***
Жуткая головная боль не дала мне возможности подняться. В глазах до сих пор было темно, поэтому я решил ориентироваться на ощупь. Поднеся руку к затылку, я ощутил что-то тёплое и оно стекало по моей ладони, из чего я сделал вывод, что это — кровь. Этого стоило ожидать, ибо удар был слишком сильным. Не удивительно, что виски ужасно пульсируют. В неловких попытках встать, я упал на колени. — Мама?.. — первое, о чём я подумал, когда уже более-менее начал соображать. Я услышал приближающиеся шаги. В мыслях засела надежда, что это моя родительница, но всё пошло крахом, когда снова послышалось это ужасное рычание. Новая волна страха накрыла меня с головой, после чего я начал отползать назад, пусть это и давалось мне с трудом, учитывая моё состояние. Темнота в глазах постепенно рассеивалась. На меня надвигались двое людей, выглядевших похуже моего соседа с которым мне недавно пришлось столкнуться. Их даже нельзя было назвать людьми. Скорее, ожившими кусками мяса. Осознание ситуации пришло мгновенно: зомби. А познания в этой области у меня были, поскольку я, как уже уточнял ранее, являлся любителем всех этих апокалиптических компьютерных игрушек. Зомби, как известно, надвигаться на тебя с благими намерениями не станут. Действовать надо было сейчас же. Недалеко от меня лежал рюкзак, в отдел которого мне удалось положить пистолет. Постараться дотянуться. Всё, что от меня требовалось! Фигуры надвигались, даже не думая останавливаться. Удача меня любит. Вскоре рюкзак оказался рядом со мной, а после и пистолет в моих руках. Только я нацелился в голову чудовища, как они оба упали замертво возле моих ног. Вояки спешили ко мне, а за ними и танк. И только потом я увидел, что за этой огромной техникой тянулась колонна военных грузовиков. Они были полны горожанами, не менее испуганными, чем я. Вояки поспешили ко мне. Один из них спросил о моём самочувствии, не ранен ли я, а получив все сведения, меня положили на носилки, дав в руки мой рюкзак. — Моя мать, она где-то там, её нужно спасти! — взвыл я, а глаза наполнились слезами. Военные что-то говорили мне, и я расслышал только обрывки их речей: — Парень… нету… мертвецы… толпы… убираться отсюда… немедленно, — как только меня погрузили в кузов, я приподнялся. Рядом сидели дети, старики, женщины, мужчины. Некоторые из них были травмированы. Я повернул голову. С моих губ сорвался крик отчаяния и страха. Мать лежала у стены какого-то дома. Глаза её были открыты, но были такими неживыми… стеклянными. Она пыталась что-то сказать, её губы до сих пор двигались, но голос затерялся в шуме этой паники. Из-за угла, хромая, вышел один из этих монстров… А дальше, всё как в замедленной съёмке. Мама слегка поворачивает голову. Её взгляд падает то на меня, то на Восставшего. И тут моё сердце замерло. Я винил себя за то, что был не в состоянии предотвратить этого, не смог всадить ему пулю в голову! Он набросился на неё, отрывая от неё куски плоти, разрывая сухожилия, терзая её кожу! И тут она завизжала, так пронзительно и громко, что я думал, будто вот-вот оглохну. Как только Восставший добрался до её шеи, мама в ту же секунду умолкла. От бессилия я схватился руками за голову, начал рыдать с такой силой, что весь посторонний шум утих, и я слышал лишь свои жалкие всхлипы, биение сердца и сбившееся дыхание.***
