knocked

 224 Под настроение и тему главы: The Weeknd - Twenty Eight Автомобиль практически сотрясается, когда я хлопаю дверью. Бросая свою сумку на пассажирское сиденье, я безуспешно пытаюсь протолкнуть ключ в замок зажигания. Он кричит, и его рев нервирует меня. Я бесполезна как водитель, когда дело доходит до побега. - Бо! Двигатель бурчит, жалуясь, пока я отрывисто перемещаю рычаг на первую передачу. Ремень безопасности не позволяет мне пробить крышу от испуга, когда ладонь хлопает в водительское окно. Это достаточно шокирует меня для того, чтобы я нажала на кнопку блокировки дверей. Я не потрудилась осмотреть окрестности, потому что улица была довольно пустынной в это время суток, а у меня не было никакого желания оставаться здесь. Ладонь ударила по стеклу снова, теперь уже с большим нетерпением. Когда я тронулась с места, пальцы заскользили по стеклу в надежде остановить машину, словно осуждая любые обещания, что я дала себе. Я была не в состоянии переключиться на вторую передачу, потому что мой мозг, вероятно, отключился от моих ног, автомобиль забурчал под моим ложным давлением. Транспортное средство подалось вперед и снова остановилось. Я отступаю, переводя дыхание в остановившемся автомобиле. Я инстинктивно закрываю лицо руками, используя философские идеи на подобие «я не могу его видеть, значит, его там нет». Я не очень готова плакать, поэтому, это похоже на то, что я рыдаю сухими слезами. Ладонь перестает стучать, и я осторожно поворачиваюсь, чтобы проверить «слепую зону». Его там нет. Его нет до тех пор, пока я не отстегнула ремень и вышла из машины, теперь я вижу его. Гарри сидит на бордюре, вне диапазона освещения уличной лампы. Он сгорбился, его колени прижаты к груди, а голова наклонена. Он сжался до такой степени, что вы никогда не смогли бы определить его настоящий размер. Я иду к нему с тяжелым сердцем, присаживаясь с правой стороны; мы сидим достаточно далеко друг от друга, чтобы выглядеть как незнакомцы в случае, если кто-то будет проходить мимо. Гарри поднимает голову, будто он может чувствовать колебания воздуха, созданные моим перемещением. Он не смотрит на меня. Пространство между нами постепенно заполняется теми словами, что я не могу сказать. Я боюсь, что любое движение или взаимодействие голосов заставит Гарри скрутиться в положение ежа снова. Мы не можем сидеть здесь всю ночь. - Прости, - я выдыхаю. Мир погрузился в тишину, будто мы - высшее, что существует сейчас. И пауза, которую затягивает Гарри после слов, сказанных мной, медленно убивает меня. Пожалуйста, скажи что-нибудь. - За что? - он спрашивает так, словно существует миллион вещей, за которые я могла бы просить прощения. Так, вероятно, и есть. - Убежать - было неправильно с моей стороны. Я не должна была. Он мягко кивает, и я не уверена, является ли это подтверждением того, что он услышал меня или он соглашается, что бежать было неправильно с моей стороны. Я просто счастлива от любого ответа. Я сконцентрирована на наблюдении за движением его челюсти, на том, как он прикусывает нижнюю губу. Боковой профиль является наиболее удачным, я предполагаю. - Ты... ? - я начинаю, но мой вопрос прерывается. - Почему ты здесь? Несмотря на то, что вопрос адресован тротуару, мой подавленный внешний вид принимает главный удар на себя. - Я не совсем уверена, - признаю я. Из-за нездорового любопытства, отсутствия дисциплины и невозможности найти в себе силы сказать «достаточно, хватит». Я никогда больше не должна возвращаться сюда. - Бо, это не лучшее место, которое можно посетить, даже днем. На мгновение мой взгляд скользит вниз по дороге, натыкаясь на хихикающих женщин, стоящих возле