Живя надеждой

      Странно, но только в Конохе я поняла, что моя долгая миссия завершилась. Эти несколько дней в пути прошли за один миг. Тогда мало что запомнилось. Наверное, по большей части из-за пробуждения силы Саске. Мы никуда не торопились.       Преследователей за нашими спинами не предвиделось, поэтому и не было необходимости быстро поднимать меня на ноги. Кажется, что я не только перевожу на другую ступень развития Шарингана, но и отдаю часть себя.       Я запальчиво потянулась за объятиями прямо у ворот. Мне ответили мои самые близкие люди. Итачи обнимал, слегка касаясь, а Саске будто старался вобрать в себя. Заметила, как Суйгецу в который раз закатил глаза. Он снова игрался с нами. Не реагировал бы на его жест Саске, он бы оставил это. Поначалу он любил воздействовать только на Карин. Теперь перенесся на остальных. Что-то вроде переживания своего рассвета. Линзы очков на слегка наклоненной голове спрятали взгляд рыжеволосой, не позволяя прочесть ее эмоции. Я подозревала, что она просто не понимала такого рода близость. Даже Саске нравился ей в извращенной манере и совмещался с желанием обладать. Джуго был единственным, кто в этой компании не оставался безразличным. Он выглядел печальным, когда я шла к членам своей семьи. В дороге я спрашивала его о причине, и он отвечал, что вспоминал своего близкого друга. Он несколько лет думал, что Кимимаро просто не мог по каким-то причинам его навестить, но правда оказалась куда болезненнее и прозаичнее… Сердце щемило от его потерянного вида. Когда я спросила, чем я могла бы ему помочь, он попросил просто быть ему другом, который его не оставит.       На посту сидели закадычные Изумо и Котэтсу. По правде сказать, я редко попадала на смену кого-то другого. Они даже стали само собой ассоциироваться с воротами в родную деревню. Увидев нашу процессию, ребята вскочили.       — Да ладно! — воскликнул Котэтсу.       — Вернулись! — заметил Изумо.       — Мы к Пятой. Она приказала по возвращению сразу идти к ней. Те трое с нами. Это Хозуки Суйгецу, Джуго и Карин, — сразу отрапортовала, как того следовало при посещении деревни посторонних.       — Без фамилий? — первым очнувшись, уточнил Изумо и потянулся за бумагой, чтобы оставить запись.       Я вопросительно посмотрела на двоих участников команды Саске. Может, в дальнейшем и раскрывалось это в сюжете, но мне по крайней мере так далеко не спойлерили. Карин возмущенно фыркнула и нехотя представилась:       — Узумаки Карин.       — Ха. Скучать не будешь, — не остался в долгу Котэтсу.       — Так вот почему ты можешь лечить с помощью своей чакры, — не сдержала своего восторга.       — В смысле «не буду скучать»? — проигнорировала меня девушка.       — Если останешься здесь, будешь третьей Узумаки в Конохе, — объяснил Изумо, заканчивая писать.       — Конечно, если кто-то еще не прячется, как раньше Кирихито, — дополнил его напарник. — А это была бы та еще песня.       Карин никак не отреагировала на эти слова. Она удовлетворила свое любопытство. В планах у нее не было знакомиться с другими представителями клана. Хватало того, что она просто знала об их существовании здесь.       Мы шли по деревне. Все наконец благополучно завершилось. Лицо не покидала улыбка. Привычные пейзажи становились особенными.       Спешащие по своим делам жители ненадолго замедлили свой ритм. Слышались перешептывания. Один мальчик, подбежав к старшему брату, выказал соболезнования и назвал героем. Темноглазый блондин. Он сбежал куда-то сразу после сказанных слов. После него, запустившего спусковой механизм, зазвучали и другие голоса. Многие тактично молчали о жертве, лишь говорили о возвращении домой. Итачи печально улыбался. Он и без них играл со своей памятью. Хотелось убрать все плохое, что случалось с ним, и оставить только хорошее, но без одного не бывает и другого. Какой-то человек заговорил о зле во благо. Но его быстро потеснили другие. Только после этого у Итачи опустились плечи. Он раскрыл свою истинную суть, суть человека, взвалившего на себя тяжелую ношу. Он нес ее с достоинством, но сложны были этапы. Осунувшийся и отчужденный среди благодарной толпы не находил себе ни места, ни прощения. Я вцепилась в его ладонь. В потерянном взгляде появилась осознанность. Я могла помочь только своей поддержкой. Больше способов не знала и не видела. Саске, когда-то отступивший на задний план с добродушной усмешкой, коснулся плеча нашего брата.       — Итачи? — вопросительная интонация побуждала к ответу.       — Все в порядке, — постарался улыбнуться. Вышло фальшиво.       — Нет, — мотнула головой. — Не лги нам. Я знаю, что тебя тревожит. Прошлое в прошлом, нии-сан. Старое нужно оставить там, а мы построим новое. Просто будь с нами.       — Мы начнем все сначала, Итачи, — подтвердил Саске. Уставший человек мягко погладил мои пальцы и приобнял младшего брата. Я шла и думала о нереальности происходящего. Хороший сон. Неужели не будет никакого подвоха?       Я часто озиралась на наших трех попутчиков. Они чувствовали себя чужими. Мне не хотелось, чтобы это повлияло на их отношение к деревне. Они были вольны покинуть Коноху, сразу же как столкнуться с неприязнью. Плохо, когда нет стимула. На относительном, как у Джуго и Карин далеко не уедешь. А о Суйгецу и говорить не о чем. Я замедлила шаг, отстала от братьев и заговорила с ними:       — Аудиенция с Хокаге много решит.       — Да. В том числе и где мы будем жить. Я как минимум настаиваю на гостинице за ее счет, пока не найдут нам жилище. О своих-то ты побеспокоилась. Зуб даю. А нас вы позвали наобум. Лишь бы вероятная угроза была под контролем, — говорил Суйгецу. Его равнодушие показывало абсолютную уверенность в своем предположении. От истины он был не далек.       С отдельным домом для моей семьи вопрос решался по большей степени без моего участия. У Такао были родственники, которые помогали с покупкой и продажей. По возможности я первое время рассматривала сама варианты, но незадолго до прихода по мою душу Кирихито об этом прознал Хироки-сан и взялся за дело. Настойчиво твердил, что негоже ребенку самому заниматься такими сложными вопросами, и будь его воля, расплатился бы из своего кармана. Пришлось врать, что деньги оставил брат. Сумма должна была покрыть все расходы. Не скажешь же ему, что я получила средства из-за «карьеры» охотника за головами. Сделка должна произойти в день моего возвращения. Задаток был оставлен в нескольких местах. Хироки-сан ждал одобрения моего старшего брата, «не доверяя молодежи». Если бы деньги не были от Какузу, может, я не была бы такой расточительной. На жизнь мне хватало доходов с миссий. Джонинам платят достаточно, чтобы не бедствовать. «Риски сопоставимы с оплатой труда», — как-то так говорил Кио-сан.       А вот со съемным жильем для великой троицы все шло сложнее. Я сплоховала, когда заранее не побеспокоилась об этом. При разговоре с Хокаге упомянула о шиноби, о которых стало известно разведке Итачи. Рапорт состоял из скупых фактов. Примерно моего возраста. Должны легко поддаться манипуляции. Могут быть полезны Конохе. Цунаде-сама на удивление быстро согласилась принять их. Тогда и дала распоряжение Шизунэ до моего возвращения подыскать что-нибудь подходящее. Не было безопасно селить их в общежитии. Иноземцы не будут пользоваться доверием окружающих, особенно если выяснится, откуда они взялись и кому служили. Уверена, Ибики-сан пошлет за ними своих подчиненных. Это лишь вопрос времени.       Я не хотела проверять реакцию Карин, Суйгецу и Джуго на правду о том, что у меня был замысел на их счет задолго до нашей встречи. Поэтому когда будут задавать вопросы, решила сослаться на ту самую разведку и на то, что мне о них стало известно незадолго до поисков Саске. Итачи подтвердит мою версию.       Все же я не дала ответ на слова Суйгецу и вовсе всю дорогу напряженно молчала. Приближающееся общение с Хокаге вмиг стало последним сложным рубежом. По пути почему-то не встречалось ни одного дружеского лица. Их присутствие помогло бы отвлечься. Хотелось, не появиться в преддверии печальных новостей. Защитники врат сказали бы, если бы Асума-сан умер, да и их самих не было бы на посту, а нас встречали бы совсем другие люди, если бы миссия проходила сейчас. Значится, у меня все еще был шанс утешить товарища. Об участии не могло быть и речи. Если бы я ошиблась в своих прогнозах и меня отправили, то наверняка в другой отряд и по другому маршруту. Поэтому я не тешила себя надеждой. При всем равнодушии Шикамару, моральной стойкости Ино и нежности души Чёджи их одинаково подкосит новость, а я как хороший друг буду рядом.       — Что такое, Кацуми? — справился обо мне старший брат.       — Думаю о новостях, которые я могла пропустить.       Я бы объяснила им подробнее, но при посторонних это было чревато, да и говорить намеками не хотелось. Они молит вызвать только замешательство. Еще пальцем у виска покрутили бы, сбрендила, мол, Учиха окончательно и бесповоротно.       — Все будет хорошо. Все узнаем, — успокаивал Итачи.       — А ты чего молчишь? Ты очень многое пропустил. Проявил бы интерес к будущему остальных. Все стали старше, к тому же тебя переросли по карьерной лестнице, господин генин, — решила разнообразить себе жизнь и пристать к близнецу.       — Ты-то больно далеко ушла, госпожа чунин. До тебя не так сложно допрыгнуть и обскакать, — хмыкнул Саске, приосанившись.       Итачи тихо засмеялся.       — У меня для тебя плохие новости. Первая из них — экзамен уже прошел, следующий планируют через полгода. Вторая — я не хотела тебя огорчать, поэтому не говорила о своем ранге. Только о повышении. Я джонин. Вместе с Неджи пошла спасать Казекаге. Гаара написал рекомендательное письмо, которое на все повлияло. Хотя есть вариант, что Хокаге повысила меня из-за ситуации с Корнем. Мой быстрый переход его активировал и напугал… Но это не точно.       Мрачный Саске получил любезные похлопывания по плечу от Суйгецу.       — Если хочешь знать, то мы тоже, получается, генины. Вопрос времени, когда Хокаге выдаст нам протекторы. К сожалению, будет не как в Тумане. С кровавым месивом, там, и другой мрачностью. У вас всё изнеженно и просто.       — Я слышала о том, что, когда Саске был на своем последнем экзамене, все было, как ты хотел. Сабаку но Гаара убил несколько человек, — встряла Карин. — Ты еще с ним сражался на последнем этапе, помнишь, Саске? Вас прервали, когда Звук и Суна вторглись в Коноху.       — Гаара настолько перерос этот этап, что стал Казекаге. Мы с ним хорошо сдружились. Воспоминания о прошлом не доставляют ему удовольствия.       — Ну то, что Суна отбитая, раз возвела его на пост только из-за происхождения всякому дураку известно. Исправился, не исправился — мне вообще по барабану. Меня другое волнует, — сделав театральную паузу, обозначая важность момента, Суйгецу подчеркнул: — То есть ты не одного Джуго приголубила? А ты отчаянная, — присвистнул и перебросился на Саске, видя, что от меня удовлетворительной реакции не добьется: — А ты чего стоишь, как ни в чем ни бывало. Твоя сестра водит дружбу с опасными типами, а, Саске. Про старшего вообще молчу. Он сам среди «отпетых негодяев». Был. Как-никак шпион под прикрытием. Почетно.       Близнец оставался безучастным. Историю о моем отношении к нынешнему Казекаге он слышал. Вначале, конечно, он меня заклинал быть осторожной, но, когда разобрался в ситуации, перестал видеть угрозу. По крайней мере больше вслух опасения не высказывал, понял по моему заступничеству, что ничего не добьется. Итачи отмалчивался. Его губы не покидала лукавая улыбка.       — Видишь, Джуго, насколько плохо не следить за событиями, — поучительно обратилась я к молчаливому товарищу. — Наруто изменил Гаару. «Только джинчурики может понять чувства другого джинчурики». Эти слова вроде говорил сам Узумаки. Но сути не изменило. История Гаары переписана его собственными усилиями после этой значимой встречи.       Кажется, я говорила более запальчиво, чем того стоило. Суйгецу немного помолчал, потом с хитрым прищуром протянул:       — Я вообще не спрашивал и сказал же, что мне все равно. Но ладно. Кажется, я все понял… — продолжать фразу он не стал, перестроившись с меня на Карин. — А как ты относишься к рангу чунин?       — Меня это не волнует, — отрезала Карин.       — Есть большой шанс получить побольше деньжат… — девушка осталась безучастной, — и попасть на миссии с Саске, — пропел Хозуки.       — Я же сказала, что не волнует! — чем больше злилась Узумаки, тем быстрее гас ее энтузиазм и менялось мнение.       — Ладненько, с тобой ясно, — отмахнулся Суйгецу и перешел к Джуго. — Но что касается тебя?       — Я стану чунином. Хочу быть полезным Фуккацуми.       Меня и грела, и беспокоила зацикленность Джуго на мне. Он говорил, что видит не в Саске, а во мне продолжение Кимимаро. Все из-за того, что я, а не брат в свое время его спасла. Надеюсь, ни к чему дурному это не приведет. Он не должен быть слепым, а я — его поводырем. Я хотела бы, чтобы Джуго действовал самостоятельно, как-никак теперь у него есть воля.       — А о себе, что скажешь? — разбавила тишину вопросом.       Отвечающий улыбнулся, обнажив заостренные зубы, и произнес:       — А мы уже пришли. Я как-нибудь потом скажу.       Предупрежденная подчиненными госпожа Цунаде нас уже ждала. Стоило только появиться в дверях, она резко встала. Кресло качнулось назад, но устояло. Хокаге горела гордостью.       — С возвращением! — ее громкий голос, полный эмоционального подъема, засел в голове и сердце.       — Мы дома, — ответила ей.       Я была счастлива. Хотела до остатка поделиться с кем-нибудь еще этим чувством. Переглянулась с братьями и увидела, как в их глазах отражаются мои. Было многое сказано. В первую очередь повторены слова, которые брат услышал от Шикаку-сана. Шизуне, вжимая в себя ТонТон, поздравила с завершением миссии. Она с трудом сдерживала эмоции, и я прекрасно ее понимала. Если мне хотелось делиться своей радостью с миром так, что я не представляла, куда себя деть, то я лишь предполагала, что испытывали другие. Когда общий момент радости прошел, пришло время становиться серьезным. На наших спутников обратили внимание, их расспросили. Суйгецу не стеснялся выражать свое мнение прямо. Он говорил и о своем намерении, за которое лучше бы его сослали, и о требуемом жилье.       — А ты немного ли о себе возомнил, шкет?! — закричала женщина и расколола стол ударом кулака.       Она не выглядела задетой, просто решила продемонстрировать силу, которая может удержать Хозуки от неразумных поступков. Когда впечатление было произведено, а шумный парень утих, Цунаде наконец рассказала об арендном жилье и просто поставила перед фактом, что они будут служить Конохе и скоро состоится «ознакомительная беседа» с Ибики-саном. Настолько она была скорой, что он, явно дожидаясь указа, тут же объявился и приказал всем троим следовать за ним. Почувствовав чужую силу, Хозуки мало возмущался. На Карин повлияли слова Саске. Джуго шел, не доставляя проблем. Я не переживала насчет того, что они могут сболтнуть лишнего или на них смогут воздействовать кто-то с силами клана Яманака. Еще во время путешествия, когда достаточно окрепла после воздействия на Саске, я занялась корректировкой их воспоминаний. Они забыли Учиха в маске и Зетсу, не знали и то, кем была на самом деле Скорбящая. Я ничего не потеряла, когда начала с ними секретничать. К этому все шло. Теперь они были уверены, что их к месту привел Кисаме по просьбе моего брата. С ним же мы и нашли убежище. Такая реальность будет для них лучшей.       — По-хорошему, я жду Учиха Итачи и Саске. Будут интересны сведения об Акацки и Орочимару, — предупредил Ибики перед уходом.       — Завтра я решу с ними сама. Позволим сестре насладиться обществом братьев в благоприятной обстановке, — безапелляционно заявила Хокаге.       Итачи не выступал против. Его скорая встреча не тревожила: скрывать было нечего. Все, что он знал, Конохе было известно благодаря нему обходными путями. Акацки не были близки друг с другом. После проверки способностей во время принятия в организацию никто не показывал свои навыки никому, кроме напарника или Лидера. Если будут лезть в голову с помощью Яманака, то брат потребовал, чтобы я поставила блокировку от воздействий извне. Как только они докопаются до сведений о чем-то важном, воспоминания брата изменятся в соответствии с моей версией для Конохи (если будут лезть в самую глубину). Перестраховка всегда будет не лишней. Вернется все норму только по моей просьбе.       Близнец не собирался ничего скрывать. Если Хокаге будет интересно узнать что-либо об Орочимару, он расскажет. За воспоминания о нем Саске не цеплялся. Это как минимум было бы странно, если учитывать, что именно он добил Старого Змея.       Нас отпустили. Сказали не беспокоиться о бывших чужаках. Их доставят в их съемные жилища сразу после допроса.       — Они будут зарабатывать себе на жизнь, трудясь на благо Конохи. Фуккацуми, ты будешь присматривать за ними и направлять. Они здесь по твоему предложению. Саске, ты вернешься в команду Какаши. С Итачи завтра мы обсудим наши дальнейшие перспективы, — сразу же дала давно запланированные указания Хокаге.       Меня дико смущало просить у Цунаде об услуге после такого плана действий, но я не хотела идти против собственной воли.       — Могу ли я попросить об отпуске на две недели? Мне необходимо отдохнуть. Моя долгая миссия наконец закончилась. Нужно собраться с силами, чтобы жить дальше, — я начинала распаляться под взглядом, который постепенно начинал теплеть. — Еще я пообещала одному человеку рассказать, когда я дойду до цели. Он меня с нетерпением ждет, я уверена. Потом нужно навестить Нэкобаа и поблагодарить за хорошо сыгранную роль. А еще…       — Стой, Фуккацуми. Ты уже собралась расписывать каждый свой шаг? — со смехом в голосе спросила женщина.       Я еще больше смутилась. Хотелось провалиться сквозь землю. Давно я не просила чего-то только для себя. Неужели я начинала становиться эгоисткой? В этом есть даже доля приятного. Хокаге согласилась и предложила зайти завтра для подписания документа. Уже вечерело. На оформление, а тем более утверждение уйдет время. На этом наше свидание с главой деревни подошло к концу. Распрощавшись, мы ушли для решения еще нескольких незавершенных дел.       Я была в приятном предвкушении хлопот. Мои дорогие люди были рядом. Изредка они казались отстраненными, погруженными каждый в свои мысли. В этом не было ничего сверхъестественного. Случившееся в прошлом сказалось на каждом из нас. Мы просто должны быть сильными и учиться опираться друг на друга. Мне это далось легче всего. Но правда ли, что между ними абсолютно все решено, а не все это игра для меня?.. Я отдернула себя. Просто надумывала. Я не участвовала в их разговоре, они не могут рассказать мне подробности. Надо глушить свою проклятую подозрительность, а заодно и чертово воображение.       Я вела их в дом семьи Томо. Очень надеялась застать хоть кого-то из хозяев дома. Будет забавно, если они оба окажутся на миссии, и мы без хлопотливого участливого человека будем рассматривать варианты по новому пристанищу нашей семьи. Адреса были оставлены заранее, продавцы уведомлены и вознаграждены за ожидание. Без Томо Хироки было возможно справиться, но хотелось бы, чтобы труд был возблагодарен сразу, а не спустя некоторое время.       Из-за предстоящей мороки не было времени насладиться возвращением и тем более встретиться с друзьями. Разумно это сделать после решения бытовых вопросов.       — Ты суетливая, Фуккацуми, — прокомментировал Саске, выглядевший совершенно спокойно. — Готова на бег сорваться.       — Переживаю, что все провалиться, и мы будем вынуждены ютиться в маленькой квартире Саске, — даже это было проговорено какой-то долгой скороговоркой, будто подтверждая слова брата.       — Не стоит беспокоиться. Если возникнут вопросы, вместе все решим. Даже в том случае, когда будем делить маленькую площадь, — приобнял меня за плечи Итачи. Мне нужно поучиться у него не загоняться и спокойно принимать существующие варианты, какие бы они ни были. Все решится. Сейчас я не одна.       Неожиданно с радостным криком из-за угла на нас понеслась, точно метеор, знакомая блондинистая шевелюра. Опомниться не успела, как в меня впечатались так резко, что я с трудом удержалась на ногах.       — Кацуми-чан, наконец-то ты вернулась, даттебайо! Как же ты меня напугала, когда выкинула тот фокус. Я уже подумал, что ты… что ты… — на последнем он сбился, чаще задышал, словно старался напрочь выкинуть из головы произошедшее в прошлом.       — Прости меня, Наруто. Я заставила тебя побеспокоиться. Теперь все хорошо, я вернулась. Саске и Итачи тоже. Мы выполнили каждый свое обещание.       — Но ведь ты все сделала, а не я, — смущенно хохотнул друг.       — А без тебя все бы пропало. Я бы не нашла брата, — ответила, отстраняясь от него и позволяя завладеть вниманием остальных.       — Здравствуй, Наруто, — поприветствовал блудный товарищ.       Он старался быть равнодушным, может, даже сделал вид, что вычеркнул из памяти свой уход в поисках мести. Плохая вещь — избегание, но брат сам для себя решит, как он поведет себя с товарищами. Даже если ошибется, мы будем на его стороне.       — Привет, Саске, — сразу отреагировал тот. Они немного помолчали. Не знали, с чего вообще начать разговор. Наруто не выдержал первым. — Слушай, я бы хотел кое-что тебе и Кацуми-чан вернуть, — он потянулся за поясной сумкой и вытащил из нее два протектора.       Он вручил их с яркой поистине солнечной улыбкой. У меня словно сложился пазл, появилось ощущение, что все наконец встало на свои места. Я с благодарностью вернула дорогую вещь и тут же завязала на лбу узел. Саске мешкал. Протектор перечеркнула линия, как у отступника. Я знала, что, несмотря на испорченность, брат не избавиться от него, хотя бы из-за воспоминаний, которые в нем воскресали. На дальнейшем пути мы встречали много людей. Моих знакомых или знакомых братьев. Каждый на разные голоса говорил об одном и том же. Это грело. Мы соглашались с необходимостью собраться вместе и устроить праздник, но позже, после того как разберемся с неотложным семейным делом.        Быстро решился вопрос с жильем. Хироки-сан, все-таки обнаруженный в собственном доме, встречал нас с сакадзуки* в руке. Сердечно пожав руку Итачи, он пригласил нас в дом и сначала предложил немного передохнуть. Кроме него, дома никого не было. Лэйко ушла за «сбором сплетен». Так охарактеризовал муж ее поход по магазинам. Конечно же от других Лэйко-сан услышит о нашем возвращении, и ее муж посмеивался с ее предполагаемой реакции на то, что главная новость пришла к ней домой сама. У Дзихико как раз заканчивалось время отпускных, но вместо праздного ничегонеделанья она проводила время в тренировках. «Не знаю, куда она так летит. Притормозила бы хоть ненадолго», — прогнусавил ее отец. Саске странно на меня покосился, когда Хироки выставил перед собой четыре сакадзуки, потом, как-то тихо обозвав себя, оставил два и в конечном итоге, фигурально плюнув, спрятал посуду за дверцей подвесного шкафчика и предложил чай. Мы согласились.       — Простите, конечно, вы бы, наверное, хотели, как можно скорее разобраться со всем, но знаете, я считаю, что вам троим нужно немного передохнуть. Ваш путь был долгим. Вы проверяли себя на прочность. Просто расслабьтесь, а я пока сделаю пару-тройку звонков насчет вашей обители. Потом устроим смотрины. Я контролировал ситуацию. Не волнуйся, Итачи. Даже пришлось угрожать, чтобы все сложилось гладко. Томо Хироки отправился было в соседнюю комнату, но Саске вопросом остановил его на полпути:       — Почему ты помогаешь нам?       Если было возможно испепелить взглядом, я бы случайно оставила от брата одни угольки. Вежливость он потерял, когда обретал знания у Орочимару, однозначно. Неформальное обращение хорошо, когда оно уместно, но так говорить с незнакомцем мне казалось как минимум некрасиво.       — Саске, повежливее. Ты точно из леса вышел, — гневно шикнула на него. Хозяин дома засмеялся.       — Да ладно. Мне вообще плевать на форму. От меня самоуважения не убудет, если какой-то малец не скажет "оджи-сан". Вот увидишь, не помру. А помогаю вам сначала из-за Итачи, — услышав свое имя, брат озадаченно посмотрел на мужчину. — Я тебя обозвал, а твоя сестра пошла защищать. Эх, я такой-сякой правды не знаю. Так мы, кстати, познакомились. Узнал, решил хотя бы морально поддержать. Потом дочка попросила позаботиться о твоей семье. Из-за работы она только может контролировать ситуацию издалека. А вот потом уже сплотило общее дело с Данзо. Короче, сплошное веселье. Ты много пропустил, мальчик, — с добродушной ухмылкой пояснил Хироки-сан. Саске замялся, но не ответил. Может, почувствовал себя неловко из-за кажущегося намека на ненужность его долгого отсутствия в родной деревне? Саске как-то говорил, что он потерял понапрасну несколько лет жизни ради неоправданной цели. Я успокаивала, что он так обрел силу, способную помочь многим. Не имею представления, удалось ли мне его убедить. Все равно ему решать прислушиваться к моим словам или нет.       — Я благодарен вам за то, что присматривали за сестрой. Кацуми рассказывала о многом. Нужно было сказать это еще при той встрече, — оставив чашку, не спеша проговорил старший брат.       Внезапно растрогавшись, Хироки-сан не сразу ответил:       — А ты хороший парень, Итачи. Стоишь за своих. Хотел бы ее сберечь вместо других, так ведь? Да не отвечай. Оно и понятно. Одобряю и даже больше скажу. Меня благодарить за это не надо, не сказав это и другим. У Кацуми есть за кого ухватиться помимо моей семьи, — он продолжил быстрее, чем я смогла ответить: — Тихо, девочка. Ты меня все равно не переубедишь. Мы были одними из тех, кто к тебе тянулся, но далеко не единственными. Ты ведь сама все сделала. Отыскала, как можно больше друзей, чтобы твою правду легче приняли.       В который раз убедилась, что выбор быть добросердечной по отношению к жителям деревни был правильным. Именно так и выстлалась дорога к хорошему принятию моей семьи здесь. Не уверена, что во всех случаях на самом деле это был беспроигрышным вариантом, но я знала, за кого цепляться в случае чего, поэтому все и шло легче.       Отец Дзихико все-таки ушел, оставив нас в одиночестве. Когда первая радость прошла, пришла печаль. В Конохе многое отдавало воспоминаниями о прошлом, а мы пока еще не научились жить без них. Пробовать сейчас по-другому совсем не хотелось. Мы устали. Повода для разговора не искали. Через какое-то время вернулся Хироки-сан с хорошими новостями. Тогда вообще станет не до этого. На выходе из дома мы столкнулись с запыхавшейся после тренировки Дзихико. Девушка несколько секунд в полнейшем удивлении смотрела на бывшего одноклассника. Все же собравшись с мыслями, на одном дыхании произнесла:       — С возвращением. Я рада, что вы наконец дома. Я всегда сомневалась, что ты по собственной воле навредил бы кому-то, Итачи. Хорошо, что все раскрылось. Знаю, что тебе тяжело, но у тебя есть, с кем разделить боль. Если нужна моя помощь, я помогу каждому из вас, только не молчите. Простите, что не сопровожу вас. Я устала после тренировки.       Не дождавшись ответа, она быстро скрылась за дверями дома. Только потом я узнала, что она с самого моего возвращения репетировала эти слова. Но из-за того, что конец ожиданиям наступил слишком неожиданно и оказался не совсем подходящим, она не смогла дольше побыть с нами и была благодарна хотя бы тому, что нашла в себе силы сказать все, что хотелось.       Я косилась на Итачи. Очень было любопытно увидеть реакцию на слова Дзихико. В последнее время апатичный брат наконец оживился. До конца дня его лицо не покидало выражение светлой грусти.       — АНБУ, но человеческое не растеряла. Моя девочка, — ласково посмотрев вслед дочери, прокомментировал ее отец.       Мы выбрали двухэтажный дом с одинаковыми спальнями и ванной комнатой на верхнем этаже и кухней с гостиной на нижнем. Просторный и ухоженный. Он выглядел обжитым. После сделки мы без энтузиазма «отпраздновали» приобретение. Хироки-сан посмеивался, называя нас «уставшими путниками». От истины он был совсем не далек. Мы быстро разбрелись по комнатам и отошли ко сну.

