Верность (Элив, Томасина)
22 мая 2017 г. в 14:33
Примечания:
Тема: Кто и за что убил женщину на заднем плане? И какое отношение к этому имеет девушка в чёрном?
Арт: https://pp.userapi.com/c637530/v637530081/48c26/IWsCqNfa8JE.jpg
— Ты не можешь так просто уйти.
Вообще-то может, потому что говорящие записные книжки — верный признак того, что пора валить и делать это в быстром темпе. Элив чувствует себя крайне неуютно в одежде старшей сестры — как-то вульгарно, как-то чересчур старо — и сжимает губы, силясь съесть всю отвратительно-красную помаду, которая ей совершенно не идет.
— Ты не должна была это делать.
А записные книжки не должны говорить, даже если они такие очаровательно маленькие, компактненькие и в до прекрасного черной матовой обложке. Элив облизывает кончик карандаша и старательно чиркает по желтой бумаге, выводя место и время смерти. Как же здорово, что почерк сестры так просто подделать! Томасина, верно, сейчас прохлаждается вместе со своим суровым доном, пьет шампанское из высоких фужеров и изящно курит тонкие сигареты на веранде, пока она — Элив — выполняет за нее — Томасину — то, что она — Томасина — решительно запрещала.
— Ты должна сознаться.
Но не записной же книжке! Элив вытирает ботинки о белую ткань платья под своими ногами, с мрачной ухмылкой разглядывая убитую барышню. Ей не стоило подводить дона. Ей не стоило подрывать авторитет семьи. Дон говорил ей, что не стоит принимать предложений того мужчины — но она не послушала. И вот теперь наказана.
Томасина уверяла, что участие этой милашки в афере еще не доказано и не стоит так горячиться, но слово дона для Элив куда важнее, чем сочувствие сестры. Поэтому, если дон хотел, чтобы его верная Томасина расправилась с неугодной — «Томасина» это сделает.
— Ты знаешь, что это лишь самообман.
Как и разговоры с записными книжками, заметки в которых не заставят дона усомниться в преданности возлюбленной.