Бумажный чародей и музыка сфер

      Она стояла перед дверью старой квартиры своего брата, которая давно стала пустой. Сегодня, пожалуй, в последний раз.       Что толку продолжать терзать себя? Что нового можно найти в этих стенах, если даже их запах стал ей привычнее собственных духов? Закрывая глаза, Элив могла с точностью восстановить расположение всех немногих предметов мебели: двух книжных шкафов, утопленных в стенах, старого телевизора под окном и башенок кассет у радиоприемника, кресел, стола и дивана, на котором брат спал, заворачиваясь в шерстяной плед. Даже подушки, так и оставшиеся сваленной кучей на выцветшем углу красного ковра — ни ветер, ни залетавшие порой в высокое окно птицы их нисколько не потревожили.       Тихо вздохнув, она открыла глаза и вновь принялась за старое. Скрипнул ключ в замке, дверь отворилась, и в лицо Элив ударил теплый спертый воздух. Внутри ее ждала разве что тишина. Впрочем, как и во все прошлые разы.       Она печально огляделась. Пыльные лучи света падали на деревянный пол и красновато-оранжевую обивку кресел, потерявших без брата всякую привлекательность. Прежде Элив обожала сидеть в них; они с братом обычно раскуривали в них кальян и оживленно сплетничали о всех близких и дальних родственниках, каких только могли припомнить. Такой близости и доверия Элив не находила ни с кем — ни с серьезной Томасиной, ни с вечно занятой Гаммой, ни с наивной Розеной, вечно попадающей впросак. Тимсаху она всегда была почти что безразлична, Вельзе — скучна, с Иваром никогда не получалось пересечься. Он же, тихий и хитроватый, всегда напоминал маленькую речку с омутами, и Элив, с ее сотней грехов за плечами, именно с ним чувствовала небывалое умиротворение.       Она прошлась по квартире, выискивая признаки хоть чьего-то присутствия. За окном вовсю раскрывалась марокканская осень, которую Элив так и не научилась любить. Скоро здесь станет совсем невыносимо, поэтому, возможно, надо взять пару-тройку памятных вещей и навсегда…       Ее взгляд зацепился за прогал на книжной полке. Иллюстрированная энциклопедия бабочек пропала. Нахмурившись, Элив подошла ближе и заметила едва различимые сдвиги пыли на половицах. Немыслимо. Он был здесь? И даже весточки не послал?       За спиной скрипнула дверь, и Элив резко развернулась, вскидывая кулаки. Из ванной комнаты опасливо выглядывал ребенок — невысокий мальчик шести-семи лет.       — Вы — моя тетя Элив? — спросил он.       — Тетя? — недоуменно переспросила она, но затем кивнула и поманила его к себе. — Да, это я. А ты, стало быть…       — Лука, — ответил мальчик, протягивая ей энциклопедию. — Извините за книгу. Я не знал, сколько придется вас ждать.       Она опустилась на корточки и пригладила его взъерошенные волосы — молочно-желтые, в точности, как у ее брата. Ребенок был очень худ и, казалось, не мог полностью открыть глаз, но ей доводилось находить детей и в худшем состоянии.       — Давно ты здесь, Лука? — спросила она, ласково потрепав его по щеке. Мальчик пожал плечами, глядя в пол. — Как ты сюда попал?       — Папа дал мне это, — он вытащил из-под воротника мятой кофты маленькую курильницу на цепочке, от которой до сих пор исходил слабый аромат. — Сказал, что в худшее из возможных времен она перенесет меня в безопасное место, где меня найдет моя тетя Элив. И что тетя Элив поймет, зачем он так поступил.       Сердце ее болезненно сжалось, и она обняла мальчика, притягивая его к себе.       — Да, Лука, — сказала она, сдерживая жгучие слезы. — Я всё прекрасно поняла.