Сон.

      Теперь ждала она. Сердце полнилось предвкушением. Столько событий произошло. О них не терпелось рассказать. Мэдока похвалит ее. Скупыми словами выскажет поддержку. Жаль, все еще не стал с ней откровенным, а ей хотелось бы услышать о его жизни. Они ведь больше нигде не встретятся, поэтому нечего было опасаться. Что такого, если он поделиться с ней самым сокровенным? Никому не станет известно об их посиделках. Это важная тайна и надежное спасение от тяжести реальных дней. Именно их незатейливые встречи даруют ей воскрешение и обновление. Как бы горько это ни звучало, иногда, смотря на лицах родных, она ощущала ответственность за их судьбы. Сейчас ей бы расслабиться, но она пока не свыклась с мыслью, что теперь можно поддаться воле случая. Как-никак многие вещи будут изменяемы, хотя бы присутствием ее семьи в родных краях.       Сёдзи отворились. Хикари тут же вскочила с пола и быстрыми шагами подобралась к нему. Помедлила, дожидаясь позволения, и, получив ответ в виде радушной улыбки, обняла.       — После всего, что произошло, я рада встретить тебя. У меня так много перемен, — запальчиво проговорила девушка, чувствуя на спине рассеянное поглаживание руки.       Она посмотрела на своего собеседника. Уставший взгляд мужчины хоть и таил в себе потайную нежность, но и был каким-то особенно отрешенным. Что-то будто окончательно оборвалось, только он все еще мужался, старался не показывать остальным.       — Что случилось, Мэдока? Ты неважно выглядишь.       Он хмыкнул и, слегка касаясь спины, провел ее на привычное место для созерцания вечного дерева.       — Расскажи о том, что случилось с тобой. Это меня отвлечет.       — Только если потом поделишься со мной своей историей. Я хочу узнать тебя, — предложила девушка.       Ее сильно тревожил Мэдока. В нем что-то угасало, а найти причину она не могла без его помощи. Нельзя давить, вдруг он решит совершенно закрыться от нее, а она не хотела терять то сокровенное, что между ними было. Он ее тайный слушатель, незнакомец, в котором ощущалось присутствие родного человека.       — Нет, Хикари. Это я выслушаю тебя. Моя жизнь не стоит того, чтобы ее обсуждать, — проскользнули нотки приказного тона.       Чуть уловимые, но по ним Хикари поняла, что в реальности Мэдока было привычно распоряжаться судьбами других.       Он находился не здесь, но отчаянно цеплялся за это место и ее саму. Что-то во внешнем мире задевало его настолько, что оно преследовало даже здесь. Ему нужна была перезагрузка, обновление, чтобы найти в себе все, чтобы повернуть обстоятельства в свою пользу.       Мэдока чувствовал, что опять начинает загоняться. Всмотрелся в ее неравнодушное лицо. Нужно поскорее взять контроль над эмоциями. Все это должно остаться внутри. Была только Хикари. Его отдушина. Его тайна. Мягкая натура, контрастировавшая с его грубостью и силой. Быть может, это выстроенный образ, а Хикари на самом деле не была такой воздушной, как ему чудится. Но, даже если бы она стала убеждать его в обратном, он бы стоял на том, что ощущал в ней.       — Почему? Я же вижу, что что-то не так. А ты упорно выстраиваешь стену, которую я не знаю, как разрушить.       Как к нему подобраться? Как подход принять? Нужно быть резкой или плавной? Как ненавязчиво попросить впустить ее в свое сердце и позволить узнать себя? Это напоминало приручение дикого зверя, которое сработало, будь Хикари более умелой во владении этим навыком.       Забота о нем отозвалась в глубине души. Почему-то только ей удавалось пробиться через броню. Не хотелось искать подвоха. Просто позволял ей залечивать раны, нанесенные обстоятельствами, другими, чем-то еще, что жило с ним день ото дня.       — Не нужно. Мне твое присутствие дарит покой. Прошу. Расскажи мне о своем пути.       Вкрадчивый голос и редкая просьба. Это было не похоже на него, но с ней нельзя по-другому. Боялся, что она испугается и больше не придет в его мысли. Он так и не понял, почему однажды они не свиделись, но повторения этого до смерти не хотел. Мало ли нарвется на то, что окончательно разорвет его связь с ней и этим местом. Хикари не убедили его слова, но она безропотно начала свой рассказ. Острая неприятная мысль больно кольнула сознание. «Если я начну копаться, что-то в Мэдока все-таки окончательно сломается». А будет ли это лучше для них обоих? Они потеряли счет времени. Хикари воодушевленно рассказывала о своем непростом пути, а Мэдока слушал, подперев голову рукой. С его лица не угасала легкая улыбка, а внутри тлело слово «светоч». Оно подходило к имени, которое он ей когда-то дал.       «Хочу, чтобы этот миг длился вечно».       Но когда-нибудь придет пора проснуться…

