выбежала из комнаты. Петуния поспешила за ней, желая наконец разобраться в ситуации.       Сьюзан быстрым шагом направилась к выходу из общежития, пересекла двор и, оглядываясь по сторонам, поспешно юркнула в сад, скрываясь среди декоративных кустов. Петуния рванула было за ней, но вдруг ей показалось, что она услышала голос миссис Крэддок, учительницы музыки. Пришлось ненадолго притаиться за вазоном, стоящим на постаменте. Однако, когда Петуния выглянула из своего укрытия, то Сьюзан пропала из виду. Чертыхнувшись под нос, Петуния поспешила в сад.       Сад школы представлял собой классический английский сад с элементом неожиданности. Гуляя по такому саду, ты не знаешь, что тебя ожидает за поворотом аллеи. Этот причудливый эффект создавали разбросанные по парку в хаотичном порядке небольшие мостики, павильоны, фонтанчики и вазы. Там даже был небольшой лабиринт из живой изгороди, где ученицы любили гулять после уроков. К нему-то, немного подумав, и поспешила Петуния.       Она услышала чьи-то голоса и направилась в ту сторону. В одном из тупиков лабиринта болтала компания девочек. Петуния узнала в них Гвен, Венди и Молли. Они были свитой Кимберли: постоянно крутились вокруг неё и поддерживали всё, что она говорила или делала. Видимо, они желали выслужиться перед дочерью виконта Кобхэм. Таких подхалимов Петуния недолюбливала, не понимала, как можно настолько не ценить себя, прогибаться под другого человека. Пожалуй, Петуния была слишком прямолинейной и простой для подобного.       Кимберли стояла немного в стороне, облокотившись на изгородь, и скучающе смотрела на ногти. Но стоило ей заметить приближение Сьюзан, как она тут же выпрямилась и хищно улыбнулась. Петунию передёрнуло от этой улыбки.       — Вы посмотрите! Кто это у нас тут? Неужели наша маленькая немецкая мышка Сьюзи Клейн пришла с нами поиграть? — насмешливо проговорила Кимберли, растягивая слова.       Девочки, окружающие её, тут же захихикали, от чего Сьюзан заметно сжалась.       — Моя фамилия Кляйн, — тихо произнесла Сьюзан.       — Ах, прости, немецкие фамилии такие трудные, верно, девочки? — сказала Кимберли, подходя к Сьюзан и нависая над ней. Девочки, переглянувшись, снова захихикали, а затем придвинулись ближе, заключая Сьюзан в круг, словно стервятники кружащие над добычей. На их лицах читалось предвкушение, они жаждали развлечения.       — Ну? — спросила Кимберли. — Принесла?       Она повелительным жестом вытянула руку к Сьюзан и, когда та никак не отреагировала, пошевелила пальцами. Сьюзан достала из сумки небольшой мешочек и положила на ладонь Кимберли. Та покачала предмет в руке, развязала завязки на горловине мешочка, вгляделась внутрь, потом завязала его и перекинула Венди.       — Маленькая мусорная мышка в этот раз плохо постаралась, — Кимберли ласково провела ладонью по лицу Сьюзан и вдруг резко схватила её за волосы, оттягивая голову назад. — Значит, нужно её наказать!       Сьюзан ахнула, уронила сумку, руки взлетели вверх в попытке ослабить хватку на волосах.       — Найн! — воскликнула она. — Я пгхинестхи стхолько, скхолько ты пгхосить! Мисси Кимбегхли, вы обесшат!       От волнения в речи Сьюзан прорезался сильный немецкий акцент, а некоторые слова она и вовсе произносила на немецком. Тем временем одна из девочек, Гвен, ударила Сьюзан в колено сзади, и та рухнула на землю. По её лицу потекли слёзы, очки запотели, а сама Сьюзан начала громко всхлипывать. Петуния дёрнулась было вперёд, но осталась на месте. В тот момент она не понимала, что ей делать: стоило бежать на поиски учителя, но и уйти ей казалось не совсем правильным. Неизвестно, что может произойти за то время, что она будет искать кого-то из взрослых.       — Ну-ну, мышка, не нужно плакать, — промурлыкала Кимберли, отпуская волосы Сьюзан, и похлопала ту по щеке, — мы же ещё даже не начали играть с тобой.       Сьюзан сразу же сжалась, закрывая руками голову. Она вся дрожала и постоянно повторяла «найн!». Кимберли широко улыбнулась и обошла Сьюзан по кругу, затем, видимо, удовлетворённая увиденным, кивнула и повернулась к своим приспешницам.       — Пощипайте её немного, девочки.       