Haunted

Нацу открыл глаза, и сразу же ударил в лицо белый больничный свет. Стены, аккуратно выкрашенные в какой-то бледно-грязный цвет, вызывали недоумение, а люминесцентные лампы издавали противные звуки, мешая сосредоточиться. Глаза медленно привыкали к такой обстановке. Нацу потёр их, стараясь собрать свои мысли в кучку и вспомнить произошедшее дело. Он вспомнил тот дом, в котором они собирались каждый раз, чтобы рассказывать друг другу страшные истории, дневник и тяжелые шаги по лестницам. — Где мы? — Нацу огляделся, но не мог найти выхода из этой комнаты. Рядом лежали спящие друзья, которым еще предстоит проснуться и ужаснуться окружающей обстановкой. Он встал на ноги, слегка покачиваясь от головокружения, Нацу коснулся плеча Эрзы, стараясь разбудить ее. Багряные пряди россыпью укрывали деревянные половицы, выкрашенные под стать стенам. Она тихо-тихо посапывала, но не двигалась. Благо, она вообще жива. Осмотрев её, Нацу заметил лиловую дорожку синяков в области лопаток и кровоточащую рану чуть ниже колена. Голова как будто трескалась по неаккуратным швам. В воздухе повис запах медицинского спирта и формалина. Что-то явно было не так. Нацу тряс её, надеясь вызвать хоть какую-нибудь реакцию, но Эрза по-прежнему была отключена от внешнего мира. Он не на шутку испугался за её состояние. Разорвав ткань своей футболки на длинные лоскутки, он решил сделать ей перевязку, чтобы остановить кровотечение. Нацу чертыхнулся: нечем было обработать и продезинфицировать рану. Руки дрожали, и он никак не мог унять это. Его безумно тошнило, однако он должен был совладать с собой: он единственный, кто может на данный момент о них всех позаботиться. Ткань окрасилась в алый цвет. Закончив перевязку, Нацу встал с колен и подошёл к Грею. Вся одежда на нём была изорвана, а тело было покрыто бесчисленным количеством ссадин и синяков. На друга было страшно смотреть: такой боевой раскраски он не получал даже после районных разборок или же драк с тучными парнями. Запёкшаяся кровь была лишь на губе и на плече; о нём Нацу беспокоился меньше, однако всё равно его состояние пугало. Комната была небольшой, и Нацу смог полностью обойти её за несколько минут, при этом останавливаясь и стараясь найти хотя бы маленькую брешь в стене. Все было тщетно, потому что в стене не обнаружилось даже трещинки. Он тяжело вздохнул, оглядев своих спящих друзей: никто и не собирался просыпаться, Нацу боялся, что им могли что-то вколоть. Снизу послышались такие же тяжёлые шаги, как в том доме, Нацу испуганно взглянул на пол и заметил небольшую ручку, видимо, в этом месте и была дверь. Нацу налег на ручку, стараясь открыть её, но он только тратил последние сохранившиеся силы. Друзья спали и не обращали внимания на шум вокруг них. Вскоре Нацу выдохся и лег рядом с ручкой, устало смотря на нее. Он прикрыл глаза и провалился в царство Морфея на долгое время. — Вы бегали по улице, все были в крови и не хотели успокаиваться, поэтому вам вкололи успокоительное и привезли сюда. — Нацу сонно приоткрыл глаза; все его друзья сидели на полу, удивленно разглядывая синяки и ссадины. Перед ними стоял тучный мужчина в белом халате, он держал в руках небольшой блокнот и что-то записывал. Всё тело ломило больше, чем раньше — быть может, до этого он не замечал. Нацу привстал, но вдруг что-то кольнуло в области рёбер и лопаток. Его затошнило, а голова закружилась, точно он всю ночь напролёт катался на «американских» горках. Человек в халате задумчиво их всех оглядывал: он изучал всех, как пациентов, и каждый раз ставил странные пометки в виде ломаных чёрточек, приписывая рядом слова на латинском языке. — И давно вы принимаете наркотики? — пробасил мужчина, похожий на врача. Накрахмаленный до морозного хруста