Я - каджит

      Каджит смотрел на лошадей Скайрима с нескрываемым разочарованием.       Он даже начинал понимать, почему большинство нордов ходили исключительно пешком.       Потому что лошади Скайрима были чем-то средним между горным безрогим козлом, мамонтом и медведем. Массивные, мохнатые, коротконогие. Они, конечно, были невероятно выносливы, и к тому же, за ними было просто ухаживать, но каджитское сердце требовало чего-нибудь более утонченного.       Он знал, что из Солитьюда в Имперский Город скоро выйдет гонец. Он должен был передать кому-то там гиперважное письмо генерала Туллия и после вернуться обратно. Поэтому каджит отловил бедолагу за городскими воротами, спросил, сколько стоит хорошая лошадь в Сиродиле, присвистнул, услышав цену, и выдал обалдевшему гонцу шесть тысяч золотых: пять за лошадь, одну — за доставку ее в целости и сохранности.       Договорившись, что через две недели долгожданный вороной жеребец из конюшен Чейдинхолла будет ждать его в конюшнях Солитьюда, кот удалился в свое поместье.       Но Тенегрив учуял неладное. Кот не знал, какие птицы нашептали ему, что каджит покупает нового коня, но красноглазый жеребец каждый раз, увидев своего хозяина, начинал презрительно фыркать. А когда вожделенный чейдинхольский вороной добрался-таки до поместья «У озера», Тенегрив и вовсе собирался уйти.       Кот не понимал, почему у него не может быть две лошади.       Стояли бы себе и стояли. Каджит кормил их хорошо, ежедневно чистил и не скупился на угощения. Но, видимо, у Тенегрива на этот счет было другое мнение.       А сиродильский конь был невероятно красив. Он обладал темными, удивительно умными глазами, изящно изогнутой шеей и тонкими ногами. Седло, так же сиродильское, не было похоже на страшный кусок медвежьей шкуры со стременами. Однако Тенегрива отпускать было жалко, поэтому кот его привязывал железными цепями — знал, что обычную веревку эта красноглазая зараза попусту порвет.       Но, хоть жеребец из Чейдинхолла был невероятно красив и быстр, у него был один недостаток.       Его ноги были совершенно не приспособлены к хождению по горам, коих в Скайриме было много.       Да, умные люди давным-давно придумали гладкие дороги, но на охоту по скалам и болотам на сиродильской лошади ехать было невозможно.       Каджит начинал ненавидеть горы. Во-первых, по ним неудобно было лазить. Да, конечно, обычно вместо Ка’Баши по горам лазил Тенегрив, но коту было жалко бедного коня. Ему иногда казалось, что он слышит, как несчастная лошадь мысленно матерится по дороге.       Во-вторых, в горах было неудобно охотиться. Кот был прыгуч сам по себе, камни по дороге его не пугали. Его пугало то, что подстреленная коза частенько соскальзывала с горного склона и улетала Дагон знает куда. Ка’Башу это так злило, что он периодически просил Одавинга поохотиться с ним, но и тут была проблема. Хитрый дова приходил на охоту голодным, и всю упавшую со склонов добычу он складывал в собственный живот. В охоте с Дюрневиром тоже была большая проблема — никто не предупреждал его, когда он исчезнет обратно в Каирн Душ, и несколько раз бедный дова исчезал прямо с оленем в зубах, причем злополучный олень не пропадал, а падал с горы, превращаясь в аморфный кусок шерсти и крови.       А еще каджит ненавидел охоту около рек с быстрым течением. Пару раз он оставался без туши оленя, потому что она, даэдра ее дери, упала в реку…. И уплыла.       Одно расстройство от этой охоты — что с Эйлой, что без.       Так что пришлось благородного сиродильского коня оставить Люсии, которая ездила на нем в Фолкрит и в Вайтран, просто так, похвастаться.       Все равно длинноногий скакун под Ка’Башей либо утонет в болотах, либо нарвется на гейзер в вулканической пустоши, либо сорвется с горы.       А он красивый. Жалко.