Жизнь и сны после Рождества

      Сегодня ожидался суетливый день, поэтому он старательно пытался снова уснуть. Возможно, это был последний день, когда можно поспать подольше. Потом наступят тяжелые будни и сверхурочная работа.       "И зачем я согласился на это? – пронеслась в голове тяжёлая мысль. – Хотя, какая разница? Все равно Узумаки еще не готов. Это точно. Но были же еще несколько кандидатур? И что он теперь может без шарингана?"       Какаши повернулся на другой бок и попытался выкинуть все из головы. Но первый луч солнца ударил его прямо в правый глаз и ослепил. Пришлось накрыться с головой. Мысли продолжали лезть в голову, мешали, путались, заставляли сильнее биться сердце.       Сегодня хотелось, чтобы его домашние были рядом. Успеет ли вернуться любимая до начала церемонии? Нана отправилась разносить оставшиеся приглашения с Саем и Сакурой. Шустрик, наверное, ещё спит. Какаши медленно повернулся на другой бок и наконец сел. Нет, он точно понял, что спать больше не хочет. Поднялся и отправился на кухню.       Кухня блестела чистотой, только в раковине стояли грязная тарелка и чашка. Завтрак на столе был прикрыт салфеткой.        – Мое чудо уже куда-то умотало. Может, на тренировочную площадку?       Какаши зашел в ванную и обнаружил тренировочную одежду с неопознанными остатками то ли пороха, то ли взрывных печатей, и всю в туши. В голове сразу понеслись вопросы: "Что задумал этот маленький гений"?       Будущий хокаге быстро двинул в комнату сына и там нашел открытую аптечку. Это немного расстроило, но присмотревшись повнимательнее, он успокоился: была открыта только одна упаковка бинта, да и та использована лишь на половину.       Какаши задумался, потом выскочил из открытого окна и отправился к своему самому непредсказуемому ученику. Тот долго не находился. Но когда Копирующий поднял голову и посмотрел на гору Хокаге, то нашел его на голове Четвертого.        Наруто сидел в позе лотоса и собирал природную чакру. Копирующий забежал на гору и сел рядом, свесив ноги вниз. Наруто, казалось, никого не замечал, тогда Какаши решил спросить: – Ты не видел Шустрика?        – Нет, – произнес сын Четвертого и, не пускаясь в разъяснения, развеялся с небольшим хлопком.       Для чего необходимо столько чакры? Будущий Хокаге заинтересовался, но менять свои планы с поисков на разведку не стал, лишь усмехнувшись, переместился в свою квартиру. Быстро переодевшись и сняв с себя всем известную маску, он немного изменил внешность.       Копирующий выскользнул на улицу. Народ улыбался. Все переговаривались, обсуждали восстановление Конохи и правильность выбора. Многие были довольны выбором - Хатаке Какаши всегда был опорой деревни и тем человеком, который олицетворял у них Волю Огня. Именно он, как говорили ветераны последней Войны, воспитал лучших представителей страны Огня и передал им волю и мечту своего учителя – Четвертого Хокаге.       После таких слов, услышанных в толпе от нескольких знакомых джонинов, Какаши пришлось срочно уйти. Щеки его алели.       Он дошел до резиденции, где на балконе сидела Цунаде и, удовлетворенно, слегка пьяная, улыбалась.        – А это ты? Ну и что ты тут бродишь?       Какаши удивленно поднял бровь.        – Боже, Хатаке, да не смотри на меня так, уж я-то столько раз видела тебя без маски, – и захохотала. – Ты присаживайся. Пить будешь? Копирующий помотал головой, но сел напротив: – Я ищу своего малого, с утра пораньше куда-то ускакал.       Сам внимательно посмотрел на Пятую.       Та ухмыльнулась: – Не переживай, с ним все нормально.       Копирующий поднялся, поклонился и вышел через дверь, где на лестнице увидел Ширануи. Тот, весело переговариваясь с кем-то под Хенге, спускался впереди Хатаке.        – Я думаю, тебе пора домой. Отец, наверное, скоро проснется, – друг повернулся к Какаши, и поклонился в прощании к не узнанному. – Вы что-то хотели, господин?        – Нет, у меня была назначенная встреча с Пятой Хокаге, спасибо, – ответил Какаши, а потом, словно задумавшись, добавил, – Вы не могли бы показать мне выход? Я немного заблудился.       Какаши убрал руки в карманы, хотя так хотелось почесать затылок. Сейчас будущий Шестой в своей же деревне ощущал себя словно на миссии по проникновению.        – Ладно, беги домой, – переместил Генма свой сенбон в правый угол рта, махнул спутнику рукой и повернулся к незнакомцу. – Я к Вашим услугам.       Человек под Хенге прибавил шагу, а Копирующий нарочито медленно стал спускаться по лестнице.        – Господин, а Вы прибыли на инаугурацию? – спросил Ширануи, тоже стараясь не спешить и при этом быть предельно вежливым.        – Да, именно так. Спасибо, что проводили,- усмехнулся Какаши.       Ширануи удивленно посмотрел на "гостя" деревни. На мгновение джонину показалось, что прищур глаз и голос ему знакомы.       Они спустились на улицу, и здесь джонин произнес: – Я должен идти. Надеюсь, Вы меня простите, что не довёл до гостиницы, – и исчез в листве       Какаши улыбнулся, и сделал тоже самое, переместившись в свою комнату, и потягиваясь, направился в ванную.       Выйдя из ванны, он услышал стук входной двери.       В прихожей сидел Шустрик и снимал ботинки.        – Приветик, папочка! Ты уже проснулся? А я с тренировки, – немного наигранно сообщил потомок и уверенно двинулся в ванную.       Следом за ним полетели слова: – Это что ты тут натворил? Приберись, мне не хотелось бы натыкаться на твои безобразия, – сообщил старший Хатаке.        – Не парься, папа, – заявил отпрыск. – Сейчас все будет.       Копирующий отправился на кухню и заварил себе кофе.        – Как твои дела? Может, чем надо помочь?        – Не парься, пап, – это выражение начинало бесить Копирующего, но он, как подобает шиноби, сделал вид, что все нормально.        – Я тебя спросил, помощь нужна? Все же я... – более громко произнес Какаши, входящему на кухню сыну.        – Пап, я уже сказал – не парься, – Шустрик сказал, и тут же увидев взгляд холодных глаз, добавил. – У меня все хорошо.        – Понятно, – нарочито спокойно ответил Какаши. Он зашел в свой кабинет, взял из стола одну из книг и, завалившись в кресле в гостиной, открыл на первой странице. Несколько минут пытался читать, потом резко закрыл и встал, стал ходить по дому, не зная, чем заняться.       Из своей комнаты выглянул сын и, ухмыляясь, поинтересовался: – Ты и сегодня собираешься не изменять себе?       Копирующий удивленно поднял бровь.        – Ставки возрастают. Во время ли начнется церемония? Тебе уже пора. Через пять минут прибудет твой эскорт в "масочках", – сын засмеялся.       Какаши про себя досчитал до десяти, размышляя, чего добивается сегодня сын. Юный чунин явно дерзил, но Копирующий, как истинный джонин, молча, отправился одеваться.       Действительно, через пять минут он ощутил наличие пяти разных типов чакры, которые на несколько секунд проявились, а потом скрылись. Он быстро застегнул жилет и накинул на себя новую для себя часть одежды: белый плащ с красными всполохами огня.       Выйдя на крыльцо, Копирующий увидел пять серых "костюмов" в масках, которые сразу как-то подтянулись и поклонились согласно этикету.       Через сорок минут он чинно поднимался по небольшой лестнице на крышу резиденции.       Какаши посмотрел вниз. В первое мгновение он увидел волнующееся море. Люди подняли головы и наблюдали за его действиями, словно ожидали чего-то.       Пятая медленно сняла шляпу Каге – символ власти скрытых деревень и громко произнесла: – Вверяю тебе силу страны Огня.       Копирующий принял в руки шляпу и поднял ее над головой: – Я принимаю силу страны Огня, буду беречь и приумножать ее!       Он поднял шляпу над головой, затем приложил к сердцу правую руку, склонил голову.       И тут началось: вроде бы нестройная толпа неожиданно разделилась, и подняла руки, выполняя разные печати. В воздухе появились крупные капли воды, и ветер их распылил в морось, освежая воздух, распространяя легкий туман.       В тумане послышался звук техники "Тысячи птиц". Какаши был в шоке. Он понимал, что это представление не только для него – Копирующего. Хотя последнее время всё чаще задумывался над тем, может он себя так называть?       Хатаке понимал, что так деревня показывала ему свою признательность.       Из тумана появился ярко-красный иероглиф "Огонь". Знак согревал, переливался разными оттенками словно костер, и наконец, рассыпался на мелкие искры, которые тихо погасли, коснувшись земли, и неожиданно почва стала подниматься. Пик остановился на уровне крыши резиденции, из него стал расти громадный цветок.       Цветок был просто здоровенный. В течение нескольких минут он раскрылся, и из него вышла Нана, держа в руках букет эдельвейсов. Ее серебристое кимоно с розовыми пионами было великолепно.       Как только куноичи коснулась ногами крыши, громадный цветок рассыпался на мелкие розовые лепестки пионов. Они медленно кружились, осыпая площадь и стоящих на ней людей.        Нана подошла к Какаши и преклонилась перед новым Каге, протягивая букет белых звездчатых цветов. Ее голос звучал нежно и все же призывно: – Какаши, просыпайся, пожалуйста. На работу опоздаешь.