***

      Торжество в Конохе по случаю нашего возвращения и новоселья прошло гладко. Было много знакомых лиц, разговоров и поздравлений. Люди умалчивали причину нашего отъезда, как будто мы все трое в разный период ушли на долгосрочную миссию. Молчали о крови на руках Итачи, о чуть не погибших товарищах, совсем еще детях, ринувшихся спасать Саске от Четверки Звука, о моем эпичном уходе из команды. Все плохое временно исчезло из памяти. Может, замалчивание было чем-то хорошим, но почему-то мне казалось, что неплохо делать себе больнее, чтобы момент ощущался ярче.       Я боялась, что Итачи будет чувствовать себя некомфортно в обществе незнакомцев, моих друзей, но рядом находился Какаши-сан, семья Томо и еще несколько человек, знавших его еще до печальных событий. Да и потом подоспевшие старшие товарищи организовали свою компанию рядом с ним. Из кисэру Лэйко тонкой струйкой тянулся дым. Женщина, удобно облокотившись о спинку дивана, покровительственно обводила всех взглядом. Ее муж не терял возможность споить моего брата, а дочь ретиво забирала бутылку с рук подвыпившего разрумянившегося отца. Какаши-сан тихо, растерянно посмеивался над слишком откровенными комментариями неугомонного Икуса Кио, так и не притронувшись к еде. Спасителем стал опоздавший Гай. Они вместе с Ли ворвались в дом, оправдываясь тренировками по закалению духа. Тен-Тен прикрыла лицо ладонью, тихо сказав что-то про «идиотов», а Неджи остался безучастным. Я иногда посматривала на «взрослую половину», чтобы проконтролировать ситуацию. Необходимости не было, но мне так становилось спокойнее. В последнюю такую оценку «краем глаза» брат оживленно о чем-то беседовал с Шикаку-саном. Я тут же отвернулась. Не хотелось, чтобы меня посчитали слишком серьезной. Это смотрелось бы подозрительно.       Саске оставался подчеркнуто холоден с остальными и своим видом давал понять, что если бы не я, то он бы вообще предпочел уединение. Потом уже Наруто удалось растопить лед и заинтересовать моего несговорчивого близнеца. Хоть он и не подавал вида, но ему нравилось подтрунивание над своим детским соперником. Это возвращало в прошлое, когда он еще не настолько сильно погряз в зависимости от силы и злобе. С Сакурой он вел себя нейтрально, что девушку задевало, но она не подавала вида. Я решила не вмешиваться в их взаимоотношения. Не знаю, может, когда-нибудь брат увидит в ней больше, чем часть команды, а может, и вовсе отвергнет ее. Если бы я была Саске, то куда охотнее обращала бы внимание на Ино. Однако, похоже, она заинтересовалась Саем, казавшимся более сговорчивым, чем мой нерасторопный братец. Кто знает, может, наученное сердце дрогнет. Саю еще предстояло много чего переосмыслить. Но в круге друзей он прекрасно справляется с первыми шагами. Конечно, приходилось им лишний раз напоминать о причинах его резкости по отношению к другим. Благодарности от него я не ждала и действовала лишь для успокоения собственной души.       Выяснилось, что после моего ухода Сай побывал на миссиях со многими командами, но по большей части неизменно шел вместе с присматривавшим за ним Ямато-саном.       Поначалу особняком держащиеся Карин, Суйгецу и Джуго мало-помалу влились в «молодежный коллектив». Суйгецу подтрунивал над всеми, кого заставал. Лучше всего реагировали Наруто и Киба. Акира делал вид, что он выше этого, а Такао добродушно заявлял, что примет все с легкостью, лишь бы новичку стало легче адаптироваться. Суйгецу вседозволенность раздражала. Карин ворчала, но хорошо вписалась в наш девчачий кружок. Мы даже договорились на совместный поход к источникам на ближайших выходных. Джуго быстро нашел общий язык с Шино. А с Киба и Акамару у них завязалась интересная беседа, в суть которой я не вдавалась. К жизни в деревне они потихоньку привыкали. Говорили, что, как ожидал Суйгецу, заочно прошли экзамен на генин для подтверждения своей квалификации и возможности участвовать в миссиях. Хоть мне и поручили наставлять их, к каждому был приставлен куратор из спецотряда. Они вели скрытую слежку. Хокаге-сама настояла, чтобы компания об этом ни от кого не узнала. Она по разумным соображениям подозрительно относилась к личностям с такой репутацией, как у подчиненных ее бывшего сокомандника, ныне умершего нукенина. Ближе к ночи, когда у гостей проскальзывали мысли об уходе по домам, к нам присоединилась Темари. Я радостно бросилась к ней навстречу. Редко можно свидеться с подругой с другой деревни, поэтому я старалась пользоваться любой возможностью остаться в ее обществе подольше. Так, при случайной встрече я в первую очередь пригласила ее на вечерние посиделки, но она сослалась на срочные дела по договору между деревнями, пожурила за долгое отсутствие («С тобой и Кагурой дело шло бы быстрее, Кацуми») и ничего особенно не обещала.       — Я рада, что тебе все-таки получилось зайти.       — Не могла же я даже не попробовать попасть на главное событие твоей жизни. Я же знаю, как долго ты к этому шла, — она позволила себя обнять и, похлопав меня по спине, отпустила. — Собираешься как-нибудь посетить Суну? Гаара был бы тоже рад услышать об окончании твоей миссии.       — Конечно, я даже выпросила у Пятой отпуск, — просияла я от все более близкой перспективы долгожданного отдыха.       Не хотелось думать, что может произойти за эти несколько недель из дурного. Тешило, что я планировала много времени провести в пределах деревни, что позволит мне в случае гибели Асумы-сана помочь справиться с болью моим друзьям. Джирайя по теории нас покинет через полгода плюс-минус после него, если судить по продвижению беременности Куренай.       — Желательно бы приехать завтра. У Гаары будет первый год на посту. Запланирован праздник. Конечно, мы с Канкуро приложили руку. Кое-что нужно еще обговорить, конечно, и в случае чего нужно быть в пределах досягаемости, — намек в ее взгляде был настолько явным, что я усмехнулась ее продуманности.       — Думаю, Кагура будет не против.       — И Гаара тоже.       Я удивилась.       — Причем тут он?       — Он будет не против, если ты со своей занимательной новостью появишься в его поле зрения, как можно раньше, — расслабленно сменив позу, девушка пояснила: — Пускай у Кагуры и Гаары разные цели, но «не против» у них совпадает.       Я согласилась, хоть и не приняла ее внезапно установленной связи между теми двумя.       Завтрашним днем предстояло все устроить. Мы с Темари договорились встретиться в полдень у ворот. Решила сообщить братьям после ухода гостей, чтобы в лишним раз не отвлекаться от приятных мелочей. Я собиралась задержаться всего на несколько дней. Темари обещала, что я могу рассчитывать на гостеприимство ее семьи, поэтому мне не нужно было беспокоиться о гостинице. «Ты — наш близкий друг. Мы будем рады, если ты не будешь скромничать».       Какаши-сан уходил одним из последних. Он предложил мне себя проводить. Я не сразу поняла причину, пока не вспомнила наше обещание, данное после проверки моих способностей. Казалось, что это было давным-давно. От нетерпения и сладостного предвкушения спотели руки и не слезала глупая улыбка. Я очень хотела когда-нибудь увидеть его лицо, но, погрязнув в заботах, совсем забыла о собственном желании.       — Помнишь о нашем уговоре, а, Кацуми?       Он снял маску на пороге нашего дома, освещенный неярким светом уличной лампы над головами. Красивое лицо с родинкой под губой. Оказалось, шрам заканчивался на середине щеки. Мне казалось, что он будет куда длиннее и совсем обезобразит мужчину.       — Ты молодец, — похвалил он.       Я молчала с минуту, пытаясь переварить увиденное и как следует запомнить внешность наставника моего брата.       — Какаши-сан, теперь я совсем не понимаю необходимость прятать лицо. Вы же очень красивы, — восхищенно выдохнула.       Реакция была искренней и, наверное, бестактной, но я не смогла ее подавить. Мужчина, снова надевая маску, на нее простодушно и загадочно ответил:       — У меня свои причины, — и ушел, махнув рукой напоследок.

***

      Новость о моей поездке в Суну братья восприняли спокойно. Я обещала долго не задерживаться, говорила о возможности поздравить друга и выполнить свое обещание. Конечно же молчала, что еще с ним я хотела бы обсудить кое-что личное, чтобы мне стало легче и отпустило наконец чувство недосказанности. Больше не нужно гнать от себя все лишнее на пути к цели, больше не нужно быть где-то между и бродить со своими противоречиями. Это хоть как-то успокаивало, после того, как ко мне пришло запоздалое осознание, что я лишилась своей приоритетной цели. К чему мне стремиться, куда бежать? Пора начать жить как обычный шиноби: отдавать себя во благо деревни или же бороться за свои более низменные идеалы. Хорошо, что я не одна и период принятия новой роли обязывался пройти легко и безболезненно. Уверена, что и Мэдока бы мне посоветовал не переживать по пустякам, а двигаться в том направлении, что я посчитаю нужным.       На мои сбивчивые оправдания по поводу путешествия в другую деревню старший брат ответил понимающей улыбкой и словами:       — Мы будем ждать тебя дома, Кацуми. Обещания, данные хорошим друзьям, достойны того, чтобы быть выполненными без промедления. Особенно, если этот человек тебе очень приятен.       Сначала Саске был беспристрастным. Ему хватало того, что я не буду долго находиться вдали от дома, но уловленный намек дал прямую реакцию:       — Почему ты выразился именно так, Итачи? Мог бы не заканчивать такой странной фразой. Ты на Гаару намекаешь и ее обещание? — он мог не обращаться ко мне, но все же спросил: — Я прав, Фуккацуми?       — Да так, ничего особенного, — прогнусавила я.       Если вспомнить, в другом мире Чинэтсу и Тэтсуя узнали по факту о моей неудачной влюбленности. Никогда раньше я не решалась разъяснить другим свое отношение к кому-то. Это меня очень смущало.       — Все сложнее. Ты не замечал, как остро наша сестра реагирует на любой выпад в сторону одного конкретного человека?       — Итачи, не продолжай… — попыталась вклиниться. Лицо алело. Нашли время меня обсуждать.       — Кажется, я понимаю, о чем ты, — обратился к брату, после смягченно посмотрел на меня Саске. — Так вот что ты скрываешь, Фуккацуми… Не буду вмешиваться. Но если узнаю, что тебя там кто-то обидел, особенно если это будет Гаара, то я в стороне не останусь.       Он не говорил прямо, однако своими словами давал понять, что убережет меня от любого воздействия извне. Неужели я была настолько предсказуемой? Было так легко сказать по моим поступкам, что я кому-то симпатизирую или наоборот? Может, оно и к лучшему.       Непоколебимость Саске меня и радовала, и заставляла переживать за результаты его поспешных решений. Я мягко сжала его руку.       — Спасибо за защиту. Только, пожалуйста, не перегибай палку. Остановись, когда я попрошу.       — Если это не навредит тебе, сестра. Чтобы я не сделал в будущем, помни, что я всегда на твоей стороне.       — Мы на твоей стороне, — поправил его Итачи, ласково обнимая меня за плечи.

***

      Первое время Кагура дулась. У нее были причины. Я оставила в стороне, не сообщила в первую очередь ей о том, что удалось воссоединить семью. «Какая разница, что ты путешествовала с теми тремя ублюдками. Я не настолько ранимая, чтобы поддаться на лепетание клыкастого придурка. Не смей выставлять это как оправдание. Ты просто переключилась на очередную важную проблему и не могла остановиться. Одно зацепилось за другое — и понеслась! Я ведь тебя чувствую, Фуккацуми, поэтому предугадала сейчас твою реакцию. А в гневе-то еще лучше получается». Я просила прощение столько раз, сколько это было необходимо. Знала, насколько глубоко я виновата перед ней. Мое желание заполучить все и игнорирование попыток хоть ненадолго остановиться сделали свое дело. Нельзя держать ее в стороне. Она — мой вечный спутник, чувствующий меня настолько тонко, что стирается грань между ей и мной.       «Кагура, я и вправду в погоне упустила тебя. Постараюсь, чтобы это больше не повторялось. Ты очень важна для меня. Прости».       Кагура шумно выдохнула. Темари в ее когтях напряженно дернулась, тем самым заслужила мимолетный упрек со стороны моей призывной.       «Мне сложно на тебя злиться, когда я знаю, что у тебя в голове. Так уж и быть, договоримся на том, что ты больше не будешь оставлять меня в стороне. Самые культовые новости я хочу узнавать одной из первых. Ладно, жадной не буду, поэтому ставлю твою семью превыше себя. Остальные же по факту ниже нас троих. Твою главную тайну о другом мире больше никто не знает как-никак».       Ее слова были справедливы, но по-своему жестоки. Но тем не менее Кагура не собиралась меня ими задеть. Просто была со мной предельно честна, как и обычно. Неприятная правда достигла своей цели, и остаток пути я была молчалива и задумчива. Удивительное дело. Эта жизнь во лжи настолько стала частью меня, что я следовала ей не задумываясь. Только взгляд со стороны вызвал во мне противоречия. Братья не поднимали тему, будто им было все равно. Наверное, они посчитали такое поведение лучшим для нас всех.       «Не загоняйся по этому поводу, Фуккацуми. Твоя ложь никому не вредит. Ты ведь держишь ее под надежной охраной своих принципов. Да и, чтоб ты знала, многие врут о вещах похуже. Просто живи со своим грузом дальше. Все равно мы несем его вместе. Ты, твои братья и я. Мы — твоя подушка безопасности, слышишь, Фуккацуми?» — решилась нарушить молчание Кагура, когда мы уже приближались к деревне и готовились к снижению.       Как только ноги коснулись земли, меня покинула уверенность. Что я собиралась делать? Без плана? В омут с головой? А потом что? Я старалась действовать, рассчитывая свои шаги наперед. С знанием прошлого и поддержкой со стороны друзей и союзников это было не так сложно. Пускай не получалось принять во внимание всё, но так было намного проще, чем продираться сквозь гущи неведения. Я настолько опасалась своих чувств, что, когда отступать было поздно, запаниковала. Тяжелая голова Кагуры приложилась ко мне. Я рассеянно коснулась ее перьев. Ее голос, непривычно нежный и успокаивающий, проник в мои мысли. «Иногда ты словно ребенок. Моя искра, он отказать тебе не посмеет. У него духу не хватит. Если ты не тянулась со всей силы к своему долгу, многое бы заметила и не стала бы так переживать. Просто иди вперед и не забудь потом порадовать меня новостями. Не один Мэдока жаждет тебя услышать». Она рассеяла технику, оставляя меня и Темари одних у ворот.       Из-за присутствия сестры Казекаге, ее рекомендации, а также частых встреч с охранниками деревни в прошлом (вряд ли забудешь времена, когда я поддерживала связь между деревнями) меня пропустили без проблем, да и по отдельной просьбе Темари обеспечили хотя бы видимость инкогнито. Девушка коварно улыбалась. Я рискнула у нее спросить о поводе, но ее ухмылка тут же исчезла, и она будто невзначай поинтересовалась:       — Ты же не забыла захватить с собой кимоно?       — Как ты и просила, — я пожала плечами. — Все, что нужно в измерении Камуи. Все еще искренне недоумевала, почему она настояла именно на этой одежде. Разве юката не была бы практичнее? По крайней мере среди них у меня был выбор, чего нельзя сказать о кимоно. Оно у меня было одно. Красное с нежно-розовыми цветами сакуры. Не собиралась покупать, но почему-то вспомнилось то дерево из сна, и я не устояла.       Наверное, все-таки, если быть честной, я сдалась не только потому, что не хотела обижать подругу, но и из-за подвернувшегося повода его надеть.       — Вообще лучше, если бы ты сейчас переоделась. Было бы интересно посмотреть на его лицо, но так уж и быть, помилую брата. С него хватит шока от твоего появления. Новости до него о вашем возвращении дойти не успели, как и ожидалось. Ведь главный их добытчик, то есть я, сама привезла их с собой, — засмеялась Темари. Ее предвкушение, а тем более ходы выдавали ее намерения. Раньше я игнорировала намеки, теперь увидела картину яснее.       — Сводница, — шепотом, одними губами, обозвала я, но по хитрому прищуру спутницы стало понятно, что она все-таки услышала, а может и догадалась, о чем я говорила.

