Одиночество вдвоем

После дождя Кхуши так и осталась в объятьях Арнава, незаметно пригревшись под влажным пледом. Уткнувшись в мужчину лицом, она удобно устроилась в сгибе локтя. От ее дыхания его сердце словно оттаивало, растекаясь блаженным уютом и спокойствием. Это чувство волнами расходилось по всему телу с каждым теплым выдохом Кхуши. Поначалу Арнав сидел, привалившись спиной к стволу дерева, но потом рука затекла, спина дала о себе знать слабой ноющей болью, и он аккуратно опустился на землю, стараясь не потревожить жену. Упиравшаяся ему в грудь легкая, почти невесомая рука соскользнула, безвольно упав, и Кхуши подсунула ее под щеку. Наблюдая за причудливой игрой света и тени на лице Кхуши, проснувшийся первым Арнав смотрел, как она спит. Покрытая ссадинами и укусами, с воспаленными припухшими веками и спутанными волосами, девушка вызывала стремление уберечь от невзгод, закрыть собой, защищая и поддерживая. Он не хотел ни думать, ни вспоминать, а только смотреть на нее вот такую — расслабленно спящую. От нее будто исходил целительный свет, даруя его иссушенной душе надежду и прогоняя терзающие сомнения. Арнава обожгло нестерпимой жалостью. Несмотря на кажущуюся слабость, она терпеливо сносила все тяготы, стараясь делиться с ним жизнелюбием. Стремясь продлить ее сон, он заботливо поправил плед, сползший с хрупкого плеча, но Кхуши тихонько вздохнула и открыла глаза. Ее взгляд, еще затуманенный поволокой, встретил изучающий взгляд Арнава. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а затем в глазах девушки появились непонимание и вопрос. — Что слу… — начала Кхуши, оглядываясь, и тут же осеклась, смутившись. - Ой, простите. — Она села, стремясь отодвинуться как можно дальше, и поправила одежду. — Я не знаю как… Это вышло случайно. — Кхуши, заткнись, — беззлобно прервал ее растерянный лепет Арнав, отводя глаза. Ручей, их верный спутник, неожиданно распался на два рукава. Они замерли, решая куда идти, и, наугад выбрав направление, отправились вдоль одного из ответвлений. Природа настойчиво загоняла поток в узкое каменистое русло, и теперь они осторожно шли, стараясь не соскользнуть с мокрых, покрытым мхом и лишайниками, камней. Вода постепенно светлела, становилась все чище и прозрачней, и очень скоро, перевалившись через каменистый порог, обрушилась небольшим отвесным водопадом. Ручей растекался по уступу и падал еще ниже, разливаясь маленьким круглым озерцом, прятавшемся среди лиан. Куда двигаться дальше было неясно. Пока Арнав думал, Кхуши уже осторожно подобралась к струям воды по замшелым камням, подставляя руки. Мужчина ринулся к ней. — Кхуши, что ты делаешь? Но она лишь отмахнулась от него и, плеснув себе на лицо, с наслаждением замерла, ощущая свежесть и прохладу. Арнав внимательно следил за ней, опасаясь падения, и, как оказалось, не зря: чутье его не подвело. Кхуши даже охнуть не успела, как он поймал ее на лету и дернул на себя. Очутившись нос к носу с мужем, девушка испуганно замерла с бешено бьющимся сердцем. — Когда ты начнешь думать головой? — яростно выговорил ей Арнав. — Я понимаю, трудно думать тем, чего нет, но хотя бы попытайся! Зачем ты туда полезла?! Кхуши неохотно высвободилась из его захвата, ощущая, будто лишается надежного кокона. — Вам не понять. — И почему же? — с ядовитой иронией поинтересовался Арнав. — Потому что я нормальный, а ты - нет? — Если люди не похожи на вас, это еще не значит, что с ними что-то не так, — возмутилась Кхуши. — В самом деле? Глядя на тебя, я в этом не уверен. — А вы не смотрите. Вы тоже не эталон. Девушка сердито фыркнула и отвернулась. Бесцеремонно