Мы ехали уже около часа. Куда? Зачем? Да и почему? Набор этих стандартных вопросов кружился в моей голове. Мир для меня рухнул. Стоит ли вообще жить дальше? Не факт, что я не закончу так же, как и моя мать. Виноват ли я в том, что случилось? Нет. Я ничего не мог сделать. Я еле передвигался. У меня не было даже возможности поднять голову… У меня был пистолет! Я мог собрать в себе силы и выстрелить. Мама бы была жива и её бы спасли. Она бы сейчас сидела рядом со мной! А я позволил ей страдать. Это всё равно, что если бы я сам её убил… Подле меня сидела светловолосая девушка и я узнал в ней сестру своей однокурсницы. Её звали Самантой, если я ничего не путал. Видел её пару раз, но она мне надолго запомнилась. Впервые я заметил её на дне рождения моего друга, она пришла с сестрой. Ни на шаг от неё не отходила. Крайне стеснительная особа. При виде меня всегда заливалась краской… Кто-то мне даже проболтался, что я ей приглянулся. Но разве сейчас это имеет значение?.. — Сэм? — осторожно спросил я, убирая прядь с её лица. Глаза заплаканные, лицо опухло, на лбу свежая ссадина. Девушка повернулась ко мне и разрыдалась, обнимая меня за плечи. Она быстро что-то говорила и голос её то утихал, то становился громче, но я так ничего и не понял. После того, как она успокоилась, я предложил ей попробовать рассказать всё заново. Она коротко кивнула, вытерла слёзы. Чтобы прийти в себя, ей потребовалось несколько минут, я покорно ждал. — Жаннет… Мы добирались до военных, они эвакуировали всех. Мама и я уже сели в кузов, а Жан только начала забираться, и тут, откуда ни возьмись, объявились они. Схватили её за ногу, она упала, я пыталась помочь, но машина сорвалась с места. Она кричала, так кричала! А мама упала в обморок. Мне так страшно… И я понимал её. Мы оба потеряли родных. И я ей сочувствовал. Продолжать говорить обо всём этом я просто не находил в себе сил. Я молчал. Долго молчал, а Сэм уткнулась мне в плечо, заливая его слезами. Никогда не умел успокаивать людей. И к тому же поддержка мне сейчас требовалась не меньше, чем ей. — Кто-нибудь знает, куда мы едем? — всё же осмелился спросить я. И мне ответил какой-то мужчина, которого я прежде не видел. Он сидел у меня за спиной, держа грудного младенца. Странно, что я его не заметил сразу — ребёнок душераздирающе кричал. — Говорили, что в Атланту. Там центр беженцев. Что-то мне подсказывало, что мы туда не доедем. В данном расположении дел мыслить позитивно — невозможно.***
Мы встали на шоссе в огромнейшей пробке. Всё это время я просидел, глядя перед собой. Картины ужасной гибели матери до сих пор появлялись перед глазами. Я даже не знал, на что отвлечься, чтобы прекратить об этом думать, ничего не получалось. Саманта сидела возле своей матери, сказала, что у той поднялась температура и был жар, скорее всего, из-за волнения. Я не обратил на это внимание. Мы погрузились в шум гудков, дребезжания автомобилей и разговоров беженцев. — Что, чёрт возьми, они творят?! — воскликнул кто-то из людей. И тут я услышал взрыв за спиной. Атланту бомбили с военных вертолётов. Паника вновь возросла и люди бросились бежать назад. Я впал в ужас. Где тот шанс на спасение?! Что дальше?! Куда мне идти? Схватив рюкзак, я закинул его на плечи и окликнул Сэм. «Без матери я никуда не уйду!» — сообщила она. Мне пришлось взять миссис Хьюз на руки, хорошо, что она была женщиной хрупкого телосложения и нести её не составляло особого труда. — Стоп! Кью, куда мы идём? Не лучше остаться там?! Спасение придёт, и мы выберемся! — кричала Саманта, перебивая шум этой суматохи. Она шла сзади меня, таща за собой большой чемодан. Мы сошли с шоссе, продвигаясь в сторону небольшого леса. Что делать дальше, я не знал. Консервов в моём рюкзаке нам хватит на первое время, поэтому есть шанс, что мы протянем хотя бы месяц. Но вылазки в супермаркеты всё же придётся совершать, без этого не получится. Не представляю, что мы будем делать средь всех этих мертвецов? Я до сих пор не осознал всю опасность ситуации, возможно, это преждевременный шок…***