***

      Нельзя было предугадать, когда именно Учиха Фуккацуми посетит Суну. Она не загадывала заранее. Не говорила о сроках. Только потом, значительно позже, от Наруто он узнал о двух обещанных месяцах. Так ждать стало легче. Но стоит ли вообще верить отведенным рамкам? Мало ли, что может пойти не так. Она придумала сложную махинацию с обманом лучшего друга, лишь бы Саске и его окружение поверили в ее предательство. За работой забывалось быстрее, но иногда было невыносимо не думать. Кажется, он потерялся, когда понял, что с ним. Вообще лучше всего было вылечить, пока не поздно. Вдруг ей не нужны его чувства. Сестра настаивала не губить, просто не препятствовать и позволять расти. Почему-то в разлуке эмоции становились сильнее. А она была сравнительно длиннее встреч.       Наверное, воскрешение быстрее развило, что когда-то только зародилось. Между жизнью и смертью многое переосмыслишь, хочешь ты того или нет. Все-таки тогда он был намного ближе к утрате. Не только жизни, но и чего-то такого же важного. Как-никак последнее, о чем он подумал, когда был в шаге от небытия, — это она. Сожаление о том, что они больше не встретятся, и она может скорбеть от потери друга, так задели его, что он желал ее видеть рядом после возвращения. Так он и понял, что не хочет терять мгновения и обязательно обсудит с ней все, что у него на душе. Только при следующей, уже запланированной встрече.       Баки говорил, что иногда он пропадал где-то далеко отсюда. Если бы наставник узнал, что он так пытался хотя бы мысленно оградить ее путь от угроз, выставил бы его влюбленным дураком. Самому смешно от собственной иронии. Но это не вызывало никакого негатива. Тоже касалось и колких шуточек брата, каким-то чудом прознавшего, что вообще творится у него на душе.       Сегодня важный день. Его первый год на посту. Тяжелый. Проверяющий на прочность. Никто не даст обещание, что в будущем будет легче. Нужно постараться быть готовым ко всему. Но… он снова потерялся в своем эгоистичном желании, чтобы она была сегодня рядом с ним. Только, к сожалению, ее (она далеко) и сестру (она не успеет добраться в срок) ждать было бессмысленно.       В дверь постучали. Опять какие-то срочные дела. Чего стоила конфликтная ситуация с клиентом деревни, решенная накануне. Безучастная маска легла на лицо. Попросил войти. Сжал в руке кисточку, сосредоточенно записывая очередные указания. Совмещать несколько дел, особенно после воскрешения, было обычной практикой. Каге, как бы ни старался, не всегда может все успеть, а в некоторых делах помощники либо не допустимы, либо заняты другими поручениями.       — Привет, Гаара, — знакомый голос остановил руку с листа.       Он поднял голову, не веря своим глазам. Обман зрения? Он заснул за столом? После извлечения Шукаку редко, но такие казусы случались. Сложно было перенаправить привычное русло.       Это не сон. Она стояла перед ним, лучезарно улыбаясь. Весь мир на мгновение для него померк. Он даже не сразу заметил Темари, стоящую в пороге с лукавой усмешкой. Сестра снова решила взять все в свои руки. Неудивительно. Ей надоедало, что младшие братья перестали просить у нее помощи и решают свои проблемы самостоятельно.       — Как удобно случай подвернулся, — пропела она. — Кацуми накануне твоей важной даты вернулась, а я как раз была в Конохе и собиралась домой. Наша проблема решилась быстрее, чем я думала. А Кацуми как раз собиралась отправляться на днях сюда, чтобы выполнить обещание. Получилось так, что нам было по пути. А сейчас я ухожу. Ужасно занята. Нужно подготовить гостевую спальню. Думаю, хороший друг нашей семьи не должен ночевать в гостинице.       Темари скрылась за дверью быстрее, чем он успел сказать что-то более вразумительное, чем выражение согласия.       Фуккацуми ненадолго потерялась. Ее взгляд замер на двери. Потом плавно переместился на его обескураженное лицо. Торнадо в лице Темари не дало ей осмыслить происходящее. Просто чуть ли не с размаху открыло дверь и ворвалось внутрь, лишая почвы под ногами.       Гаара первым очнулся. Она чувствовала себя неловко, и от него зависит, как сложится их общение дальше. В первую очередь как радушный хозяин, а потом уже как заинтересованный мужчина он хотел обеспечить комфорт своей дорогой гости.       — Прости мою сестру, Кацуми, — он встал и подошел к ней. — Я безмерно рад тебя видеть.       Она сразу засияла. И почему она тогда испугалась? Он ведь хороший человек. Даже после откровения Гаара не сможет вести с ней себя как-то иначе. Она ничем не рискует. Пускай если Кагура ошибется, сильно больно ей точно не будет.       — Я тоже! Если честно, мне было даже легче, когда представляла, что ты ждешь со мной встречи, — выпалила и пожалела. Слишком откровенно, стоило бы просто сказать про историю о ее путешествии. Немного помолчала и все же дополнила: — Чтобы услышать о моем важном задании.       — Хорошо, — выдохнул он. Ее ответ заставил в нем что-то приятно оборваться. Радовало, что он посещал ее мысли, хоть и выступал вкупе с рассказом, которым она пообещала поделиться. — Мне приятно это слышать.       Она затихла, смотря ему в глаза и стараясь проникнуть в душу, где она и без того поселилась. Подчиняясь порыву, быстро обняла его, пока не пожалела о поступке. Шляпа Каге чуть съехала набок от случайного движения ее руки, а Гаара, не до конца осмыслив, одной рукой придержал ее, а другую переместил на спину девушки, пододвигая ближе к себе. В конце концов после секундных размышлений мешающая вещь полетела в сторону, на небольшой диванчик для посетителей, ютившийся в углу, а он уже цеплялся за Кацуми двумя руками, стараясь поглотить, впитать ее в себя. Он скучал. Он радовался. Он не хотел когда-либо отпускать.       — Я поздравляю тебя с годом на посту. Ты большой молодец. Проделал такой тяжелый путь. Я безумно горжусь тобой, — ее рука уже так по-привычному путалась в волосах.       Кацуми переживала, что не предоставила ему достойный подарок, пускай Темари и убеждала, что волноваться не стоит. Это не утешало. Зря она специально дожидалась встречи с его сестрой, чтобы уточнить предпочтения, выбрала бы на свой вкус и не жалела о потраченной времени. Может, все-таки на местном рынке что-нибудь подходящее удастся найти. Как-никак в праздничные дни обычно стекается множество торговцев.       Гаара прикрыл глаза и тихо с мягкой улыбкой произнес:       — Спасибо.       Многое еще нужно было сказать, пока не поздно. Дела в любую минуту могли оторвать ее. Но все оттягивал, не желая рушить хрупкость мгновения.       — Составишь мне вечером компанию на празднике? — расслабленный голос Гаары заставил Фуккацуми ненадолго замереть.       — Конечно, — согласилась.       Сердце, кажется, пропустило удар, когда он посмотрел ей в глаза. Его лицо было так близко к ее. Хотелось прикоснуться. Они оба неосознанно потянулись навстречу друг к другу, но…       Из-за стука в дверь они отпрянули.       Сначала раскраснелись. Когда же раздалась настоятельная просьба посетителя, стали серьезны. Чего стоил им обоим этот профессионализм? Гаара неловко кашлянул, извинился перед девушкой, на что она примирительно отмахнулась, и разрешил войти. Кацуми сразу покинула кабинет. Они уже договорились о скорой встречи.       Хоть она и вынужденно ушла, но на коже все еще ощущалось ее прикосновение.