тротуара, сумки висят на их предплечьях. Они абсолютно игнорируют то, что мы присутствуем здесь. Они по-прежнему частично вне поля зрения. Честно сказать, то, что он связан со всем этим - огорчает меня. Я сижу рядом с ним, и все, о чем он может думать - я не должна находиться здесь, когда темно. Черт бы его подрал. - Я бывала здесь раньше, - небрежно отвечаю, вытирая вспотевшие ладошки о джинсы. - Я знаю, - скрипучим голосом произносит Гарри. Его недовольный тон заставляет меня повернуться. Внезапно я нахожу его уязвимым. Я не обманываю себя тем, что он открыт, несмотря не то, что язык его тела отображает доверие и уверенность в ситуации. Бред. Это всего лишь защитный фронт, который он, кажется, усовершенствовал. - Я не делала этого, чтобы огорчить тебя. - Нет, ты пришла просто для того, чтобы поглазеть, как и все остальные, не так ли? Стоило ли оно того? Он почти набрался смелости, чтобы взглянуть на меня, но все оборвалось на полушаге. Его фразы ограничены прерывистыми словами, лицевая сторона ситуации, так или иначе, прорывается сквозь вуаль вежливости. - О чем ты говоришь? Я просто... - Что? - он в очередной раз прерывает. - Я хотела убедиться, что ты в порядке. - Ну, охренеть, - выплевывает Гарри, - похоже на то, что я в порядке? Сарказм внедряется в его риторический вопрос, и я делаю все возможно, чтобы не отставать от нового соревнования, в которое он пытается превратить наш разговор. Вихрь односложных ответов и ехидных замечаний все больше и больше убеждает меня том, что это не тот парень, о котором я вспоминала. Я упираюсь взглядом в спину Гарри, когда он встает и уходит прочь. - Ты несправедлив. Перестань быть подоноком и поговори со мной. Я следую за ним, пытаясь схватить его за руку, в то время как несказанные слова витают между нами. Я едва касаюсь его пальцами, но искра, которую я ожидала почувствовать, была потушена незадолго до этого. Осталось не так много из того, что еще можно спасти. - Нет, ты... не будь жестокой! - Гарри путается в словах, пытаясь выразить неприязнь, когда я пытаюсь повернуть его к себе. Я представляю глубокий и хмурый взгляд неодобрения, когда он отдергивает свою руку от моей. - Ты не можешь сделать этого, - почти выплевывает он. Это ужасающе больно - думать о том, что он на самом деле не может смотреть на меня. Руки засунуты в карманы - это его защита от меня. - Когда ты оставишь меня здесь, - он качает головой, - Бо, у меня не будет возможности... только, пожалуйста, просто не прикасайся ко мне. Мы останавливаемся так быстро, это словно вызов, который нужно преодолеть. Он не предпринимает ничего, прежде чем снова уйти. Довольно скоро расстояние между нами приравнивается к ширине дороги. Я стою, в исступлении глядя на свои руки, словно в них есть ответ, почему Гарри не хочет, чтобы я касалась его. Но это просто руки. Линии, отмеченные на ладонях, как притоки реки. Они не будут причинять ему боль. Я думаю о его уходе. Не собираясь больше тратить на него свое время, просто молюсь о дожде, под которым он мог бы промокнуть. Несмотря на свое желание казаться беспечной, я снова ловлю себя на тяготении к нему. Я не могла ошибиться, обратившись к нему снова, мое тело больше не выдержит натиск воинствующего огня. Я подала голос, находясь позади него. - Где твоя машина? - спокойно спросила я, чтобы не спугнуть его. - Я подвезу тебя до нее. - У меня ее нет. - Тогда я отвезу тебя домой, - продолжаю оказывать давление, - или к кому-нибудь еще, я... - Домой, - серьезно отвечает Гарри. - Хорошо. Это немного странно - Гарри, смиренно следующий за мной. Особенно после беседы, которая только что произошла между нами. Все это кажется до боли