Принцесса хоккея

Прекрасные красочные сны об наиболее идеальной жизни. Казалось бы, в этих снах я ещё буду долго тонуть, но нет. — Ангелиш…- услышала я ласковый голос над моим ухом. За ним последовали нежные прикосновения к моему плечу. Я немного дернулась и съежилась калачиком. — Просыпайся, кроха- опять прошептал Егор. — Ммм- промычала я, показывая, что я не хочу вставать. — Клинок, надо вставать, тренировку проспим- поглаживал меня по плечу Щукин. Последняя фраза заставила меня немного встрепенуться. Нет, открывать глаза и вставать я по прежнему не собиралась, но вот выдавить пару слов, я все же решилась: — Сколько время? Егор посмотрел на часы, после чего ответил: — Ровно десять — Ну блин, Щукин, тренировка только через два часа. Зачем так рано будить то? — заныла я. — То есть вставать ты не собираешься? — вздохнул Егор. Я все же открыла глаза и посмотрела на парня. Он был немного расстроен, правда, непонятно на что. Я взвыла и сказала: — Щукин, ты и мертвого поднимешь Егор посмотрел на меня и улыбнулся. На моем же лице читалось недовольство и я отвернула голову от Щукина. Егор взял меня за подбородок и развернув меня к себе лицом, страстно поцеловал. Вот подлиза. Знает же, что я от его поцелуев становлюсь мягче. Парень оторвался и посмотрел мне в глаза. А сейчас я вообще потеряла дар речи. — Догоняй- улыбнулся Щукин и спрыгнул с кровати. Он пошёл в ванну, а я решила все же оторвать свою задницу от кровати. Я надела на себя футболку и шорты, и стала ждать, когда Егор выйдет из душа. Ждать он долго не заставил и через 5 минут вышел. Я также сходила умылась и двинулась на кухню. Щукин стоял около дивана ко мне спиной и что-то рассматривал. Я подошла к нему и обняла сзади. Я посмотрела на предмет его наблюдения и поняла, что мне будет плохо. Егор рассматривал серьги от Ильи. Парень развернулся ко мне лицом и вопросительно посмотрел на меня. Злобы в его глазах совсем не было. Только удивление. Я тяжело вздохнула и сказала: — Я вчера у себя в сумке это нашла. Я не знаю, как это вышло, но… — Ангелин, не надо. Я все понимаю, просто… Неважно — Егор, я сегодня с ним поговорю — Не надо, зачем? — попытался улыбнуться парень. Да, чувствую разговор у нас с ним сегодня не склеится. — Ну… — Я тебя очень люблю. И я не буду тебя ревновать к Илюхе из-за того, что он сделал тебе подарок- сказал Щукин, не поднимая глаз от пола. Что? Я не ослышалась? — Егор, как же я тебя люблю. Ты самый лучший- я крепко обняла его, но взаимности не последовало. Я отступила от него и повернула лицо парня на себя: — Щук, ты чего? — Не знаю, как то…- я не дала ему договорить, а просто робко поцеловала его. Егор приобнял меня и отступил. — Все в порядке? — взволнованно спросила я. Щукин расплылся в улыбке и покачал головой. Что-то тут все же не так. Так, ладно фиг с ним. Надо заглушить этого маленького скептика в себе. Какое счастье, что когда я зашла в ледовый, я налетела на Илью. — О, привет, ты чего носишься, как угорелая? — усмехнулся парень. — Вот, забери- протянула я ему коробочку с сережками. Илья посмотрел на них и печально усмехнулся: — Ангелин, я понимаю, поступаю глупо, что надеюсь на прощение, но прими хотя бы подарок. Я же знаю, что они тебе нравятся — Илья…- вздохнула я. — Лин, возьми. Я сделал тебе подарок на день рождения, неужели тебя не учли, что подарки надо принимать? — улыбнулся он и скрылся из виду. Мда, что-то мне сегодня не фартит. Я обречённо опустила руки и ещё раз взглянула на открытку. Я притопнула ногой и пошла в раздевалку. Зайдя туда, там были только три человека. Я плюхнулась на скамейку. Я облокотилась головой