Спустя пару часов, мы разбили лагерь. Небольшой костёр, разведённый мной, хоть и слабо, но согревал. В чемодане девушки оказалось три спальных мешка, рассчитанных на неё, мать и Жаннет… Мы аккуратно уложили миссис Хьюз и, предоставив ей все удобства, стали ожидать её пробуждения. Жар не спадал, женщина до сих пор пребывала в состоянии сна. — Ложись спать, я покараулю… — сказал я, и Сэм, согласившись, вскоре уснула. Глаза слипались, но я всячески пытался противостоять этому, прислушиваясь ко всем звукам и шорохам. Где-то со стороны города послышались вопли. Словно маленький ребёнок, я закрыл уши руками и зажмурил глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Будто пытался отмахнуться от ночного кошмара. Хотелось себя ущипнуть, проснуться и пойти на завтрак к маме, после чего отправиться на учёбу… Как жаль, что сколько бы я себя ни щипал, ни ударял по щекам, никак не просыпался… Слёзы градом покатились по щекам и я себя за это презирал. За мою слабость и плаксивость. Отец всегда мне говорил, что настоящий мужчина не плачет. Но мне так сложно сдерживаться! Все свои мысли я всегда записывал, и при себе имел дневник, который стал неотъемлемой частью меня. Если я и не имел привычки сохранять порядок в комнате, то у меня в дневнике он всегда был. Листы были пустыми. Не было никаких клеток, линий, я имел талант в ровном написании, предложения никогда не съезжали вверх или вниз, всё было строго и аккуратно.***
День первый. «От того, что происходит сейчас в мире, меня бросает в дрожь. Сегодня я лишился матери и даже не знаю: как буду жить дальше. Мне страшно. Мне действительно страшно! Её рвали на части, и это происходило у меня на глазах. А я ничего не мог сделать. Не мог помочь, спасти… Сейчас мы с Самантой и её матерью отсиживаемся в лагере. Атланта пала, и теперь я не знаю, куда нам идти. Возможно, предстоит скитаться, пока не найдём спасения. Власти, мне кажется, постараются решить эту проблему. Я верю, что вскоре это всё кончится и мы вернёмся к прежней жизни. Хотя не думаю, что это возможно. Особенно после того, что я сегодня видел… Как их называть? Этих мертвецов, разгуливающих по улицам городов? Восставшие. Да. Пожалуй. Мне кажется это лучшим вариантом…»***
Запись в моём дневнике прервалась, поскольку со стороны миссис Хьюз послышался приглушенный стон. Я подбежал к ней, пытаясь ей чем-то помочь, но тут она повернула ко мне голову, и я заметил её взгляд… Такой же пустой, как и у Брауна… Я думал, что это игра света, но нет. Женщина потянула ко мне руки, и я на секунду подумал, что она хочет подозвать меня к себе. Не зная зачем, я наклонился к ней. Зря. В ту же секунду она схватила меня за шею, притягивая к себе. Снова этот рык и клацанье зубов. Это вернуло меня в колею, и я резко вывернулся из её «объятий», отскочил назад, но споткнулся, упав на землю. Восставшая Джен Хьюз двинулась на меня. Пистолет остался в рюкзаке, и на этот раз он был намного дальше, возможности дотянуться не было, я начал озираться по сторонам в поисках спасения. Под рукой оказался лишь камень. Как только я взял его, женщина упала на меня, пытаясь отхватить от меня кусок. У меня сработал инстинкт самосохранения, и рука с «оружием» взметнулась вверх, ударив Джен в висок. Скатившись с меня, женщина повернула ко мне голову, зарычав громче. И тут послышался выстрел. Во лбу женщины появилась дыра, из которой ручьём полилась кровь. Я обернулся и увидел Сэм, стоящую в нескольких метрах от меня. Она держала пистолет, направленный на мать. Девушка обессиленно упала на колени, отбросила в сторону оружие и взвыла. — Я убила её… — тихо прошептала она. Я подошёл к ней, присел рядом и обнял её так крепко, чтобы она прочувствовала всю мою боль и страдания, накопившиеся за день. Признаться честно, я бы так не смог. Я бы, наверное, дал себя сожрать, чем пристрелил бы собственную мать. Точнее, воскресшую её версию. Она же уже не человек… Просто гниющая плоть, которая готова на тебя наброситься. Интересно, понимает ли это Саманта? — Спасибо тебе, — поблагодарил я и вытер её слёзы тыльной стороной ладони. Похоже, всю последующую ночь я просижу, успокаивая её, если на звук выстрела не придут новые Восставшие…