***
К тому времени, когда они дошли до места, Студент уже почти перестал что-либо ощущать, кроме отупения от усталости. Содержимое рюкзака Скрепки бандиты переложили в его рюкзак, и вес его стал таким, что, казалось, он вот-вот услышит, как трещит позвоночник. Он давно бы уже упал от усталости, но оставалось одно чувство, за которое он держался и которое не позволяло ему показать врагам слабость. Оно тлело, словно уголёк прогоревшего костра, спрятанный до поры под слоем пепла. Ненависть. Бандит Пробитый, время от времени, мастерски раздувал этот уголёк, всячески стараясь причинить боль, когда никто из его подельников не мог видеть этого. Поначалу Студент старался не обращать внимания на его нападки, стоически перенося их. Он решил, что Пробитый рано или поздно удовлетворит своё чувство мести и успокоится. Но он ошибался. Пробитый на протяжение всего пути втихаря устраивал подлянки — то ткнёт в бок стволом своего пистолета-пулемёта, то пнёт по голени, то на коротком привале заставит сидеть в какой-нибудь луже. Часть тела, по которой бил Пробитый, уже превратилась в один сплошной синяк и тупо саднила. Но не эта физическая боль приводила в ярость Студента, а злобная мелочная мстительность и пакостность Пробитого. В конце концов, бандит разжёг в нем такую ненависть к своей персоне, что Студент принялся всерьёз раздумывать, как при первой возможности уничтожить мерзавца, даже если и ценой своей жизни. Тем более, Студент был уверен, что жизнь так или иначе скоро всё равно заберут. Козырь указал место, и бандиты принялись раскапывать, как догадался Студент, оголовок вентшахты. Он с облегчением понял, что сейчас они решили обойтись без него. Бандиты торопились, а Студент в таком состоянии был плохим землекопом. Подгоняемые Козырем, они работали изо всех сил, и вскоре чистая не изгвазданная одежда осталась только на атамане. Бандиты же были с ног до головы испачканы землёй и глиной. Студент, которого Сиплый на скорую руку привязал к дереву, чтоб не отвлекаться на его охрану, тем временем осмотрелся — куда его привели. После того, как они миновали то место, где пропал Скрепка (он понял это, когда увидел на дороге рассыпанные болты), они прошли не меньше десяти километров. Белёсый лес-мутант давно закончился, и его сменили нормальные деревья, вот только все листья у них были не обычного зелёного цвета, а зеленовато-коричневые. Не таким, пронизанным лёгкой грустью багрянцем или золотым оттенком ранней осени, а болезненным колером ржавчины и накипи. Затем они свернули в лес и шли по едва заметной просеке, заросшей травой и кустарником. Слева и справа в лесу их сопровождали неизвестные существа, временами раздавался треск сухих веток, когда на них неосторожно ступали преследователи. Бандиты вели себя нервно, постоянно держа оружие наготове. У Студента тоже между лопаток пробежал холодок — со связанными руками, нагруженный тяжестью и без оружия, он был беззащитен. Осталось надеяться только на банду Козыря, и что она достаточно подготовлена, чтобы оказать сопротивление, а не разбежаться в ужасе. К счастью, Студент не узнал, так это или нет — никто на них напасть не решился. Они вышли на довольно обширную поляну, посередине которой находился небольшой заросший сорняками овраг, а недалеко от него возвышалась покосившаяся металлическая конструкция, словно вертикальная пружина, надетая на пучок спиц. Судя по всему, эта была та самая лабораторная антенна, о которой упоминала Макисэ в своих записях. Стало быть, овражек — это место провала выходной шахты, сообразил Студент. Антенна выглядела так, будто её пытались расплавить в сталеплавильной печи: кривая, закопчённая, местами уже тронутая ржавчиной. Студент так и не смог представить, какая сила понадобилась, чтобы привести её в такое унылое состояние. Где-то в сплетениях антенны прятался ворон — время от времени оттуда раздавалось его зловещее карканье. Но сейчас Студент завидовал ему — птица была свободна и могла улететь, куда пожелает. А эти твари превратили его в раба, в барана, которого ведут на живодёрню. И нет им дела до того, хочет он этого, не хочет... Он для них всего лишь кусок мяса, товар на рынке. Чем больше Студент об этом думал, тем больше уголёк внутри его разгорался всё ярче и ярче. Вскоре его душе клокотал уже настоящий пожар, и это было пламя ярости. Его охватила не та безумная слепая ярость, что затмевает разум и заставляет с голыми руками бросаться на танки, а холодная расчётливая ярость, что превращает человека в подобие гранаты без чеки, готовой