***

      Как только дверь закрылась за спиной, я оперлась о стену, сжав голову руками. Что я творю? Какой может быть разговор, если я сразу кинулась к нему вместо того, чтобы держать дистанцию, пока не настало подходящее время. Почему, когда дело дошло до собственных чувств, голову холодной держать не получилось? Это же не наша первая встреча, когда я могла выплеснуть, и заставить его забыть о случившимся. Больше я с ним так никогда не поступлю. Точно тот момент… Забыла то, из-за чего себя корила. Я была опрометчивой. Нельзя что-то строить, не будучи честной. Я и так много и часто лгала. Каждый мой день состоял из лжи. Но я бы хотела, чтобы в его суждениях обо мне неправды стало хоть на чуть-чуть меньше. Я должна была не только признаться, но и помочь ему вспомнить день, когда он встретился со Скорбящей лицом к лицу.       — Сколько решимости. Придумала какой-то план? Не поделишься? — ко мне подошел Канкуро.       — Это мое дело, — холодно ответила, прочерчивая границу, за которую нельзя было заступать. Канкуро остался к этому равнодушным. — Ты к Гааре? У него сейчас посетители.       — А? Нет. Я за тобой. Темари решает кое-какие мелкие проблемы. Возникли небольшие сложности с поставщиками закусок. Быстро решится. А я вызвался быть твоим проводником, раз сестра не может. Все равно нечего делать в выходной, — скучающе пояснил песчаник, почесав щеку. — Пойдем, что ли? Только сильно не пялься по сторонам: вечерний сюрприз себе испортишь. Как я знаю, это твой первый визит не по работе. Так и не руинь себе предвкушение.       — Так ведь желаемое может выйти лучше действительности. Ты хочешь, чтобы я разочаровалась? — попыталась поддеть, не со зла, скорее чтобы оценить его реакцию.       — Да что сразу о плохом-то? — он не поддался, сразу раскусил мою уловку. Потом немного помолчал, смотря куда-то в сторону зданий поверх моей головы, и задумчиво продолжил: — А вообще не мне судить. Ты ведь как-никак к другому привыкла. Смогла бы ты ужиться в пустыне, когда с самого рождения видела зелень? Может, даже посчитаешь, что твой мир лучше нашего.       — Я побывала во многих местах во время миссий и видела разное. Знаешь, для меня большее значение имеют люди, которые меня окружают. Я люблю мою деревню. Я ведь там родилась. А еще люблю народ Конохи. Но если бы они не послушали меня и не приняли мою семью, я бы вместе с братьями покинула деревню с тяжелым сердцем. Думала об этом после того, как мы собрались все вместе. Это Итачи безумно любит Коноху, а не я. Моя любовь не настолько сильна. Я старалась для него. Мне самой немногое и нужно. Главное, видеть братьев рядом и, чтобы они были счастливы. Что же касается Суны, то здесь есть люди, кто мне дорог, и я смотрю только на вас, а не на место, которое вас окружает.       Если бы Канкуро знал, где я была, путешествуя с нукенинами, он бы не поднимал эту тему. Менялась местность, но те, с которыми я проходила свой путь, оставались неизменны. С тех пор мне стало плевать, где я нахожусь. Это неважно, если есть что-то постоянное. Поэтому, наверное, у меня нет особой привязанности к месту. Пускай я считала и считаю Конохогакуре своей родиной, я смогу уйти, если это будет необходимо. Канкуро кивнул скорее своим мыслям, чем мне, и дальше вел беседу о чем-то отвлеченном. Конечно, изредка он интересовался общими знакомыми. Я не смогла достойно оценить ситуацию после моего возвращения и поэтому не обладала актуальной информацией. Только что услышала на вечеринке, могла рассказать. Спрашивала о Хотару.       — Здравствует. Успевает достать всех, а, кого пропустит, расшевелит и достанет. Но за Гаару шкуру спустит. Не упускает возможности сыпать в твою сторону проклятия. Попытался однажды при Гааре, так тот его… — Канкуро замолк, заговорщицки на меня посмотрел и добавил: — а, впрочем, сама моего брата спросишь. Хотару вряд ли расскажет, но можешь попробовать. Вы с ним еще встретитесь.       Мы пришли к строению, находящемуся недалеко от резиденции Казекаге. Внутри было просторно, как будто вдвое больше привычной мне нормы. Размах меня удивил. Два этажа и все как будто в как-то абсолюте. Все помещения казались большими. Даже в нашем новом сравнительно немаленьком доме все было в меньших размерах. Я на примере увидела, что означает особняк семьи Казекаге.       Меня провели в гостиную. Большой диван у стены, стол при нем. Долго рассматривала растения у окон-иллюминаторов. Начала медленно задумчиво считать, пока меня не отвлек Канкуро, и я, сбившись, бросила эту затею.       — Оценила уже хобби Гаары? Говорит, что кактусы — неприхотливые растения, за ними легче ухаживать. Да и успокаивают. Будь его воля, ведь дом и кабинет заодно ими бы обставил. Настолько много у него мыслей, от которых голову нужно приводить в порядок, — я несколько раз кивнула, придя к выводу, что я немного недооценивала пристрастия Гаары.       Мне было интересно увидеть вживую и суметь прикоснуться. Я подошла к окну, Канкуро не препятствовал, значит, все было в порядке. Притронулась к колючкам. Представила, как выхаживал растения Гаара. Мысленно к нему обратилась: «И сколько мыслей в твоей голове, что тебе понадобилась такая концентрация и отдушина?»       — А пойдем со мной на кухню? — предложил Канкуро. — Я нам что-нибудь намудрю, заодно и поговорим. Скучно будет и тебе, и мне сидеть в одном доме, но в разных комнатах. Потом Темари тебя развлечет и покажет второй этаж. Обживешься.       Я не протестовала. По большему счету мне было все равно. Я ждала скорой встречи с другим человеком.       Я уселась за кухонный стол и стала ждать, пока Канкуро истратит весь свой запас гостеприимства. Такая обходительность была ему чужда, но он упрямо продолжал шариться в шкафчиках, параллельно бурча себе под нос. Победоносно он явил свету жареные каштаны.       — Я все-таки откопал ее заначку, — хмыкнул он, выуживая и свежие мандзю. — Не думай, у нас тут не все так плохо. Я шутил. Сейчас чай сделаю — и заживем.       Чайник, будто дожидаясь, показательно закипел.       — Пророк, — нарек себя Канкуро и приготовил кружки.       Вскоре над моей струился пар, а я, пожевывая сладости, думала о грядущем.       — Ты чего молчаливая? Не нравится что? — чуть поддался вперед Канкуро, опустив голову на ладонь.       Очнулась.       — Не бери в голову. Все хорошо.       Хотела придумать какую-то тему для разговора, но не получалось. Все рушилось, словно карточный домик. Время шло слишком медленно. Я затерялась… Лучше бы все быстрее решилось. Тяжело, когда томится в душе и на сердце. Вот тебе и некоторая фора, чтобы собраться с мыслями. А вообще помогла она?.. Канкуро посмотрел куда-то в сторону двери, я хотела обернуться, но он совершил поступок, который меня обескуражил. Положил свою руку на мою и буднично произнес:       — Знаешь, Кацуми, а ты мне нравишься.       Все размышления быстро забылись. В ушах продолжали звучать его слова. Они не вязались с серьезным выражением на лице. Я ничего не понимала. Первой реакцией было отдернуть руку и вскочить со стула.       — Ты же знаешь, что не получишь взаимности, — говорила холодно.       Давно уже не было таких разговоров. Я как-то отвыкла от них. Оставалось надеяться, что он не из числа тех, кто не воспринимает слова. С ними всегда приходилось сложнее. Заставляли влиять на них. Это был крайний случай. Если бы я начала угрожать, то за одним могли потянуться другие, начать сеять смуту, лишь бы как-нибудь изощренно оболгать, и тогда я не могла бы контролировать, что случится дальше. А риски я не могла себе позволить.       — А почему? Нравится кто-то? — он встал за мной и продолжал допытываться.       — А что, если да? — я отступила, держа дистанцию, и судорожно пыталась придумать, что мне делать.       Со времен Дейдары это второй случай, когда друзья что-то испытывали ко мне. Более того это был брат человека, который мне симпатичен. Как с этим разобраться, чтобы не попортить отношения? Мало ли как тогда сложится с Гаарой. Что же делать? Почему и мое признание становилось таким затруднительным? Еще так внезапно. Есть ведь подвох? Явно что-то не так? Если я не ошиблась, то мне будет проще. Недаром же Канкуро сначала посмотрел туда, за мою спину, в сторону двери, а потом начал вытворять такое.       — Из какой он деревни? Я его знаю?       — Канкуро, ты же в курсе, что ты подозрительный?       Он приближался, стараясь загнать в угол.       — Знаю, но ответь, а?       Я раздраженно вздохнула. Решил сыграть со мной в кошки-мышки и тем самым привести к правде? Нужно было осторожно выяснить и проверить свою версию со спектаклем для кого-то. Чтобы выиграть время для маневров, лучше всего было бы сыграть по его правилам.       — Ты его знаешь. Мне нравишься не ты, а твой брат. Ты — мой друг. Пожалуйста, обойдемся без драмы. Гааре и мне будет неудобно. Если захочешь, я уберу твою боль. Ты об этом не вспомнишь.       — Стой, Кацуми. Разогналась, — как-то по-особому легкомысленно засмеялся тот. — Давай еще раз и без выражений обо мне. Так тебе Гаара нравится, да?       Я кивнула. Я до последнего сомневалась, но неужели была права? Не удалось высмотреть. Опять оказалось, что дверь за моей спиной. Стойте. Неужели он не гнал меня в угол, а хотел, чтобы я не увидела, для кого это все затевалось. Но как бы невинно подсмотреть? Не хотелось бы выдавать свои догадки.       — А словами? — нажимал парень.       — Канкуро, ты меня запутал. Что с тобой вообще происходит? Специально так себя ведешь, да?       — Кацуми, ну правда еще раз повторить сложно, на этот раз вслух? — взмолился, снова засматриваясь мне за спину. Я инстинктивно, забыв про «аккуратно подсмотреть», хотела обернуться, но кукловод меня окликнул: — Эй. Я жду.       — Да. Мне нравится Гаара. Доволен? Услышал? Ты для него все затевал? Мы сами разберемся, — я злилась на себя, на него.       Не могла решиться раньше. Если бы набралась духу тогда, этой ситуации бы не было. Обернулась, рассчитывая увидеть Гаару, но никого не было. Ушел? Мне показалось? Я неправильно поняла поведение Канкуро? Моя паранойя вышла на новую стадию, теперь по мне точно плачет дурка? Учиха как местные Таргариены. Не удивлюсь, если во мне найдется больше, чем капля безумия.        — Ага. Разберетесь, — передразнил взвинченный парень. — Видел я, как вы «разбираетесь». Что ты, что он. Только и можете, что…       — Эй, Канкуро! — окрикнула его сестра, внезапно выросшая в пороге. — Сказала же, без меня ничего не затевать!       — Я решил быстрее, чем они. Правильно сделал, что затеял, — огрызнулся тот. Обычно с Темари он был помягче, помня про ее тяжелую руку и горящее сердце, но, похоже, совсем забылся. Нужно было его спасать, пока не поздно. Со всем остальным, а конкретно с собственными мыслями, решила, что разберусь в спокойной обстановке.       — Ты совсем страх потерял?! — в ярости крикнула девушка, потянувшись за боевым веером.       Тронула ее за плечо. Она с вопросом посмотрела на меня. Наконец пришедший в себя Канкуро уставился как на мелькнувший светоч надежды.       — Ты не поможешь мне, Темари? Я хочу надеть то кимоно, но думаю, что сама не справлюсь.       Я не планировала вообще красоваться. Вспомнила о холоде пустынной ночи. Я вроде не забыла о накидке и теплом нагаджубане*. Они меня спасут, если не оставаться на улице до изнеможения. Не все так плохо. Я хоть не житель Сунакагакуре, но могла бы продержаться.       Девушка долго смотрела на меня, потом протяжно выдохнула и отпустила веер.       — Пошли уже, добрячка, — взяв меня под локоть, повела за собой. — А ты, — не оборачиваясь, обратилась к брату, — не обольщайся. Свое еще получишь.       Пока меня наряжали, Темари и я напряженно молчали. Я все думала о сцене, затеянной Канкуро. Нашелся лишний повод для разговора с Гаарой. Судя по реакции его старшего брата, тот все-таки был там и все слышал. Тогда почему не выдал себя? Был смущен?       — Переживаешь? — спросила Темари, помогая с верхней частью кимоно. — Не стоит. Все хорошо решится, — уловив мой красноречивый взгляд, она обреченно продолжила: — Все равно мой туповатый братец дал хорошую наводку, а ты уже поняла, к чему все ведет. Если что, я услышала не все, но этого хватило. Только начала разуваться, как ты выкрикнула ему в лицо свое «Доволен?» Я тут же рванула на кухню разбираться. Не буду допытываться, что там вообще было. Просто хочу у тебя попросить не действовать сгоряча.       Я помедлила, потом кивнула. Я не хотела говорить о том, в чем я вынужденно призналась Канкуро. Не хватало еще всей Суне рассказать, а не тому, к кому эти слова должны были предназначаться.       Попыталась самостоятельно завязать оби. Не удалось. Что-то меня совсем выбило из колеи. Попросила помощи у стоящей рядом девушки. Я думала, что она меня засмеет, но она отреагировала спокойно.       Вскоре Темари удалилась к себе переодеваться, оставив меня одну в удобно обставленной гостевой комнате. Подошла к зеркалу. Улыбнулась своему отражению. Когда покупала, брала без примерки, чем удивила пожилую хозяйку магазинчика. Она не думала, что я все-таки возьму с ее слов, что оно должно быть мне в пору. Тогда я решила просто и без заморочек. Подойдет — хорошо, нет — ну и ладно. Все равно бралось из-за символизма. Жаль, что не могла показаться и Мэдоке. Как бы он оценил? И восхищу ли я Гаару? На щеках заалел предательский румянец. И почему мысль прихорашиваться для него не озарила меня раньше? Пока раздумывала над этим, причесалась, подвязала волосы лентой, поправила накидку на плечах, в последний раз взглянула на свое отражение и удовлетворенная поспешила к выходу.