халат, очки в прямоугольной оправе, смольные волосы, подвязанные сзади, сдвинутые ближе к переносице брови и узкие бледные губы — всем своим видом он напускал подозрение, страх и болезненное доверие. Грей дёрнулся, будто ему на тыльную сторону руки налили кипячёную воду. Взгляд этого подозрительного человека был устремлён именно на него. — О чём вы?.. — охрипшим голосом спросил он. Схватившись за горло, он потёр пальцами в области кадыка, надавил, точно пытался нащупать лимфоузлы. У него явно было воспалено горло, и, видимо, врач поспешил записать это в свой блокнот. — С чего вы вообще это взяли? Да кто вы такой?! Где мы?.. Позади Грея оказался человек в форме санитара, который заломил ему руки и посадил на скрипучую кушетку — Нацу не помнил, чтобы они стояли в комнате. Когда он просыпался в прошлый раз, он видел лишь удушающую пустоту и редкие обломки, точно в заброшенной больничной палате. Сейчас ему казалось, что они каким-то образом попали в психиатрическую больницу. Все были ошеломлены действиями врача и пришедших санитаров. Всё это казалось жутким сном, от которого они проснутся в своих уютных постельках. На Нацу никто не обращал внимания, потому что все были заняты бунтовавшем Греем: он всё ещё пытался вырваться из цепких рук санитаров, но те только сильнее заламывали руки. Врач ходил медленно, чуть перекатываясь с одного бока на другой; он с усмешкой смотрел на Грея и медленно качал головой. Казалось, что еще чуть-чуть — и она рухнет на пол и покатится по нему, словно арбуз. — Что же, повторю. Вы избили друг друга, а потом начали бегать по улицам в состоянии наркотического опьянения. Вот так все было, молодой человек, — врач вздохнул и наклонился, заведя руки за спину. Санитар поднял голову Грея за подбородок, позволяя врачу лучше разглядеть его лицо. Тот достал из кармана халата фонарик и посветил ему в глаза. Фуллбастер старался их закрыть, но врач начинал качать головой, и санитары тут же сами приоткрывали ему глаза. Он убрал небольшой фонарик в кармашек халата и кивнул головой санитарам. Один из них вколол успокоительное в руку Грея: Фуллбастер сразу перестал вырываться и опустил голову, прикрыв глаза. — Итак, кто-то еще хочет отдохнуть, как этот юноша? — он обвел взглядом присутствующих и наткнулся взглядом на Нацу. Врач улыбнулся ему и отошел от Грея, приближаясь к Драгнилу. Интуиция трещала по швам и в немом крике пыталась достучаться до него, предупреждая о чём-то очень плохом. Бледная и измученная Люси разлепила глаза и поморщилась от яркого света лампы. Голубоватый цвет окрасил её и без того бело-матовую кожу в болезненный оттенок. Люси пыталась что-то сказать, но потрескавшиеся губы лишь шевелились, и ни одного звука не было услышано. Она растянула чуть припухлые губы в улыбке и свалилась камнем на пол, что было неожиданностью для всех. Врач, стоявший практически вплотную к Нацу, обернулся в её сторону и нахмурил лоб. Один из санитаров натянул марлевую повязку, после чего подхватил её на руки и понёс из палаты в неизвестном направлении. Грей, сузив глаза, пытался проследить за ним, но тот в скором времени скрылся в лабиринтах коридора. Эрза скрючилась от боли в желудки, но, поборов эту слабость, встала на ноги и нетвёрдой походкой устремилась вслед за ними. — Стойте! Что, чёрт возьми, происходит?.. — Эрза пошатнулась, ноги подкосились, и она облокотилась о стену, чтобы не упасть. Отмахиваясь и пытаясь нанести удары помощникам врача, она пробивалась, но сил не хватало. В них явно что-то вкачали, пока они были без сознания. — Вы не имеете права! Да как вы смеете прикасаться и что-либо делать с нами? Люси!.. Дверь захлопнулась, они снова оказались одни. Глаза закрывались, все еще хотелось безумно спать. Грей был похож на огромную