на руки. Вчера мне казалось, что лучше жизни и быть не может, а сейчас я думаю абсолютно об обратном. Куда мне деться от всех этих вечных проблем, которые так и валятся изо всех щелей? Что мне сделать, чтобы я начала жить, как все нормальные люди? Хочется вернуться тогда в 11 класс и отказаться от того, чтобы отнести тетрадь Савельевой физичке. Вот куда приводит моя мягкость. С такими мыслями, моё сердце начинает черстветь. Становится с каждым днём все жёстче, как созревающий орех, который вскоре будет не под силу разломать никому. Даже сейчас я чувствую, как около сердца становится все жарче, как будто там разгорается яркое горячее пламя. Оно так и пышет и ждёт, когда же от моего сердца останется лишь пепел. Так хочет, чтобы я уже наконец сдалась. Чтобы я дала загубить себя всеми этими проблемами. Мне кажется, уже осталось совсем немного до того момента, когда мои руки опустятся. Становится страшно. Не знаю отчего. Просто начинает казаться, что за каждым углом тебя кто-то поджидает, чтобы стать последней каплей в чашу терпения. Ты будто чувствуешь чьё то дыхание за углом, а потом поворачиваешь, а там лишь пустота, будто этот кто-то резко передумал, поняв, что тебе ещё надо помучаться. Будто эта Тень предупреждает тебя, что это только начало. Ты замедляешь шаг, чтобы не спугнуть этого кого-то, а он будто знает и исчезает. Это самое ужасное чувство. Чувство потерянности и одиночества. Неопознанности и опустошенности. Страшно… Меня кто-то дёрнул за плечо, чем потревожил мой покой. Я подняла взгляд и передо мной был Кисляк. — Клинок, ты чего? — сел он рядом со мной. — Да не знаю, как-то неважно себя чувствую- вздохнула я. — Может не выспалась? — улыбнулся парень. — Андрей, ты опять за своё? — заныла я и начала разгружать сумку. — Я серьёзно, у тебя вон какие мешки под глазами- ткнул мне на лицо Кисляк. Я глянула в зеркало, и действительно. Это уже слишком. — Точно. Тогда прости — За что? — усмехнулся Андрей. — За грубость — В первый раз слышу, чтобы извинялись за грубость- качнул головой парень. Вот видите, куда скатился этот мир. В нем удивляются извинению за грубость. Хамство уже стало обычном делом, которое не требует извинения и прощения. Вот так и живём. В мире, где все смотрят друг на друга косо, грубят, язвят. В этом мире становится страшно жить. Живёшь в страхе за свою жизнь. Цитируя одного из моих любимых героев книги: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!» Ведь высказывание абсолютно верное. Совершенно не страшно умереть, страшно внезапно умереть. Просто исчезнуть, иногда даже не сказав самые важные слова близким тебе людям. А однажды ведь так и будет. С утра ты просто не проснешься и останешься в своих снах на веки вечные. В тишине и покое. И больше тебя никто не потревожит. Никогда. Вся тренировка была как в тумане. Слышу указания Макеева и автоматом выполняю их. В самом обычном темпе. Я даже ничуть не устала. На моем лице не было не единой эмоции. Ни улыбки, ни печали. Ноль. Какие-либо чувства просто отключились. Это чудесное чувство. Второй раз за всю свою сознательную жизнь у меня такое. Приятно ничего не чувствовать. Просто ощущаешься легкость от всего. По-моему ничего прекрасней быть не может. Наступает момент, когда твой организм исчерпал все силы и делает все на автомате. А эмоции на автомате не приходят. Вот и все. Нет, я не сдалась. Просто опять наступил тот момент, когда у меня иссякли силы. И никто не может мне помочь. Только я. Я даже не заметила как очутилась в душевой. Меня как будто ударило током, когда меня окатила ледяная вода. Хотя, это и неудивительно. Ко мне