Pretty little psycho

Чанёль не из тех людей, которые могут долго скрывать свои переживания. Пак всегда испытывал необходимость поделиться с кем-то своими тревогами, а после пяти лет жизни с Чон Хвой и подавно разучился себя сдерживать. Вот и сейчас, скурив за раз три сигареты, Чанёль направляется к дому Кёнсу, чтобы поговорить с другом. Пак прекрасно понимает, что До не погладит его по голове, но если Чанёль не признается другу, то обязательно проговориться Чон Хве, что абсолютно не входит в планы Пака. К слову, это была не первая измена Чанёля. Года два назад художник переспал с одной из своих немногочисленных поклонниц. Как-то раз незнакомка написала сообщение Паку в социальных сетях, выражая свой восторг работами Чанёля. «В твоих глазах люди так прекрасны, — писала она, — что даже сложно в это поверить. Я совершенно не люблю себя. Моё тело — сплошной изъян, которого я стыжусь». Для Пака, как для художника, такое сообщение стало настоящим вызовом, и Чанёль пообещал, что изменит мнение бедной девушки любой ценой. Ценой перемены стало не написание картины, как планировал Пак, а секс, на который его развела поклонница. Чанёль и сам не понял, как попал в ловушку соблазна. Мысль о близости с европейкой (да, удивление Пака было весьма велико, когда он узнал, что его поклонницей оказалась француженка, владеющая корейским на очень хорошем уровне), да ещё и со столь завидными формами просто взорвала мозг Чанёля. Желание затмило разум, и Пак отдался инстинктам. Как выяснилось позже, француженка подсыпала Виагру в кружку с водой художника, пока тот отлучался, чтобы ответить на телефонный звонок. И хоть Чанёль пытался себя этим хоть как-то оправдать, но совесть всё равно не давала покоя. Тогда Пак тоже хотел обо всём рассказать Кёнсу, но вместо этого забурился в бар. Пока Чанёль залпом выпивал один стакан виски за другим, к нему подсел какой-то мужчина, предложив Паку составить ему компанию. Художник не отказался и именно ему Чанёль излил душу. «Ну и дела, — покачав головой, проговорил незнакомец, — но я могу тебя понять. Сам далеко не святой. Просто сделай выводы. В следующий раз не поведёшься, потому что будешь помнить эту столь грубую ошибку». Слова мужчины в какой-то степени успокоили Чанёля. Художник думал, что усвоил урок, но, как оказалось, не достаточно хорошо. Пак на автомате добирается до дома Кёнсу и настойчиво трезвонит в дверь, пока ключ в замочной скважине не поворачивается и из проёма не выглядывает сонный До. — Ты на часы смотришь? — сиплым голосом бормочет парень. — Мне нужно с тобой поговорить, — Чанёль будто и не видит заспанного Кёнсу и, толкая дверь, бесцеремонно проходит в квартиру. До мысленно клянётся выгнать Пака, если тот явился в шесть утра без веской причины. Чанёль обессиленно падает на диван в гостиной и, откидывая голову назад, закрывает глаза. Кёнсу, шаркая тапками, заходит следом за другом и усаживается на стоящее напротив дивана бесформенное кресло-мешок. Терпеливо выдержав некоторую паузу, До всё-таки решается нарушить тишину: — Что случилось? — Я не знаю, как это произошло! — сходу восклицает Пак, словно он знал, с чего начнёт свою исповедь. — Что «это»? — с недоумением переспрашивает Кёнсу. Чанёль резко выпрямляется и сцепляет пальцы рук в замок, нервно покусывая нижнюю губу. — Я… Я не знаю, как так… — мямлит Пак. — Чёрт побери, — огрызается До, — да ты можешь сказать, что произошло? Или ты заявился в такую рань в мой выходной, чтобы разыгрывать театр? — Я изменил Чон Хве, — выдаёт Чанёль, и в комнате нависает напряжённая тишина. До даже не собирается переспрашивать Пака. Он всё отчётливо слышал. Он прекрасно понимает, что художник не