***

      — Нам нужно прекратить так встречаться, — нервно рассмеявшись, Кацуми отвела взгляд в сторону.       Гаара так и замер, остановив руку у двери. Только хотел постучать, как открыли. Казалось, что время застыло. В душе все переворачивалось. Он было решил, что она давно сумела затмить для него весь мир, когда он увидел ее встревоженный уставший взгляд после пробуждения, но сегодняшний случай обвалил все окончательно. И повлияло на это то, что он услышал на кухне, или их внезапное столкновение? Гаара не подозревал, но сошелся на мнении, что все обстоятельства делали ее чарующей шаг за шагом, пока он не дошел до этого момента.       — Я не хотел врываться, — попытался оправдаться. Вышло скомкано. Внутренний критик не поверил. — Хотел предложить пройтись со мной и рассказать о своем путешествии, — сорвалось с языка быстрее, чем он осознал, что можно было замолкнуть и не попросить поделиться историей.       Ему хватило бы и прогулки. Они должны были поговорить о другом. Он должен был в разговоре о мелочах мягко подтолкнуть ее к тому, что он был очевидцем той сцены, а потом рассказать об ответных чувствах. Конечно, он бы упустил нюанс, что на мгновение вышел из себя, когда услышал слова о симпатии от человека, знающего о его чувствах и так злостно обошедшимся с ними. Вспомнил бы лишь, как он возликовал, услышав о том, что чувства взаимны. Он чувствовал себя счастливым, и это счастье было с ним до сих пор. Оно не имело границ и срока годности, и он постарается, чтобы длилось дольше, как можно дольше. А он не раскрыл себя по некоторым причинам: не хотел ее смущать, не хотел говорить при посторонних, не хотел невзначай взъесться на собственного брата.       — Хорошо, — быстро согласилась. У нее слегка приоткрылся рот. Хотела сказать что-то еще, но передумала. Встрепенулась и сделала шаг вперед. Ей уступили дорогу. Он поджал губы. Ее ведь тоже интересовал разговор на другую тему. Из-за своей поспешности все испортил. Хорошо, пускай это будет другой, более подходящий момент. Во время их общения угаснет напряженность и тогда обоим будет легче. Ненадолго Кацуми замерла у двери комнаты Темари, на которую ее хозяйка небрежно указала, когда проходили мимо. Девушку туда еще не приглашали, аргументируя, что скоро они там вдоволь насидятся. Правила приличия подсказывали Фуккацуми постучать, известить о своем уходе. Предполагалось, что куноичи не обидится, когда узнает о ее компании. Реакция на стук опередила слова, которые хотелось произнести:       — Идите и повеселитесь там. Гаара, не заставляй Кацуми скучать. Я присоединюсь к вам позже… Может быть.       Молодые люди переглянулись. Они в тайне желали услышать это позволение. Кацуми понимала, что последнее препятствие на пути рассыпалось и отступать было некуда. Его сестра подтолкнула их. Да и нужно пользоваться минутами покоя и постараться не упустить шанс. Дальше события будут разворачиваться стремительно. Потеря Асумы и Джирйи, нападение Акацки, а потом пугающая неизвестность. Будет легче, когда они поговорят в тот промежуток времени, когда Фуккацуми было, от чего оттолкнуться. Теневое событие в ее власти. Ей нечего было опасаться.       Несмотря на привычный для пустыни холод и позднее время суток, людей, прибывших на праздник, было много. Ярко горели праздничные украшения. У палаток с уличной едой, сувенирами и возле зон с играми толпились и о чем-то чаще радостно говорили. Галдели продавцы. Значимых событий для Суны было немного, поэтому жители цеплялись за любую возможность перерыва. Наверное, поэтому инициатива Темари и возымела свои результаты, когда ее предложили советникам.       Ему нравилось, с какой надеждой его собеседница смотрела на окружающих. Должно быть, верила, что они собрались тут на самом деле из-за него. Пусть она подольше не замечает, как менялись заискивающие лицемерные улыбки на презрение к убийце, ставшим Казекаге, стоило им только отойти подальше. Долгая игра. Им пользовались советники и старейшины. После устранения угрозы со стороны групп лиц, в которую входил Хотару, все вернулось на круги своя. Сложно быть хорошим политиком с такой репутацией, как у него. Если бы не необходимость удержания у власти человека из его семьи и опасение перед его силой, позволили бы ему вообще занять это место? Зверь взбунтуется, если не дать то, чего он хочет. Можно дергать за ниточки, он все равно не поймет подвоха или просто станет играть по их правилам. Так ведь было лучше всего для иллюзорного блага деревни. Но как подстроить все, чтобы ничего не угрожало его собственному эгоистичному желанию помочь родине и избавить ее от грязи? Разве Хотару был прав, накануне называя его мягкотелым и утверждая, что насилие будет единственным адекватным, хоть и жестоким решением проблемы? «Никто не помешает строить будущее, как тебе угодно, когда мешать будет некому». Но тогда бы он точно уподобился тем, против кого хотел бороться. Мрачные мысли одолевали. Так возможно было в них затеряться. Надо бы сбежать, но правила предписывали задержаться хотя бы на полчаса, чтобы показать единение правителя со своим народом.       Кацуми часто прерывали подошедшие люди. Приходилось реагировать на них, а не заслушиваться ее голоса. Хотелось в ней раствориться. Тогда он забывался и не видел никого другого, кроме нее. Жизнь становилась сноснее, и борьба внутренняя и внешняя переносилась легче.       Когда к ним подошли очередные его соплеменники, останавливая ее чуть ли не на полуслове, Кацуми каждый раз отступала на задний план. Это его торжество. Но почему-то Гаара чаще не казался радостным. Был сумрачным, только изредка светлел. Все зависело от компаний, которые к нему приближались. Сначала она не понимала причин такого контраста. Счастливо улыбалась, когда видела его триумф, признанный другими. Уже погодя, когда молодой Казекаге отвлекся на подошедших, случайно услышала разговор неподалеку. Она не придала значение, если бы не сквозящее отвращение и пренебрежение в интонациях. Стала напряженно вслушиваться. Из-за гула других голосов разобрать удалось лишь обрывки фраз. Значит, все-таки есть недоброжелатели. Это не ново. Но сколько их на самом деле? Хотела было выяснить, отсеивая нужное, пускай и по крупицам, но ее вниманием умышленно завладели. Какие-то подвыпившие юноши хотели завлечь ее во что-то и не отставали, пока девушку не выдернули, как нельзя кстати. Вовремя. Она уже надумывала применять силу. Гаара приобнял ее за плечи. Угрожающий взгляд заставил тех испуганно отшатнуться и отступить, ссыпаясь прерывистыми из-за заплетающихся языков извинениями. Чувствуя вину, что не уследил за происходящим, Сабаку но извинился, на что девушка, неискренне смеясь и неудачно замаскировав гнев под веселость, произнесла:       — Не за что извинятся. Ты спас их. Я бы здесь устроила террор.       Чувствовала, что глаза начинали алеть. Набрала полную грудь воздуха и выдохнула, чтобы успокоить разбушевавшееся сердце. Все в этот вечер было не так. Что те разговоры, теперь взгляды… Кое-кто заметил, как ревностно ее защищали, и внимание переключилось на ее. Кацуми была для них незнакома, пока кое-кто в общей суматохе не узнал в ней знаменитую девушку из клана Учиха родом из Конохи. Говорили, что она появилась в сопровождении сестры Казекаге еще днем. Что-то еще было слышно про огненную птицу. «Вот так рождаются слухи», — подытожила девушка, стараясь не слушать шушуканье об их долгой связи и прочие домыслы, рожденные богатой фантазией скучающего люда. Но все же тень легла на лицо. Как только заметивший перемену Гаара хотел сгладить углы и переключить на себя помрачневшую спутницу, они нарвались на стайку красующихся разодетых девушек. Среди них была и его первая ученица. Они словно намеренно загораживали Фуккацуми от него и откровенно боролись за внимание, не подозревая, что он уже был заворожен другой.       Вновь с принятием отступила. Естественно, что глава деревни будет популярен, даже если кто-то и прячется за своими ядовитыми улыбками. Она не чувствовала ревности, будто была старше девушек и понимала то, что им всем не дано было узнать. Интересно, а хотели ли они вообще проникнуть сквозь оболочку? Знала ли Мацури, что скрывалось под ее возведенным образом? Она жила с ним в одной деревне и была ли внимательна, чтобы попытаться понять, что творится у него на душе? А вообще была ли сама Фуккацуми права, не показалось ли ей, что она прочувствовала за сегодняшний вечер?       Воркующие девушки стали напрягать. Гаара старался проявить вежливость, что мешало поскорее избавиться от их назойливого общества. Он поймал на себе ее взгляд. Выжидающий, томимый невысказанными чувствами и бессловесно зовущий. Внешне спокойна, но он понял, что таилось за этим. Заставлять ее ждать дольше было преступно. Гаара подчинился молчаливому зову. Попрощавшись, прошел мимо людей. Ему недоуменно уступали дорогу, пока он наконец не замер перед ней. Кацуми была удивлена. Когда осмыслила, стала скрывать свое радостное, показавшееся неуместным ликование. Парень тихо предложил:       — Давай поищем уединенное место. Я хочу видеть и слышать только тебя.       Она расцвела. Сердце забилось быстрее. Незамедлительно кивнула. В ее глазах заплясали хитринки, когда он предложил ей руку. Тут же схватилась за протянутую ладонь. Откинула протестующие мысли о неправильности их поведения. Плевать. Надоело. Она так ждала, что теперь готова быть недальновидной, подвластной импульсивным желаниям. Они вместе сорвались с места и побежали от них: ненатуральности, притворства, внимания. Окружающие потеряли значимость. Они растворялись, становясь ничем.       Кацуми хотелось смеяться. Они ведь такие странные. Казекаге и девушка в кимоно неслись куда-то прочь, крепко держась за руки и не замечая ничего вокруг. Ее радовало, что не ощущалось скованности движения. Темари будто подрассчитала и это, когда проводила махинации, чтобы подол кимоно был выше косточки на лодыжке. А Кацуми еще раньше наивно опасалась, что ей будет сложно. Грудь вздымалась от стремительного бега и предвкушения, на лице цвела счастливая улыбка, а руку грело чужое прикосновение. Возможно, она даже все-таки рассмеялась. Преисполненная чувствами, она этого не замечала. Зато он слышал ее смех, видел, выражение лица и отвел этому отдельный уголок памяти. Тогда-то понял, что он окончательно потерян. Удовольствием было откинуть все свои обязательства. Больше не Казекаге, пускай и в традиционном костюме, больше не куноичи из соседней деревни, ненадолго отошедшая от дел. Они просто молодые люди, полные желанием жить не в угоду привычным устоям, а ради себя самих.       — Воу-воу, куда несетесь, оголтелые? — перед ними выросла фигура Хотару в небрежно надетой юкате и темном хаори на плечах.       Знакомое лицо их отрезвило. Они очнулись. Порыв иссяк, но Гаара упрямо держал ее за руку, сохраняя остатки бегства от реальности. Вступил вперед, прикрывая девушку собой от пристального внимания.       После короткой молчаливой оценки рослый шиноби хмыкнул и указал позади себя:       — Через квартал налево. Там народу мало ошивается. Какая-то местная страшилка про яркие вспышки в небе аккурат после моего захвата зародилась. Я к этому руку точно не приложил смеха ради. Кто говорит, тот брешет… — помедлил, сдался: — А черт с вами. Смотрите, никому, — и пошел прочь.       «А все-таки он еще совсем мальчишка. И как это вообще я мог забыть? Попался в руки детям, но меня это теперь как-то совсем не бесит», — задумчиво почесал подбородок Хотару, обернувшись тогда, когда парочка скрывалась за поворотом.       Запыхавшиеся, они остановились только у одинаковых строений с обугленными следами давнего сражения, от которых так и не избавились. «Что же такого наплел им Хотару, что этого места стали опасаться?» — любопытство кольнуло Фуккацуми, но интерес быстро переключился на человека перед ней. Взбудораженный Гаара не мог оторвать от нее взгляд. С румянцем на бледных щеках и искрами задора, все еще пылающим в глазах, она пленяла его еще больше. Забылось происходящее на главной улице, как и хотелось, осталась лишь она. Прильнул к ней, увлекая в неумелый поцелуй. Нужные слова он скажет потом. Быть может, когда все уляжется, она вспомнит, что увидела и услышала, когда они находились в обществе, испугается и уйдет. Гаара не желал ей сложностей, но, похоже, они будут ждать впереди, ведь его чувства уж точно будут переданы огласке. Как-никак поддавшись мимолетному желанию, он раскрыл их для всех.       Она аккуратно, как знала, отвечала. Это был ее второй поцелуй. В прошлой жизни ей нравился мальчик, который потом заинтересовался знакомой из параллели. Она потом плакала дома, а папа («Тэтсуя», — всплыло имя) грозился его покалечить. Так, рано разочаровавшись, она больше не интересовалась любовью. Пока однажды, уже вернувшись в родной мир, не встретила его. Рука плавно текла по затылку. Искусности это не прибавляло. Они оба учились. Постепенно, сопрягая движения губ, неторопливыми ласковыми касаниями. Одна рука с некой опаской все-таки переместилась на лицо девушки, большой палец огладил шрам на щеке. Прикрыв глаза, он отдался ощущениям и с удивлением почувствовал, когда ее рука легла на щеку, что кожа на ней была шершавой, с застарелыми мозолями. Это шло в разрез с его давним представлением, и было каким-то волнующим. Он любил ее настоящую, а не иллюзию. А в реальности она была куноичи, с тяготами выбившей дорогу для своей семьи.       