Faraway

Огромный дом сильно напомнил ему свой собственный: в таких, как правило, и живут состоявшиеся инженеры, дипломаты, бизнесмены и еще, бог знает, кто. Что ж, прекрасно. Это намного лучше, чем если бы он оказался бедняком. Тогда Лео бы не сомневался, что Калипсо все забыла, забыла его, влюбилась без памяти в этого...придурка, даже если он и нормальный человек - плевать. А теперь...возможно, все не так безнадежно. "Очнись, Вальдес! Когда Калипсо вообще обращала внимание на деньги?" Мысль о том, что она могла встречаться с кем-то просто так, только потому, что партия подходящая, опротивела ему. Он сам себе опротивел: как он мог только подумать о таком? Как будто это не Калипсо, не святая, чистая девушка, ради которой он был готов и убить, и умереть, а какая-то шлюха без имени. "А если она изменилась так же, как ты? Думаешь, она представляет тебя бабником-алкоголиком?" Нет. Она всегда была сильнее, чем он, она не могла предать себя и все, что любила, чем дорожила. "В отличие от тебя." Эта страшная мысль часто посещала его. Приходила к нему в самые тяжелые моменты: предатель. Я предатель. Она эхом отдавалась у него в голове, медленно перетекая в сердце, сжимая его в тисках. Может, это как раз то, о чем предупреждала Немезида? "Всегда будешь Седьмым колесом, не найдешь себе места среди друзей и братьев", - что-то вроде этого, он уже и сам плохо помнил те давние слова. Может, они только теперь достигли его? Время пришло только сейчас? Он огляделся вокруг, посмотрел на своих друзей: на Фрэнка, добродушного инфантильного паренька, на Хейзел - его прекрасную жену (как же быстро, казалось бы, пронеслось время!), на Перси, Аннабет, Джейсона и Пайпер. Последняя пара и была его истинными лучшими друзьями. "Была." Когда-то давно, девять лет назад. Но, может быть, они и теперь были готовы все вернуть, только он не был. К чему портить им жизнь? Они начнут стараться вытащить его со дна, на которое он осел, не смогут и станут винить себя. "Чего я ожидал? Что она прождет меня еще три тысячи лет? Да кто я такой? Я во всем виноват, я променял ее на работу, гайки, болты, бессонные ночи, я многого достиг в своем деле, но не долго длилось счастье...пропади оно все пропадом! Пусть катится к чертям в Тартар! Надоело!" Как же больно. Как ему перетерпеть эту боль? "Как же я открою мастерскую Лео и Калипсо без Калипсо?" И он открыл. Сделал все сам, поставил на ней крест, предатель. Сколько всего он ей тогда наговорил...сколько лжи! А она верила, всегда верила ему, потому что любила, а он тогда не знал, не понимал, думал, что ошибается, что все не так. Но это была правда, а он просто трус. "Все кончено. Ты ее потерял. Теперь навсегда." Из раздумий его резко выбросил взволнованный голос Хейзел. - Едут! Смотрите! И правда: решетчатые ворота медленно разъехались, выставляя на всеобщее обозрение черный Бентли. "Всегда ненавидел эту машину." Медленно, не торопясь, словно оказывая всем присутствующим услугу, автомобиль въехал на территорию особняка. Лео не находил в себе сил заглянуть в лобовое стекло: он боялся того, что может увидеть. Он боялся, что уже нет того доброго огонька в миндалевидных глазах, что длинные волосы цвета карамели уже не сияют так ярко, что он не узнает ее, что она не узнает его, не посмотрит на него, немного опустив уголки губ, не скажет, сдвинув так смешно брови: "я тебе не Солнышко, Вальдес!" Почему он так отчетливо помнит каждое слово, каждый жест? Это невыносимо, это разрывало ему сердце, сам он обжечься не мог, зато сердце его горело адским пламенем, особенно ярко вспыхнуло оно, когда он получил приглашение. Он мог не ехать, не подписывать себе приговор на тяжелую, болезненную пытку, но он хотел этого. Он хотел выяснить что-то для себя, раз и навсегда. Но проблема была в том, что он сам не знал, чего хотел, зачем решился, зачем сам выстрелил себе в висок. Дверца машины аккуратно открылась, оттуда вальяжно вылез широкоплечий, высокий парень, богато разодетый, с дорогими часами на левой руке, которые ярко отсвечивали на солнце, как будто светились от счастья, находясь на теле своего хозяина. Лео захотелось вцепиться во что-нибудь...