вернулось чувство жизни. Я наконец спустилась на землю. Вернулись эмоции. Вот только одно мешает: положительные эмоции ещё летают в небесах. Как будто мне в сердце попал осколок того самого зеркала из сказки «снежная королева», и я могу теперь видеть только плохое. Как же все вокруг мерзко. До жути. Даже самая прекрасная вещь сейчас покажется отвратительной. Даже самая прекрасная мелодия не зацепит мою душу. Боль. Я вышла в раздевалку где все смеялись, но и этот радостный хохот не смог вернуть меня. — Ангелин, ты чего такая? — подошёл ко мне Егор. Я пропустила эти слова мимо ушей и продолжила одеваться. — Клинок? — парень взял меня за руку, но я резко одернула её и продолжила одеваться. Щукин не стал пробовать ещё раз и, тяжело вздохнув, отправился в душ. Радость, где же ты? В холле ледового меня все же нагнал Егор и опять заиграла та же пластинка: — Ангелина, да что с тобой? — он дёрнул меня за руку. Я попыталась вырваться, но крепкая рука хоккеиста не дала мне этого сделать. — Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишь, в чем дело- строго сказал Щукин. — Пусти, мне больно- тихо проговорила я. — Я тебя чем-то обидел? — беспокойно спросил капитан. Я ничего не ответила и попыталась опять вырвать свою руку из цепких ладоней Егора. — Отпусти меня- прошептала я. — Да что с тобой сегодня такое?! У тебя что, послепраздничный бзик?! — Иди ты…- рванула я руку и побежала прочь от Егора. Да что со мной сегодня?! Мне самой не по себе. Господи, да что же это такое?! Что я делаю? Я опять все рушу. За что я сейчас так с Егором? Он ведь ничего мне не сделал, а я с ним вот так. Как с чужим. Вот. Все становится отвратительным. И ничего ведь с этим не поделаешь. Я не могу вернуть мне мои чувства. О нет. Кажется возвращается печаль. Нет. Я ведь сейчас буду рыдать. Слезинка за слезинкой. Стекают одна за другой по щекам, оставляя горячую дорожку. Потом их срывает порывистый ветер. Как этот ветер похож на моё настроение. Ветер далеко не попутный. Дует холодом, порывами. А вот кажется и дождь начинается. Капля за каплей. Все крупнее и крупнее. Все чаще и чаще, оставляя все больше ряби на лужах и делая их значительно больше. Кажется, сейчас будет сильный ливень, который смоет пыль с тротуаров, а мокрые пятна высушит взойдущее солнце. Но сейчас только льёт дождь. И неизвестно, когда он закончится. Через день, два, три? Кто его знает. А может солнце и не выглянет. Небо так и останется затянутым серой пеленой из туч. Ночью на синим небе не будет видно звёзд, а рассвет будет тусклым и мерзким. Такое ощущение, что сейчас все хочет добить меня. Начиная душой, заканчивая погодой. Моё тело показывало все моё душевное состояние. Состояние неопределенности и поломанности. Сейчас мне страшно. Сейчас я одна. Сейчас меня никто не ищет и не ждёт. Вот сейчас я поверну за угол и там опять никого. А ведь я слышала чьи-то шаги. Но как всегда никого. Лишь дождь бьет со всей мощи по опавшим листьям. Их было совсем немного. Штук 5, не больше, но ещё недолго и они все падут перед осенью. Будто они её слуги. Кланяются, пока госпожа проходит мимо. Прямо как люди. Мерзкие и продажные. По стеклу бьют капли. Гробовую тишину прикрывает лишь стук в окно. Лежу на кровати, во всем мокром, но мне совсем не холодно. Душевный холод затмевает физический. Я даже не моргаю. Просто смотрю в окно, наблюдая за стекающими каплями. Просто представьте: Вам ничего не хочется. Ничего не надо. Боже, как же я ошибалась, когда называла это счастьем. Чувство умиротворенности. Хотя, это тоже своего рода счастье. Почти ничего не чувствовать. Пустота. Тишина. Одиночество.