***
- Скорейшего выздоровления, - Фахреттин дождался, пока родители Мустафы направятся в кафетерий, и прошел в просторную, залитую солнцем, палату. - Спасибо, - при виде седовласого господина, Мустафа нервно сглотнул и отложил в сторону хрустящий журнал с белым спорт-каром на обложке. - Буду краток, - даже не присев, Фахреттин засунул руки в карманы черных, "целеустремленных" брюк, красиво обрамлявших ноги от пояса до отполированных носков ботинок. Мустафа так и вперился взглядом в эти ботинки, боясь поднять глаза на отца Керима. - Ты – ничтожный мерзавец, который готов положить все на алтарь своей мести. Я, как и ты, знаю, кто, на самом деле, напал на тебя. - Это был Керим, - упрямо, но тихо процедил Мустафа сквозь зубы. - У Керима есть неопровержимое алиби, - перебил Фахреттин - а, вот, у тебя есть проблемы. Мустафа вскинул на собеседника настороженный взгляд. - Помнишь одну прекрасную летнюю ночь в стояночном порту? – медовым голосом заговорил Фахреттин, - И одну милую девушку, с которой ты ее провел? Парня бросило в жар, и он вспомнил ту позорную ночь, сломавшую его честь и самоуважение. - Так вот, Мустафа, надо лучше разбираться в женщинах. Ты принял ее за доступную портовую девицу, а у девушки есть семья, - с выражением лица игрока в покер, блефовал Фахреттин, - отец, братья. Ты понимаешь меня? И все они, повторяю, все они, не в восторге от того, как прошло ваше знакомство. Теперь бывшего жениха бил озноб, и он нервно вытер холодные капельки пота со лба. - Я консультировался с врачом, тебя уже можно выводить в люди, так что сейчас ты поедешь со мной в участок и дашь показания. Твою временную амнезию примут за посттравматический шок, и в глазах сельчан ты все равно останешься героем. - Я не могу так поступить с Фатмагюль, - просипел Мустафа. - Что, прости? – слегка повысил тон Фахреттин. Мустафа откашлялся и, уже слишком высоким голосом, повторил: - Не могу так поступить с Фатмагюль, что будет с ее братом, когда он, ну, все узнает? - Я сейчас расплачусь от твоей деликатности, но брат Фатмагюль уже все знает, а ее невестка уже пакует свои вещи, так что, - Фахреттин брезгливо взял двумя пальцами голубую рубашку со стула и бросил ее Мустафе, - жду тебя в коридоре, и поторопись.***
- Хотела бы я видеть его лицо в этот момент, - чуть не заходилась Мерьем от смеха, - даже не знаю, чей рассказ - ваш, или господина Кадира - заслуживает первого места! - Мои достижения вовсе не так блестящи, - скромно отозвался Кадир, - стоило мне представиться адвокатом Керима, как этот Салих начал мне выкладывать всю свою жизнь. - Его надолго посадят? – хмуро спросила Фатмагюль. - Ему не избежать наказания, все-таки он намеренно причинил вред здоровью человека. - Пусть сядет, пусть сядет, как только земля его носит! - отозвался Рахми, держа сестру за руку. - Мурат быстро уснул? – мягко спросила Мерьем. - Да, тетя. Ты такой чай ему заварила, что он сразу успокоился, а то плакал весь день, - ответила Фатмагюль. - Милый... Конечно, все произошло прямо у него на глазах. Ребенку всегда тяжело, когда родители ссорятся, а тут мать еще и ушла. - Как ты теперь поступишь? Ведь ты понимаешь, что она будет добиваться Мурата? – обратился Кадир к Рахми. - Я ни за что не отдам ей Мурата, он мой сын, мой, что бы они ни говорила своим злым языком. - Как ты будешь управляться на ферме? – спросил Фахреттин, - Давай, на первое время, найдем тебе толковых помощников, что скажешь? Рахми беспомощно взглянул на Фахреттина, затем на Фатмагюль и кивнул головой. Рахми вдруг сделалось очень неуютно. Впервые в жизни кто-то спросил его мнения, кто-то ждал его одобрения, согласия. Это было непривычно, и он не знал, куда деваться от этого чувства. - Пойду выброшу мусор, - ни с того ни с сего заявил Рахми и направился к воротам, чтобы подхватить пакеты, - Аллах! Сколько же здесь арбузных корок, - покачал он головой, нагибаясь за пакетами. Мерьем бросила на Фатмагюль быстрый взгляд, а девушка спрятала внезапную улыбку. - Ну что же, мне пора, - Вурал отставил свою чашку с