***

       Какаши открыл глаза и сел. На него смотрела своими громадными синими глазами Нана. Он сел и обнял её со спины.        – Дорогая, спасибо.        – Ну, вот началось, – Нана быстро поднялась с постели и недовольно произнесла. – Я же сказала, что опаздываем.       Какаши ухмыльнулся улыбкой, от которой у Наны всегда бежали мурашки по спине. Она улыбнулась в ответ, отвернулась, и медленно пошла на кухню немного неуклюжей утиной походкой.       Шла середина лета, до появления их первенца осталось совсем немного времени.

***

      Утро было солнечное. Лазурное небо виднелось из не зашторенного окна ординаторской гинекологии. Ширануи Генма сидел лицом к окну и нехотя дописывал отчет.       В кабинет зашел подполковник и весело спросил: – Привет, не уделишь минутку?       Услышав знакомый голос, Генма встрепенулся: – Какую минутку, сэр? Вы зазнались, господин подполковник! Как получили внеочередное звание, так даже не проставились. Между прочим, это мы спасали некого врача-хирурга.       Подполковник усмехнулся и почесал затылок.        – Понимаешь курс антигистаминных закончился только вчера, мне ведь тоже придется пить! Именно, поэтому я и зашел. В пятницу в отпуск прилетают подруги Наны, да и ещё кое-что предвидится.        – Интересно, что? – спросил, заинтересовавшись, Генма.       Какаши неожиданно вспомнил, как выглядит его друг в снах, подумал, что в данный момент именно подрагивающего сенбона не хватает, и ухмыльнулся: – Завтра на конференции узнаешь, а пока я приглашаю тебя в субботу ко мне. Можешь приехать с женой и сыном. Будут мои студенты, Райдо, Намикадзе и две подружки Наны.       Генма заинтересовался еще больше: – Я их знаю?       Какаши пожал плечами: – Скорее всего видел на базе. Хлоя - медик, Тина - негритяночка. Всегда вместе ходили.       Ширануи задумался, а потом кивнул и добавил: – Была там такая парочка. Черненькая все на Райдо поглядывала.       Какаши хмыкнул, а потом махнул на прощание и вышел.       На посту была пересменка. Две медсестры мило улыбнулись, когда он им кивнул и направился к себе в отделение.       Сестры Анна и Джоанна продолжили разговор.        – Почему он уезжает? – молодая внимательно посмотрела на всезнающую подругу.        – Вроде, решил вернуться в родной город из-за матери. Кончается контракт, а новый он не хочет подписывать.        – А ты откуда знаешь? – Джоанна похоже не поверила подруге.        – Ну, он мне сам так сказал, – Анна улыбнулась.        – Вот чего смеешься? Пришлют какого-нибудь зануду, потом сама ворчать будешь.

