Глава 2.
25 июля 2015 г. в 14:20
***
POV "Элеонора".
***
Ужас, о, ужас! До чего же порой люди могут довести несчастного консультанта? Да до того, что если я сейчас не уберусь из этого магазина, я разнесу всё в пух и прах.
Вообще, честно сказать, свою работу я не то что не любила, а просто терпеть не могла. Ведь когда ты подходишь к выбору профессии, ты первое: выбираешь её по специальности, ну или на худой конец, если таковой не имеется, выбирать хоть как-то так, чтобы от работы получать не только денежную прибыль, но и удовольствие. А второе правило заключается в том, что если ты стал работать не в своей стихии – будь твёрдым, будто кремень, и может тогда ты не будешь выскакивать с рабочего места, словно ошпаренный.
То, что быть консультантом в этом гадюшнике совсем не моё призвание, я поняла в первый месяц работы. Но что поделать, терпела как могла, так как несмотря на великую площадь нашей могучей Москвы, ещё один преподаватель английского языка нигде не требовался.
Я шагала по разогретой июльским солнцем улице, понемногу выпуская пар, хотя, скорее всего, раскаляясь вместе с пыльной, пахнущей смолой, асфальтной дорогой.
- Элеонора, да постой же ты!
Я резко остановилась и оглянулась. Со всей возможной скоростью, на которую способен человек, ко мне нёсся наш охранник Сергей.
- Я тебя раз пять звал. – сказал он немного отдышавшись.
- Что случилось?
Почему-то я была уверена в том, что именно что-то стряслось, и моим нервишкам опять будет хорошенькая проверка на выносливость.
- Да управляющая наша тебя видеть желает.
Сергей протер ладонью взмокший лоб, к которому прилипло несколько темных, как смоль прядей.
- Пожаловались, всё-таки?
На какое-то мгновение мне так стало себя жаль, что просто ни в сказке сказать ни пером описать.
«Ну что же я сделала в прошлой жизни, что вынуждена вот так вот маяться»?
Расспрашивать зачем я понадобилась начальству не хотелось, а потому я сразу направилась в опостылевший кабинет, который был обставлен как самый обычный офис: несколько мягких стульев, небольшой диванчик, стол со стоящим на нём компьютером да шкаф, ломившийся от разных бумаг.
Татьяна Николаевна Стрельцова – женщина довольно деловая, всегда следившая за своей и без того прекрасной фигурой, восседала за столом и беседовала с кем-то по телефону.
Я тихо опустилась на стул, стоящий на против и принялась ждать, пока управляющая переключит на меня своё драгоценнейшее внимание.
- Ты хоть бы стучалась, что ли.
Стильный телефон занял место около компьютерной мышки.
«Нет, сегодня явно вся вселенная против меня! Я же постучала в дверь, и только после разрешения вошла в эту обитель»?
А вслух я произнесла следующее, приправив свой голос порцией смиренности и послушания.
- Прошу прощения, Татьяна Николаевна, я стучалась и вы разрешили войти.
- Ладно-ладно, забыли, - начальница поправила и без того аккуратно уложенные ровные пшенично цвета волосы, которые регулярно обесцвечивала, - Я поговорить с тобой хотела, только сразу хочу попросить: о нашем разговоре ни одной живой душе.
- Как скажете. – тихо молвила я, радуясь, что это не очередной нагоняй на мою разнесчастную головушку.
- Когда ты устраивалась к нам, ты говорила, что имеешь высшее образование.
Я молча кивнула, пока не понимая, к чему ведёт Стрельцова.
Она долго ещё томила меня молчанием, а потом заговорила. Ее голос был надломлен какой-то безысходностью и отчаянием.
- Ты ведь в совершенстве знаешь английский?
- Ну, как сказать? – я потёрла лоб, будто этот жест восполнит существующие в моих знаниях пробелы.
- Элеонора, у Лизочки признали Лейкемию. – в уголках аккуратно подведенных глаз заблестели слёзы. – врачи рекомендуют ехать лечиться в Швецию, это наша последняя надежда. Необходимую сумму на лечение мы собрали. Правда, пришлось в большие долги влезть, кредит брать, но что поделаешь? Дочь спасать нужно.
Зазвонил телефон, и начальница вынуждена была прервать разговор, к которому скоро вернулась, посчитав абонента на линии не столь важным.
- Я бы хотела, чтобы с Лизочкой в Стокгольм поехала ты, в качестве её переводчика.
Я во все глаза уставилась на Татьяну Николаевну.