шутит. — Понимаешь, просто… Мы с Чон Хвой в последнее время только и делаем, что ссоримся, наши отношения просто кошмар… А там алкоголь, я расслабился и… Кёнсу практически не слышит Чанёля. Вместо друга он видит перед собой растерянное лицо Чон Хвы. Он видит, как улыбка исчезает с лица энергичной и жизнерадостной девушки, уступая место боли и обиде. Ли далеко не идеальна, но она не заслуживает предательства. Тем более от недотёпы Пак Чанёля, чьим другом для Кёнсу становится быть всё сложнее и сложнее. — Да, Чон Хва раздражает, — продолжает художник, уже поднявшись с дивана, — но я понял, что чувства к ней ещё есть. Да, у нас кризис в отношениях, поэтому повёлся на другую… Кёнсу, да скажи ты хоть что-нибудь! — Зачем ты мне всё это рассказал? — с трудом сдерживая себя, спрашивает До и поднимает взгляд на Чанёля. — Я должен был кому-то рассказать, иначе молчание сожрёт меня изнутри. Я клянусь, что больше такого никогда в жизни не повторится! Смотря на Чанёля, Кёнсу не понимает, за что на его долю постоянно выпадают такие проблемы, которые не касаются его напрямую, но вызывают такую головную боль, что проще было бы уже самому вляпаться в какую-то историю. Известный своей терпеливостью, Кёнсу часто превращается в психолога, готового беспристрастно (это как думают другие!) выслушать любую проблему и помочь найти решение. Вот только если бы это было так просто выслушать и забыть. Кёнсу то и дело становится хранителем чужих тайн: то муж скрывает от жены миллионный долг, то коллега воспользовался служебными полномочиями, то знакомый из банка не дал кредит клиенту, потому что того подкупили. До постоянно приходится претворяться незнающим мальчиком, прикрывать одних перед другими, врать и выкручиваться. Кёнсу не раз посещала мысль о том, что Чанёль когда-нибудь изменит Чон Хве, но парень старался не думать об этом. Теперь, когда всё уже произошло, и Пак распинается перед другом, Кёнсу не знает, как будет смотреть в глаза Чон Хве. Он боится, что не сможет сохранить в тайне проступок, которому нет оправдания. — Чанёль, — наконец начинает До, прерывая монолог Пака, — ты уверен, что тебе действительно нужна Чон Хва? — Я же сказал, что у меня есть ещё к ней чувства. Просто у нас кризис. Вот и всё. — Просто… Твоя измена… Разве это не показатель того, что ты больше не любишь Чон Хву? — Моя измена — это тупой алкоголь, — твёрдо отвечает Чанёль. — И кризис. Я же сказал! У тебя просто никогда не было серьёзных отношений. Ты не знаешь всех тонкостей! Кёнсу прикусывает язык, чтобы не взболтнуть лишнего. Ему хочется высказать Чанёлю всё, что думает о нём, о его знаниях всех «тонкостей» любви, об его безобразном отношении к Ли, но почему-то не может. До признаёт, что он — трус. Он боится пойти на конфликт, хотя и понимает, что лучше бы всё закончилось дракой, чем сдержанным молчанием, вот только Кёнсу ничего не может с собой сделать. — Попробуй помириться с Чон Хвой, — выдавливает из себя До. — Ты прав, у вас кризис. Купи ей цветы. Устрой романтику. — Точно, цветы! — Пак оживлённо щёлкает пальцами, и на его лице появляется улыбка. — Романтика! Да, я всё исправлю! Точно! Спасибо, друг, я всегда знал, что ты можешь выслушать! Слушай, а я могу у тебя принять душ? Надо потом будет сделать пару набросков, типа я всю ночь гулял по Сеулу и рисовал. Да, так я не вызову никаких подозрений! — Иди в душ, — выдыхает Кёнсу, — на верхней полке возьми чистое полотенце. — А труселя одолжишь? — Бери. — Шикарно! Спасибо! Чанёль хлопает по плечу Кёнсу и удаляется в ванную. Пак, кажется, уже совершенно не чувствует себя виноватым, в отличие от До, мысленно проклинающего этот день, который ещё не успел толком начаться.