недопитым кофе и поднялся со стула, - завтра, прямо с утра, я заеду к Кериму и попрощаюсь. Жаль, что не смогу быть на суде. - Сынок, ты так быстро уезжаешь, - Мерьем раскрыла Вуралу свои объятия и нежно похлопала его по спине. - Учеба не ждет, и так я успеваю впритык. - Спасибо, Вурал, ты столько сделал для Керима, – Фахреттин пожал молодому человеку руку. - Ты провел отличное расследование, если с политологией ничего не выйдет, иди на юридический, практику у себя на фирме я тебе обещаю, - радостно заявил Кадир. - Спасибо дядя Кадир! Я и вправду вряд ли останусь в Лондоне, в этот приезд я понял, как скучаю по дому, - пожав руку мужчинам, Вурал перевел дух и взглянул на Фатмагюль. Взгляд ее блуждал где-то, поверх их голов, и мысли явно были далеки. Но когда она поняла, что Вурал смотрит на нее в ожидании, лицо немедленно озарилось приветливой улыбкой, и она протянула молодому человеку свою теплую ладонь: - Вурал, твой приезд стал для Керима самой большой удачей. Я благодарю Аллаха за то, что у него есть такой друг, как ты. Знай, что ты всегда, всегда можешь положиться на нас, где бы ты ни был. Плохо понимая смысл ее слов, Вурал, как завороженный, смотрел в фиалковые глаза и наслаждался мгновением рукопожатия. Самый страшный кошмар его жизни обернулся прекрасным сном. Но сны – удел подсознания, и они навсегда останутся между ним и темной ночью.***
- Кхм, Галип, кхм… - неуверенно начал Кадир, - мои дела закончились. - Да, закончились, не понимаю, что ты вообще до сих пор делаешь в Илдыре? – добродушно посмеивался Галип. - Ммм… видишь ли, - тщательно подбирая слова продолжал Кадир, - есть еще одно дело, один человек… Аллах! - Вчера в суде ты был не в пример красноречивее, адвокат! – в шутку разозлился Галип, - С ней ты тоже будешь вот так мямлить? - С кем, с ней? – слегка подпрыгнув на стуле от неожиданности, испуганно спросил Кадир. - С госпожой Мерьем, конечно, с кем же еще? – тяжело вздохнул Галип, - Знаешь Кадир, с нее хватило нерешительных, трусливых мужчин, которые отказывались признать ее достоинства и попросить о великой чести разделить с ними свою жизнь, - взгляд пожилого мастера стал далеким и отстраненным. Кадиру даже показалось, что он забыл о присутствии друга. - Все мы чего-то боимся, Галип: боимся сделать шаг, преодолеть свои страхи, предать память любимых, которых уже нет на этом свете. Но знаешь, что я понял в этот свой приезд? Счастье нельзя запланировать. Оно может ждать тебя за любым поворотом, главное - не проглядеть его, не принять за нищенку с протянутой рукой. - Я рад, дорогой, очень рад, что слышу от тебя такие слова. Когда я звонил тебе, чтобы просить помощи для Керима, я совершенно не был уверен, что ты согласишься. Мне говорили, что после смерти жены ты забросил практику, никого не видишь, никуда не выходишь. - Да, так и было. И я очень благодарен тебе за звонок, за то, что ты убедил меня приехать. Если бы эта история не была так близка твоему сердцу, я бы отказался, а сейчас я боюсь даже допустить такую возможность. - Я одного не понимаю, - задумчиво произнес Галип. - Чего же? - Почему ты до сих пор сидишь здесь, со мной, а не идешь туда, к ней? Кадир смущенно улыбнулся, провел рукой по волосам и, вскочив со стула, бросился на улицу. Мастер поднял грустный взгляд на то место, где только что сидел его друг. Пусть Кадир проживет с Мерьем ту жизнь, на которую у него самого не хватило смелости.***
Мерьем сидела во дворе своего дома и пила ароматный чабрец. Уходящее солнце мягко прощалось с землей, и в воздухе отчетливо проступал аромат наступающего лета. Так же пахло в то утро, после помолвки Селима Яшарана, когда Мерьем собирала травы на берегу и услышала плач Керима. С той помолвки и начались все эти события, изменившие жизнь Керима и жизнь самой Мерьем. Раньше она была нужна ему, она восполняла пустоту его сердца, забытую там отцом и матерью. Теперь же у ее сына появился отец, появилась своя семья. Все они горой встали на защиту его чести и свободы. Как бы отрадно ей ни было это сознавать, она не