***

      В этот дом они переехали уже почти два месяца назад. Для Какаши это было необходимым – небольшое жилище, построенное в старинном японском стиле, стояло на берегу океана. Именно здесь он проживал с отцом каждое лето. Теперь дом хранил не только воспоминания, но и теплоту рук их друзей и надежду на счастье. Благодаря им его любимая скоро станет матерью его малыша, а он сможет его взять на руки.       Мысли медленно плыли под ритм бега. Какаши бежал босиком по кромке прибоя. Волны обмывали ступни и оставляли влажные размытые следы. Он остановился и повернулся к океану.       Горизонт потемнел и поднялись волны, хотя начало бури ничего не предвещало. Ветер усилился, но шторма не обещали. Хотя, кто знает этих метеорологов. Какаши прервал ход своих мыслей и зашел по пояс в воду. Медленно поплыл вдоль берега, стараясь сдерживать дыхание. Где-то метров через семьсот перевернулся на спину и поплыл в обратную сторону. Волны поднимались всё выше, и норовили захлестнуть с головой.       Он вышел на берег и внимательно осмотрелся. Ветер мотал пальмы, сгибая их почти в половину, при ясном небе.       "Шторм все же будет, – подумал Какаши, – предсказательницы погоды – чайки сейчас не шатаются высоко в облаках и не носятся по берегу, а где-то прячутся".       Он успокоил дыхание и отдался привычной разминке и дыхательным упражнениям, которыми пришлось серьезно заняться при восстановлении. Но сегодня мысли всё время сбивали нужный настрой. Тогда Какаши решил просто расслабиться. Сел на песок и задумался.       Их пьянка привела к неожиданным результатам. Когда все проснулись, Райдо нашелся в комнате у "шоколадки", как нежно он называл Тину. Да и потом все две недели ее отпуска ходил, как кот обожравшийся сметаной, а потом заявил на одной из утренних конференций, что заставил свою Тиночку написать прошение об отставке.       Но самое странное - это нахождение Хлои. Она утром обнималась с... Саске. Тот был весь красный, но уверенно прижимал её к себе. А потом она исчезла на все две недели. От Наруто Какаши все же узнал, что красавица Хлоя живет у Учиха, и все его родственники от нее в восторге. А Саске... тот стал ласковым и счастливым, все время улыбался. Какаши никогда бы не поверил, если бы сам не видел.       Он задумчиво смотрел на океан, вдыхая запах водорослей и принимая и впитывая его силу в себя, пока не почувствовал удары крупных дождевых капель. Какаши поднял голову и удивленно заметил, что пока думал о других, все небо заволокло темной тучей.       Начинался дождь. Пока крупные капли прибивали сухой песок, он медленно бежал по небольшому пляжу. Потом резко ускорился, потому что неожиданно ливануло, словно прорвало плотину. К дому он подбегал насквозь мокрый и замерзший.       Открыв дверь, Хатаке вошел, оставляя за собой большие мокрые пятна следов, и собрался отправится в ванную на первом этаже, но его около двери встретила Нана.       Какаши настороженно спросил: – Что-то случилось?       Ответ был банальным: – Все хорошо. Иди в душ, простынешь.       Она вздохнула.        – Есть, капрал.       Уже в душе под струями горячей воды он сообразил, что Нана хотела что-то сказать, и быстро выключил воду.       Дальше все развивалось очень быстро, но этот день в памяти Какаши отложился как очень длинный. Он сначала звонил Ширануи, который долго не отвечал. Когда же все же Генма ответил, то сказал: – Хатаке, я не могу говорить, я за рулем. Позже перезвоню...       