знакомым: то, как он передает мне мою сумку с пассажирского сиденья и пристегивается. Гарри складывает руки на коленях, когда я отъезжаю от тротуара, чуть более изящно, чем в предыдущий раз. Я не хочу заглушать присутствия Гарри звуком радио, отключая его. Он теребит дырку джинсов, а мне приходится останавливать ту часть меня, которая хочет по-матерински отчитать его. - Куда мы едем? Его любопытный голос раздается в тишине, ритмично чередуясь со звуком поворотников. Мы поворачиваем направо на перекрестке. Паузы не имеют никакого значения, потому что ни одного из нас они не смущают. - Я собираюсь отвезти тебя домой, в твою квартиру. Нервные пальцы постоянно постукивают по серебряной полосе на стрелке повортника, а затем на середине рычага. - Я не живу там больше. Щелкаю, выключая поворотник. - Где ты живешь? *** Я выхожу из автомобиля, приветствуемая грозным видом трех больших жилых домов. Луна виднеется сквозь щель между первым и вторым, почти с облегчением находя приют за облаками. Дружелюбный и гостеприимный - два слова, которые я бы исключила из списка слов, описывающих эту недвижимость. Медлительность Гарри около машины повергала в уныние, словно со скорбью напоминания о том, что может быть дальше. - Я зайду, если ты хочешь. - Да, - без промедлений сказал он. Я отстала от него, когда он переходил через дорогу, так как я пыталась сложить ключи в сумку. Несколько шагов вперед, и он понимает, что я осталась позади. Забыл о том, что раньше имел обыкновение быть более внимательным к моим коротким ногам и отступал на шаг назад. Входная дверь во второй подъезд открыта, и я благодарю Гарри за то, что он пропускает меня вперед. В лобби пахнет влажностью, и я отмечаю пару несоответствующих цветовых пятен на потолке и в углу. Здесь нет домофона, и люди могут заходить свободно. - Я буду через минуту, - тихо произносит Гарри, - нужно заплатить за аренду. Он уходит через пожарную дверь, и я решаю совершить пешую прогулку по вестибюлю. Свет на потрескавшейся стене мерцает, звук соприкасающегося стекла слышится каждые несколько секунд, сопровождаемый неприятно ревущей музыкой из гоночного автомобиля, стоящего снаружи. Мы проходили мимо него, но я не обратила особого внимания, стараясь держаться поближе к Гарри и молиться о том, чтобы меня никто не заметил. У меня появилось жгучее желание проверить безопасность моей машины; они, вероятно, крадут двигатель сейчас или возятся с тормозами. Входная дверь, которую мы использовали, чтобы войти, снова открывается, и я удивляюсь, как ручка все еще не стала постоянно качающейся деталью. По моим оценкам, сюда зашли двое парней и девушка. Их разговор прерывается, когда они смотрят на меня. - Ты живешь здесь? - девушка с зачесанными назад волосами обращается ко мне. Я не совсем уверена, каким должен быть правильный ответ потому, что мой мозг взывает к одним и тем же образам, в которых я, независимо от сказанного «да» или «нет», буду в опасности. Поспешно прихожу к решению. - Нет. Один из парней, тот, что с копной волос цвета меда и ростом ниже девушки, делает шаг вперед. Несмотря на пояс, его джинсы все равно висят довольно низко на широких бедрах. - Получается, ты потерялась? - Нет, - повторяю я. Неприятное скручивающее чувство отголосками отдается в животе, когда они обмениваются хитрыми улыбками. Сознательно стремясь не стать мишенью, я сдвигаюсь в сторону двери, ведущей в остальное здание. - Мой друг ушел через эту дверь, я собираюсь пойти посмотреть, там ли он находится. Мои предплечья упираются в сырое дерево, что неуместно в плане гигиены, но приемлемо, если учитывать обстоятельства. Забот становится меньше, когда один из них