Немного сумасшедшие

      Невозможно было понять, для кого из двух мужчин этот разговор стал большей пыткой. Антону не нравилось абсолютно всё. Он буквально сдерживал себя, чтобы не сказать «хватит!», а после не развернуться на сто восемьдесят градусов и не уйти из своей же квартиры, как можно дальше. Его воображение словно по мановению волшебной палочки рисовало неугомонную Наденьку в чужих объятьях, и с каждым разом ему становилось всё сложнее и сложнее. Он узнавал в отрывках фраз её манеру поведения, он узнавал её милые и, как ему раньше казалось раньше, невинные уловки. И всё это злило Антона! Но каждый раз, видя в глазах Стаса неимоверную печаль и ревность, он узнавал себя, и как ни странно пересиливал пресловутую гордость и слушал дальше. — Она не отказалась! — с грохотом поставив пустую кружку на стол, Стас запустил длинные пальцы в светлые волосы, сцепил их в замок, и несколько секунд сидел абсолютно неподвижно. Выдохнув, он продолжил, — хоть и не согласилась, — на этих словах грустная улыбка коснулась его глаз, — но как можно догадаться, её мнение Диму интересовало гораздо меньше своего, поэтому раз он уже захотел новую игрушку, он решил её получить. — В смысле? — выражая неподдельное удивление, Антон впервые за двадцать с лишним минут перебил блондина. — А чего не понятного? — довольно резко выпалил Власов. — Дмитрий Смирнов – это не пушистый зайчик, и если он захотел, то её решение по сути ничего бы не изменило. А он хотел её, — сжав кулаки, Стас больше не выглядел спокойным, — вот только я знаю Надю, и поверь, она не собиралась выходить замуж за этого придурка. Да она и на отношения с ним не соглашалась, но его и это не волновало.       Дальнейшее разъяснение пришлось отложить на пару минут, и хвала небесам, а именно другу Антона, что пришел разбавить их дуэт своей беспристрастной рожей. Улыбнувшись и поприветствовав угрюмых парней, он быстро вник в суть проблемы, добавил несколько недостающих фрагментов из её прошлой выписки, после чего уже сам стал вникать вглубь адского месива событий, о которых сама участница всего этого действа даже не подозревала.       Так уж случилось, что яркая и дерзкая девушка по непонятным на то причинам заинтересовала одного золотого мальчика. И этот мальчик, который с самого первого памперса не получал отказ, наткнулся на небывалое равнодушие со стороны вредной девочки. Казалось, ничего особенного, но не для Дмитрия Смирнова... Он добивался её сердца или, если ничего не приукрашивать, то её тела, несколько месяцев, а это для такого принца, как он, просто непозволительная роскошь, и как только она ответила на его поцелуй, у паренька снесло крышу окончательно. Считая её своей, принц ворвался в её размеренную жизнь, а его ласки и слова стали более властными. И вот незадача, такое поведение золотого мальчика совсем не понравилось вредной девочке. Пощечина, скандал, и горе-принц упускает свой шанс. Она сбегает с их третьего по счету свидания. Он продолжает настаивать, что это не конец, а она окончательно понимает, что всё с самого начало было нелепой ошибкой. Чувств нет. Безразличие с её стороны добивает, и он делает предложение. Отчаянно скулит и просит дать шанс. Она молчит, не может найти выход, не может уколоть, видимо, так и не поняв до конца его гнилую сущность. Девочка хочет сберечь чувства несчастного принца. Вот только кто сможет сберечь её? Едва ли не в последний момент вмешивается её брат, он узнает о готовящемся похищении за пару часов до его исполнения. Золотой мальчик нанимает группу парней для своего замысла, за что и огребает по самые помидоры от брата и друга несостоявшиеся жертвы. — Она знает? — вклинивается Вадим. — Нет, — угрюмо отвечает блондин, — Ромка запретил говорить ей об этом. Сказал, что ему и так хватает неприятностей с её взрывным характером, и тут я с ним был согласен. Зная его сестру, — щелкнув пальцами, он словно подбирает подходящее слово, — это всё равно, что бомба с часовым механизмом, никогда не знаешь, когда, где, а самое главное – с какой силой рванет. — Глупо, — безжалостно выдает Громов, прокручивая полученную информацию.       