Pretty little psycho

Дорогие мои, прошу вас всегда оставаться благоразумными, потому что у меня в своё время это не получилось, из-за чего все последствия своей халатности, бесхребетности и неопытности (называйте это, как хотите) приходится стойко сносить сейчас. Отличайте лёгкий авантюризм от сумасшествия, а весёлый нрав от крайне возбуждённой нервной системы, в противном случае вы станете жертвой человека, которого в психиатрическую больницу не запихнуть (потому что по факту он будет считаться совершенно здоровым и адекватным), от которого не спрячешься и с которым так просто (да что там, вообще!) не расстанешься! Вы считаете милым, когда тот, кого вы любите, готов пойти ради вас на всё? Вы уверены, что человек-сюрприз будет вас по-настоящему радовать? Вы точно хотите разнообразия в отношениях или острых ощущений? Одумайтесь! Остановитесь! Заберите все свои слова, желания, жалобы назад и наслаждайтесь спокойной и стабильной жизнью, иначе однажды наступит момент, когда вы будете не властны ни над своим временем, ни над самим собой. Думаете, что я преувеличиваю? Нет! Преувеличивать можно о шикарном вечере, якобы проведённым в компании большегрудой красотки, но не в этом случае. Ни за что! Никогда! Будь проклят тот день, когда я сел в машину к Ли Чон Хве! Пропади пропадом моя жадность, из-за которой мне не хотелось тратить деньги на транспорт! Конечно, я был очень признателен, когда милая соседка предложила подбросить меня в комплекс COEX, откуда мне позвонили рано утром и торопливо сообщили, что для трёх моих картин найдётся место на предстоящей выставке, начало которой должно было состоятся через час. Я подскочил с кровати, ринулся в мастерскую, чтобы выбрать подходящие картины, наступил на хвост любимого кота Тома, наспех натянул джинсы и майку, выскочил из дома в тапочках, вернулся, переобулся, снова выскочил из дома, хотел вызвать такси, но, посчитав свои скудные финансы, понял, что если я сейчас разорюсь на транспорт, то кушать мне будет сегодня нечего. До выставки уже оставалось около получаса, и я, отчаявшись, собирался уже добираться до комплекса своим ходом, но тут из дома напротив вышла девушка и прямиком направилась к своей машине. Она уже сняла сигнализацию и открыла дверь, как вдруг замерла, посмотрела в мою сторону и крикнула через дорогу: — Эй, сосед, что-то случилось? — Нет, всё в порядке, — крикнул я в ответ, постаравшись даже улыбнуться. Я не хотел загружать девушку своими проблемами. Вдруг она куда-то торопилась, а тут я со своими картинами и суетой. Мне никогда не нравилось особо грузить окружающих своими проблемами, а окружающие, к слову, меня особо никогда не пытали, если видели, что я не хочу с ними делиться своими переживаниями, но сами знаете, что из любых правил всегда найдётся хотя бы одно исключение. — Растрёпанный парень стоит с картинами в руках и лихорадочно пытается сообразить, что ему делать, — изрекла девушка, с некой небрежностью облокотившись на дверь, — не очень похоже на состояние «всё в порядке». Спешишь куда-то? Я кивнул. — Ну так бегом в машину, я подкину. — Да как бы… — Если хочешь, потом рассчитаемся. Всё, бегом сюда! — девушка махнула рукой, подзывая меня к себе, и я, обречённо глянув на часы, всё-таки решил не пренебрегать помощью. — Мне в COEX. Там выставка начнётся через двадцать минут. — О, так у нас полно времени, — сказала соседка таким тоном, словно COEX находился в пяти минутах езды. — Пристёгивайся, долетим за считанные минуты. Меня, конечно, немного смутила фраза «считанные минуты», потому что из Новона в Каннам было как минимум двадцать минут пути, но стоило представить свои картины на выставке, и все опасения тут же забылись. А зря… «Зря», — сказал мой впечатлительный организм, когда мы рванули с места чуть ли не на четвёртой передачи. Я рефлекторно обхватил руками картины и прижал к себе, меня же самого буквально впечатало в спинку сидения. Кажется, за всю дорогу я даже не моргнул. Соседка, сделав музыку громче, вдавила педаль газа в пол и летела по улицам, в лучшем случае, сто двадцать километров в час, а то и все сто сорок, если не больше. Чем больше машина разгонялась, тем