подхватив хмурую и надувшуюся Кхуши на руки, раздраженный недавней перепалкой Арнав перелез через упавшее дерево, покрытое острыми шипами. Двигаться приходилось как можно аккуратнее, не касаясь их, а она могла пораниться, неловко карабкаясь с больной ногой. Вспугивая стаи птиц и обезьян, они молча шли в обратном направлении, пробираясь к месту, где ручей разделился. К моменту, когда им пришлось свернуть, оба были настолько измотаны, что, достигнув другого русла, могли думать только об отдыхе. Кхуши все больше хромала. Глотая подступавшие слезы, она упрямо шагала вперед, снова повиснув на Арнаве, с тревогой поглядывающем на жену. Усталость и голод окончательно сломили ее, но, как назло, не попадалось ни одного подходящего места, чтобы расположиться. Хорошо бы поесть, но бананы закончились, печенье давно съедено, и нужно было снова думать о пропитании. Внезапно Кхуши дернулась и прислушалась. — Арнав? Вы слышите? — Слышу что? — устало спросил он. — Звук. Слышите? — Она заставила его остановиться и подняла указательный палец, призывая к тишине. — Ну же! Слышите? Издалека донесся звук самолета. Они переглянулись, и Кхуши радостно завертела головой, пытаясь найти его источник. — Эй! Эгегей!!! — Закричала она и замахала руками, пытаясь привлечь внимание. В ее глазах расцветала надежда, но Арнав не разделял восторга жены. Подняв глаза к небу, он сник. Даже если их искали, то не было никаких шансов разглядеть двоих неприметных людей в непролазных дебрях. Густая растительность надежно скрывала их под своим пологом. — Кхуши… — позвал он ее. — Арнав! Там самолет! — счастье так и переполняло девушку. — Кхуши! — Арнав схватил жену за плечо, разворачивая к себе и с сожалением глядя на нее. Он понимал, какое разочарование и опустошение последует за его словами. — Нас не найдут. Просто не увидят. До Кхуши дошла эта кошмарная правда и, в ужасе уставившись на него, она отчаянно выкрикнула: — Тогда мы должны что-то сделать! Звук самолета отдалялся, становился глуше, и Кхуши неистово затрясла мужа: — Арнав! Сделайте что-нибудь! Хоть что-нибудь, Арнав!!! Все, что он мог — это прижать плачущую навзрыд девушку к себе. Почва под ногами стала более влажной, превращаясь в грязную топь. Желто-зеленое месиво из травы и листвы чавкало под ногами. Несколько мелких ручьев соединялись здесь, образуя один побольше. Напоминавший, скорее, узкую реку, он уверенно петлял меж буйно поросших огромными корнями неприступных берегов. — Мангры, Кхуши! — обрадованно воскликнул Арнав. — Значит рядом океан или река. Скоро будет легче! — Если честно, мне уже все равно, — обреченно откликнулась вконец обессилевшая девушка. — Я хочу спать. И есть. И пить, — бормотала она. — Но больше всего я хочу оказаться дома. Кхуши споткнулась о торчащие из земли корни, словно завязанные узлом, и опасно покачнулась. — Кхуши? — Арнав с беспокойством заглянул ей в лицо и перехватил покрепче. — Все хорошо. Я в порядке. Она облизнула пересохшие губы и успокаивающе улыбнулась мужчине, чувствуя, как ее тело словно разваливается на части. Стая длиннохвостых макак, пировавших в зарослях мангровых деревьев, подняла дикий визг при их приближении, и они постарались убраться поскорее с их территории, опасаясь острых зубов. Потревожив их или проявив враждебность, они бы уже легко не отделались. Ручей неуклонно расширялся. Воодушевляя и придавая сил, в стороне от него появился просвет. Они двинулись туда, из последних сил совершая последний рывок, и, пробравшись сквозь густые заросли тростника, увидели спокойную гладь коричневой илистой реки. На ее берегах не было никаких следов людей.