Attack on drablles

      Я спокойно вытиралась и одевалась после жестокой тренировки, всё тело ныло, и хотелось просто лечь на лавочку и долго не вставать. Через пару дней у нас состоится важный баскетбольный матч с соседней школой, и мы должны забрать у них титул непобедимых чемпионов. Правда, мне до сих пор неизвестно, как мы это сделаем, потому что нашей женской баскетбольной команде меньше года, и все мы составляем команду ничего не понимающих и не жаждущих людей.       Поправляя лямку бюстгальтера, я резко замерла и начала прислушиваться к гомону голосов, которые стремительно приближались к раздевалке. Несмотря на шум, мне удалось расслышать три знакомых голоса: мелодичный — Жана, ободряющий — Райнера и… истошно верещащий — Армина. Боюсь предположить, как судьба свела этих троих вместе, но мне это не нравится. Совсем.       — Не дрейфь, Армин. От встречи с судьбой не убежишь.       — Нет! Пожалуйста, не надо! А вдруг там кто-нибудь есть?!       — На это всё и рассчитано.       Через несколько секунд дверь в раздевалку открылась, и вышеупомянутые личности буквально внесли брыкающегося Арлерта, посадили на скамейку, а сами поспешили удалиться, пока я стояла с разинутым ртом. Это… это уже вообще ни в какие ворота. Что они себе позволяют?! Уф, была бы здесь Микаса или Энни, подобное парням с рук бы не сошло, но они уже ушли… Ну конечно! Подобное могло произойти только со мной! Однако если Райнер, уходя, всё же прятал взгляд, стараясь не смотреть на меня, то Жан оглядел с ног до головы и, судя по всему, очень хотел попросить покрутиться, но вместо этого улыбнулся, как кот, съевший канарейку, и подмигнул:       — Голубое? А где моё любимое с кружевами?       Вместо «любимого с кружевами» парень получил пиджак в лицо и покинул раздевалку, ещё и закрыв её на ключ. Жаль, что под рукой не было баскетбольного мяча, а то я бы передала ему пас. В лицо. Но… чёрт. Это какой-то произвол. Однако очень неловко получилось… Оказаться с парнем в запертой раздевалке… Спасибо, Жан. По гроб жизни буду тебе «благодарна». Ну почему я никак не запомню, что дружба с Кирштейном обходится мне слишком дорого? С детства уж можно было бы усвоить! Но то, что парень выкинул сейчас… Это вообще что?       Между тем Армин шокированно пялился на меня, а я — на него. Вроде стоило бы прикрыться, но как-то слишком всё это неожиданно и дезориентирующе, только и остаётся стоять посреди комнаты с футболкой в руках. Ещё чуть-чуть, и кто-то из нас упадёт в обморок. Хотя не знаю, зачем это нужно мне… Наверное, за компанию. Или чтобы избежать вечного позора. Нужно срочно разрядить обстановку, и шуточки про «первый раз» здесь явно неуместны. Но у меня только они и есть!       — Э… Армин, присоединиться не хочешь?       Попытка отшутиться оказалась откровенно провальной, потому что взгляд парня был более чем красноречив. Нужно было шутить про первый раз. Бери классику и никогда не прогадаешь, как говорится.       Арлерт стремительно снял очки, чуть не погнув их, и отвернулся, уверяя, что ничего не видел. Ничего. Не видел. Я б на его месте всё досконально изучила и прикинула, как, в чём и без чего было бы лучше полуобнажённой девушке, а он ничего не видел. Что с ним не так? Однако, буду откровенной, извинения парня подействовали на меня более чем отрезвляюще, и я поспешила одеться, одолеваемая жгучим чувством стыда. Стоять столько времени полуголой… А потом ещё и так глупо пошутить… Как только в голову пришло? Наверное, Армин такого обо мне сейчас надумал! Хотя судя по его бешено бегающему взгляду, ни о чём он не думал. Разве что как побыстрее отсюда сбежать.       Несколько секунд прошли в томительной тишине, нарушаемой лишь шуршанием одежды. Но неожиданно Арлерт смущённо признался:       — У тебя очень красивое бельё… Я люблю голубой.       Я так и замерла с открытым ртом. Спасибо, что ли?       — Армин, это не тот комплимент, который нужно делать девушке после того, как разглядел её во всех деталях.       — Я… это… прости! — пропищал парень, ещё сильнее краснея, и я краснела вместе с ним.       Мне потребовалось ещё немного времени, прежде чем я оделась и оповестила об этом Арлерта, позволив, наконец, повернуться к лесу… в смысле, к стене задом, а ко мне — передом.       Однако Армин лишь активно закивал головой и не предпринял никаких других действий. Он был весь красный и то и дело вздрагивал, словно у него был жар. Вот так школа и сломала парню психику… Школа и Кирштейн с Брауном. Как вообще образовался этот дуэт купидонов?! «От судьбы не убежишь»… От баскетбольного мяча тоже трудновато убежать, особенно когда кидающий разбирается во всём этом деле.       Мне стало как-то совсем неловко, что всё так вышло… В конце концов, и моя доля вины во всём этом есть. Нужно было быстрее мыться, а не иллюстрировать рекламу геля для душа. С каждой секундой вся эта ситуация казалась мне всё ужаснее и ужаснее, и теперь я не сильно отличалась от своего собрата по несчастью.       Вот ведь… Так, нужно срочно найти виноватого. Хотя зачем его искать? Во всём всегда виноват Жан, его длительная фривольная дружба со мной и острое желание запереть Арлерта в женской раздевалке, прикрываясь благородными намерениями. Уверена, на самом деле он ожидал увидеть здесь Микасу. Увидеть и умереть, потому что слухами школа полнится, что у Аккерман очень тяжёлая рука. Коротко вздохнув, я подошла к двери, подёргала за ручку и недовольно закричала:       — Жан, если ты сейчас же не откроешь, я потом сожгу все твои журналы!       Никакой реакции.       — Кирштейн, чтоб тебя!       Я начала раздражённо пинать дверь, чтобы привлечь хоть чьё-то внимание, но это не привело ни к чему путному, и я начала ходить взад-вперёд, размышляя о бренности бытия и страшной казни для Жана. И Райнера заодно. Правда, не знаю, как, но что-нибудь уж придумаю. В конце концов, есть проверенный способ — баскетбольный мяч. Или можно рассказать Имир, что со мной в этот момент была Хистория. Конечно, это очень жестоко, но… Я, как и они, хочу хлеба и зрелищ. А жертвой их шуток мне совсем не хочется быть.       Задумавшись, я не заметила подошедшего Арлерта и на полном ходу врезалась в парня, чуть не сбив беднягу с ног. Наверное, это совсем ненормально, когда девушка выше и крепче парня, который ей нра… Ну, парня, короче. Просто парня. Это ведь действительно странно?       — Прости, Армин, — вздохнула я, но отчего-то не отстранилась.       Как близко. Можно даже почувствовать участившее дыхание парня и вдохнуть приятный, едва уловимый запах книг и… одеколона Жана? Черт бы тебя побрал, Кирштейн! Даже на расстоянии нагадить умудрился.       Я сделала ещё один небольшой шаг навстречу парню, оказавшись к нему вплотную. Блин-блин-блин. Почему я это вообще делаю? Почему краснею, когда Армин едва ощутимо кладёт руки на мою талию? Почему ещё сильнее приближаюсь к нему? Почему хочу… поцеловать его? И откуда во мне появился набор этих бабских сомнений? Я хочу поцеловать Армина, и я… не поцелую его.       Неожиданно хлопнула входная дверь, я отлетела от алого и трясущегося, словно в лихорадке, Арлерта и злобно уставилась на Жана, который за пеленой плохо контролируемых страха и злобы так и не понял, чему помешал.       — Не смей сжигать мои журналы, ведьма! — выкрикнул он, а спустя секунду расплылся в пошловатой улыбке: — Я тут чему-то такому помешал, да?       — Кирштейн, а ну иди сюда, я сломаю тебе обе руки! Как ты посмел запереть меня здесь, придурок?! — тут же завопила я и вылетела из раздевалки, готовая броситься в погоню за удирающим на второй космической лучшим другом, но снова заглянула в раздевалку, где всё ещё стоял ошарашенный Армин: — А ты далеко не уходи, мы ещё не закончили.