AM

Кое-как приведя себя в порядок, я вышел в зал. Ноги были ватными, во рту пересохло, а желудок сжался в тугой узел. Я ненавидел себя. Как я мог докатиться до этого? В считанные секунды, отыскав ее в толпе, я осознал, что она также шарила взглядом по лицам гостей. Черт побери, она искала меня. Я не мог сказать, хочу ли быть найденным. Мне казалось, что все было написано у меня на лице. Я думал, ей достаточно будет только взглянуть на меня, и в ту же секунду она станет презирать меня так же, как я презирал себя сам. Или куда сильнее. Наконец, она нашла меня в толпе, и в эту секунду случилось невероятное - пространство клуба наполнилось до боли знакомыми звуками. Наша песня. По ее смягчившемуся взгляду я понял - она тоже узнала ее. Едва заметного движения головы с ее стороны было достаточно, чтобы я собрался с силами и снова подошел к ней. Её спутник напрягся, намереваясь встать, но я остановил его движением руки. - Всего один танец. Если леди не против. Он перевел недоуменный взгляд с меня на неё, уже подававшую мне свою руку. Кажется, всё это никак не укладывалось в его голове, но это волновало нас в ту минуту меньше всего. Пройдя на танцпол, я аккуратно обхватил её за талию одной рукой, другой переплетая наши пальцы. Я чувствовал, как она улыбается, прижавшись к моему плечу. Она, наконец-то, была расслаблена, полностью отдаваясь нашему танцу, позволяя мне вести и направлять её. Едва ли не впервые я занимал лидирующую позицию в наших отношениях. Казалось бы, эта незамысловатая мелодия могла стать началом чего-то большего. Новым этапом наших отношений. Нужно было лишь выбросить из головы нелепый инцидент, забыть о нем, завершить то, зачем я вообще появился здесь сегодня. Что может быть проще? Я мог дождаться, когда музыка стихнет, встать на одно колено, достать это чертово кольцо и попросить её стать моей невестой. Сделать так, чтобы она стала моей, навсегда. Я ведь именно этого так страстно желал. Но разве можно начинать брак со лжи? Тем более, такой гнусной. Я не мог, просто не мог избавиться от чувства вины перед ней. Я понимал, что оно будет преследовать меня постоянно. Что бы я ни делал, куда бы я ни пошел. Я не мог оставить эту ложь между нами. Или всё-таки должен был? Беспорядочный поток мыслей сливался в моей голове в какую-то жуткую, абсолютно безумную какофонию звуков. Я уже не слышал музыку, играющую на полную мощность из огромных колонок, не распознавал в этой мелодии ноты нашей с ней песни. Я и двигался, словно на автомате. Моё сознание поглощала только одна мысль – должен ли я рассказать ей о том, что случилось? Чем всё это вообще может закончиться? В конце концов, я просто крепче прижал её к себе, проведя кончиком носа по её щеке, глубоко вдохнув аромат её любимых духов, слегка коснувшись губами её плеча. Я знал, что моя искренность может обойтись мне слишком дорого, но я не мог, просто не имел права поступить как-то иначе. Поэтому, я склонился к её уху и признался во всём. Я шептал ей, как мне жаль, как я был расстроен и глуп, шептал, что этого больше никогда не повторится, и она может мне верить. Шептал, что никого никогда не любил, как её. Что она – это вся моя жизнь. Что я хочу, чтобы она стала моей женой, матерью моих детей. Я отчаянно молил её о прощении, пока мы продолжали кружиться под казавшуюся сейчас бесконечной мелодию. Я чувствовал, как мелкая дрожь прошлась по всему её телу, как она тяжело сглатывает, как набирает полную грудь воздуха, а затем медленно выдыхает его, так ничего и не сказав. А я всё шептал и шептал ей на ухо всякую чушь. Всё, что копилось в моей голове так долго, стремясь вырваться наружу. Наконец, музыка смолкла, и она отстранилась. Какой-то доли секунды хватило мне, чтобы осознать – всё было напрасно. Все извинения и обещания, что я так страстно нашептывал ей всё это время – всё это не имело ни малейшего значения. Она была непреклонна. Я буквально мог представить себе, как кусочки пазла в её голове складывались во время моего монолога в единую картину. И сейчас, она видела её так ясно и отчетливо, что та отражалась в её зрачках. Теперь и я мог увидеть это. Я видел то, чего боялся больше всего на свете. То, что не мог представить себе даже в самых жутких из своих ночных кошмаров. То, о чем не смел подумать, даже на мгновение. Но сейчас, я видел это слишком отчетливо. И я знал, что это не дурной сон. Я знал, что между нами всё кончено.