уходит. Я могла сказать это, потому что я не еще не слышала, как дверь позади меня закрылась. - И на каком этаже твой друг? Я смотрю в нижний пролет, а затем в противоположный. Это чертов лабиринт. - Я не знаю, он не сказал. Я отвечаю довольно резко, снова вглядываясь в их лица. Со мной находится один из парней и девушка, другой парень болтается на дверной раме, понимающе ухмыляясь. Улыбка ускользает с его губ почти комично, и я, наконец, понимаю, почему все трое побледнели. - Ей не нужно то, что вы продаете, - почти эхом раздается голос Гарри. Девушка покрылась нервным румянцем, пока парни отступали назад. Чувство, что Гарри стоит позади меня сосуществовало наряду с чувством превосходства над людьми, пытающимися скрыться прочь. - Это двадцать восьмой, это двадцать восьмой, - ее бормотание являлось фоном во внезапно охлажденной атмосфере. Она покорно покачала головой и последовала за покинувшими ее друзьями. Я наблюдала за дверью, и развернулась только тогда, когда почувствовала, что Гарри отошел. Кажется, я провожу большую часть своего времени, беседуя с его спиной. - Что они продавали? Я получила лишь самодовольный смешок, поскольку мы продолжаем играть в мало-энергичную версию квеста «Следуй за лидером». Дверь лифта открывается в тот момент, когда Гарри подходит к другой двери, которая, как я полагаю, ведет к лестнице. Я не знаю, как высоко нам нужно будет подниматься, но, в любом случае, исчерченный граффити интерьер лифта побеждает подъем по лестнице. - Разве мы не нашли лифт? Спрашиваю я через постепенно уменьшающийся зазор между закрывающимися дверками лифта. Я могу видеть спину Гарри через крошеную щель, когда он останавливается на первой ступени. Его голова поворачивается в мою сторону, и мне приходится совсем неблагородно раздвигать створки лифта, предотвращая окончательное закрытие. - Я бы не стал, - отвечает он, - здесь есть детишки с шестого этажа, и они очень любят делать вещи, из-за которых лифт может заклинить. Нет никакой гарантии, что мы доберемся до третьего этажа живыми. Я, конечно, не хочу тратить ночь на то, чтобы сидеть в металлической коробке на волоске от смерти только для того, чтобы какие-то дети похихикали. Я догнала Гарри в первом пролете. Мы продолжили восхождение по безобразным этажам, чтобы добраться до третьего. - Люди внизу, когда они встретились с тобой, они сказали «двадцать восьмой». Что это значит? Во время путешествия по коридору мы проходим мимо одинаковых грязно-зеленых дверей. Из некоторых квартир слышится шум телевизора, из других же - мертвенная тишина. - Я живу в квартире номер двадцать восемь, - заключает Гарри. Мы останавливаемся около точно такой же, как и предыдущие, двери и Гарри роется в карманах в поиске ключей. Он позволяет мне войти в освещаемое коридорным светом помещение, и моя первая мысль - это не его дом. Главный вход ведет прямо в гостиную. Теснота. Я полагаю, единственный естественный источник света здесь - это окно в кладовке, которая оказывается кухней. Хотя, учитывая то, сколько грязи на стекле, от него, скорее всего, никакого толку. Гарри встает возле дивана, чуть склонив голову. Он выглядит неуместным в своем собственном доме. - Здесь мило, Гарри, - любезно произношу я. - Ты не должна быть вежливой, - слабо смеется он, - мама и сестра даже не навестили меня здесь, но я и не хочу. Я знаю, что это гребанная дыра. Его слова привели меня в недоумение, таким образом, я попыталась оглядеться, чтобы как-то отвлечься. Телевизор был значительно меньших размеров, не было никаких следов от игровой приставки, а светильник явно нуждался в новой лампочке. Мои глаза блуждают по дивану, на котором валяются