Она первой отстранилась. Выглядела такой печальной, что Гаара испугался ее будущих слов. Может, снова укрыться в поцелуе, чтобы их не услышать? Странную мысль быстро отогнали. Это лишь отсрочка. Она ни к чему не приведет.       — Гаара, — в первый раз он слышал, чтобы его имя произносили так чувственно. Нежность и горечь, плавящаяся на языке… — Я не хочу тебе врать. Не смогу, если это будет продолжаться. Поэтому я должна тебе кое-что рассказать. Или, вернее, показать… «Лучше не говори», — отчаянно подумалось ему, но сдержался, чтобы не высказать. Губы горели, внутри трепетало, а страх готов был погрузить его во тьму. Он боялся ее признания. В голову лезли догадки одна страшнее другой.       — Мы встречались раньше до того столкновения на экзамене. Я заставила это забыть, — в горле пересохло от волнения.       Маленькая ложь, большая ложь, вечный круговорот лжи… Хоть немножко она побудет с ним честной, раскрывая правду об их настоящей первой встречи.       — Покажи, — в голосе звучала просьба, а рука успокаивающе гладила ее по лицу. Он хотел верить, что смириться, если это будет последнее его прикосновение, а она ускользнет, как песок сквозь пальцы. Вдруг их настоящее знакомство было, когда он себя не контролировал и она была вынуждена его так остановить. Упрятанное глубоко внутри болезненное воспоминание об этом пересилит все. Его счастливое мгновение на этом оборвется.       — Вспомни меня, — прошептала, погружая в воспоминание.       Он таял в нем, и последней его мыслью было, что он впервые видел ее Вечный Мангекё. Он был похож на цветок. Смертоносная красота, в которой он был готов утонуть.       Гаара клонился назад. Кацуми, поддерживая его, опустилась на колени. Она знала, что он недолго будет пребывать в собственном подсознании. Их встреча тогда была скоротечной.       Странно было видеть себя со стороны.       Тогда он искал Скорбящую. Это было его ответственным заданием. Никто бы не лез, если бы она не напала на след одного удобного шиноби, вертящегося в криминальных кругах деревни. Был еще один, но эта жертва никому не была особо интересна. Вроде бы он погиб из-за ошибки молодости, оставив после себя жену и годовалого сына. Советники посчитали забавным «отправить убийцу по следам убийцы». Баки тогда еще не переметнулся на его сторону, поэтому не отвергал авантюру. Гаара не помнил, кто конкретно из них так сказал, но фраза врезалась и на протяжении всей неудавшейся охоты не давала ему покоя. Вскоре выяснилось, что Скорбящая исчезла. Поиски прекратились, а верхушка решила, что добыча испугалась своего охотника и спаслась бегством. Из других деревень мало кто в это верил, но никто не мешал раздувать самомнение, пока это никому не вредило.       Раньше он думал, что пошел по ложному пути, когда узнал о том, где она сойдется в заранее выигранной битве со своей будущей жертвой, но теперь наблюдающий убедился, что сражение все-таки состоялось.. А тот человек верил, что он ее убьет… Наивный. Столько людей у нее на счету. Ее описывают как до одури сильного охотника за головами, а все еще кто-то думал, что совладает с ней. Гаара наблюдал, как самоуверенный покойник исчезал в незнакомой технике.       Она опустила маску и сняла капюшон. Не видел ее лица, притаившись вдалеке за ее спиной. Темные волосы упали на плечи. Она потрясла головой, удобнее укладывая их. В этом было что-то естественное. Он даже засмотрелся. Девушка напряженно выпрямилась. Почувствовала его? Ждать дальше было бессмысленно. Песок ринулся к ней. Скорбящая отскочила, легко миновала еще несколько атак. «Такие рефлексы возможно только выдрессировать в долгих боях», — оценил Гаара. Ли двигался куда быстрее, но, может, Сабаку но давал ей фору из-за образа, что пока не покидал внутренний взор.       — Ты не сбежишь, — заключил, все-таки решив перестать дразниться и подарить ей легкую смерть. Не испытывал большого желания, но этому приказу был вынужден подчиниться. Задание ранга S, которое приведет его, по заверению старейшин, к желанному месту.       Его любимая Кацуми была палачом, поэтому и боялась, что отношение к ней изменится. Губы помнили их поцелуй, тело — ее руки. Неужели она думала, что он не настолько был обречен, что поменяет мнение о ней? Он ведь верит, что знает ее настоящую, а не эту маску.       — Я этого не хочу, будущий господин Казекаге, — эти слова врезались в другого. Должно быть, тогда уже ходили слухи по миру. С учетом наследования власти и его силы было естественно, что находились сторонние наблюдатели, считавшие его выгодным кандидатом.       Вдруг она исчезла и появилась напротив него. Опрометчиво. Тогда будет легче ее убить. Недооценил. Попал под влияние иллюзии. Не ожидал увидеть Шаринган. Учиха стоило бы опасаться. Саске был единственным, кто смог его ранить. Но она могла быть сильнее этого бегущего за местью. Тот ведь не умел управлять другими людьми. Подчинился ее воле. Если бы он успел вовремя, то смог бы увидеть ее техники на поле боя и не угодил в эту смертельную ловушку. Горько подумал, что станет ее следующей жертвой. Его голову хотели многие…       Шокировано вглядывался в ее красивое лицо. Будь другие обстоятельства, он бы жаждал увидеть на нем другие эмоции, помимо безразличия и грусти. Хотелось бы, чтобы ее глаза горели… Странное чувство.       Ее слова поразили. Она была уверена, что они встретятся при других обстоятельствах, когда он уже будет Казекаге. А еще назвала его по имени. «Не удивило», — проанализировал наблюдающий со стороны. Заметная внешность и узнаваемая сила владения песком. Его имя многие слышали. Но почему Кацуми уже тогда тянулась к нему? «Ты — друг Наруто». Точно. Она цеплялась за каждого, кто был с ним связан. Может, он прав в предположении? Это нужно было уточнить когда-нибудь потом по возвращению.       Хотелось ее успокоить. Спрятать от посторонний глаз. Погладить ее спину и волосы, пускай даже если получится неуклюже. Ему очень давно не приходилось ощущать самому такое и он не знал, как правильно передать поддержку. Верил, что делает все верно. А потом, когда она совсем довериться и раствориться в эмоциях, почувствовать, как намокает одежда от ее слез на плече. Так ведь было после его возвращения и повторилось бы, сколько бы раз ей было необходимо.       Все закончилось. Пришла пора возвращаться.       Как и тогда, очнувшись, он видел ее лицо. Она с участием смотрела на него, страшась вердикта. Гаара, не спеша, поднялся с ее колен и повернулся.       Они сидели на земле, но не придавали этому значения. Оба ждали, кто первый начнет говорить.       Его молчание не делало лучше и заставляло домысливать за него. Кацуми начала, стараясь в здравом смысле спрятаться от прорывающейся тоски:       — Вот. Это я от тебя скрывала. Ты мне очень сильно нравишься, поэтому я не хотела больше скрывать. Я пойму, если ты уйдешь. Я никогда не хотела быть Скорбящей, но все же ей была. И моя деятельность коснулась Суны. Если когда-нибудь это раскроется, то…       — Aishiteru*, — тихо, интимно выдохнул он.       Кацуми пораженно замерла, а он потянулся к ней за новым поцелуем, чтобы помочь забыться. Ей не нужно переживать, ведь для себя Гаара все решил. Послышались голоса вдали. Безопасный песчаный купол тут же спрятал их от внешнего мира.       Они недолго побыли в своем укромном уголке. Его ждали обязательства, а у нее начали холодеть руки. Кацуми храбрилась, но после месяцев передышки тело отвыкло от ночной пустыни. Гаара не сдержался. Схватив ее руки в свои, он отогревал их дыханием. Изредка набирался смелости коснуться пальцев губами. Фуккацуми замерла. Не хотела отпугнуть и все еще до конца не верила, что они наконец дошли до признания. Форма выражения любви, которую он выбрал, была самой неожиданной. Как можно любить без остатка? Они ведь никогда раньше не испытывали настолько серьезные чувства. К мальчику из прошлого у нее была симпатия. Гаара ей нравился гораздо-гораздо сильнее. Она не понимала Сакуру. Та любила или просто верила, что любит? А что касается ее саму? Насколько сильно она была влюблена? Сравнимо ли с тем, как любил он? И так ли это важно, если он надолго останется в ее сердце? Страшно было думать о будущем. Жизнь шиноби могла быть недолгой: всегда найдет кто-то, кто будет сильнее.       Девушка мягко высвободила руки. Гаара завороженно наблюдал, как они в неуверенности замерли возле его лица, прежде чем осторожно, с опаской прикоснуться. Пальцы нежно проходились по мраморной сухой коже. Каждый раз, когда он, прикрыв глаза, подставлялся под ее ладони, внутри нее все замирало, а он задумывался над тем, что скоро не выдержит и разрушит песчаную защиту, лишь бы внезапная ласка ощущалась острее. Она коротко поцеловала.       — Кацуми… — прошептал, вкладывая в ее имя все, что теплилось на языке.       Она украла продолжение фразы с обветренных губ, на этот раз смелее. Запоминая не только мыслями, но и чувствами, их первое важное единение.       Время утекало. Хотелось остаться, но медлить больше было нельзя. Он предложил провести ее до дома. Не мог уйти, не убедившись, что она будет в безопасности. Зная, что она сильная, все равно сдался желанию защитить. Кацуми не противилась. Они шли рука об руку по нелюдимым улочкам. Девушка тихо рассказывала на этот раз без помех, как ей удалось объединить семью, а также поделилась историей о рождении Скорбящей. Последнее далось ей сложнее. Очередную ложь стерла из памяти команды Хеби, как только они потеряли бдительность. Но Гаара будет верить в нее. Заметив перемену, парень предложил ей остановиться, если травмирующие воспоминания причиняют боль. Что-то в выражении ее лица заставило внутренне содрогнуться и не препятствовать, когда она продолжила говорить о прошлом.       — Знаешь, а я боялась, что ты меня отвергнешь. Успокаивала себя, что ты прекрасный человек, поэтому мне будет не так больно, — облегченно смеялась, чувствуя себя самой счастливой. — Стоило бы меньше переживать и быть внимательной к членам твоей семьи. У них такие красноречивые намеки, а я так зациклилась на поиске семьи, а потом так боялась отказа, что не смогла их прочесть.       — Настолько красноречивые, что перегибают палку.       — Так ты все-таки слышал, что я ответила Канкуро?       Он кивнул.       — Желание обнять тебя было таким же сильным, как и желание ударить собственного брата.       — Зато мы перестали ходить вокруг да около. Свои плюсы, — пожала плечами.       — Мы бы и без него прекрасно справились. По крайней мере я планировал рассказать либо сразу после выполнения нашего обещания, либо перед… И тоже боялся твоих слов.       Их тихую беседу прервал завидневшийся вдали случайный прохожий. Кацуми засмущалась, и впервые со времен их побега ее посетила запоздалая мысль о реакции общественности.       — Гаара, что мы будем делать? Мы не были осторожны. Все видели. Скрыть уже не получится. Люди…       — Смирятся, — закончил с такой уверенностью, что девушка не нашла, что на это ответить. — Есть те, кто все еще считают меня монстром. А ты — самое светлое, что другие могут связать со мной. Если начнут врать и сомневаться, помни: я всегда буду отстаивать тебя.       Большой палец прошелся по ее ладони. Казалось, что такое действие будет самым естественным. Он еще не научился отключать голову, когда дотрагивался до нее. Вспоминал, что видел, если встречались проходящие мимо него парочки, и пытался повторить. Даже прочитал несколько книг, чтобы подчерпнуть знания из них. Процесс его самообучения начался не так давно с желания понимать людей, что впоследствии переросло в стремление быть ей угодным. Литература попадалась неважнецкая, но давала хоть какое-то понимание. Не все, что узнал, он рассчитывал использовать. Часто посмеивался с себя, ведь не зная ответ, тешил себя надеждой. Но это того стоило. Наградой служила ее растроганная улыбка.       — Если кто-то будет сильно злить, разрешаю напугать их потерей памяти, — прежде, чем серьезно заключить, пошутила она: — Иногда люди, куда охотнее боятся чужого выбора, чем доверяют ему.       Они распрощались только у гостевой комнаты. Время было позднее. Оставались незавершенными некоторые важные дела. Хотелось побыть кем-то другим, снова просто молодым человеком, утонувшим в объятьях любимой девушки. Он из последних сил отсрочивал минуты расставания. Здравый смысл и рассудок боролись с сердцем и его порывом.       — Не задерживайся надолго. Тебе нужно побольше отдыхать.       Раскрасневшиеся губы в последний раз за сегодняшний вечер дотронулись до его, и Кацуми отступила назад. Повинуясь ее воле, он кивнул, ненадолго подержал ее в объятиях и ушел, уверенный, что завтра они снова свидятся. Времени для них было не так много, как ему того хотелось (все же они принадлежали разным деревням), поэтому было по-особенному ценно.       Темари, до сих пор остававшаяся незамеченной, выплыла незамедлительно.       — Кацуми, делись новостями. Судя по тому, что я увидела, все прошло благополучно.       Учиха, мягко улыбаясь, не сопротивлялась роли ведомой и, когда ее сопроводили в комнату Темари и усадили поудобнее, поделилась, упуская подробности, произошедшим за тот вечер.       Старшая сестра не оставалась безразличной. Лицо красила тень редкой волнительной улыбки.       — Спасибо, Кацуми, — благодарность застала ее собеседницу врасплох. — Знаешь, если бы не чувства Гаары к тебе, мы бы так не сплотились. Накануне окончания той миссии с группировкой в Суне он спрашивал о том, что испытывал. Мы тогда долго говорили. В первый раз за все время почувствовали, что начинаем становиться настоящей семьей.