или в кого-нибудь. Он ненавидел этого типа еще до того, как увидел. Он ненавидел каждую букву его чертового имени, но он хотел увидеть его. Увидеть, чтобы полностью оправдать свою ненависть. И он сделал это, хотя и не совсем так, как хотел. Он сумел даже троекратно увеличить ее, что казалось ему невозможным. В нем все кипело, как в кузнице, в Лагере Полукровок, он был готов сию секунду загореться. Но его кое-что остановило: рука. Маленькая, худенькая ручка, высунутая из открытой дверцы машины. Лео бы отдал все на свете, чтобы оказаться сейчас рядом и коснуться ее. Но это сделал не он, а Джон Уоррен. Он помог ей выйти из машины, сопровождая все свои действия милой улыбочкой. "Ну, вот...сейчас. Сейчас я тебя увижу...впервые за столько лет...какая ты теперь?" Черная дверь закрылась, открывая всем, наконец, парня со своей девушкой. Лео бредил, ему казалось, что все происходит слишком медленно. Что русая девушка в легком белом платьице слишком долго не поворачивается ко всем лицом, прекрасные длинные волосы закрывали его, как шторкой, и все замерло. Или дело в нем? Или это он замер? Бьется ли еще его сердце? Но вдруг все оттаяло, пришло в движение, жизнь вернулась: девушка поправила волосы, перекинула их на одну сторону и развернулась к гостям. Она улыбалась самой беззаботной, счастливой улыбкой, и сердце его упало. Она обвела взглядом всех, наградила своим вниманием каждого, не задержав своих блестящих глаз ни на ком. Она смотрела на всех одинаково, на Перси, на Пайпер, на него...и ничего нет. Все его надежды рухнули от одного ее взгляда. Она была рада видеть всех, их всех, такая теплая, живая улыбка играла на ее небольших пухленьких губах, но... "Она смотрит на тебя, как на Аннабет, как на любого знакомого." Вот оно. Вот зачем он приехал сюда. У него была надежда. Он хотел увидеть что-то на глубине ее глаз, во взгляде, он хотел прочувствовать ее, прочитать, понять, убедиться, что есть еще непрочная связь между ними, что не все поблекло, что есть еще, за что бороться...но Калипсо жестоко пресекла все его надежды на корню. - Ребята! - она забрала руку у Уоррена и побежала навстречу группке полубогов и одного, еле держащего на лице улыбку мертвеца. - Я так соскучилась! Калипсо первым делом обняла Пайпер, с которой всегда общалась более свободно, чем с остальными, затем наступила очередь Джейсона, Хейзел, Френка, Аннабет и Перси. Ребята смеялись, улыбались, у дочери Афродиты глаза намокли от слез, все обнимались, ахали, охали и восхищались друг другом. Лео стоял чуть поодаль, бросив все свои силы на то, чтобы не потерять здорового цвета лица, не упасть, не разрыдаться. За все годы у него практически не осталось сил, но он кое-как соскреб их остатки и превратил их в беспечную улыбку. По крайней мере, он надеялся, что она выглядела именно так, как и было задумано. - Ну, привет, красавица, - он, как бы, небрежно подошел поближе к друзьям и девушке, смотря на которую он не мог не только улыбаться, но и сфокусировать взгляда. "Зачем ты приехал? Ты только все испортишь! Как будто и так было непонятно, что все кончено? Чего ты ожидал? Подтверждения своих жалких надежд? Теперь терпи и делай вид, что безумно счастлив, как и все!" Он не мог сказать, что это была неправда. Пока он жил один в нем постоянно боролись две крайности: страх того, что она счастлива и вера в то, что она счастлива. Первая была ярким выражением его эгоизма и жалости к самому себе, а вторая - благородные, искренние чувства, любовь, желание видеть не слезы горя, а улыбку. Он часто представлял ее с кем-то, представлял, что этот кто-то любит ее так же сильно, как он ее, что они женаты, у них семья, она...