Потом Ширануи перезвонил и долго разговаривал с Наной, а ему сказал: – Жди, скоро буду!       Но скоро не получилось. Перезвонив, Какаши услышал незнакомый голос: – Вы можете хранить молчание. Каждое Ваше слово может быть использовано против Вас.       Потом голос Ширануи: – Я не могу. У меня пациентка рожает. Хатаке, я успею. Приеду...       Телефон отключился резко. Потом Какаши плохо помнил. Он все делал чисто на автомате и все думал, что будет делать, если понадобиться неонатолог. В педиатрии Какаши был не силен. Он подумывал доехать на джипе до ближайшего центра неонатологии, но вспомнил, что во время бури проскочить маленький мостик практически невозможно. Рисковать же жизнями Наны и малыша не собирался.       Они даже спокойно позавтракали, и Какаши помог Нане принять душ. Следующие полчаса все шло хорошо, но что-то смущало. Нана была спокойна, только иногда морщилась и замирала.       Какаши внимательно за ней наблюдал, раздумывая, говорить ли о размытом мосте: – Я хочу посмотреть, сможем мы проехать или нет.       Нана кивнула.       Он оделся, вышел из дома. Вода казалась была единственной стихией в мире. Дождь стоял стеной. Какаши медленно шел по асфальтовой дорожке к мостику через речушку. Мост был завален ветками и обломками бетонных ограждений.       Смысла дальше двигаться не имело: речка тоже завалило какими-то вывороченными кустами, да и видимость была не ахти, и Какаши заметил, что в метрах в трех от моста лежала вырванная с корнями ива, на которой он вечно сидел летом, ожидая отца с работы. Она и перекрывала ветвями все места, где можно проехать.       Он вздохнул и поплелся назад. Поплелся, потому, что по песчано-размытой почве очень тяжело идти. Сапоги снял на крыльце и вошел в носках в коридор. С прорезиненного плаща сразу вылилось с пол ведра воды.       Какаши посмотрел на часы и заметил, что прошел почти час, хотя обычно на прогулку до моста и обратно он тратил не больше двадцати минут. В доме стояла тишина. Только за окном шумела водная стихия.       Какаши прошел на второй этаж, где в гостиной, приткнувшись на маленьком диванчике, спала его любимая.       Он погладил по волосам и тихо сказал: – Дорогая, я вернулся.       Нана улыбнулась и ответила, не открывая глаз: – Я не сплю. Просто отдыхаю. Хатаке, как долго это может продолжаться?        – Тебя твой врач не проинформировал? – ухмыльнулся Какаши.       Нана открыла глаза и тоже улыбнулась: – Мой личный врач, – с ударением на "личный". – Не говорит ничего.        – Первые роды обычно длятся дольше, – с умным видом сообщил он. Сам засмеялся.       Ямада тоже засмеялась, но потом ойкнула, хватаясь за низ живота. Какаши заметил на часах сколько времени. Через семь минут схватка повторилась.        – Что это? – спросила Нана.        – Будем рожать дома, – спокойно произнес Какаши. – Ты мне доверяешь?       Нана кивнула.       Спустя полчаса, когда схватки участились до пяти минут, Нана встала и стала ходить по гостиной, потом аккуратно спустилась на первый этаж, зашла в кухню и позвала: – Хатаке.       Какаши быстро сбежал вниз, и увидел, что Нана удивленно смотрит на пол. У нее по ногам стекала жидкость. Он кивнул: – Все нормально, это отошли воды.       Нана даже не поняла, когда Какаши переоделся в халат и принес чистую простыню.