Честно сказать, особых доверительных отношений к нам, рабочему персоналу, Стрельцова никогда не проявляла, а тут…
- Не отказывай мне, Элеонора, Христом богом прошу. Все твои расходы во время пребывания в Швеции мы возьмём на себя. Если хочешь, мой муж с визой поможет, здесь я тебе отпуск оформлю по всем правилам, могу договориться о выплате аванса, только не отказывай.
- Просто, всё это очень неожиданно, - наконец нашлась что ответить я, - я должна подумать, с родителями посоветоваться.
На счёт родных, это я, скорее всего, просто к слову сказала.
С тех пор, как у меня появилось собственное жильё, мои родственники не диктуют мне, как жить и что делать.
- Конечно-конечно, - мне показалось, или в глазах Татьяны Николаевны блеснул огонёк надежды, - я прекрасно понимаю, что так просто дать ответ очень глупо будет. Ты должна всё обдумать и взвесить. Только я очень тебя прошу, не тяни со своим решением, если ты не согласна, мы должны будем быстренько подыскать кого-то другого.
- Думаю, никого искать не понадобиться. – выпалила я, даже сама от себя не ожидая..
- Спасибо тебе, девочка, огромное человеческое спасибо. – начальница встала и крепко обняла меня.
- Да что вы, Татьяна Николаевна, - слова управляющей так меня растрогали, что предательские слёзы вот-вот готовы были атаковать, - не стоит благодарить, ведь дело касается жизни и здоровья Лизы. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.
Весь оставшийся день, я висела на телефоне с мамой, обговаривала предстоящие хлопоты поездки, бегала в зоомагазин за кормом для своего шотландского любимца, которого, кроме как с родителями оставить было не с кем. Мой противный, но до жути любимый котяра был ужасно необщительной личностью, и в свой мирок пускал очень и очень немногих.
Когда Москва окуталась покрывалом ночи, я уже буквально валилась с ног, но всё, что запланировала на вторую половину дня, сделать успела.
Я укуталась в мягкий плед и, слушая болтовню телевизора мирно дремала. Но не тут-то было. Ожил мой телефон.
- Алиска, привет.
Несмотря на то, что эта вредина потревожила моё мирное уединение, я была рада её слышать, впрочем, как всегда.
- Что новенького?
- Ой, да много чего, в двух словах и не расскажешь.
- Так я никуда и не тороплюсь. – хихикнула Алиса.
- Меня в Швецию командируют, вот что нового.
На линии повисло молчание. Я, грешным делом подумала, что проблемы со связью и нас с подругой рассоединило. Но как только я хотела положить трубку, Алиса засыпала меня вопросами:
- Как это было? С кем ты поедешь? Там будут красивые мальчики, которые растопят сердце неприступной Норы?
- Стой, стой, алиска! – я уже изнемогала от смеха, вызванного этим допросом, - прекрати, а то я лопну, если продолжу так хохотать. Мальчики? Ну не знаю. В самолёте все летают: мужчины и женщины. В больнице тоже могут встретиться люди такого пола...
- В больнице?
Голос Алисы был переполнен тревожными нотками, а потому я решила успокоить заботливую подругу.
- Нет-нет, Лис, я не больна. Еду я в качестве переводчика для Лизы Стрельцовой. Это у неё очень серьёзные проблемы со здоровьем.
- С Лизкой? Да она же тебе весь мозг вынесет.
- Алиса, когда дело идёт о здоровье, я на это закрываю глаза. Думаю, и ты бы снизошла?
Что не говори, а дочь моей начальницы и впрямь была не подарок. Создавалось впечатление, когда эта девчонка, у которой ещё молоко на губах не обсохло приходила на работу к матери, чтобы распечатать тот или иной материал, который ей мог понадобиться в институте, что начальницей в магазине была Лиза, а не Татьяна Николаевна.
«Ох, бедные будут те, с кем эта краса станет работать». – поговаривали все наши.
- Да, Нора, ты права. Когда дело касается здоровья... Так это ты меня оставишь, да?
- Что поделать, Лис, что поделать.
Я знала к чему моя подруга клонит. Ведь в первых неделях августа у неё день рождения, и мы договаривались, что я пойду в отпуск, мы возьмём наши денежки, которые долго копили и махнём на недельку заграницу.
И тут меня осенило. Что да как будет, я пока не знала, но уже ринулась с предложением:
- А поехали с нами. Ну а чего нет? И планы наши медным тазом не накроются, да и ты будешь мне моральной поддержкой, если Лизонька с меня все соки выпьет.
- Ты не шутишь? - спросила подруга как-то уж очень недоверчиво.
- Я сейчас обижусь, и дуться весь год буду.
Мы рассмеялись.
- Окей, Нора, - отдышавшись от душившего её хохота, молвила Алиска, - коль не шутишь – пакуем чемоданы, и… Здравствуй, Стокгольм!
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.