***

Нара просыпается от настойчивого звона будильника. С трудом отыскав телефон, девушка выключает писклявую мелодию и медленно поднимается с постели. О незабываемой ночи напоминает приятная боль в мышцах, и Нара счастливо улыбается. Конечно, это утро могло быть намного лучше, если бы она проснулась в объятьях Чанёля, но его рядом нет, чему, к слову, Квон не сильно удивлена. Пак — художник, человек страстей, охотник за вдохновением, творец не от мира сего, поэтому кому, как не ему появляться и исчезать без предупреждения? Нара накидывает халат и босиком отправляется в ванную. Холодная вода мигом прогоняет сон, напоминая о предстоящем рабочем дне, но сегодня Квон ничто не может расстроить. Незабываемая ночь с мужчиной мечты — разве это не прекрасно? Нара обхватывает себя за плечи и закрывает глаза, вспоминая прикосновения Пака, его влажные поцелуи и горячее дыхание. Она вспоминает, как его пальцы скользили вдоль её тела, а потом проникали внутрь, заставляя Нару содрогаться. Чанёль утопил её в комплиментах. Своим дурманящим басом он шептал, какая Квон красивая, безупречная, милая и сексуальная. Он вдыхал аромат её тела, сжимал в своих объятьях, покрывал поцелуями шею и не уставал повторять, как сильно хочет её. Кожа покрывается мурашками, и Нара открывает глаза. Она и не помнит, когда в последний раз её сердце стучало так быстро. В свои двадцать четыре Квон Нара — одинокая красавица, которая уже долгое время восхищается творчеством Чанёля и им самим. Молодые люди впервые встретились два года назад в художественном магазине, в который Нара устроилась работать пару дней назад. Бедная девчушка едва справлялась с наплывом посетителей. Суета, мелкие ошибки, проблемы со сканером и недовольные посетители напрочь выбили Квон из колеи. Девушка то и дело, что извинялась за неудобства. Только Чанёль тогда подбодрил Нару и пригласил на выставку, чтобы насладиться искусством и позабыть о всех тяготах рабочего дня. Это не была любовь с первого взгляда (и даже не со второго), просто слова Пака очень взбодрили, и Квон была искренне благодарна за доброту и ту искреннюю улыбку. После работы она действительно решила посетить выставку, надеясь встретить там Чанёля, но среди немногочисленных посетителей, увы, не было того рыжеволосого парня в длинном плаще. О том, что Пак художник, Нара поняла, когда Чанёль стал регулярно появляться в её магазинчике. Потом парень даже стал показывать фотографии своих картин на телефоне, всегда приглашал на выставки, в которых будет принимать участие, но ещё ни разу Квон не встретила Пака за пределами магазина. Они ни разу не пересеклись на выставках или где-нибудь ещё. Она практически ничего не знала (да и сейчас не знает) о Чанёле. Для неё он — самый настоящий творец, живущий не так как все, далёкий от всего мирского. И этой ночью этот творец прикоснулся к ней. Овладел ею. И она ни о чём не жалеет. Нара решает пропустить завтрак, потому что из-за нахлынувших эмоций у неё совершенно пропал аппетит. Она сыта Чанёлем. Своим кумиром. Своим божеством. «Но что же будет дальше?» — на какое-то мгновение задумывается Нара, смотря на себя в зеркало перед уходом. Что теперь между ней и Паком? Нара боится делать поспешные выводы, но она всем сердцем чувствует, что это была далеко не последняя их встреча. Далеко не последняя ночь. Может, она станет самой музой для Чанёля? А вдруг Пак тоже был давно влюблён в неё, но не решался сказать? Щёки Нары заливаются румянцем. Она улыбается и, игриво подмигнув себе в зеркале, отправляется навстречу новому дню. Нет, навстречу новой жизни.