Холодный мозг друга Антона всегда был отличительной чертой парня, и сейчас, когда он был единственным человеком, кто не попался под влияние сердечных чувств, Вадим Громов стал самым рациональным звеном их трио в разработке дальнейший шагов для раскручивания вороха событий годичной давности.       Предложив переместиться в гостиную, две светлые головушки в лице Стаса и Вадима оккупировали ноутбук, и в то время, когда Антон делал пару необходимых звонков, мужчины неплохо спелись. Наметив первоочередной план и рассказав историю о золотом мальчике и вредной девочке до конца, Степанов, даже не вникая в суть дальнейшего повествования, сам уловил нить идиотских последствий. Как и следовало ожидать, Смирнов не смирился с потерей девушки, но еще больше, парня добило грубое вмешательство её брата, именно поэтому он и решил идти в обход. Устранив Романа Лаврова с помощью своих связей в полиции, он надеялся на то, что Надя сама придет простить его помощи, а вместо этого она предпочла сражаться самостоятельно. Ну не вредная ли девчонка? — Мелкая попыталась выяснить имена этих полицейских, — кликнув на одну из фотографий в статье из интернета, Стас приблизил изображение.       На фото красовалось трое здоровых мужчин в форме, стоящих спиной к камере, но даже так было понятно, что эти мужчины избивают какого-то парня, чье лицо уже превратилось в кровавое месиво. — И она видела всё это? — Антон запнулся на полуслове, сделал глубокий вдох, и лишь тогда смог продолжить, — она видела своего брата таким?       Конечно же, Надя видела, и каждый раз представляла, что могло бы быть, если бы она вышла на несколько минут позднее. Тело и хрипы брата въелись в её память, а лица мужчин навсегда отпечатались на подкорке сознания. Уроды, что избили её родного человека, должны были сесть, и она собиралась исполнить правосудие. Развив всего за один день нешуточный переполох в средствах СМИ, девушка влезла в еще более крупные неприятности. Смирнову пришлось заплатить немаленькую сумму, но он добился, чтобы рыжую бестию поместили в психиатрическую клинику. Так закрутился очередной винтик, и план золотого мальчика стал более жестким. — Надя должна была попросить его помощи, — констатируя факт, Антон подвёл окончательную черту. — Вот только какого лешего, Стас, ты не рассказал ей? — метнув гневный взгляд в его сторону, брюнет терпеливо ждал ответа.       Обстановка в комнате с каждой секундой становилась выше на пару градусов. Власов и не отрицал своей ошибки, но и его можно понять. Дав обещание лучшему другу молчать, он не мог пойти против, а после и не мог допустить, чтобы Надя обвинила в произошедшем себя. Тишина резала слух, Стас не спешил оправдываться. Он не хотел выглядеть святым и не хотел брать на себя роль дьявола. Он всего лишь человек. Человек, чьи чувства решили всё за него. — Потому что я кретин, — без всяких эмоций произнес парень, — ты это хочешь услышать? Так вот, я признаю. Я полный и самый настоящий кретин. — Стас, я не...       «Мирный» разговор мужчин прервал рыжий ураган в виде счастливейшей девушки на планете Земля. Карие глаза светились лихорадочным счастьем, лицо покрывал розовый румянец, а её руки до сих пор тряслись от встречи со своим родным и таким любимым Джимом. Её состояние легкого и ничем неприкрытого возбуждения не заметить было просто напросто не возможно, да она и не пыталась скрыть своей радости. Мельком оценив собравшихся, Надя улыбнулась еще шире. — Привет, док, — кивнув Владу, она без раздумий уселась на колени к Стасу. — Спасибо за Джима, — прошептала девушка блондину, и его руки сами собой скрепились на её тонкой талии в незамысловатый замок.       Крутанувшись в объятьях друга, Надя встретилась с холодным взглядом Степанова, в непонимании нахмурила брови и, не найдя ответа на немой упрек, решила, что спросит у него обо всем наедине. А пока ей хотелось излучать радость. — Влад, ты прости меня за безмозглую инфузорию, и за олигофрена бестолкового, и за... ай! — махнув рукой, Надя не стала вдаваться в подробности, от которых глаза доктора полезли ввысь, — в общем, прости меня, — искренне отрапортовала девушка. — Щас как бы, не совсем понятно было, — ошарашено сказал Влад, откашлявшись после столь непонятного выступления. — Ой! — брякнула рыжая, ничуть не смутившись, — ты же не знаешь, как я тебя крыла после моей ложной выписки, — улыбнулась дуреха, окончательно рассеивая остатки напряжения. — Прости меня, мой друг болезный, я ж не знала, что оно так! — Лаврова! Ты себе не представляешь, как я по тебе скучал, — ничуть не обидевшись, Громов откинулся на спинку кресла. — Лаврова, Лаврова, бр... — передернув плечиками, она вновь посмотрела на Антона, — ну что за привычка у вас медиков? — Обычная. — С грохотом встав со стула, брюнет мазнул по её фигурке безразличным взглядом, после чего быстро направился в сторону балкона.       