Сказка, которую они для себя напишут сами

*** POV «Монс». *** Что может быть лучше прекрасного солнечного утра, молчащего мобильного, который, нам, певцам, да и другим людям, для которых один звонок коллег может означать и длительную поездку, и кропотливую работу над какими-то бумагами, которая может длиться чуть ли ни сутки напролёт? Что может быть лучше чашечки ароматного кофе, который можно не спеша смаковать, зная, что сегодня никто и ничто не вытащит тебя из дому, хотя… Мой четвероногий друг Месси, виляя хвостом и, смотря мне в самую душу своими умными глазищами, положил свою мохнатую голову на колени, и я понял, выходить на улицу придётся, иначе пёс останется голодным. Я потрепал ушастого по макушке, допил кофе, мысленно жалея, что Месси не сможет сослужить мне добрую службу – вымыть хозяйскую чашку и побрёл одеваться, как вдруг ожил мобильный, окончательно руша все надежды на безоблачный выходной. Как только я взглянул на дисплей, по телу пробежал неприятный холодок, будто бы я заранее знал, что случилось что-то нехорошее. - Мистер Сельмерлёв? – зазвучал в трубке знакомый голос доктора, который лечил Лисс. - Да-да, это я. Как себя чувствует Лисса… ммм, Алиса Маркова? «Всё-таки, привычка – гиблое дело – подумал я, - вбей себе в голову Монс, что её зовут Алиса». - Мы можем переводить девушку в травматологию, угрозы для её жизни больше нет. От души отлегло. Я ведь искренне желал скорейшего выздоровления Алисы, хоть и побаивался того момента, когда придёт время выложить девушке всю правду о том страшном дне, который мог перечеркнуть всё в её жизни, а возможно и отнять её саму. И боялся я не того, что Лисс затаскает меня по судам, нет. В конце концов, это её право, и я с достоинством понесу заслуженное наказание. Я боялся потерять её дружбу, эту добрую, чистую дружбу, боялся, что больше не увижу лучащегося улыбкой лица, больших, выразительных глаз, которые порой говорили так много, что словами этого в жизни не передашь. - Понимаете, Монс, - голос доктора отвлёк меня от мысленных переживаний, - есть один очень нехороший факт: Алиса не сможет видеть. Эти слова, будто бы припечатали меня к стулу, заставили онеметь, растерять все вопросы, которые ещё только что начинали вертеться в моём сознании. - Вы поможете транспортировать девушку в травматологию? – спросил доктор, когда моё молчание затянулось. - Да, скоро буду. – хриплым, осипшим голосом сказал я и отсоединился. *** POV «Элеонора». *** На жутко трясущихся ногах я подошла к двери Алискиной палаты и прислушалась. Подруга плакала, а вот Лиза… «Ох, Лиза, Лиза, не уж-то бог создал тебя для того, чтобы ты нервы людей на прочность проверяла»? - Что реветь, Алиса? Слезами горю не поможешь. В конце концов, работы у тебя и так не было, семьи тоже, так что тебе терять? И, не дожидаясь каких-то слов в ответ, Стрельцова открыла дверь и чуть ли не нос к носу столкнулась со мной. Мне пришлось приложить большие усилия, чтобы не врезать этой горе-помощнице, сунуть ей в руки ключи от нашего нового жилища вместе с написанным на клочке бумаги адресом и, убедившись в том, что Лиза разобрала всё, отпустить её с миром, дав себе обещание, выместить на ней злость немножечко позже. - Алиса, Алисонька, умоляю тебя, успокойся. Я бережно обняла подругу и, гладя её по голове, пыталась хоть как-то утешить, поддержать, хотя прекрасно знала, что ни слова утешения, ни какие-то фантастические обещания, ни надежды на чудо сейчас не помогут. - Нора, я инвалид, и это на всю жизнь. Как же так, Нора? Почему этот загадочный человек, сбивший меня, искалечил и так совсем никчёмную жизнь? - Всё образуется, всё образуется, солнце. – как заведённая повторяла я, чувствуя, что слёзы уже не за горами. - Я хочу домой, пожалуйста, посади меня на самолёт и позвони моим. - Ты ещё не совсем поправилась, Лисёнок. Вот снимут гипс и тогда поедем, правда поедем… - Нора, - прохладные пальцы подруги слегка сжали мою ладонь, - пообещай мне кое-что, только честно. Я была готова на всё, лишь бы Алиска перестала так плакать. - Всё, что угодно, Алиса, говори. - Если Монс приедет нас провожать в травматологию, и если врач не скажет ему о том, что… - она ещё сильнее залилась слезами. - Я ничего