***

      Шторм спадал. Волны ещё вздымались довольно высоко, и с неба капало, но вся сила непогоды куда-то ушла, как обмельчала. Дождь перешел в состояние мороси.       По морю двигалось судно. Если бы прибрежные жители его увидели, то удивились или подумали, что это снова начались учения морских пехотинцев. Судно плавно выехало на берег на воздушной подушке, проползло по берегу, остановилось метров в двухстах от небольшого дома с темно-красной крышей в японском стиле.       Выпрыгнувшие пехотинцы сообщили парню в спортивной куртке о прибытии на заданную точку, лишь уточнив: – Точно Вам сюда, капитан?       Ширануи кивнул.       С бортика спрыгнул гражданский, с чемоданчиком в руке. Ширануи тихо что-то сказал военным. Те кивнули, достали какой-то ящик и медленно понесли к дому.       Когда Ширануи дошел до дома, то гражданский в руках держал какой-то пакет.        – Тут тебе письмо. Похоже Хатаке написал. Его почерк я немного знаю, – смутился гражданский и почесал шрам на переносице.       Ширануи кивнул, взял конверт. Открыл, секунду смотрел и засмеялся.       "Мы дома. Можете не стучать, не откроем! Ширануи! Ты знаешь, где лежит ключ, открывай и заходи. Мы на втором этаже."       Капитан Ширануи подошел к крыльцу, присел и аккуратно нажал на крохотную дверцу. Ящичек откинулся. Генма достал связку и взбежал на крыльцо. Открыв дверь, он вошел.       Первое впечатление, которое посетило Ширануи и Умино, что дома никого нет.       Потом они услышали голос Хатаке: – Отдыхаем, а на следующей схватке снова тужимся.       Ширануи быстро снял мокрую куртку, повесил на вешалку.        – Игорь, давай быстрее.       Они накинули халаты, и Ширануи повел Игоря наверх. Когда они вошли в комнату, Какаши, не оборачиваясь, произнес: – Долго ты, Ширануи.       Друг ухмыльнулся и серьезно произнес: – Не поверишь, как тяжело найти в нашем городе неонатолога. Единственный, да и тот иностранец.        – Знаешь, Какаши, я первый раз катался на судне с воздушной подушке, – заявил Игорь по-японски. Какаши удивленно поглядел в сторону и ухмыльнулся.        – Конечно, это здорово. Ребята, я думаю, что мы потом поговорим. Мой сын спешит на этот свет. Наночка, ещё раз длинный сильный выдох.       Через тридцать минут по дому раздался громкий писк. Это был первый крик нового человека, потомка двух старинных японских родов. На руках у счастливого Какаши лежал маленьких розовый комочек и голосил.        – Ну, приветик, сынок, – тихо проговорил Какаши,- мы все тебя ждали.       Ширануи ухмыльнулся и громко произнес: – Перережь пуповину.       Какаши положил сына на живот Нане и аккуратно разрезал пуповину.       Нана лежала бледная, но улыбалась, поглаживая сына по маленькой головке.        – Я его заберу на несколько минут, – сообщил Игорь, аккуратно поднимая малыша. – Давай знакомиться, Хатаке-младший.       Умино быстро сделал свою работу. Через минуту он сказал: – Семь-восемь по шкале Апгара. У тебя все хорошо, ты просто молодчинка. А как тебя зовут?       Игорь посмотрел сначала на Нану, потом на Какаши.       Те, не сговариваясь, сказали: – Субая Хатаке.       Ширануи захихикал: – Вот, что может быть, если скрестить рисовые холмы с огородным пугалом - ускоренное озеленение.       На него серьезно посмотрели счастливые родители и тут же рассмеялись.

***

Уже в неонатологическом центре, Какаши спросил: – Игорь, а как ты там оказался?        – Меня пригласила хозяйка местного центра. Она мне помогла приготовиться к экзаменам на получение лицензии.       Они сидели в административном коридоре, когда из кабинета вышла Цунаде Сенджу: – Ну, что, Хатаке, поздравляю! Игорь, спасибо за работу. Это был самый главный малыш для нас за этот год. Не забудьте, Ваша смена до шести утра. Спокойной всем ночи!