счастлива. По-настоящему. И не вспоминает о нем, забыла все зло, которое он ей причинил, не страдает. И так хорошо ему становилось от этих мыслей, как будто камень с души спадал. Но было и другое. Время, когда ему становилось особенно плохо и больно. И он ставил ее рядом с собой, плачущую, брошенную, но все еще любившую его. Он не мог отпустить ее. Слишком сложно, слишком тяжело. Он забрал ее с Огигии, но бросил в другом, более опасном мире. Он вытащил ее из мирного уголка ради того, чтобы бросить одну посреди острова, полного опасностей и диких голодных зверей. Лео слишком поздно это понял. - Привет, - она подалась вперед и заключила его в объятии. Сердце его бешено забилось. Калипсо не могла не почувствовать этого. "Прошу, хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь знак!" Нет. Она даже ничего не сказала, не задержала его дольше остальных. Отпустила, отошла на пару шагов и смерила благодарной улыбкой. Такой же, какая была подарена остальным. Он мигом перестал жалеть себя, перестал злиться на все вокруг, на себя, эмоции куда-то испарились; в груди защемило -рана на сердце открылась вновь. Он столько времени потратил на то, чтобы хоть немного ее залечить, и все впустую - Калипсо взяла нож и распорола ее, грубо и беспощадно. Но он даже винить ее за это не мог. "Я заслужил все это. Я должен был приехать. Я..." Тут его накрыло волной ужаса: он понял, ЧТО ждет его впереди. Он начинал понимать это уже давно, но теперь...теперь это как будто встало прямо перед его глазами, так отчетливо и ясно. Но он продолжал улыбаться. К ним медленно подошел Джон и приобнял Калипсо за талию, она не возражала, наоборот, пристроилась поближе к парню и взяла его за руку. Лео был в отчаянии. А это очень-очень-очень плохо. Что с ним происходит в таком состоянии прекрасно знают только Джейсон и Пайпер, и хорошего в этом мало. Но тут произошло то, чего не ожидал никто: ни Калипсо, ни ребята, ни, уж тем более, Лео. Лицо Джона вдруг озарила неестественно широкая улыбка, причем направлена она была в сторону опешившего Лео. "Неужели он все знает?!" Мысль, как молния, влетела в него, быстро, болезненно и метко. Разряд тока прошелся от головы к кончикам пальцев, его бросило в жар. Если бы ни годы тренировок, парень бы загорелся. - Мистер Вальдес! Вот это сюрприз! Этот голос. Боги, где он его слышал? Что происходит? Он определенно уже видел этого типа. И (он был уверен на сто процентов) далеко не в благоприятной ситуации. - М...простите? Высокий брюнет громко засмеялся, повергая присутствующих в еще большее смущение и непонимание. Калипсо неловко улыбалась, не отпуская руки своего взбудораженного парня. Лео пытался напрячь свою память, вспомнить. "Так. Большой дом, машина, богач...работа? Точно, скорее всего...так... Какой же противный смех! Стоп...я же... О нет." Он резко ахнул, вперяясь взглядом четко в глаза безумно улыбающегося парня, и неприятное воспоминание вернулось. Каждая деталь, каждое слово этого придурка! О да, теперь он вспомнил, все-все вспомнил! - Мистер Уоррен. Какая...неожиданная удача, - последние два слова прозвучали особенно резко. Только какой-нибудь умственно отсталый не уловит в них пронзительных нот раздражения и неприязни. Какой-нибудь умственно отсталый и Джон Уоррен. "Хотя, пожалуй, это одно и то же." Парень протянул Лео свою крепкую руку, продолжая улыбаться, как будто и впрямь был рад встрече. Как же. Он таких людей насквозь видит. Все-таки пришлось пожать этому...