в любой момент сорваться с предохранителя и разнести всё вокруг. Наконец, шахта была расчищена: неизвестные строители когда-то заложили её поверх квадратного колодца брёвнами, на которые навалили сверху обломки плит, всё это засыпали песком и укрыли дёрном. Балтика склонился над краем теряющейся где-то во тьме шахты. Судя по всему, глубина её была никак не менее шестидесяти метров. — Ты готов? — Козырь стоял рядом и курил одну за другой свои драгоценные папиросы. Атаман нервничал. — Сейчас буду готов, — Балтика оторвался от созерцания тёмной бесконечности, откуда слегка тянуло сыростью. — Надо ещё организовать толковый спуск. Через некоторое время из довольно хорошо сохранившихся брёвен был построен над колодцем треножник, высотой в два человеческих роста. Балтика выпотрошил весь рюкзак, что тащил Студент, и сейчас разбирал снаряжение, сидя на корточках перед кучей добра.Он отложил в сторону несколько титановых карабинов, блоки, блестящую штуку, напоминающую цифру восемь, и другие предметы, назначение которых было непонятно большинству присутствующих рядом. Отдельно он отправил в солдатский вещь-мешок бруски взрывчатки и коробочку с детонаторами и радиовзрывателем. На треноге закрепили блок, через который перекинули верёвку. Балтика отпустил бухту, и она полетела вниз, распускаясь по дороге. Ещё одну верёвку он прикрепил непосредственно к одному из столбов. После чего быстро надел на себя комбинированную обвязку, развесил по боковым петлям - «полочкам» несколько карабинов и другие приспособления, а в спусковую «восьмёрку» встегнул верёвку. — Значит так, — принялся он инструктировать отобранных им помощников — Сиплого и Сусанина. — Я спущусь, закреплю взрывчатку. По моему сигналу вытащите меня с помощью верёвки, перекинутой через блок, чтоб мне с жумаром не париться. Всё понятно? Всё было понятно, и Балтика, махнув рукой, скрылся в зеве колодца. Через некоторое время рация Сусанина заработала, и Балтика приказал вытягивать его. Как только он перевалил через край колодца и опустился на землю, он приказал вытащить верёвки. Пока Сиплый и Сусанин их вытягивали, Балтика массировал свой зад. — Всю жопу передавило, — пожаловался он Козырю. — Пока нашёл, куда взрывчатку приделать. Сначала подумал, что вообще дело — труба, шахта внизу затоплена. Но потом разглядел чуть выше воды заплатку из бетона. Вот её сейчас и рванём. Вытащили? А ну, отойти от края! — Балтика достал из кармана радиовзрыватель, откинул колпачок и нажал на кнопку. В шахте ухнуло. Спустя секунду из неё, как из гигантской хлопушки, вылетело облако пыли и каких-то хлопьев. Верёвки опять полетели вниз, и Балтика снова исчез в шахте. Через некоторое время он сообщил, что можно спускаться. В подземную лабораторию проход был открыт. Пока Балтика и Сусанин одного за другим спускали в шахту, Козырь достал КПК и отбил сообщение «Семецкому»: «Я на месте. Ваш заказ доставлен. В лабораторию сделан проход через неиспользованную вентшахту. Когда вы прибудете?» Ответ пришёл очень быстро, словно был заранее приготовлен: «Доставьте мой заказ в лабораторию к шлюзовой камере 3-44. Как только за ним закроется дверь шлюза, вы получите коды доступа к управлению комплексом. Можете его пока свободно осматривать, но учтите: пятый уровень затоплен грунтовыми водами, а на четвёртом уровне есть зона повышенной радиации». Козырь нахмурился. Ему крайне не нравился этот расклад — заказчик так и не появился, а они должны довериться ему и лезть в чёртову дыру. Это было опасно. Но с другой стороны, Выброс мог начаться с часу на час, и поэтому, если таинственный заказчик прячется рядом, то он будет вынужден так же укрыться внизу, если не хочет подохнуть в мучениях или превратится в зомби или иного мутанта. В любом случае, делать было нечего, выбор у него был один — отправляться под землю и переждать Выброс. Козырь всё же набил ответ: «Я рассчитывал на личную встречу с вами. Когда она состоится?» В ответ через несколько секунд пришло сообщение, у которого в поле «from:» значился сетевой сервис-робот: «Абонент Ю. Семецкий отключён от системы обмена сообщениями, так как его аккаунт был взломан. За справками обращайтесь в техподдержку сталкнета. Это служебное сообщение, не отвечайте на него». «Вот черт, отключили-таки! — мысленно выругался Козырь. — Что же теперь делать? Ладно, сейчас вниз, а там разберёмся...»Глава двенадцатая. В двух шагах. ч.2
16 июля 2016 г. в 13:50
Ворон, тяжело взмахивая натруженными крыльями, подлетел к сосне и сел на прогнувшуюся под его весом ветку.
