Фотография

      Какаши вздрогнул и, распахнув широко в изумлении глаза, резко сел в кровати. Он был уже готов рассмеяться и поаплодировать бывшей ученице за проницательность. Но она не стояла перед ним, игриво ухмыляясь, а на его лице не было грима. И сейчас он был не у нее на кухне, через окно которой у него была привычка заходить. Он был в своем доме, в кровати. Всего лишь сон…       Она не стояла перед ним, но она была рядом. Он перевел взгляд на ее фигурку. Она стояла у окна и, рассматривая, крутила в руках его старенький фотоаппарат. Какаши невольно напрягся. — О, — развернулась Сакура, почувствовав взгляд на себе, и поставила фотоаппарат на место, — вам уже лучше? — Да, спасибо, твоими стараниями, — улыбнулся мужчина. — Неожиданно видеть это у вас, — Харуно кивком головы показала на фотоаппарат. — Ну, я думаю, у всех есть он под рукой. — Я никогда не видела чтобы сенсей им когда-нибудь пользовался. — Не было подходящего случая… — И у вас не так много фотографий, если подумать, — задумчиво добавила девушка. Какаши промолчал. У него много фотографий. Намного больше, чем она могла себе представить.       Когда Сакура ушла, взяв с него обещание следить за собой, Шестой подошел к рюкзаку, незаметно стоящему в тени за шкафом. Там он хранил свой особый свиток. Распечатав его, он вложил новые снимки, задумчиво рассматривая каждую из них. Не все фото складывались в свиток. Нахмурив брови на очередную не получившуюся фотографию и отложив ее в сторону к остальным таким же, его рука зависла над снимком с изображением красивой молодой девушки. Ее глаза горели радостным изумлением, а на лице застыла широкая улыбка. Она зовет. И он словно услышал: «…Шиканер-сама!». В этот момент она вскинула голову, протянув руку вверх, чтобы он видел, и ее волосы послушно последовали за ее кивком взволновавшись на ветру. И камера послала звучный воздушный поцелуй запоминая это мгновение на бумагу. Половину лица девушки накрыло тенью пожелтевших листьев нависшего над ней дерева. Фотография оказалась настолько яркой под лучами солнца, которые падали на снимок, что мужчина невольно потер глаза. Сейчас он не хотел убирать это фото далеко. Он еще полюбуется. Может даже подарит его Сакуре… Нет, лучше оставит себе на память. Или сделать копию? Это он решит чуть позже. Это будет любимая фотография.       Сакура задумчиво сидела, укутавшись в плед, и смотрела на новый небольшой фотоаппарат у себя на столе. — Фотоаппарат должен быть у всех под рукой. Если подумать, — размышляла она, — шиноби, рискующий своею жизнью, может не вернуться после очередной миссии. И фотография — доказательство, что он существовал. Потому что она не врет… Она протянула руки к фотоаппарату и встала, сжимая его в руках. Потом подошла к окну.       Вечер опустился на Коноху. Уже можно было разглядеть звезды. Фонари уже зажглись и в горящих окнах мельтешили черные силуэты. Сакура подняла фотоаппарат и прищурилась. Щелчок. И тихое жужжание. На пол мягко упал снимок. Девушка подняла ее не сразу. Она вглядывалась в темноту. Туда, где стояла резиденция. Ей хочется увидеть его лицо еще сильнее. Она хочет сфотографировать его без маски. Чтобы помнить его лицо. Она хочет знать, как выглядит человек, который всегда был рядом. Сакура протянула руку, словно пытаясь дотянуться и почувствовать в руках ткань его рубашки. Но поймала только ночную пустоту. Подавила раздраженный вздох и рассмеялась внутренним мыслям.       «Он рядом, он очень близко. Но дальше вытянутой руки».

***

      Шиканер не ожидал от Харуно этих слов.       «Я больше не хочу этим заниматься.»       Он знал, что она хотела увидеть Хатаке без маски. Она была так поглощена этим делом. Она тщательно подошла не только к прорабатыванию их плана, который, несомненно, будет провален. Она продумывала программу предстоящего праздника до мелочей, как никогда. Поэтому ее слова удивили его.       «Научите меня фотографировать, как делаете это вы.»       Он был удивлен еще больше. Этой просьбы он ожидал еще меньше.       «Хорошо.»

***

      Ее новый альбом начал заполняться. Сакура открыла его, и ее взору предстали цветные и черно-белые снимки. Самые первые, сделанные неуверенной рукой девушки, сменялись более удачными и красивыми фотографиями. В середине были фотографии, на которых были изображены счастливые лица горожан в юкатах, праздничные огни, салюты, и яркие плакаты с прошедшего в тот день. За несколько дней тогда пропал Шиканер. Сакура нигде не могла его найти. Она могла теперь вспоминать его посерьезневшее лицо. Видимо, тогда он делал сложный выбор? Проигрывала в памяти его шутливый тон. Вспоминала, как ловила его задумчивые взгляды, когда он думал, что она не видит. Думала про себя — какое у нее выражение лица, когда заходит в кабинет сенсея. Такое же?       Он догадывался, зачем она пришла, судя по ее неуверенному взгляду. В темной резиденции было тихо. Лишь из открытого окна доносились звуки праздника. — Я хочу вас сфотографировать, — тихо, попросила Сакура. — Хорошо, если хочешь, но ве… — Ваше лицо… Какаши молчал. Ждал, когда она снова заговорит. — Хочу сфотографировать вас без маски. — Зачем это тебе нужно, Сакура? Сакура задумалась, как ей выразить те чувства, что она испытывала, чтобы он понял правильно.       …Он понял все правильно.       Девушка улыбнулась и открыла альбом в конце. Там отдельно лежали три фотографии: харизматичного голубоглазого мужчины с темными вьющими волосами и гримом под глазами, с задумчивым взглядом; розоволосой девушкой, с поднятой в приветствии рукой и красивого седого мужчины с шрамом через левый глаз и теплой улыбкой.       Харуно провела пальцем по фотографии сенсея и, томно вздохнув, положила альбом в коробку вслед за остальными вещами. Запечатав все коробки в свиток для более легкого переноса, Сакура еще раз взглянула на свою опустевшую квартиру и закрыла за собой дверь.       На празднике он подарил ей фотографию. Сакура узнала ее. Она помнила, кто ее сделал. Какаши потер шею, как обычно, когда он обдумывал с чего начать, чтобы она поняла правильно.       Она поняла правильно…       «Было бы неплохо по дороге зайти в магазин за рамками», — подумала Сакура, выходя из дома.       Когда Какаши вернулся домой, на столе стояла чашка свежезаваренного чая, из которой поднимался легкий ароматный дымок, а на комоде на три фотографии стало больше.