Один раз на всю жизнь

В эту ночь сны мне снятся тревожные - всё мне нужно куда-то идти, от кого-то прятаться. Ворочаюсь, скидываю одеяло, но проснуться не могу. Кошмар так и держит в своих цепких лапах, и я, вероятно, во сне хмурюсь. Рука осторожно опускается на мое плечо, и начинает гладить. Такой родной до боли голос что-то нежно шепчет. Не могу разобрать со сна, что, но примерно следующее: "Тише, тише, это лишь сон..." Открываю глаза и вижу тебя, живого, здорового, совсем рядом. Я тут же вскакиваю (насколько в моем положении вообще возможно вскочить) и кидаюсь обниматься. Чего уж там - разрыдалась как дите малое. А ты меня успокаиваешь, ничего не говоришь, только прижимаешь к себе и гладишь по голове. И качаешь меня на руках как ребенка. Так мы и сидим - ты на кровати, а я на твоих коленях. Я совсем ничего не хочу сейчас у тебя расспрашивать, досаждать вопросами и тревогами. Пусть эта ночь будет лишь единением, нашим с тобою. *** - Я больше ни за что не уйду так надолго, Рута... - Фили виновато смотрит, голос звучит тихо и грустно. - Я справлялась, - слабенько улыбаюсь сквозь слезы, а как же, я же все-таки ранимое существо женского пола, мне положено шмыгать носом и противоречить тут же тем, что я сама тут справлялась. Но на самом-то деле было несладко. Благополучно об этом молчу, потому что знаю, Фили итак всё знает... - Маленькая моя... - гном вдруг зарывается носом в мои распущенные волосы и дышит в них. Мне немного щекотно и так тепло-тепло, и хорошо так, что я снова всхрипываю. - Не плачь...пожалуйста, - очень трогательно заботливо говорит мне он, убирая волосы от лица и мягко целуя в висок. Легко сказать! Одинокая слеза медленно ведет свою мокрую дорожку по моей щеке, а он уже слизывает ее языком. Каков хитрец! Невольно улыбаюсь... Гном аккуратно трогает пальцем мой нос и с победною улыбкой заявляет: - Вот видишь, ты уже не плачешь... А я же просто прислоняюсь щекою к щеке и требую еще какой-нибудь ласки. Ну мы же больше недели не виделись... И спать было страшно одной, и никто заботливо не укрывал меня под утро - все это он видит в моих глазах и с таким безудержным теплом улыбается, что я думаю, будто меня сейчас разорвет от ощущения счастья. - Прости, я правда-правда больше постараюсь так надолго не уходить, - Фили виновато целует уголки моих губ, пальцами поглаживая ребенка, находящегося все еще внутри меня. Но малыш сейчас спит и на отцовские прикосновения не отвечает. Ну ничего, уж завтра утром Фили сполна ощутит толчки проснувшегося сына. - Мне не за что тебя прощать, счастье мое... - тихонечко шепчу ему в ответ, уютно устраиваясь в его объятиях. Теперь не страшны никакие кошмары - все сняло как рукой... Фили вдруг хитро улыбается и деловито начинает теребить косичку на своих усах. Вопросительно смотрю. - Знаешь, Рута, я, наконец, придумал имя сыну, если ты не против? - Ингварр... - тихо отвечает мне гном и серьезно смотрит в мои глаза. Я потрясена и, боюсь, что вновь не смогу сдержать слез. Он знал, как это имя было важно для меня, сколь многое оно значило. Он знал и помнил... - Имя моего отца, - еле слышно говорю я, чувствуя словно наши покои обрастают осязаемым теплом. - Верно, милая, а следующего сына назовем именем моего отца, - усмехается и с интересом смотрит. - Сле.. что? - притворно охаю и поднимаю глаза, - я подумаю. - Да-да, - уверенно отвечает мне муж, мягко похлопывая меня по плечу. Подумаю я, как же! Фили же уже во всю смеется, наблюдая как меняется мое выражение лица. Я и сама не могу сдержать улыбки, чувствуя себя счастливее всех на свете. До скончания наших жизней. И вовеки.