этому руку. "Надо же, совсем без мозолей, как у младенца кожа. Чертов шарлатан. Сволочь." Если бы он мог, если бы они были один на один, то Лео бы с преогромным удовольствием поджог ему руку, вытащил меч и всадил его ему поглубже. - Что ж, - он, как нарочно, прижал поближе к себе Калипсо. - Прошу всех в нашу скромную обитель. Чак! Откуда-то второпях выбежал пожилой мужчина, послушно вставая около Уоррена. Выходит, у него и прислуга есть, как мило. Причем, судя по виду Чака, его бегающим глазам и тяжело вздымающейся груди, можно было догадаться, что здесь все у Уоррена на коротком поводке. Между тем, последний отдал ему ключи от Бентли. - Прошу поаккуратнее, - велел Джон. Мужчина робко кивнул, медленно приближаясь к машине. - Да, конечно, мистер Уоррен. - Пойдемте. Все послушно отправились вслед за хозяином дома, прямиком к дверям. Калипсо шла рядом, подол ее платья то и дело вздрагивал в такт шагам, но в целом она выглядела вполне довольной и...влюбленной. "Да, Вальдес, давай, не стесняйся, признай, с тобой уже все давно кончено." Он был даже готов обрадоваться, если бы около нее сейчас шел достойный человек. Но не Джон Уоррен, только не он. "Что же ты делаешь, Калипсо? Как же ты в это ввязалась? Почему он? Неужели он оказался лучше меня, что ты доверилась ему? Ты бы никогда не встала рядом с человеком, недостойным тебя!" Какая мысль. Ничего себе. "Вот здесь ты ошибаешься. Встала же она рядом с тобой." Смотреть на обстановку в доме у него не было ни желания, ни сил. Будучи знакомым с его хозяином он мог точно предсказать, какое обиталище его ждет. И он не ошибся. Все вычурное, броское, а сколько вещей, без которых можно было бы и обойтись! Какие излишества! Вся мебель точно кричала: Джон Уоррен - владыка Земли! Лео с головой ушел в себя, в негодование, злость, непонимание, он даже не заметил, как его привели в комнату, как Джейсон стоял перед ним, в ожидании, когда он вернется в реальность. В конце концов у Лео получилось совладать с собой, он тяжело выдохнул и спокойно посмотрел на сына Юпитера. Только после этого, убедившись, что Лео в состоянии что-либо услышать, Джейсон заговорил. - Ты весь бледный, - констатировал он. - Чувак, я латинос, я не могу быть бледным! - парень выдавил из себя улыбку, стараясь поскорее убрать с лица негодование. - Ты чего это? Джейсон вздохнул. - Слушай, я просто не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, можешь не дурачиться. "Никто точно не будет страдать сильнее меня, за это готов поручиться." - Да в чем дело? Серьезно, все в порядке! - А то я не вижу, как ты смотришь на Джона. Кстати, не хочешь объяснить, что это такое было? Вы знакомы? - Да так, пустяки, на работе пересекались, - затараторил Лео. Жаль, но от Джейсона так просто было не отвязаться, он всё равно узнает правду, рано или поздно. Хорошо, что у него хватало ума не лезть в это раньше времени. - Хорошо. Если что - обращайся, ладно? - Лео усмехнулся. - Ну разумеется, как...в старые-добрые времена, так? - Грейс печально улыбнулся. Типичный, переживающий за друзей (даже за бывших), Джейсон. - Я пойду к Пайпер. - Да, давай, - Лео подумывал отшутиться как-нибудь. Например, поднять тему "королевы красоты", но вдруг решил для себя, что лучше не ворошить прошлое. Лимит на сегодня исчерпан. Джейсон вышел. Он постоял еще с минуту на месте, тревожные мысли снова начали предпринимать попытки залезть ему в голову, что заставило его броситься к сумке и начать разбирать вещи. Главное - занять руки. Одновременно с этим он пытался оглядеть комнату. Довольно простая кровать, рядом тумбочка со светильником, небольшой шкаф, в углу столик с табуреткой, на стене (видимо, чтобы совсем пусто не было) висела картина какого-то неизвестного художника. Лео подошел поближе: простой лесной пейзаж. Суть вещей он сразу уловил: гостевые комнаты - самые обычные, комнаты Уоррена - царские. И как могла Калипсо полюбить такого эгоиста? Итак он снова погрузился в раздумья о ней. Он постоянно думал о ней, еще с получения того злосчастного приглашения. Иногда Лео казалось, что он сходит с ума, видит галлюцинации. Теперь, как галлюцинацию он воспринял и голос, звонко зазвучавший из дальнего конца комнаты. - Лео?