разбросанные листовки и, наконец, я останавливаюсь, опираясь рукой на бейсбольную биту. - Я был сломлен некоторое время назад, - он пытается объяснить, - не восстановился с тех пор. - Черт, - моя незамедлительная реакция. Гарри ковыляет на кухню. Будто по струнке, я следую за ним. Он наклоняется, чтобы достать высокий стакан из шкафа. - Хочешь пить? Я подхожу к нему, слегка поглаживая его рукой, и он реагирует так, что я отшатываюсь с непривычки. Как и раньше, Гарри создает расстояние, отодвигаясь от меня. Он сжимает стекло до побелевших костяшек, и я переживаю, выдержит ли оно такого давления. - Я в порядке. Кухонный кран приподнимается, вода вырывается из него, и Гарри ждет, пока она остынет. Он разрушается. Я вижу, как это происходит. Рука дрожит, а дыхание учащается. Он хватается за столешницу, чтобы не упасть. - Все в порядке, - говорю я, - я принесу тебе его. Стекло соприкасается со столешницей, стакан пододвигается ко мне. Все, чтобы избежать случайного соприкосновения. - Мне нужно прилечь, - Гарри кивает, скорее самому себе. - Все в порядке. Я слежу за его шаткой походкой, пока он не скрывается в спальне. Мой пиджак и сумка покоятся на диване с момента моего ухода на кухню. Я думаю о том, чтобы приготовить ему что-нибудь, но исследуя его холодильник, я содрогаюсь в немом укоре из-за его пристрастия к китайской еде и испорченного молока. Я бы хотела выбросить все это, но я не хочу вмешиваться. Но я также не могу не думать о том, что он не может сам ухаживать за собой. Поэтому просто вода. Запах дыма заполняет пространство, когда я захожу в спальню. Кровать пуста, а Гарри возится с предметами, разбросанными на его комоде. Я совершенно уверена, что в моем появлении нет ничего страшного, однако Гарри пугается и создает небольшой беспорядок. Он поворачивается так быстро, что выбивает стакан у меня из рук, создавая фонтан из брызг и осколков. - Бо, Бо, я сожалею, - отчаянно говорит он, - я не... я не видел тебя. Благодаря смятению, я могу четко разглядеть его лицо, и это буквально сбивает меня с ног. Когда я хватаюсь за него, Гарри понимает, что он совершил ошибку. Я беру его за подбородок прежде, чем у него появляется шанс остановить меня. - Не делай этого, - он слегка протестует, - остановись, Бо. Я касаюсь его лица другой рукой. Гарри замирает, когда мой большой палец скользит вдоль его шрама, возвращая меня в недавние события. Та надоедливая девушка, с которой мы подошли к Гарри. «Это не волнует меня» - сказала она, но это утверждение не имело смысла до этого момента. Его глаза закрыты, засохшая рана проходит от его брови и переходит на левое веко. Это не гладкий шрам, верхняя часть несколько неравномерна, и это заставляет мой желудок перевернуться. - Открой их. Гарри больше не боится моих прикосновений, сейчас это просто упрямство. - Открой их, - я настаиваю. Мои руки падают, словно мертвый груз, я отступаю. Мне сложно осуждать свою реакцию, потому что часть меня находится в глубоком шоке. - Да, как правило, я получаю именно такую реакцию, - горько заявляет он. Зрачок поврежден, он больше не идеально ровный и просачивается к радужной оболочке, создавая насыщенное сочетание темно-зеленого и синего. Весь глаз слегка заволокло молочно-белым цветом. Я чувствую, как весь мой мир обрушился на дно. - Я не... Гарри все еще здесь, позволяя обрабатывать мне все, что происходит передо мной. - Слабовидящий. Он мягко улыбается. Я качаю головой, пытаясь поймать воздух, в котором так нуждаются мои легкие. - Я не понимаю, - признаю я. Он опускает взгляд, собирая мужество, для того, чтобы сказать мне это первый раз. - Бо, я наполовину слеп на левый глаз. _________________