Девушка проследила, как за Степановым закрылась дверь, и её улыбка вмиг испарилась, а на душе образовалось пустота. Странное поведение Антона заставило чувствовать себя уязвимой. Непривычное ощущение. Она не понимала, что могло случиться за час её отсутствия. Не понимала, как всего за один лишь час между ними пролегла беспросветная пропасть. — Не обращай внимания, он сегодня слишком раздражительный, — вырвал из раздумий голос Влада, и она машинально мотнула головой в знак согласия. — Я, наверное, пойду с ним поговорю, — сделав попытку встать, Надя почувствовала, как что-то сдерживает её. — Стас? — она в непонимании посмотрела на его руки, и только после этого он отпустил. — Мелкая, — прошептал блондин, но она все же услышала. — Поговоришь с ним потом, — решительно произнес он, сокращая мизерное расстояние, на которое она успела отойти от него.       Не спрашивая разрешения и не дожидаясь возмущений, Власов схватил её за руку, на ходу пытаясь пресечь ворох вопросов. Сейчас ему хотелось остаться с ней наедине, и он, не задумываясь, исполнил свое желание.       Лестничная площадка, как и ожидалось, оказалась абсолютно безлюдной. Конечно, ведь вряд ли найдется еще пара идиотов, что захотят пообщаться прямо посреди ночи у лифта многоэтажного дома. Отпустив её ладонь, он виновато заглянул в карие глаза. Сказать хотелось слишком много, но, наверное, нужно начать с самого главного. — И? — не выдержала рыжая.       Набрав побольше воздуха в легкие, он не оставил путей для отступления. Медленно, шаг за шагом, Стас раскрывал недостающие фрагменты прошлого. Наступал на свои чувства и вновь продолжал говорить горькую правду. А она молчала, связывая картинки его слов со своим миром эмоций. Было больно. Больно почти так же как в тот вечер... — Прости, — закончив, он обессилено облокотился на стену, — я должен был рассказать обо всём намного раньше. — Стас, не стоит, — сглотнув образовавшийся в горле ком, она протянула свою руку к нему. Дотронулась до его лица и в следующую секунду оказалась в теплых объятьях друга.       Мимолетное касание, гулкий стук его сердца. Он пытался оградить от мира, пропитанного цинизмом, и она знала об этом. Не нужно больше объяснений. Тонкие пальцы со всей силы сжимают белую ткань его футболки, и это её движение вызывает старые воспоминания их детства. Тогда, когда всё было намного проще. Ведь где-то там, в прошлом, она так и осталась для него тем вредным рыжим ребенком, в чьи детские проблемы были посвящены лишь он и её родной брат. — Я так виновата перед вами, — не поднимая головы, произносит девушка, — перед тобой, перед Ромкой. Чувствую себя полной дурой, я ведь... — Надь, — нежно сжав её лицо в своих ладонях, он заглядывает в два черных омута, — ты ни в чём не виновата. Запомни. — Его слова звучат так безапелляционно, что даже ей не хватает смелости возразить.       Хочется спрятаться от пронзительного взгляда мужчины, но он не позволяет ей закрыться в себе. Не сейчас. Только не сейчас, когда она нужна ему слово воздух. Пусть эгоистично, пусть неправильно. Стас вглядывается в любимое личико, не контролируя себя, вдыхает рыжий аромат кудрявых волос. «Рыжий аромат», а ведь он до встречи с ней и не знал, что существует запах цвета, хотя, возможно, он есть и не у всех красок, но какая к черту разница, когда она рядом. Когда твои легкие наполнились её рыжим! Когда ваши губы разделяет жалкая пара сантиметров! — Это ошибка, — тихо произносит бестия, поняв всю двусмысленность ситуации и его чувства. — Только не для меня, — в тон ей отвечает блондин, обжигая желанные губы своим дыханием, и уже в следующую секунду накрывает их.