Haunted

Медбрат писал криво и часто заезжал за поля в толстом журнале с пожелтевшими уголками листов обычного формата. Красотой его почерк не отличался, разборчивостью, впрочем, — тоже. Нацу сидел на неудобном стульчике рядом с ним и пытался разобрать эти странные слова и символы: ему показалось, что человек пишет на латинском языке. Видел он плохо, а липкая дрёма вновь захватывала его после того случая с дымом в закрытой палате. Сейчас он не имел ни малейшего понятия, где он находится. Нечёткие силуэты являлись высокими цветами и глиняными горшками, массивная фигура медбрата и лампа, тускло освещающая столешницу. Скорее всего, они сейчас сидели в коридорчике — Нацу никак не мог понять, что это за отделение и почему здесь так пусто. Должны ведь быть ещё какие-то пациенты или же медперсонал. — Итак, — сказал он, после чего прокашлялся, — Нацу Драгнил, мужской пол, восемнадцать лет… сядьте прямо. Ничего не бойтесь и не волнуйтесь. Сейчас проведём стандартный осмотр головы на наличие вшей. Что ты так напряжён, мальчишка? — медбрат хохотнул и поправил кармашек своего желтоватого халата. Открыв нижний ящичек дубового стола, он скинул туда медицинскую карту, коробочку с таблетками от головной боли, бутылочку глюкозы и «бабочки», нужные для капельниц. Натянув марлевую повязку, он всё-таки лениво поднялся со своего места и подошёл к Нацу со спины: он тут дёрнулся и поёжился от холода — показалось, что кто-то в конце узкого коридора открыл окно. Медбрат, как какая-то обезьяна, стал неаккуратно оттягивать короткие пряди волос и внимательно разглядывать кожу головы. Было неприятно и немного больно; Нацу был уверен, что он специально ведёт себя непрофессионально и доставляет некоторый дискомфорт. Услышав ещё раз его мерзкий хохот, Нацу вздрогнул и оскалился. — Что вы делаете?! — прошипел сквозь стиснутые зубы Нацу. Попытки вырваться не увенчались успехов, потому что, как оказалось, руки были связаны. Сфокусировав зрение, Нацу заметив смирительную рубашку, повешенную на ручку шкафчика, где обычно хранятся лекарства. — На каких основаниях вы всё это проделываете? Где, чёрт бы вас забрал, мои друзья? Где вы их держите?! — Какие мы шумные, — иронично бросил медбрат. Такое отношение ему явно не нравилось, а возня с этим мальчишкой утомляла. — Какие мы злые, наглые и бешеные. Умерь своё буйство. Может быть, Нацу Драгнил, хочет укол или спать?.. Приспускай штаны. — Пошёл ты к чёрту! — прохрипел Нацу, но вдруг почувствовал боль в затылке. Медбрат никогда не церемонился со своими пациентами в этой клинике, всё равно их всех считали больными, а у большинства даже не было родственников, поэтому удар по затылку тяжелым подсвечником считался всего лишь профилактикой. Бессердечность стала атрибутом, а иссохшая жалость никому не нужна в этом мире. Медбрат считался только со своим мнением и с мнением тех, кто думал точно так же. — Не надо было ругаться, Нацу Драгнил. В следующий раз я ударю сильнее, — медбрат покачал головой, придерживая Нацу за плечи, чтобы тот не упал. Этот шумный парень его порядком достал. Он уложил Нацу на койку и перевернул на живот. Медбрат совсем не боялся, что тот может задохнуться. Если пациенты умирают, то это всё сбрасывали на несчастный случай. Такое уже происходило много раз — и ни разу на клинику не подавали в суд. Медбрат сделал ему укол и перевёз обратно в палату. — Принимайте, — он усмехнулся и скинул Нацу с койки, а тот даже не проснулся от удара с высоты о холодный пол. — Как девчонка? Что насчёт её состояния? — Её полное имя не прописано, — прохрипел санитар. — Известно лишь то, что её зовут Эрза. И какого чёрта мы должны присматривать за ними? Всё равно коньки отбросят, хотя девушка миленькая. Давненько таких не поступало. И что только связало её и наркотики? Наверняка она заражена чем-то, а так бы с ней можно было бы развлечься в постельке. Медбрат засмеялся во весь голос, и они вдвоём вышли из палаты, громко хлопнув дверью с покошенной рамой. Эрза дёрнулась и зашипела от боли в лопатках. Ей было противно слушать всё это, но другого выхода не было — правда, жутко хотелось врезать тому высокому санитару с лошадиным лицом. Руки не слушались и не чувствовались, а шея ныла. На какой-то миг она отчаялась, но терять надежду в такой сложный момент их жизни нельзя было. Нацу без сознания, поэтому сейчас ей нужно взять ситуацию в свои руки. О каких наркотиках они говорили, Эрза всё никак не могла понять — и это никак не вязалось ни с ней, ни с кем-то из её друзей. Само происходящее казалось дурным сном, который всё никак не желал развеиваться сигаретным дымом. Ощущения были самыми настоящими, да и время тянулось неприлично медленно. Логично построенные фрагменты их жизни склеивались в единую мозаику, и Эрза никак не могла это оспорить. Не похоже на быстрый сон, пускай они отключались по несколько раз за определённый промежуток. Эрза не знала, сколько они здесь находились, а ответы не желали давать даже намёков. Она подошла к Нацу и тряхнула его за плечо, пытаясь