***
Средиземье, после Битвы Пяти Армий. - Леди Тауриэль! Леди Тауриэль! Рыжеволосая эльфийка, стремительно шедшая по деревянным мосткам Озёрного города, замедлила шаг. Послышалось? Или действительно её кто-то зовёт? - Леди Тауриэль! Тауриэль остановилась и оглянулась. Возле обгоревшей и почти полностью разрушенной мельницы стояла светловолосая девочка лет пятнадцати. Синее платье с длинными рукавами, поверх него - фартук, на волосах, убранных под косынку, белый налёт… Мука? Наверное, увидела её из окна, бросила домашние дела и выбежала на улицу… Девочка смотрела на эльфийку так, что сомнений не оставалось – звала её именно она. Увидев, что Тауриэль остановилась, девочка подошла к ней. - Вы меня не помните? Я – Сигрид, дочь лодочника Барда. Вы и ещё один эльф… ну, у нас в доме с орками дрались. - А-а, да, конечно, помню, - улыбнулась эльфийка. Она действительно помнила, что тогда в доме, где лежал раненый Кили, были какие-то дети. - И что же тебе нужно, Сигрид? - Я хотела передать… Ведь это же Вы лечите принцев? Как он … то есть, они себя чувствуют? Тауриэль слегка свела брови. Он? - Пока ещё плохо. Ты, наверное, знаешь – в битве они оба были тяжело ранены, их принесли в Эребор почти мёртвыми. Гномы позволили мне и другим лесным эльфам, сведущим в целительстве, лечить их. Сейчас смертельная опасность миновала, но и Фили, и Кили ещё очень слабы, раны от орочьих клинков затягиваются медленно. Они уже приходят в сознание, но даже есть ещё сами не могут. Нужно время, много времени, чтобы они полностью исцелились. Сигрид облегчённо вздохнула, у них в городе все говорят, если эльфы берутся лечить – всё будет хорошо. - Тогда, может быть, Вы отдадите принцу Фили… - Сигрид замялась, не решаясь говорить дальше. Ей вдруг стало стыдно, что она отвлекает эльфийку по такому незначительному поводу. Леди Тауриэль подняла на ноги короля Торина, лечит принцев и ещё приходит к ним, в Эсгарот, исцелять воинов города, израненных в битве. А она, Сигрид, пристаёт к ней с такой ерундой… - Что отдать? – эльфийка с улыбкой и сочувствием смотрела на девочку. Значит, Фили… - Вот, - Сигрид раскрыла ладонь, на которой лежала красивая серебряная мужская заколка для волос, украшенная изысканным гномьим узором и вделанным сапфиром красивой огранки. - Когда в наш дом ворвались орки, они хотели нас всех убить, - заторопилась дочь лодочника, - и принц Фили нас защищал. Он успел нас с Тильдой, а Тильда – это моя младшая сестра, так вот, он толкнул нас под стол, а сам бросился на орка. Он очень храбрый, но когда он дрался, эта заколка выпала из его волос, и … и …. - И ты потом её нашла и сохранила, - серьёзно закончила за Сигрид Тауриэль. – А теперь хочешь вернуть Фили его заколку? - Да, - кивнула головой Сигрид, опустив голову. Ей показалось, что где-то в глубине глаз Тауриэль промелькнули смешливые искорки, и что смеётся она именно над ней, Сигрид. - Я обязательно выполню твою просьбу, передам принцу Фили его заколку, - так же серьёзно продолжала рыжеволосая эльфийка, забирая из рук девочки драгоценную вещицу. – А мне сказать ему, кто подобрал и сберёг его вещь? - Да… ой, нет, не нужно, какая разница, он ведь и не помнит меня совсем, наверное, - замотала головой Сигрид. – Просто отдайте, если Вас это не затруднит, конечно. - Не затруднит, - не удержавшись, Тауриэль всё-таки улыбнулась. – До свиданья, Сигрид. Слегка покрасневшая девочка присела перед эльфийкой в подобии реверанса, та кивнула ей и пошла по направлению к большому дому, который город выделил для раненых. Тауриэль плохо помнила Озёрный город, тогда разглядывать его не было времени – сначала она спешила помочь людям, на которых напали орки, потом сидела у ложа Кили под прожигающим недоверием и надеждой взглядом его брата. Кили… Манвэ всемогущий, какая же для неё удача – встреча с этим кареглазым горячим лучником-гномом! Сколько беспокойства он ей принёс – едва зажила нога, Кили тут же бросился в битву, и снова страшная рана. Но и как же счастлива она была, когда поняла, что принц Эребора готов отдать жизнь за неё, эльфийку Тауриэль! И ещё поняла, что ей хочется, чтобы Кили был готов это сделать, но совсем не хочется, чтобы он умирал. И она не дала умереть ни ему, ни его брату, ни королю Торину… Тауриэль тряхнула головой, пытаясь прогнать мысли о Кили. Сейчас не до этого, в Эсгароте после битвы столько раненых, которым требуется её помощь… В лечебном доме Дис, Оин, несколько эльфов, но целителей всё же не хватает. Надо спешить! И обязательно ещё до вечера вернуться в Эребор. К Кили. Он очень слаб, он спит почти всё время, и со стороны кажется, что ему сейчас всё безразлично. Но она, Тауриэль, знает – он ждёт её. Сигрид, перешагнув порог