Hey, brother

      — Хочешь прикол? — я влетела в кафе и уселась за столик, где меня уже ждала моя лучшая подруга.       — Она еще спрашивает, — фыркнула Леви, откладывая в сторону книгу. — Кстати, ты на полчаса опоздала!       — Я знаю, прости! В универе задержалась, потом целую вечность ждала автобус, а еще пробка! Никак не могу войти в привычную колею, — я судорожно пыталась найти в недрах своей сумки расческу и привести в порядок тот хаос, что устроил на моей голове «легкий осенний ветерок».       — Да ладно, в колею! — не преминула подколоть сидящая напротив девица с волосами цвета неба и хитрющими глазами. — Я же пришла вовремя. А ты и раньше всегда опаздывала. Это твоя карма, детка!       Я в ответ лишь скорчила смешную рожицу и показала ей язык.       Наш с Леви невероятно крутой август закончился лишь четыре дня назад. Рыдать от тоски хотелось начать еще по возвращении в страну, но наши столичные друзья замечательно отвлекли нас от впадения в депрессию красотами своего города и, конечно, посещением любимых клубов и баров, каждую ночь разных, но всегда стоящих. Первые же дни дома проходили как в тумане, учеба не заставила себя ждать, а сбитые режимы и дурман от магии отпуска явно не способствовали адаптации и рабочему настроению. Хотелось, чтобы последний месяц лета стал месяцем сурка и никогда не заканчивался, хотелось повторять его вновь и вновь, кое-что переиграть и получить еще больше эмоций, если это вообще было возможно. Тысячи фотографий на смартфоне и зеркалке вызывали ужасающую скребущую ностальгию, в айподе на бесконечном повторе стоял плейлист «наше лучшее лето», а количество друзей на Facebook увеличилось на пару-тройку десятков человек. Там, в нашем августе, можно было вести себя как душе угодно, потерять моральные принципы и, сутками не возвращаясь в номер, бегать с одной дискотеки на другую, исследовать новые и новые пляжи, бесстрашно поцеловать красивого итальянца с белоснежной улыбкой Аполлона, не отрывающего от тебя взгляда пронзительных зеленых глаз, в которых так и хотелось раствориться, запрыгнуть в его ярко-красный Ferrari и умчаться в ночь, встретить рассвет на берегу моря, а потом сбежать, пройти пешком пару десятков километров, позавтракать в трехзвездочном ресторане с очаровательными официантами и тающими во рту пирожными, провести беззаботный день, принимая солнечные ванны и знакомясь с красотами природы, а вечером отправиться на самую громкую вечеринку на всем острове, оказаться в эпицентре танцевальной оргии, чувствовать горячие тела вокруг, гуляющие по твоей талии сильные руки невероятного незнакомца, в объятья которого тебя буквально втолкнули, и стекающие по шее капельки пота, которые незамедлительно подхватывали его сухие губы. И каждый раз танцевать и смеяться так, как будто на следующий день умрешь.       Я тяжело вздохнула, подперев рукой подбородок и внимательно разглядывая Леви, которая как раз заказывала нам по чашке ирландского кофе. Я знала, что она тоже скучала по нашему лету, но здесь у нее был Гажил. Изначально она хотела провести последний месяц лета с ним, уехать куда-нибудь в отдаленное и романтичное место, а он, в свою очередь, даже на неделю не хотел оставлять свою работу и упускать малейшую возможность заработать денег. В итоге, разругавшись с ним в пух и прах, Леви пришла ко мне и объявила, что мы едем на Ибицу, и «пусть эта гайка тупая локти кусает». За этот месяц «гайка тупая» даже ни разу не позвонил и не написал, что безумно расстраивало мою синевласую подругу, хоть она и старалась этого не показывать.       — Эй, Леви, — тихо начала я. — Как у вас с Гажилом?       — Ты представляешь! — Леви повернулась ко мне, и ее ответ, сопровождаемый отчаянной жестикуляцией и отражением на лице, казалось, всех возможных эмоций, прозвучал гораздо громче, чем я ожидала. — Я как в воскресенье домой с вокзала приехала, так сразу и спать завалилась, устала безумно. Дак этот металлоголовый идиот приперся ко мне в понедельник с утра пораньше, дикий шум поднял, а пока я спросонья соображала, что вообще происходит и кто орет, чуть дверь не вынес к чертовой матери! Потом он целый час орал, что я безответственная и безголовая, а я в долгу не осталась и тоже высказала ему все, что думаю! Ну о его зацикленности на деньгах, о том, что он бесчувственная скотина, и о том, что он ни разу не позвонил и не написал за целый месяц! Наорались мы знатно, аж до хрипоты, в итоге оба признали, что были неправы… В общем, в Багдаде снова все спокойно. Сказал, правда, — она хихикнула, прикрыв рот рукой, — что больше в такое злачное место без него не отпустит, но это мы еще посмотрим!       — Это же здорово! — я моментально встрепенулась. — Безумно рада за вас! А местечко, — губы непроизвольно начали расплываться в ностальгической пошловатой улыбке, — и правда злачное было.       — Жизнь у нас там была злачная, — многозначительно подмигнула подруга. — Кстати, что за прикол, про который ты хотела рассказать?       — Ах, да! — я отпила кофе и выдержала театральную паузу. — В понедельник не у тебя одной было бурное утро!       — О-па, о-па, — Леви от нетерпения даже наклонилась вперед. — Ну рассказывай, не томи!       — Короче… — начала я, тщательно подбирая слова и пытаясь сохранить на лице маску показного спокойствия, что сделать было безумно трудно: еще бы, ведь я с того самого момента мечтала ей обо всем рассказать!       Flashback       То памятное утро понедельника не задалось с самого своего начала. Разница в часовых поясах сыграла злую роль: я уснула лишь в шесть утра, и разбудивший спустя три часа противно тренькающий будильник мгновенно полетел к противоположной стене. Еле разлепив глаза, я уставилась в потолок своей комнаты, по которому, как выяснилось, за месяц совершенно не соскучилась, и продолжала разглядывать его, не желая шевелить остальными конечностями своего размякшего и не выспавшегося тела. Абсолютно не имея понятия, сколько времени провела в таком лежачем ступоре — кажется, я снова уснула, — вдруг услышала характерный звук поворачивающегося в замке входной двери ключа. Смекнув, что это Сильвер, должно быть, пошел на работу, я решила, что и мне пора отлепить свое бренное тело от кровати и принять душ. Собрав всю волю в кулак, резким движением руки откинула одеяло и, сразу почувствовав себя как индус в Антарктиде, схватила полотенце и рысцой проскакала в ванную. Вдоволь намывшись и нагревшись под струями теплой воды, я намазалась всевозможными кремами, замоталась в то самое полотенце и, такой же резвой рысцой проскакав обратно в комнату, закрыла дверь и вновь запрыгнула под одеяло.       Буквально через минуту после этого героического подвига звук поворачивающегося в замке входной двери ключа раздался вновь, что меня удивило, ведь Сильвер ушел всего с полчаса назад. Но, в конце концов, график работы у него был свободный, да и мало ли, куда он ходил и зачем. Послушав, как человек за дверью снял куртку и прошел на кухню, я еще с пять минут понежилась под теплым одеялком и решила, что настала пора вставать окончательно: в час надо было быть в университете, а собираться впопыхах и уж тем более опаздывать совсем не хотелось. Подумав, что горячая еда способствует пробуждению, и поэтому первым делом неплохо было бы позавтракать, я напялила папину старую футболку и, бросив беглый взгляд на свое отражение в зеркале, которое, конечно же, повергло меня в ужас, собралась выползти в кухню. В конце концов, перед Сильвером красоваться было совсем необязательно, и поэтому разборки с еще красноватой после горячего душа кожей, последствием недосыпа в виде глазок-щелочек, которым мог бы позавидовать любой азиат, и птичьим гнездом на голове можно было отложить на некоторое время.       Неладное я заподозрила еще в коридоре. Я отчетливо услышала, как Сильвер тихо сказал пару фраз, но привычки говорить сам с собой он не имел, а его телефон я только что видела на тумбочке у входной двери, где он лежал вместе с ключами. Инстинктивно задержав дыхание и прищурив и без того узкие глаза, я гордо вплыла в кухню, и первым, что предстало моему взору, была широкая спина любимого мужчины моей мамы. Стоит отметить, что он был очень красив: высокий, подтянутый брюнет с правильными чертами лица и легкой абсолютно не портящей сединой, предающей ему особый шарм и лишний раз подчеркивающей мужественность. Сильвер завтракал и разговаривал с кем-то, сидящим напротив него, кем-то, кого из-за этой широкой спины я не могла разглядеть, но вот догадаться, кем этот кто-то является, было несложно.       После пары секунд молчания — Сильвер даже не шелохнулся, а я аж забыла, как дышать, — этот «загадочный» кто-то выглянул из-за спины своего отца, а спустя еще пару секунд, в течение которых он не отрывал от меня взгляда и которые показались мне вечностью, расплылся в очаровательной улыбке, моментально покорившей мое сердце, и низким голосом с легкой хрипотцой, нанесшим по этому самому сердцу контрольный удар, произнес:       — Привет!       — Привет, — ответ мой прозвучал, как мне показалось, довольно уверенно, хотя, может, только показалось, ведь посмотреть на эту абсурдную сцену со стороны мне возможности никто дать не мог. По крайней мере, я верила, что на моем лице эмоции отразились не особо — только лишь уголки губ непроизвольно поползли вверх, — ведь мое сознание и способность осмысливать действительность на тот момент еще не проснулись окончательно. Но вот что во мне бодрствовало всегда, так это гордость. Поэтому, стараясь всем своим видом показать, что я ни капельки не удивлена, да и вообще, все так и было задумано, я быстренько схватила из вазы с фруктами, которая находилась в моем конце кухни, большое сочное яблоко и, придерживая так и норовившую задраться на неприличную высоту футболку и всей кожей чувствуя на себе взгляд пары явно смеющихся глаз, спешно ретировалась обратно в комнату.       End of Flashback       — Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — Леви моя история, как и следовало ожидать, чрезвычайно позабавила.       — Ты слишком тихо смеешься, — буркнула я, обиженно надув губки и скрестив руки под грудью, — ребята вон за тем столиком, — махнула рукой в дальний угол кафе, — явно не расслышали.       — Блин, прости, Лю, — в попытках успокоиться моя подруга сделала глубокий вдох-выдох, но потом, не выдержав, вновь рассмеялась, кончиками пальцев смахивая подступившие слезы.       — Да, — я откинулась на спинку стула и принялась внимательно изучать колоритный потолок с лепниной. — Если бы эта история произошла не со мной, я бы тоже от всей души посмеялась.       — Ну? — Леви наконец успокоилась и с предвкушением уставилась на меня вновь. — А дальше-то что было?       — А ничего, — вновь приняла сидячее положение и отпила кофе. — Я в комнату влетела и решила, что выходить не буду, пока они не уйдут. Расчесала волосы и слышу, как собираться начали, куртками в коридоре зашуршали. А потом вспомнила про сувенирчик! Ну и вышла, типа проводить, и, пока Сильвер ходил в гостиную, подарила.       — И что он сказал?       — Да ничего. Поблагодарил, конечно, засмущался весь. И стал еще очаровательнее, — я вздохнула.       Леви, хитро прищурившись, некоторое время внимательно меня разглядывала, а потом наконец произнесла:       — Влюбилась что ли?       — Ну ты как всегда, — теперь засмеялась я. — Знаешь же, что я таю от красавцев! Но это не влюбленность, а эстетическое наслаждение.       — Извините, вам принести что-нибудь еще? — в наш разговор вмешалась подошедшая официантка.       — Счет, пожалуйста, — ответила ей Леви, и, когда та ушла, вновь выжидательно посмотрела на меня.       — Нет, он, безусловно, очень обаятельный, но меня впечатлило совсем не это, — я продолжила. — Просто я… его совсем другим представляла. На фото он выглядит как модель с обложки модного журнала, такой ледяной и безэмоциональный, никогда не улыбается. Но в жизни его улыбка очень светлая и теплая. А вот фигура у него огонь! Отцовская. Рост, плечи, бицепсы. Пришел в голубом поло от Ральфа Лорена. Я теперь, кажется, полюбила поло!       — Он пришел весь такой шикарный, а ты выглядела как лохушка: лохматая, не выспавшаяся, в мешковатой футболке, — подытожила Леви.       — А ты умеешь утешить, подруга, — я даже обиделась. — Откуда же я могла знать, что он прям на следующий день за сувенирчиком припрется! И, главное, зашел так бесшумно — я была уверена, что Сильвер вернулся один!       — Я думаю, у тебя еще будет шанс показать, что ты умеешь выглядеть не хуже.       — Мама в тот вечер на Сильвера наехала, мол, мог бы и предупредить. А тот отнекивался, сказал, что сам не ожидал, да и что такого вообще? Красивой он меня уже видел, на фотках, теперь увидел и домашней.       — Нет, ну правильно! — Леви с ажиотажем поддержала эту точку зрения. — Зато он сразу увидел тебя в твоей наихудшей кондиции.       — Наихудшей или нет, но я бы пролетающему за окном слону удивилась меньше, чем его персоне на своей кухне! — я в очередной раз тяжело вздохнула и воздела очи горе.       — Ну не расстраивайся! Гажик мне в знак примирения свою кредитку дал, так что пойдем, поднимем тебе настроение шоппингом, и в следующий раз это он будет очарован!       С этими словами Леви подхватила абсолютно не сопротивляющуюся меня под руку и потащила в сторону огромных стеклянных дверей, ведущих в торговый центр. Я расплылась в предвкушающей улыбке: на задворках сознания проскользнула шальная мысль, что надо обязательно заглянуть к Ральфу Лорену.