могла не чувствовать своей ненужности, своей неопределенности. Кто она Кериму? Тетя, женщина, которая вырастила его. Так, он вырос, и скоро сам станет отцом. Мерьем смахнула непрошеные слезы и запретила себя жалеть. Завтра она съездит в Измир и купит билет. У нее тоже есть семья, пусть и далекая, пусть и на том берегу, но ей снова захотелось увидеть белый песок и синие крыши – то, что всегда видела ее мама, глядя на любой горизонт. А это еще что? Внимание Мерьем внезапно привлекла сломанная ветка на дереве. Только этого не хватало! Совсем забросила хозяйство. Взяв стремянку и прислонив ее к дереву, Мерьем уверенно взобралась по ступеням с намерением отломать ветку, посмевшую сломаться прямо посреди ее ухоженного двора. Ветка все никак не поддавалась, и Мерьем пришлось применить силу. От резкого движения она качнулась и поняла, что летит вниз. - Госпожа Мерьем! – в последнюю секунду Кадиру удалось поймать женщину на руки, и он невольно закружил ее по двору, пытаясь отыскать равновесие со своей бесценной ношей. - Вы не испугались? – встревожено спросил Кадир. - Вот еще! – смутившись, Мерьем высвободилась из его объятий и уверенно встала на землю. - А я так испугался, когда увидел, что вы падаете. Никогда бы себя не простил, если бы вы что-нибудь сломали. - Я же знахарка, господин Кадир, забыли? Вмиг бы вылечила себя, - усмехнулась Мерьем. Взглянув на Кадира, она поняла, что он пришел попрощаться, - проходите в дом, я заварила свежий чабрец, или, хотите, попьем на улице? - Да, лучше на улице, - пытаясь не выдать своего волнения, согласился Кадир, - здесь как-то воздуха больше. «И есть, куда бежать, если вы меня погоните», мысленно добавил про себя мужчина, понимая, что его жизнь может измениться в течение ближайшего часа.***
Голубые шторы были плотно задернуты, но утреннее солнце лилось сквозь складки настойчивым потоком. В нем Фатмагюль заметила несколько пылинок, образовавших веселый хоровод. Девушка приподняла руку и, нащупав ладонь Керима у себя на талии, осторожно передвинула ее ближе к животу. Керим немедленно проснулся и встревожено спросил: - Что, снова болит? - Нет, прости, что разбудила, - обернулась девушка и потерлась волосами о его щеку. - Надо вставать, - вяло проговорил Керим, - в кузнице столько дел, должно быть, все клиенты разбежались. - Я приготовлю завтрак, - мягко произнесла Фатмагюль и осторожно поднялась с кровати. Взгляд упал на прикроватную лампу, на которой висела, зацепившись за одну бретельку кружевная комбинация. Резко схватив ее, девушка спрятала нескромную вещицу в полы своего халата и просеменила в ванную. Сделав вид, что это действо ускользнуло от его внимания, Керим счастливо зажмурился от нахлынувших воспоминаний. Когда вазочки с вареньем были аккуратно расставлены на столе, тосты поджарены, а ароматный чай разлит по стаканчикам, проголодавшиеся супруги с удовольствием приступили к пиршеству. Столько было пересказано накануне вечером, что первые минуты завтрака прошли в абсолютном молчании. Руки Керима и Фатмагюль, схватившись за один и тот же кусок хлеба, одновременно бросали его, и градус веселья, взглядов украдкой и торопливой, внезапной нежности, лишь возрастал. - Мне так стыдно, Фатмагюль, - насытившись, Керим решился высказать то, что было у него на душе, - я оставил тебя совсем одну. - Я никогда не была одна, Керим, - осторожно отставив в сторону стаканчик, - произнесла Фатмагюль. - Конечно, вокруг тебя было столько людей – тетя, отец, господин Кадир, Вурал! Но были и минуты твоего полного одиночество. В камере я хорошо понял, что это значит – быть одному среди людей. - Я не об этом, - Фатмагюль подняла на мужа счастливые глаза и произнесла, - я никогда не была одна! Частичка тебя все время была со мной, во мне, понимаешь? Муж уставился на нее непонимающим взглядом, но постепенно до его сознания дошел смысл этих прекрасных слов. - Я … я стану папой? – проговорил Керим, чувствуя, как каждое слово, понемногу, меняет его жизнь. - А я мамой, - счастливо улыбаясь, подтвердила Фатмагюль.