разбудить и привести в чувства. Эрза била его по бледным щекам и поджимала узкие губы, она перестала рассчитывать свою силу — удары становились все сильнее. — Очнись же, очнись! — кричала Эрза, его щеки становились красными от ударов, а он всё ещё не приходил в сознание. Её пугало состояние Нацу, она боялась, что с ним могли что-то сделать. Ничто не могло его разбудить. Паника охватила Эрзу, она тяжело дышала и никак не могла прийти в себя, глаза бегали из стороны в сторону. Она беспомощно пискнула и села возле койки Нацу, руки её дрожали. — Выпустите, выпустите нас кто-нибудь, — шептала она словно молитву. Беспомощность убивала её изнутри и раздирала на жалкие клочки. Внутри и снаружи всё болело — пережитые за короткий отрезок чувства отзывались жутким гниением, и ей хотелось уснуть точно так же, как и Нацу, чтобы этот кошмар закончился. Но нужно было бороться, как он всегда говорил ей. Эрза улыбнулась краешками поджатых губ и потёрла глаза, на которых успели появиться редкие слезинки. Покончить с этой слабостью стоило незамедлительно; попытавшись снова достучаться до Нацу, она всё ещё хранила при себе надежду на добрый конец этой запутанной и таинственной истории. Казалось, что их жизнь переписал какой-то загадочный автор, который сейчас вершит их судьбу и надсмехается, даря ненормальным читателям очередные «витамины» для хорошего настроения: у кого-то чёрная полоса должна начаться резко и продолжать свой путь, а некоторые личности и грешные выбросы природы пускай нежатся и принимают новый глоток своеобразного кислорода. Эрза нервно хохотнула, тряхнула головой и отогнала назойливые мысли, от которых несло неприкрытым безумием и глупостью. Тягуче её тело сковывали усталость и неожиданно пришедшая вялость. Чередующиеся обмороки в скором времени могли стать чем-то привычным, пока их вдруг не кремируют. — Нацу, давай же!.. — Эрза всхлипнула и убрала пряди его волос со лба. — Не оставляй меня. Она потеряла счёт во времени, ей казалось, что она сидела около его койки целую вечность и больше. Эрза тёрла свои щеки, запрещая себе спать, смотрела в одну точку и глупо улыбалась. Окон в палате не было, и Эрза не могла понять: день ли сейчас или же наступила ночь, она ничего не знала; она боялась, что Нацу может не очнуться. Дверь палаты открылась — Эрза медленно повернула голову и увидела перед собой двух рослых санитаров; именно эти двое привезли Нацу в таком состоянии. Она попятилась и зажмурилась, надеясь на то, что они не тронут её. В руках санитара с лошадиным лицом был небольшой шприц с тончайшей иглой; он с усмешкой смотрел на Эрзу, подходя всё ближе. — Держи эту наркоманку, пора принимать лекарства, — голос его напоминал шипение змеи. Второй медбрат подбежал к Эрзе и сжал её плечи. Она была слаба, но всё ещё пыталась выдернуться из его медвежьих лап. Эрза кричала из последних сил в надежде на то, что Нацу услышит и очнётся, но он продолжал лежать неподвижно, будто мертвец. Санитар схватил её за запястье, пытаясь что-то вколоть, Эрза продолжала дёргаться и один раз смогла укусить санитара. Второй санитар ударил её по щеке. Эрза охнула и ослабла, послушно опустив голову и поджав её. Когда же игла проткнула тонкую кожу Эрзы, та почувствовала легкое головокружение, её всю затрясло. — Хорошая девочка, не стоит дёргаться, — один из санитаров потрепал её по волосам и улыбнулся, — а теперь нам пора, отдохни. — Может, вы ещё накинете на меня смирительную рубашку? — выплюнула она. — Может, вы вколите мне все лекарства, которые только найдёте у себя? Ну же, смелее. — Знаешь, девочка, — лошадиное лицо словно бы перекатывало во рту «р» и недобро улыбалось, — тебе стоит держать язык за зубами, если хочешь избежать неприятностей. — Пни её по спине, — угрюмо пробасил второй человек, вытерев руки о форменный халат с въевшимися коричневыми пятнами. — Или трахни, пока она более-менее спокойная. Под заливистое гоготанье они удались и продолжили обсуждать тему секса, полумёртвых подростков и наркотических доз — Эрза даже расслышала, что у неё аппетитная вывалившаяся грудь и завтрашней ночью их ждёт марихуана. Ненормальными здесь были работники лечебницы, но никак не она и её схваченные и привязанные друзья. Происходящие события напоминали ей дешёвые сцены из ужастиков с участием миловидных, но лишённых ума девчонок, которые в перерыве между убийствами жалобно сосут и в перерыве жалуются на судьбу — «Мне так не повезло, милый. Сегодня ты сверху? Поторопись, кажется, по лестнице кто-то поднимается в спальню родителей». Ничтожеством она себя называть не хотела, но не могла убедиться в том, что сделала недостаточно и предстала типичной жертвой для оголодавших мужчин. Наверное, она потеряла в этом месте саму себя и поникла. Глаза слипались. Эрза завалилась на бок и попыталась очутиться в мире сказочных грёз, где не будет этих треклятых стен, жужжащих голосов и замерших тел друзей. Эрза не имела ни малейшего понятия, где остальные? Чернота подступила намного быстрее, чем она могла представить.