куклу, которую посадили на кушетку, осталось пришить веревочки — и получится идеальная марионетка. Нацу подошел к Фуллбастеру и хлопнул того по плечу, Грей даже не поднял голову и сразу же завалился на бок, глаза его были открыты, он равномерно дышал. — Грей, очнись! Что они тебе вкололи? — Нацу непонимающе смотрел на друга, он наклонился, начиная трясти его за плечи. — Эй, Люси увели! Слышишь меня? Все попытки докричаться до Грея были тщетны: он так и лежал на кушетке, чуть приоткрыв рот. Нацу кричал все громче, чем очень пугал Джувию. Она под остатками препарата прижалась к стене и закрыла уши руками. — Нацу, прекратите: Джувия боится… — едва слышно шептала Джувия, испуганно озираясь по сторонам. — Джувия считает, что нам нужно отыскать Люси и скорее бежать отсюда. В этом месте нечисто. У Джувии по телу проходят холодные мурашки. У этих людей дурная аура. Джувия чувствует. Нацу дёрнулся, будто по телу прошёлся разряд тока. Он замер, как восковая фигура в музее, всё никак не мог пошевелиться. Лишь пальцы на руках немного подрагивали сами по себе. Опомнишься, он подбежал к Эрзе и уложил её на свободную кушетку. Она явно выдохлась. Нужно было скорее придумать и разработать план действий или же хотя бы обдумать черновой вариант. Но одному с этим работать тяжко, а остальные едва дышат. Он потерялся. В комнату повалил дым, который сразу же начал резать глаза. Джувия повернулась лицом к стене, она царапала маленькими ноготками стену, пытаясь выбраться, казалось, что она обезумила, всё это являлось страшным сном. Скорее бы проснуться. Дым заполнял комнату. Нацу закрывал глаза ладонями и старался не вдыхать пары, но с каждой секундой его разум всё меньше соображал, а он сам слабел и переставал держаться на ногах. Нацу рухнул на пол, рядом с кушеткой Эрзы, от дыма по-прежнему жутко слезились глаза, в ушах отголоском отдавался обезумевший крик Джувии. Он больше не мог держать глаза открытыми. Вскоре Драгнил уснул, а дым медленно исчезал из комнаты через специальные фильтры, которые были установлены на потолке.

***

Пахло мхом и сыростью. Где-то вдалеке капала вода: видимо, в этом месте протекали трубы. Было мрачно, но редкий свет зажжённого фитиля открывал взгляду некоторые нечёткие силуэты. Люси поморщилась и шумно вдохнула. Что-то сдавливало грудную клетку, из-за чего было трудно дышать. Её тело сковал проникший под одежду холод. Тревоги и опасения никак не отпускали; Люси прижала правую руку ко рту и прикрыла его, чтобы не закричать, если что-то вдруг случиться. В противоположном углу стояла прикроватная тумба со сломанной дверцей и скрипучая кушетка, застланная посеревшими от времени простынями. Изредка оттуда доносились странные звуки, однако Люси не могла определить, что там такое. Вот и сейчас послышался тихий плач и всхлипывания. Раздался тихий стон — Люси охнула и ударилась головой о стену, стараясь отползти назад. — Папа?.. — прозвучал чей-то детский голосок. — Ты пришёл за мной? Папа, мне больно. Эти странные верёвки стягивают мои руки. Папа, развяжи меня. Мне плохо. На глазах Люси навернулись слёзы; она старалась не шмыгать носом и дышать ещё тише, чтобы девочка, которые, скорее всего, как раз и лежала на этой кушетке, не заметила её место нахождения. Ей было безумно жалко этого ребёнка, который по какой-то причине точно прикован к кровати и не имеет права на самые элементарные и простые движения. — Почему ты мне не отвечаешь? — с некоторой долью обиды и злости спросила девочка. Кушетка вновь заскрипела, и Люси показалось, что медленно откручиваются болты. — Ты так редко меня навещаешь. Ну же, папочка. Я так соскучилась. Обними меня. Мне так холодно здесь. Я ничего не вижу, — говорила она, срываясь на высокий тон. — Я хочу наружу, папа!