Словарь молодого ГМа

Я вся грязная и чешусь, — заныла Женька, — я хочу домой, отмыться по-человечески! — Перестань, — попытался урезонить её Антон, — мы же и так возвращаемся. Скоро прибудем в таверну, там попросишь нагреть воды. — Неееееет, — девчонку было не унять, — в смысле совсем домой, где горячая вода прямо из крана. Игорь и Славка синхронно округлили на неё глаза, стараясь по возможности незаметно указать взглядом на Шеннара и Долгара. Те ехали в голове кавалькады и как обычно о чём-то оживлённо спорили. Женька раздосадовано мотнула косичкой. — В замке у папеньки горячая вода. И краны такие латунные в виде драконьей пасти. И ванна такая из чёрного мрамора… — она мечтательно закатила глаза, — можно набрать её полную, пены наделать и плескаться в своё удовольствие. Парни переглянулись. Стасик прищурился: — В горячая вода откуда? — Из крана! Ты совсем тупой что ли? — Это я понял. А в кране она откуда? — А я почём знаю? Морлоки так сделали! — Врёшь! — Ах ты! — Женька взвилась в седле, — Шеннар! Полуорк придержал коня. — Скажи, у папы в замке горячая вода прямо из крана?! Шеннар недоуменно кивнул. — Понял?! — возликовала Женька и продолжила, обращаясь уже к Шеннару, — извини, что отвлекла, эта неумытая деревенщина (обвиняющий палец уткнулся в стасикову лошадь) мне не верит. Полуорк покачал головой, не стал выяснять кого Женька всё же полагает деревенщиной: снейкмена или его коня и вернулся к Долгару и прерванному разговору. — Ты это только что выдумала, — свистящим шёпотом выдохнул Стасик. — Что? Горячую воду? Нет! Всегда так было! — так же шёпотом парировала Женька. — Ты выдумала, что всегда так было! — Что за бред ты несёшь? — огрызнулась девчонка, но как-то неуверенно. Впрочем, выслушивать аргументы, которые Стасик мог бы привести в защиту своей позиции, ей совершенно не хотелось. Хотелось дальше донимать Шеннара, было как-то досадно, что он так быстро от неё отделался. Женька нахохлилась в седле, насуплено оглядывая окружающий пейзаж. «Вот сейчас придумаю вам вместо этих пасторальных видов выжженную пустыню. И зловещие пики чёрных скал. И всякие там вулканы, чтоб ужасно сверкали алыми жерлами. И хрустящее под ногами вулканическое стекло. И удушливый серый пепел. Будете тогда знать!» Что именно должны знать окружающие, Женька понять не могла и от этого её настроение стремительно портилось. " И этот ещё. Предатель и жмот! Ну ведь мог же сказать что-нибудь хорошее? Так нет. Покивал и смылся. Счас вот выдумаю ему всякий там обсидиан и кипящую лаву… Ой, мамочки… Там же, где вулканы и зловещие пики точно негде помыться. Так что ну его. Пусть там треплется со своим Долгаром. Я лучше водичку какую-нибудь выдумаю.» Женька стал усиленно воображать мягкий белый песочек, неспешное течение, такое, чтоб вода могла прогреться за день, мелкие округлые камешки на дне. Взбрыкнувшая память подбросила ей резвящихся мавок. Женька отрицательно мотнула головой. — И никаких мавок и прочей пакости! Стасик вздрогнул: — Ты чего? Какие мавки? — Ой. Задумалась. Ящер покосился на девчонку и на всякий случай придержал коня, увеличивая разделяющую их дистанцию. До самого вечера Женька придумывала себе идеальную стоянку. И когда Шеннар скомандовал остановку, даже не особо удивилась, что выбранное им место почти полностью соответствовало её фантазиям. Запоздало порадовалась, что не стала выдумывать вулканы и зарылась в сумку в поисках мыла, полотенце и прочего нужного. — Далеко не уходи, — окликнул её Шеннар, когда она собрав всё, что полагала необходимым для купания двинулась вдоль по берегу в поисках подходящего места. — Я не планирую приставать к мавкам в отличии от некоторых, — буркнула она через плечо и ускорила шаги. Оглядываться не стала, опасаясь наткнуться на недоумевающий взгляд. Она и сама не понимала, отчего её всё так раздражает и предпочла списать своё настроение на усталость. Впрочем, возвращаясь обратно она чувствовала себя отмытой и посвежевшей, но на расположении духа это не отразилось никак. Женька расстелила плащ на песке, уселась и принялась расчесывать ещё влажные после мытья волосы. Пряди путались, девчонка бесилась и нещадно драла их расчёской. Поглощённая своим занятием, он вздрогнула, услышав за спиной голос Шеннара: — Давай помогу? Она обернулась, готовя резкую отповедь, сама устыдилась своего поведения. Сделала глубокий вдох, стараясь взять себя в руки и молча отдала гребень. У Шеннара дело пошло гораздо лучше. Он бережно и терпеливо разбирал мелкие прядки, медленно и аккуратно проводя расчёской. Женька наконец-то расслабилась и прикрыла глаза. Когда он вернул ей гребень, девчонка чуть не урчала. — Шеннар, — протянула она, — заплети мне косичку? Косичка вышла неровной и лохматой. Но указывать Женьке на это обстоятельство никто из спутников благоразумно не рискнул.