ему не скажу. – закончила я за неё. - Просто он больше никогда не придёт, если узнает, что я инвалид. «Ох, Алиска, - подумала я, уткнувшись в волосы подруги, пытаясь сдержать рвущийся наружу плачь, - да ведь влюбилась же ты в Монса, и сильно влюбилась, а ведь именно он причина твоих слёз и страданий». - Лисса, вот и я. Резкое появление певца заставило нас с подругой вздрогнуть. Он не задавал никаких вопросов, лишь аккуратно влез между нами, и теперь обнимали мы Алиску вдвоём. - Монс, - я потянула парня за ухо, в которое быстро зашептала, - Алиса надеется, что доктор тебе не сказал, о её приговоре. Она очень боится, что ты перестанешь общаться с ней. Так что давай, изображай актёра, делай, что хочешь, но её надо выводить из такого состояния любой ценой. И слава богу, больше ничего объяснять было не нужно. Сельмерлёв, набросив на своё лицо идиотскую улыбочку, начал выполнять просьбу. - Девчонки, - он стал щёлкать пальцами у наших глаз, как порой это делают психотерапевты, - эй, я уже добрых минут пять слушаю ваши рыдания, и надо вам сказать, чувствую себя на похоронах. Что случилось? - Понимаешь, Монс… Но оригинальные идеи, видимо, не посетили Алискину голову, и она лишь крепче ко мне прижалась и усилила поток слёз. - Понимаю я только одно, парень встал и, взяв Алискину сумку, направился к двери, - что если мисс Маркова не появиться в травматологии, тамошним докторам тоже будет так же грустно. Жду вас в машине. Постояв у двери, он снова вернулся к нам, чмокнул Алиску в щеку, что-то тихо ей прошептал и потом, всё-таки, удалился. В машину Сельмерлёва мы с подругой сели без каких-либо происшествий. Смена больничной обстановки на уличную, легкий ветерок и солнечное тепло высушили Алискины слёзы, хотя и я и сидящий за рулём певец прекрасно понимали, что это временное явление и что нам с ним ещё ой, как долго придётся быть ей опорой. Мы катили по солнечным улочкам, по дышащим прохладой паркам и скверам, и мне было так грустно и больно, что дремлющая на моём плече подруга не может видеть этой красоты. Не кстати зазвонил мой мобильный, но когда я глянула на дисплей, тут же забрала мысли о звонке не вовремя назад. - Нора, как дела? Как поживает Стокгольм? Лорин прибывала в хорошем настроении. - Да всё хорошо. Город на месте, пришельцы не разрушили. Я старалась говорить тихо, но кажется, Алиска проснулась. - Это хорошо, что всё там у вас замечательно. У меня тоже всё отлично. Знаешь, я когда приеду, навещу тебя. - проверишь, не разгромили ли мы квартирку твою? - попыталась я выдавить из себя подобие шутки. - Хм, и это тоже. Лорин засмеялась. Двигатель автомобиля перестал урчать, и Монс сообщил, что мы приехали. - Ладно, Лорин, я потом тебе перезвоню. – коротко попрощалась я и, выйдя из машины, стала помогать Алисе. Доктор Брайт – полненький пожилой мужчина, лицо которого напомнило мне доброго домового из сказки, пытался подбодрить Алиску, он рассказывал ей всякие смешные истории, пока мы направлялись в палату. Но как только подруга заняла кровать и, отказавшись от моей помощи, одной рукой принялась разбирать вещи, а мы с Монсом вышли в слез за врачом в коридор, тут же веселье испарилось с добродушного лица. - Доктор Эклунд рассказал мне историю мисс Марковой. Сейчас для нас главное, чтобы девушка воспрянула духом, понимаете? - Будем делать всё, что от нас зависит. – сказала я, глянув на Монса, который, соглашаясь со мной, кивнул. - И знаете, что я вам ещё скажу? - мужчина поправил висящий на шее стетоскоп, - было бы неплохо пригласить сюда опытного психолога, который бы поработал с мисс Марковой... - Я обязательно найду. – перебил доктора Монс, но мужчина, положил певцу руку на плечо, посмотрел на него как-то по-отечески и тихо сказал: - Я не сомневаюсь в вашем стремлении помочь подруге, но главное здесь не квалификация, хотя это тоже немаловажный фактор, главное, чтобы Алиса доверяла ему, как себе, и тогда, - врач взглянул на часы, - тогда будет всё хорошо. А теперь простите, но я должен осмотреть вашу подругу и заняться изучением её медицинской карты. Доктор скрылся за дверью Алискиной палаты, а я, вынув из кармана свой телефон, стала искать в телефоне контакт, подписанный: «Марк Старостин».