Услышав эту фразу, Сьюзан буквально взвизгнула и попыталась отползти в сторону, но наткнулась на Молли. Та усмехнулась и схватила Сьюзан за руки, разводя их в стороны. Сьюзан начала брыкаться, размахивать ногами, руками. Один из пинков почти задел Гвен, стоящую неподалёку, и она со словами «сопротивляется, сучка» резко пнула Сьюзан в живот. Сьюзан задохнулась, попыталась согнуться, защищая живот, а когда это не удалось, замерла. Замерла и Петуния, она будто впала в оцепенение. Внутри всё кричало, что ей нужно выпрыгнуть вперёд, защитить Сьюзан, а затем рассказать всё учителям, однако она словно не могла пошевелиться. Петуния впервые стала свидетелем издевательств и это потрясло её.       — Фройлян, фройлян Кимбегхли, не надо, найн, пгхошу! Не надо! — запричитала Сьюзан.       Кимберли скривилась, посмотрела на Венди и бросила:       — Заткни её! Меня раздражает её немецкий выговор, — она повернулась к Сьюзан и произнесла, — в Англии ты должна говорить на английском, помойная мышка. А иначе нам снова придётся наполнить твой грязный рот тем, что ему подходит — мусором. Мы стараемся помочь тебе, но ты, мышка, похоже, совсем безнадёжна.       Когда Гвен, хихикая, достала пакет с мусором, а Венди надавила Сьюзан на нижнюю челюсть, заставляя широко раскрыть рот, Петуния будто очнулась от ступора. Она поняла, что пора вмешаться и остановить происходящее безумие, поэтому, не дав себе передумать, выскочила к компании, по пути отталкивая Гвен и Венди, затем вздёрнула Сьюзан на ноги и буквально зашвырнула себе за спину. Сьюзан вцепилась в правую руку Петунии до боли, заставляя поморщиться.       — Хватит! Отпустите её!       Девочки, видимо от неожиданности, отпрянули назад и на секунду растерянно переглянулись. Кимберли выступила вперёд, окидывая Петунию пристальным взглядом, затем сложила руки на груди и громко хмыкнула.       — Это не твоё дело…       — Эванс, — подсказала Петуния.       — Эванс, значит, — пробормотала Кимберли, а затем продолжила громче, улыбаясь: — Мы с девочками просто болтали, верно? Сьюзи, иди сюда.       Голос Кимберли стал приторно сладким, словно мёд, от чего Петунии захотелось скривиться. Молли и Венди закивали. Петуния почувствовала, как Сьюзан вздрогнула всем телом, затем отпустила её руку и медленно шагнула вперёд, сжав руки в замок и уставившись в вниз. Петуния усмехнулась, снова дёрнула Сьюзан за руку на себя.       — Ну раз вы просто болтали, — она сделала ударение на последние слова, — то мы с Сьюзан, пожалуй, пойдём. Она обещала мне помочь, — Петуния подобрала с земли сумку и направилась в сторону общежития, потянув не сопротивляющуюся Сьюзан за собой.       Всю дорогу до комнаты девочки молчали, но стоило двери захлопнуться, как Сьюзан осела на пол и разрыдалась. Петуния присела перед ней на корточки и положила руки на плечи в попытке успокоить, но Сьюзан дернулась, вырываясь.       — Ты… Зачем ты вмешалась?! — закричала она, сотрясаясь от рыданий.       — Они над тобой издевались.       — Ты сделала только хуже! Кимберли этого так не оставит!       — Давай ты немного успокоишься, а потом мы найдём кого-нибудь из учителей и расскажем о случившемся, — предложила Петуния, стараясь говорить спокойно, как с испуганным животным.       — Найн! — задохнулась Сьюзан.       Она отпрянула от Петунии, треся головой в отрицании.       — Найн… ты не понимаешь, — она уставилась на Петунию широко раскрытыми глазами. — Ты правда не понимаешь. Мы не можем. Будет только хуже.       Сказав это, Сьюзан стёрла слёзы с лица, затем схватила полотенце, купальные принадлежности и сменную одежду и выскочила из комнаты. Петуния раздраженно потёрла лицо, надавливая на глаза, затем взглянула на лежащую на полу сумку Сьюзан и со вздохом повесила её на спинку стула. Реакция Сьюзан была неожиданной — Петуния не ждала слов благодарности, однако смесь гнева и страха, которые выплеснулись из Сьюзан, удивили её. Петуния корила себя, что не вмешалась сразу, но главное, что она это сделала. Себе она могла признаться, что растерялась и… стыдно сказать, на мгновение испугалась. Вздохнув ещё раз, Петуния отправилась спать.