веселее становилось моей ненормальной соседке. «Вот так, с ветерком!», «смотри, сейчас мы обгоним этот кабриолет!», «ух, едва вписались» — то и дело восклицала девушка и даже подпрыгивала на сидении, не в силах сдержать восторг. Не помню, сколько раз я за ту поездочку вспомнил маму, мысленно попрощался с любимым котом Томом и извинился за то, что утром оставил его без завтрака. Когда мы добрались до места, и соседка торжественно сообщила, что мы «прибыли точно по расписанию, хотя могли бы доехать ещё быстрее, но так как она получила права всего неделю назад, то не хотела сильно рисковать», я, почувствовав приступ рвоты, стрелой вылетел из машины и метнулся к ближайшему мусорнику, не надеясь добежать до туалета. — Укачало? — озадачено спросила соседка, подойдя ко мне. — Ну ты там прости. Ты торопился, я и летела. Но разве тебе не понравилось, а? Я поднялся, вытерев пальцами уголки губ, и криво улыбнулся. Мне не хотелось грубить, ведь если бы не она, я бы сейчас, скорее всего, впал в отчаяние и вернулся домой, улёгся бы на пол и, обняв колени, сетовал бы на самый большой провал в моей жизни. «Слава Богу, все живы и никто не пострадал. Остальное можно перетерпеть», — подумал я тогда. «Каким же я был кретином», — думаю я сейчас. — Тебе не пора? — ненавязчиво спросила соседка после затянувшейся между нами паузы. — А, чёрт! Да! Спасибо! — наскоро выпалил я, когда понял, что выставка должна была вот-вот начаться. Я со всех ног понёсся в здание, чуть не сшиб несколько людей, но всё-таки успел. Я ворвался в зал, где должна была проходить выставка, и передал свои картины, как эстафетную палочку, Кёнсу, моему хорошему знакомому и организатору выставки. Несмотря на сумасшедшее утро и на потерю армии нервных клеток день выдался успешным. Мои картины на выставке не остались без внимания и даже получили положительные отзывы (хотя без «недокритиков» не обошлось). Мне, художнику-любителю, было приятно, что мои картины смотрелись ничуть не хуже на фоне работ выпускников художественных колледжей. Но всего этого не было бы, не встреть я сегодня утром свою ненормальную соседку, чьё имя я даже не успел узнать. А теперь, внимание, главная ошибка всей моей жизни произошла в тот самый момент, когда я с тортиком в руках решил наведаться в гости к своей новой знакомой, чтобы отблагодарить её за помощь. Когда дело касается искусства, я становлюсь непростительно слабым и сентиментальным. Вот и тогда я стоял на пороге дома весь такой окрылённый и преисполненный благодарностью, ожидая увидеть свою спасительницу и отблагодарить её. — Иду, иду я! — услышал я девичий голос, после нескольких звонков. Не прошло и минуты, как соседка всё-таки распахнула дверь и, увидев меня, вопросительно вскинула бровь. — Привет! Я хотел тебя поблагодарить за сегодняшнее, — улыбаясь, проговорил я и выбрал из-за спины тортик. Вместо ожидаемого мной гостеприимства, девушка прищурилась, посмотрела на меня, потом на угощение, потом снова на меня и… — Я с незнакомцами чай не пью, — отрезала соседка и захлопнула передо мной дверь. Я аж назад отшатнулся. Это точно была та самая приветливая психопатка? Или я что-то не понял? Не успел я очухаться, как дверь снова открылась, и в проёме показалась соседка, всё с тем же подозрительным выражением лица. — Имя! — скомандовала девушка. — Моё? — спросил я, указав на себя пальцем. — Да. — Чанёль. Пак Чанёль. — Хмм… — соседка плотно сжала губы, осмотрела меня с ног до головы, после чего шире открыла дверь и, поставив руки в бока, заявила: — Я Ли Чон Хва! — Рад знакомству, — заторможено проговорил я, совершенно не зная, как вести себя дальше. Просто отдать торт и уйти? Зайти к ней? Извиниться? Бежать? Да, последний вариант был самым правильным, но об этом же я узнал не сразу. К сожалению. — Давай сюда! — Чон Хва бесцеремонно выхватила из моей руки коробку с тортом, слегка приоткрыла её и довольно улыбнулась. — Шоколадный я люблю. Ладно, заходи. Попьём чай. Переступить порог дома Ли стало не просто самой колоссальной ошибкой в моей жизни. Я слепо подписал договор с самой нечистой силой, которая, окутав своим очарованием, втянула меня в адский дурдом.