дома, подошла к окну. Печальное зрелище представлял собой её родной город после нападения дракона. Почти все дома сожжены, разрушены мосты и людей почти не осталось. Их дому ещё повезло, сгорела только крыша. Отец, кое-как подлатав кровлю, отправился с другими уцелевшими мужчинами восстанавливать соседний Дейл, ведь жить всё-таки лучше на земной тверди… Теперь нет дракона, нет орков, и, конечно, всё будет хорошо. Почему же в её груди разливается глухая тоска? Отчего ей всегда так грустно? Вздохнув, Сигрид вытерла полотенцем руки и вернулась к прерванной работе – она пекла хлеб для каменщиков, работавших на строительстве Дейла. Но даже за работой печальные думы не уходили, ей не удавалось их прогнать, как она ни старалась. Когда это началось? Нет, не в тот день, когда в их маленьком домике появились гномы, это точно. Тогда все они, по очереди вылезавшие из нужной дыры, показались ей на одно лицо. Да тогда она особенно к ним и не приглядывалась. Это маленькой Тильде было интересно, а её, Сигрид, охватила досада на непрошенных гостей, да ещё таких шумных и требовательных. Она не запоминала их имена и внешность, ей было это ни к чему, только послушно приносила всё, что они просили, накрывала на стол, терпеливо ожидая, когда же они уберутся, и домик Бардов снова станет тихим и уютным. Они ушли, и Сигрид, облегчённо вздохнув, принялась наводить порядок. Но прошло всего лишь несколько часов, и они вернулись. Нет, не все, на пороге их было только четверо. Да, вот именно в этот момент всё и началось. Сигрид повезло больше, чем Тильде, она помнила мать. Помнила её мягкие руки, светлые пушистые волосы, ласковый взгляд серых глаз. Но лучше всего помнила, как мама читала ей на ночь сказки из толстой книги с картинками. Любимой сказкой маленькой Сигрид была история о прекрасном, но несчастном принце, который был очень одинок. Слушая сказку уже, наверное, в сотый раз, она мечтала, как однажды встретится с ним и избавит его от одиночества. Картинка с изображением принца навсегда врезалась девочке в память: длинные волнистые золотые волосы, печальные голубые глаза… И когда Сигрид увидела Фили на пороге в компании ещё трёх гномов, сердце её остановилось. Это был Он, тот принц из сказки, точно он, никаких сомнений и быть не могло. Вот только на неё Он даже не посмотрел, просто не заметил. В его глазах плескались боль, ужас, растерянность… Отец позволил им войти, они уложили темноволосого гнома, который оказался его братом Кили, на лежанку. Кили был тяжело ранен и умирал. Это она поняла сразу, и сердце резанула жалость. Нет, не к умирающему, а к нему – Фили, сходящему с ума от горя и не замечающему больше никого вокруг. А потом были орки, эльфы, мечи, ножи, смерть… Они с Тильдой, обнявшись, оглушительно визжали под столом, а в комнате лязгал металл, метались вопли орков, брызгами разлеталась кровь. Когда всё стихло, и Сигрид с сестрой выползли наружу, Он тащил брата назад на лежанку. Затем Тауриэль лечила Кили, а Он по-прежнему не обращал на неё никакого внимания. Только иногда просил воды, или чашку, или чистое полотенце. Нападение дракона Сигрид помнила плохо, она была уже смертельно напугана, и всё происходящее в городе воспринимала как картинки в книге – как будто это было не с ней. Помнила только, как Фили помогал им с Тильдой спуститься в лодку, а совсем очнулась уже на берегу, когда и эльфы и гномы исчезли. Когда всё кончилось, и люди стали возвращаться в Эсгарот в надежде спасти хоть какое-то имущество, вернулись и они - Сигрид, Тильда, Баин и их отец Бард, победитель Смоуга. Пока отец и Баин ставили крышу, Сигрид прибиралась в чудом уцелевшем доме. Выметая осколки посуды из-под лавки, она заметила блеснувший металл и подняла с пола серебряную заколку с драгоценным камнем. Почему-то Сигрид сразу догадалась, что это заколка Фили, – камень в ней сиял таким же синим, холодным и равнодушным блеском, как его глаза…***
- Фили… Длинные золотистые ресницы гнома дрогнули, глаза медленно открылись. Хвала гномьему Махалу, взгляд осмысленный, он даже улыбнуться ей пытается. - Как там брат? – тихо прошелестел приглушённый голос принца. Конечно, он понимает, что у Кили она уже была. - Ничего, не беспокойся, не хуже, чем ты, - улыбнулась Тауриэль, поправляя кружевную подушку под головой наследника. – И в Эсгароте всё неплохо, те, кому удалось выжить, поправляются. Дис и Оин там за ними с утра до заката солнца ухаживают. А Торин, представь, уже ходит! Фили, чуть улыбаясь, прикрыл глаза, давая понять, что всё услышал. Эльфийка осторожно положила ему на ладонь заколку. - Это твоя заколка. Её нашла и попросила вернуть тебе дочка Барда - Сигрид. Ты помнишь её? Принц отрицательно качнул головой.