Прошла уже большая часть дня, а он так и не смог разжиться вкусной падалью.
Ворон принялся чистить перья, время от времени замирая и окидывая внимательным взглядом буро-жёлтое море больного леса, словно решая, в какую сторону ему отправиться, чтобы не остаться на ночь голодным.
Вдруг он насторожился, склонил голову, прислушиваясь к неясным звукам, доносившимся из чащи: к его дереву что-то приближалось.
Ещё мгновение назад казавшаяся усталой птица преобразилась: зловещей тенью она взметнулась на высокую покорёженную конструкцию, бывшую когда-то антенной: обзор отсюда был гораздо лучше.
На поляну, посреди которой красовался овраг, появившийся несколько лет назад, вышла группа вооружённых людей. Ворон осторожно переступил несколько шажков, скрываясь в паутине ржавых прутьев: он хорошо знал, на что способны люди, чьи руки сейчас обманчиво спокойно лежали на палках, несущих смерть.
У предпоследнего палки не было, он брел, словно слепой, спотыкаясь почти на каждом шагу, согнувшись под тяжестью мешка, висящего за плечами. Вот человек устало прислонился плечом к стволу сосны и закрыл глаза, но замыкавший колонну сильно толкнул его своей палкой, и тот на мгновение повернулся боком, тяжело отрываясь от опоры.
У голодного ворона алчно заблестели глаза, едва он почуял дурманящий разум запах: от натёртых верёвкой запястий человека пахло кровью.
Люди остановились. В руках одного из них появился белый лист. Человек принялся внимательно разглядывать его, время от времени окидывая взглядом поляну и заросший травой и кустарником овраг.
Наконец, он энергичным шагом отправился к возвышающемуся с противоположной стороны поляны небольшому бугру.
Подойдя к нему и пнув пару раз ногой, словно пробуя на прочность, человек повернулся к остальным и крикнул:
— Похоже, это здесь. Начинайте раскапывать, да побыстрее! Небо уже желтеет. К ночи может начаться Выброс!
Люди засуетились. Главарь принял на себя функции часового, мониторя окрестности и иногда бросая взгляды на пленника, что сидел, опираясь на дерево: концы связывавшей его руки веревки были обвязаны вокруг ствола.
Остальные принялись быстро разгребать дёрн и вгрызаться в землю имевшимися у них в распоряжении подручными средствами.
Чёрная земля, вперемешку с корнями трав, разлеталась во все стороны. Запахло прелым.
Ворону нравился этот запах — запах увядающей жизни. Его радовала суета внизу: люди явно не спешили покидать поляну, занятые своими странными делами.
Он любил людей. Они нравились ему на вкус. Их плоть была мягкой и сладкой, не такой, как у кабана или слепыша. А ещё он их любил за то, что туда, где появляются люди, рано или поздно всегда является смерть.
Люди убивают людей, звери убивают людей. Люди убивают зверей — какая разница. В выигрыше всегда останется он, ворон.